У трапа их встречал командир линкора, капитан 1 ранга Александр Павлович Кухта. Он уже было собрался в отпуск с 16 октября, и визит руководства энтузиазма ему не прибавил.
Сопровождаемые командиром корабля, выступающим в роли гида, руководители страны и адмиралы отправились на экскурсию по линкору, обходя его по верхней палубе от трапа к носу.
Дойдя до носовых башен главного калибра, Хрущёв вдруг спросил:
— Александр Павлович, мне вот рассказывали, что корабль делится водонепроницаемыми переборками на отсеки, на случай затопления. Это правда?
— Так точно, Никита Сергеич! — ответил командир.
— И эти самые переборки идут через весь корабль сверху донизу?
— Вообще-то нет, — ответил Кухта. — На "Новороссийске" 20 водонепроницаемых переборок, они идут от днища до главной броневой палубы. Она проходит примерно в середине корпуса. И до неё доходят только 14 переборок из 20. К тому же "Новороссийск" — корабль трофейный, строили его итальянцы, они пытались добиться максимальной скорости хода... В общем, облегчали конструкцию как могли. Переборки делали из алюминия толщиной 3 миллиметра. На наших линкорах переборки стальные, 10 миллиметров толщиной.
— А в носу у вас какие помещения находятся? — Хрущёв, казалось, бессистемно перепрыгивал с одной темы на другую.
— Ну, под башнями погреба боезапаса, дальше в нос — матросские кубрики, отсеки хранения якорь-цепи, кладовые, приводы шпилей...
— А можно кубрики посмотреть? — спросил Хрущёв. — Хочу взглянуть, какие у вас условия содержания матросов.
Гости спустились в нижние помещения, с интересом осматривая кубрики личного состава.
— А под кубриками что? — спросил Хрущёв.
— Там трюмы, Никита Сергеич. Ничего интересного и довольно грязно, — честно ответил командир корабля.
— А давайте взглянем, — попросил Хрущёв. — Я на больших кораблях иностранной постройки ни разу ещё не бывал. Тут у вас так интересно...
— Там тесно, неудобно... И грязно.
— И всё-таки?
— Ну... Воля ваша, Никита Сергеич. Только переоденьтесь в робу.
Принесли флотские спецовки и фонари. Хрущёв и Кухта переоделись. Упитанный Никита Сергеевич с трудом протиснулся в люк. Сопровождающие лица остались в кубрике, гадая, что понадобилось в трюме линкора Первому секретарю ЦК.
После нескольких минут лазания по немыслимым закоулкам в глубине линкора Хрущёв и Кухта остановились перед глухой переборкой в носу корабля.
В переборке были заметны следы трёх то ли люков, то ли вырезов, которые были аккуратно заварены и закрашены.
— А что у вас за переборкой? — спросил Хрущёв, светя фонариком на переборку.
— Там такой же трюмный отсек, Никита Сергеич, — ответил командир.
— А вот эти ... люки, они всегда были вот так заварены? — докапывался Хрущёв. — Так и должно быть?
— Э-э... Ну... — командир линкора замялся. — Это так называемые флорные вырезы... Обычно их не заваривают, вообще-то... Странно... Когда корабль от итальянцев принимали, они были уже заварены...
— Та-а-ак... Ладно, пошли наверх.
Они выбрались из трюма.
— Как я и думал, — сказал Хрущёв. — Там, в трюме, — пояснил он собравшимся, — есть переборка с заваренными вырезами, которые должны быть открыты. Несите автоген!
— Никита Сергеич! — изумился Кузнецов. — Зачем? Вы хотите переборку резать?
— Именно!
— Но зачем? — адмирал Горшков тоже был в недоумении.
— Чисто детское желание посмотреть, что у игрушки внутри, — Хрущёв, казалось, шутил, но по глазам было видно, что он серьёзен, как никогда.
Стоявший позади адмиралов Серов молча показал ему поднятый вверх большой палец.
— Иван Александрович, доложи товарищам адмиралам, — попросил его Хрущёв.
Серов протолкнулся вперёд.
