Заклинание ее прервалось, и Луиза, взвизгнув, помчалась прочь со стены. Она попробовала сотворить воды, но заклинание сорвалось, с громким треском выбив кусок стены и обрушив лестницу. Луиза подобралась, маленьким шаром Пустоты снося пламя на стене, после чего с громким криком помчалась к башне. Там есть лестница вниз — ай-ай-ай, как жжется все вокруг! — и можно будет спуститься вниз и потом уничтожить врагов!
Тяжелый крейсер ускорился, направляясь прямо на Луизу. Пламя и пушки били с него, не переставая, подавляя защитником замка. Транспорт не отставал, срезая одну башню за другой. Попытавшиеся было взлететь мантикоры и дракон не смогли подняться выше пятидесяти метров, получили удар магией и упали, вместе с наездниками.
— Ай-ай! — взвизгнула Луиза, когда два ядра ударили прямо в настенную башню, куда она направлялась.
Жар вокруг не позволял стоять на месте, и в то же время она видела, что вход завален. Ударить магией Пустоты означало завалить всю башню, и Луиза заметалась, пытаясь придумать выход. Тут она увидела, что лестница обвалилась не вся, и помчалась обратно по стене, собираясь сбежать по ступенькам и перепрыгнуть пролом. Мысль о том, что дальше может не удержаться и переломать себе все, Луизе в голову не приходила, она хотела лишь убраться с пышущей жаром стены, уйти из-под обстрела огнем и воздухом, и потом наказать всех, кто покусился на замок повелителя.
Луиза знала, что в теории она должна вначале наказать всех, а потом спасаться, но инстинкт самосохранения заставлял метаться по стене, чтобы не поджариться. Также она знала, что ее накажут за плохое, не боевое поведение, и, наверное, впервые за эти дни была рада, что наставницы нет в замке. Возможно, если она уничтожит атакующих, то ее не накажут, да, да, надо собраться и сражаться, как учили, и все будет хорошо! Она не видела, что с корабля Германии выстрелили крюком, зацепившимся за стену, и как по туго натянутому тросу скользнула фигура.
— Луиза! — Кирхе прыжком догнала ее, одновременно взмахивая палочкой.
Жар немедленно исчез, и огонь брызнул во все стороны, снося поредевших защитников, еще пытавшихся огрызаться.
— Луиза! — повторно крикнула Кирхе. — Я пришла за тобой!
— Кирхе! Ты вернулась! — развернулась Луиза.
— Да! Я пришла спасти тебя!
— Тебя послал повелитель?!
— Конечно! Идем быстрее!
Кирхе видела, какой мощной магией били с транспорта Галлии, и подозревала, что там находятся вовсе не галлийцы. Поэтому тяжелый крейсер, выделенный ей Императором, не стрелял по транспорту, но все равно, Кирхе хотела убраться отсюда как можно быстрее. Луиза спасена, чего еще? То, что на транспорте враги Джозефа еще не означает, что там друзья Германии, особенно если вспомнить некоторые слухи о родителях Луизы.
Поэтому Кирхе ловко обезоружила Луизу, отобрав палочку, и крепко прижала к себе одной рукой, второй хватаясь за веревку, болтавшуюся над стеной, и дергая. Место соединения веревки и крюка Кирхе пережгла сразу после приземления, подозревая, что Луизу придется утаскивать силой.
— Но это же! — закричала Луиза.
Кирхе впилась в ее губы поцелуем, одновременно затыкая Луизу и стараясь успокоить. На корабле поорет, побегает и успокоится, а сейчас лишние колебания не нужны. Крейсер начал взмывать, от бортов били маги по любому шевелению, и Кирхе ощутила, что веревку вытягивают.
— Шшшш, — прошипела она, оторвавшись от Луизы. — Все в порядке!
— Ничего не, — но Луизу опять заткнули поцелуем, глубоким и чувственным.
— Мне показалось, или нашу дочь только что похитила Кирхе Цербст, и при этом они целовались и обнимались?? — спросила Карин ла Вальер.
— Нет, я тоже это видел, — сдавленно ответил Людвиг. — Взяли бы корабль сразу, опередили бы проклятых германцев! Цербсты со своим развратом успели испортить даже нашу малышку!
— Ничего! Зато вместе быстро сокрушили оборону замка! — подбодрила его жена.
— Да на кой нам замок, если там нет Луизы? В погоню! — заорал Людвиг. — Курс на корабль Германии!
— Это тяжелый крейсер, дорогой, — промурлыкала Карин, — и кажется, они вообще ничего не боятся. Нападать на замок короля Галлии в глубине Галлии, да под флагом Германии... а, поняла!
— Да-да, я тоже уже понял, — проворчал Людвиг, глядя, как крейсер берет курс на юг. — Они украли нашу идею!
— Еще они украли нашу дочь, — хихикнула Карин, — но мы же накажем воришек, дорогой?
— Только если ты ускоришь нас, иначе это пузатое корыто в жизни не угонится за боевым кораблем!
Карин Мощный Ветер немедленно вскинула палочку, начав выкрикивать заклинание.
Княжество Во встретило первый день нового года хмурым, мрачным небом и снегом, сыплющимся из туч. Во второй половине дня, в центральном зале княжеского замка, жарко протопленном и начищенном до блеска, начались "высокие" переговоры. Помимо монархов в зале присутствовало еще полтора десятка особо доверенных лиц, и, разумеется, сам князь с двумя советниками и дочерью.
Предполагалось, что во время первого, общего заседания, стороны выскажут свои позиции, выслушают других и затем, в дальнейшем, все будет проходить в форме двусторонних приватных переговоров, по желанию королей и королев, если они захотят сохранить какие-то пункты договоренностей в тайне. Общий посыл "мир странам!", под которым, собственно, Папа и организовывал переговоры.
Борисов, стоящий за креслом Тиффании, смотрел на собравшихся и мрачно думал, что не всем здесь нужен мир. Несмотря на отлов агентов Джозефа на Альбионе. Несмотря на поимку его же людей в Ромалии. Несмотря на все, что он совершил, предъявить королю Галлии было нечего. Конечно, отношения между монархами и не предполагают визирования доказательств у нотариуса, но все же.
Поэтому сейчас Борисов обдумывал вызов Джозефа на дуэль. Придумать предлог, типа на Тиффанию не так посмотрел, и дуэль до смерти одного из участников. Джозеф, конечно, маг Пустоты, но скорость и Лобзик — это тоже не баран чихнул. Но затем Борисов вспомнил слова Папы о том, что все злокозненные деяния Джозефа не будут иметь значения, если установится мир в Халкегинии, вспомнил условия соглашения с Витторио, и убрал руку с рукояти Лобзика.
Потом, после установления мира, подумал он мрачно. Стянуть всех специалистов Эверетта, через контрабандистов подослать взрывчатки, и грохнуть Джозефа вместе со всем его дворцом. Чтобы наверняка. Чтобы не ушел и не портил больше жизнь. Половина проблем упиралась так или иначе в короля Галлии, и если бы не он, то жилось бы гораздо легче. Занимался бы тихо и мирно восстановлением Альбиона и даже не думал бы о делах континентальных.
Джозеф посматривал в ответ на Борисова, оглаживая бородку, и не выказывая никаких признаков враждебности. Стоявшая за ним Шеффилд даже улыбнулась Борисову, который припомнил короткую стычку на берегу озера Лагдориан. Улыбнулся в ответ, сделав по возможности непроницаемое лицо. Все это были пока еще цветочки, и Борисов решил, что надо еще раз обсудить с Матильдой проникновение в покои Джозефа. Нельзя убить, так хотя бы подслушать, если такое вообще можно будет провернуть незаметно.
После приветственного слова от князя, встал Витторио, в полном церемониальном обличии. Тяжелое даже на вид одеяние, монументальная шапка с крестом, посох, величественный вид, подобающий главе Церкви. Сейчас никто не дал бы Витторио его двадцать лет, настолько он был в образе.