— Весной мы получили агентурное сообщение, — начал он, — что группа итальянских ветеранов из числа подводников-диверсантов готовит диверсию на линкоре "Новороссийск". В результате оперативных мероприятий, проводившихся на всей территории Италии, были устранены более 20 ветеранов итальянских диверсионных подразделений, в том числе — бывший командир 10 флотилии князь Юнио Валерио Боргезе.
— Однако, — продолжал Серов, — мы не можем быть уверены, что все участники заговора были нами обнаружены.
В кубрике стояла мёртвая тишина.
— Ё# вашу мать! — прорычал Хрущёв. — Вы принимаете корабль от недобитых фашистов, видите на нём заваренную переборку, и ни один идиот не додумался её вскрыть и посмотреть, нет ли там взрывчатки! В охранении главной базы флота — е#аный бардак, в бухту может пролезть кто угодно, в любое время! Живо несите сюда автоген! Если вам, бл#дь, лень, я сам туда залезу и эту переборку вскрою! Я, всё ж таки какой-никакой слесарь!
— Никита Сергеич, если там взрывчатка, то резать автогеном может быть опасно, — осторожно заметил командир корабля. — Можно пневматической машинкой попробовать разрезать.
— Да хоть консервным ножом ковыряйте! — рявкнул Хрущёв, снимая перемазанную мазутом робу. — Сейчас же вскрыть переборку и доложить! А мы посмотрим, что вы там найдёте.
Принесли шлиф-машинку, подключили длинным шлангом к магистрали сжатого воздуха. Вызвали флотского старшину-сапёра, Никита Сергеевич лично объяснил ему задачу.
— Ясно, товарищ Хрущёв, сейчас всё сделаю в лучшем виде! — ответил старшина. — Только вот вам и товарищам адмиралам лучше опасную зону покинуть. Если там действительно мощный заряд, не дай бог, сдетонирует.
Все покинули кубрик, поднялись на палубу и собрались в центральной части линкора позади мостика. Хотели продолжить экскурсию, но все нервничали, разговор не клеился. Хрущёв, министры и адмиралы в напряжённом молчании стояли и ждали результатов осмотра.
Прошло около полутора часов. Наконец прибежал — именно прибежал, хотя капитаны 1 ранга не бегают — командир линкора Александр Павлович Кухта. Вытянувшись перед Хрущёвым, он взял под козырёк и доложил:
— Товарищ Первый секретарь! Докладываю! Переборка в носовом трюме вскрыта. В выгородке обнаружено не менее тонны тротила, брикеты в водонепроницаемой упаковке. Старшина Иванов уверенно опознал тип взрывчатки. Закладка обезврежена, сейчас сапёры выгружают взрывчатку из выгородки.
— Ясно... — помрачнел Хрущёв. — Успели, к счастью.
— Противник намечал диверсию на 29 октября, — сказал Серов. — Предположительно диверсанты должны подойти с моря на сверхмалой подводной лодке. Вероятно, они привезут с собой мощный заряд взрывчатки. Необходимо устроить патрулирование бухты нашими боевыми пловцами. Всё должно происходить обычным порядком. Никто не должен знать о взрывчатке. У противника могут быть агенты в городе. Мы не можем быть уверены, что в Италии нам удалось уничтожить всех диверсантов. Нельзя позволить, чтобы они что-то пронюхали и перенесли операцию.
— Надо проработать и возможность подрыва с помощью уже имеющейся в бухте донной мины. — добавил адмирал Горшков. — Линкор должен стоять на своём месте, как обычно. Людей на борту оставить самый минимум — дивизион борьбы за живучесть, механиков, трюмных. Боезапас башен главного калибра выгрузить на берег. Никаких выходов в море, пока разведка не скажет, что опасности нет. Крупные корабли должны оставаться на своих стоянках. Мы не знаем, сколько магнитных мин может оставаться в иле на дне бухты. Корабли могут потревожить их якорями. И без всяких диверсантов взорваться можем.
— Разумно, — подтвердил Серов. — Ещё надо бы подключить к операции военную контрразведку.