— Во имя Основателя Бримира, приступим, — сказал Папа. — Мир в Халкегинии и процветание ее жителей, прекращение братоубийственной войны и пролития крови, вот то, к чему призывает Церковь.
— Хвала Бримиру, — привычно отозвались все собравшиеся.
Глава 30
в которой перед Борисовым открываются новые просторы тела и духа
Борисов смотрел на собравшихся и не особо видел их, еще раз прокручивая в голове озвученное на переговорах. Папа хотел мира и предлагал всем простить былые обиды и вернуться к тому, что было год назад. Фридрих хотел компенсации от Тристейна или выполнения прежних условий по женитьбе одного из германских принцев на Генриетте. В сущности, что так, что этак, Германия должна была получить компенсацию или сам Тристейн. Генриетта, в свою очередь, вежливо заявила, что все желающие могут поцеловать ее в зад, Тристейн и она сама останутся независимы, и вообще, пора бы захватчикам занести огромные суммы компенсаций.
Тиффания, следуя инструкциям, призвала всех к миру и тоже предложила Галлии и Германии компенсировать ущерб, нанесенный Тристейну. Но суммы назывались умеренные, предлагались торговые льготы, в общем, спокойная, мягкая позиция от спокойной, мягкой королевы. Сам Борисов пока не выступал, прикидывал с какого угла лучше зайти. Король Галлии так вообще спокойно заявил, что просто защищал своих подданных от беспорядков в Тристейне, и теперь, мол, Джозефу все должны.
При этом Тристейн в глубокой жопе, мрачно думал Борисов, часть казны потрачена на проекты Альбиона, и без компенсаций от других стран все будет очень плохо. И это только в разрезе денег, еще же остаются другие аспекты государственной мощи, из которых самым очевидным будет количество подданных. Вот и думай, как Тристейн не уронить, ибо это нужно, кровь из носу нужно, чтобы тандем Тристейн — Альбион смог выжить. При этом, чтобы все переговоры закончилось миром, иначе Папа разорвет соглашение.
И Джозеф какие-то козни строит, не иначе.
Стоя на открытом балконе, Борисов выдыхал в морозный воздух сигаретный дым, причудливо завивающийся спиральками. Отвлечение от толпы и говорильни помогло, он понял, что нужно делать. Тристейн слаб, но он потенциальный союзник. Ромалия не слишком сильна, и Папа за мир, но все же это потенциальный союзник. Ибо официальные доказательства — это одно, а то, что Папе известно о кознях Джозефа — это другое. Вывод прост и незамысловат: нужно замкнуть кольцо вокруг Галлии.
С юга Джозефу в тыл могут зайти эльфы, ну или можно пугать короля Галлии такой возможностью. Мелочь, но все равно пригодится. Следовательно, остаются Германия и горцы Гельвеции. Горцам можно занести денег и предложить пограбить Галлию, пообещав, что последствий не будет. Просто, бесхитростно, эффективно, если сработает. Начать можно с княжества Во и местного правителя, благо тот вроде не прочь поболтать. Германия и император Фридрих, вот на чем следует сосредоточить усилия, кивнул самому себе Борисов.
Тогда Джозеф окажется в осаде, вначале здесь, на переговорах, а потом и в буквальном смысле. Либо уступит и заключит мир, и тогда время будет выиграно, драгоценное время, которое позволит решить проблему короля Галлии без войны. Борисов подумал, что ради такого дела Папа не откажется открыть ему секретный склад, а с силой Гандальва и земным оружием — один выстрел и до свидания! Либо можно задействовать "зеро", после чего уничтожить самолет. Либо можно просто ждать и усиливаться, после того как первая "Матильда" поднимется в воздух, Джозефу останется только покончить жизнь самоубийством.
Но в любом случае, Джозефа в изоляцию, дипломатическую и военную, а потом убить.
— Вам не холодно, оябун? — раздался голос, в котором явственно слышались игривые нотки.