— Ну, я смотрю, вы тут сами разберётесь, что надо делать, — проворчал Никита Сергеевич. — Главное, что в трюм лазить уже не надо. Хрущёв сам слазил. Ладно, работайте дальше.
Он повернулся и пошёл к трапу.
С 13 по 31 октября крупные корабли Черноморского флота не покидали бухту. На вид всё шло как обычно. Матросы драили палубы, красили корабли, выгружали и загружали боекомплект...
Только по ночам бухту начали патрулировать аквалангисты. На входе в бухту установили ультразвуковой локатор, засекавший даже крупную рыбу.
Ожидание диверсии было напрасным. Видимо, КГБ в этот раз сработал без ошибок, уничтожив предполагаемых диверсантов.
С 1 ноября специальные катера, оснащённые буксируемыми магнитометрами, и водолазы начали поиски магнитных мин. В течение двух месяцев было обнаружено 17 магнитных мин немецкого производства, полностью погрузившихся в толстый слой ила на дне бухты. Три из них были найдены непосредственно на обычном месте стоянки линкора "Новороссийск". (Исторический факт)
(Из оперативной сводки о состоянии ЛК "Новороссийск" на 04.00 31.10.55 г.:
"В носовой части днища в районе 31 — 55 шпангоутов пробоина длиной 21,6 м, шириной 5,5 метра, площадью около 100 м2 (фактически более поздними обследованиями площадь пробоины будет установлена в 150 — 175 м2, а принята в документах — 150 м — Б. К). Захватывает четыре отсека, включая район 1-й башни. Заусеницы пробоины внутрь корабля. Пробоина расположена вправо от киля. В районе 43 — 45 шпангоутов киль перебит и пробоина проходит влево от киля длиной 4 метра, шириной 1 метр. В районе поврежденных отсеков в днище имеются трещины и вмятины. В районе 31 — 37 шпангоутов палуба бака спущена и разорвана заусеницами наружу". см. Б.А Каржавин Тайна гибели линкора "Новороссийск". На основании этого несовпадения пробоин в днище и на палубе часть специалистов делает вывод о наличии внутри линкора второго заряда, сдетонировавшего при взрыве первого заряда под днищем в районе 43-45 шпангоутов.)
Помимо этого, в стране в этот период происходило множество других важных событий.
В сентябре в Антарктиду отправилась первая советская экспедиция. Южный континент тогда был полной загадкой. Американцы развернули обширную программу исследования Антарктики. Невзирая на дефицит бюджета, Советский Союз не мог позволить им в одиночку присвоить славу первооткрывателей и возможность претендовать на ресурсы ледяного континента.
8 октября 1955 года в Пoртсмут с визитом дружбы прибыли советские крейсера "Свердлов" и "Александр Суворов".
12 октября в Ленинград пришёл с ответным визитом британский авианосец "Триумф".
Осенью 1955 года был запущен в эксплуатацию Череповецкий металлургический комбинат.
1 ноября 1955 года был отменён запрет на аборты.
В отпуске и после отпуска Хрущёв встречался с иностранными государственными деятелями, провёл переговоры с премьер-министром Бирмы, с премьером Норвегии, а затем, в ноябре-декабре вместе с Косыгиным совершил поездку по странам Азии, посетил Афганистан, Индию и Бирму. (В реальной истории Хрущёв ездил с Булганиным)
Народное хозяйство, освободившись от изрядной доли военных расходов, начало развиваться активнее. 5 ноября 1955 года была запущена первая линия Ленинградского метрополитена — первые 8 станций "красной линии" от Площади Восстания до Автово. В том же 1955 году началось строительство Московской окружной дороги, и начата прокладка троллейбусной линии в Крыму, от Симферополя до Ялты.
В Москве началось строительство подземных переходов и виадука над железнодорожными путями на Рублёвском шоссе.
36. Каганович, попавший под тепловоз.
Программа жилищного строительства, которой Хрущёв уделял первостепенное внимание, выполнялась, но недостаточно эффективно. Проанализировав её ход, Никита Сергеевич ещё раз убедился, что архитекторы не хотят строить типовые дома из типовых панелей. В жилищном строительстве использовались проекты, выполненные в строительных трестах на рядовом инженерном уровне. Маститые же архитекторы предпочитали строить отдельные объекты для министерств и ведомств по индивидуальным проектам. Если же они брались за проекты жилых домов, в результате их "творческого подхода" стоимость квадратного метра жилья в подобном доме доходила до 3400 рублей (в ценах 1955 года). Это было в 3 раза дороже, чем в типовом панельном доме.
Красота красотой, но в условиях, когда миллионы людей мучаются по подвалам и коммуналкам, Первый секретарь ЦК счёл подобное расточительство недопустимым.
4 ноября 1955 вышло Постановление ЦК и Совета Министров "Об устранении излишеств в проектировании и строительстве". (http://www.sovarch.ru/postanovlenie55/) Хрущёв подготовил и надиктовал его лично, приведя примеры наиболее расточительных архитектурных проектов.
"Taк, например, здание щита управления Ногинской подстанции Министерства электростанций облицовано на высоту двух метров полированным гранитом. Входы в это здание выполнены также в полированном граните с установкой больших гранитных шаров у входа. Несмотря на то, что в этом здании должны работать лишь несколько человек в смену, вестибюль отделан искусственным мрамором, устроены мраморные лестницы, лепные потолки, стены отделаны мрамором и дубом, здание снаружи украшено пилястрами с лепными капителями. На металлическую ограду вокруг подстанция израсходовано 360 тонн металла. Подобные факты в промышленном строительстве не единичны." (Из постановления от 4 ноября 1955 г.)
Постановление получилось жёсткое и разгромное. Полетели головы. Были уволены главные архитекторы Москвы и Ленинграда, нескольких других городов, а также авторы наиболее амбициозных проектов ведомственных зданий в Тбилиси, Киеве, Воронеже, Баку, Горьком, Харькове, руководители Союза советских архитекторов. Академия архитектуры была переименована в Академию строительства и архитектуры, а её президента Мордвинова сменил Иосиф Игнатьевич Ловейко, автор проекта гостиницы "Советская" на Ленинградском шоссе. Он был одним из немногих архитекторов, воспринявших новую технологию панельного строительства. Ловейко взялся за придание достойного вида "инженерным коробкам". (В реальной истории Ловейко назначили главным архитектором Москвы.) Хрущёв решил использовать его идеи для популяризации типового строительства.
Были объявлены конкурсы на создание типовых проектов "жилых домов в 2, 3, 4 и 5 этажей, школ на 280, 400 и 880 учеников, больниц на 100, 200, 300 и 400 мест, детских учреждений, магазинов и предприятий общественного питания, кинотеатров, санаториев, гостиниц и домов отдыха" (Из постановления от 4 ноября 1955 г.) Срок разработки проектов был обозначен 1 сентября 1956 года, а за лучшие проекты назначены первая премия — 30-50 тыс. рублей, вторая премия — 15-30 тыс. рублей; третья премия — 10-15 тыс. рублей, поощрительные премии по 5 тыс. рублей.
Госкомитету по делам строительства при Совете Министров СССР было поручено в 2-х месячный срок "представить в Совет Министров СССР предложения, связанные с организацией Государственного центрального института по разработке типовых проектов жилых и общественных зданий в созданием для него необходимой производственно-экспериментальной базы." (Из постановления от 4 ноября 1955 г.)
19 декабря открылся Всесоюзный съезд архитекторов. После устроенной нахлобучки "нарушители" осознали, что Хрущёв взялся за них всерьёз. Съезд состоял в основном из покаянных выступлений архитекторов всех уровней. Терять уютные должности не хотелось никому.
В конце декабря 1955 года произошло анекдотическое событие с Ворошиловым. Он, к сожалению, старел рассудком быстрее, чем организмом. Серьёзных обязанностей у него уже не было, и важных дел ему старались не поручать. Гром грянул 23 декабря 1955 года. Климент Ефремович принимал посла Ирана Абдул Гуссейн Ансари по случаю вручения верительных грамот. Эта насквозь формальная дипломатическая процедура, где обе стороны произносят одни и те же, многократно выверенные протоколистами фразы, казалось, не таила в себе ничего опасного.