Борисов посмотрел на принцессу Беатрис, которая и сама была одета не слишком тепло, скорее даже раздета, в обычной для горцев манере. Те очень любили демонстрировать свою устойчивость к холоду и выносливость, и Беатрис, разумеется, было что показать. Но Борисов, мысленно усмехнувшись, решил, что раз судьба подбрасывает шанс, то глупо было бы его упускать.
Не в плане потрахаться, конечно, а в плане дипломатии.
— Нет, Ваше Высочество, — слегка наклонил голову Борисов.
До него долетел легкий аромат какой-то отдушки, и Беатрис слегка присела в ответном реверансе, заодно давая взглянуть на свои полушария с выгодного ракурса. Атака по всем правилам, прикинул Борисов, император Германии и король Галлии птицы слишком высокого полета, а принцессе из горного княжества сойдет и непонятно кто с Альбиона. Теперь, по идее, она должна была пригласить его на прогулку, заодно демонстрируя, кто, так сказать, ведет в танце. Еще демонстрация обнаженной кожи, хотя на морозе и снегу это не слишком эротично, поправился Борисов. Значит, отогревание замерзшего тела, и прочие танцы вида "туда-сюда-обратно, о боже, как приятно".
Поэтому Борисов атаковал первым.
— Я как раз собирался нанести визит князю Нико, — улыбнулся он. — Если бы вы сопровождали меня, Ваше Высочество, то дорога точно показалась бы мне вдвое короче.
— О, конечно, — расплылась в ответной улыбке принцесса. — Вы можете звать меня Беатрис.
Они вышли с балкона в коридор, и Беатрис спросила.
— Наверное, наш замок выглядит бедным и маленьким, по сравнению с вашим дворцом в Лондиниуме?
— Отличный замок, — искренне ответил Борисов. — Крепкие и высокие стены, легко обороняться, тяжело нападать.
— У вас так много врагов... Аргус, можно я буду звать вас так? — наклонила голову к плечу Беатрис.
— У правителей всегда много врагов, — ответил Борисов и добавил с улыбкой, — постоянно кто-то нападает.
— И вы всегда отбиваете атаку, или иногда все же уступаете?
Борисов как раз размышлял на эту тему. Возможно, дочь замолвит за него словечко перед отцом, и горцы будут более склонны к союзу. Поддержка одного из местных князей дорогого стоит. Но взамен, любящий отец вполне может потребовать жениться на его дочке, и Борисов вроде бы и не против, но что скажут остальные? Да и сама Беатрис явно не готова пойти пятой в гарем... хотя и не факт, что готова вообще куда-то пойти. Потрахаться от души, а потом еще и слупить компенсацию с заморского гостя, на радость папе.
— Никто не любит проигрывать, — ответил Борисов, уходя от прямого ответа.
— Нет позора, проиграть заведомо более сильному противнику, — ухмыльнулась Беатрис, — зато радость победы над таким вдвое слаще!
Ох, ну у тебя и самомнение, девочка, подумал Борисов со смешком. И ведь она видела Тиффанию, все ее прелести и размеры, и все равно... или она меня считает более сильным противником, внезапно осенило Борисова. Но это оставалось догадкой, пока Беатрис не предложила ему стакан горячего вина с пряностями, "в ожидании, пока князь занят с советниками".
Температура напитка и запах должны были замаскировать подлитое в вино возбуждающее зелье. Слабенькое зельице, подумал Борисов, оценивая степень возбуждения организма примерно на два из пяти. В принципе, с его владением организмом в этой сфере, любое возбуждающее было лишь выброшенными на ветер деньгами, но Беатрис явно об этом не знала.
Они выпили вина и потом еще выпили, и во время второго захода, Борисов, поддавшись порыву, ловко поменял бокалы местами. Беатрис раскраснелась и начала дышать немного учащенно, поглядывая на собеседника. Борисов невозмутимо потягивал вино, думая о том, что "князь и советники" вполне могут быть не в курсе своего совещания. Если Беатрис изначально собиралась его соблазнить — в пользу этой версии говорило вино — то вполне вероятно, что он в покоях самой принцессы, а не ее отца.
