— А если Якорь — это живое существо? — тихо спросил Гаррус.
— Тогда автоматически запускается процесс импринтинга, как только происходит становление привязки. Необратимо, пока не будет изменен Якорь. И остановить этот процесс практически невозможно.
— Что ты предлагаешь?
— Не дать ему дойти до такой крайности. — пожав плечами сказала я. — Сарен проспит еще часов десять. Примерно.
Гаррус вызвал на инструментроне часы.
— Стоит поспать. Как раз к утру он может проснуться.
Мысль была здравая.
Уже засыпая, мне пришла в голову мысль, что стоит хоть как-то морально подготовить Сарена к новости о живом Найлусе. Как бы его не перемкнуло при внезапной встрече...
Тонкий писк выдернул сознание из темноты, заставляя осознать услышанное. Тишина небольшого помещения, едва уловимый шелест вентиляции. Снова — писк. Звук от аппарата жизнеобеспечения. Слишком тихий. Приглушенный. Правильно, он сам его приглушил, чтобы не действовал на нервы и не раздражал чувствительный слух. Знакомый рокот работающих в пол силы двигателей, вибрация, отдающаяся во всем теле. Информация прошла осознание: он на "Кратосе".
А следом навалился вал воспоминаний: разговор с Властелином, захват, Шепард и ее острые, режущие на куски слова, осознание полученной кратковременной свободы и попытка... освободиться.
Неудачная.
Вновь...
В груди закололо, дыхание привычно сбилось из-за недостачи воздуха. Сарен чуть слышно зарычал и открыл глаза. Над головой — знакомый потолок лазарета. "Кратос".
"Кратос"?
Сарен моргнул, резко, рывком сел. Что он делает на "Кратосе"? Задал вопрос, и тут же нашел на него ответ: Шепард! Неуемная девчонка! Зачем она потащила его с собой? Неужели не понимает, насколько он опасен? Контроль Властелина может вернуться в любое мгновение!
Турианец зло зарычал, стиснув кулаки так, что когти пропороли ладони и глубоко вошли в плоть. Глупая девчонка! Привычная, в чем-то приносящая облегчение боль, проясняющая рассудок... Сарен тряхнул тяжелой головой и привычно отер руки о бедра, размазывая кровь по одеялу. Ему стоит... мысль споткнулась. Неправильность ситуации достучалась до разума и прошла осознание. Сарен медленно поднял руки и замер, пристально глядя на окровавленные ладони. На ДВЕ окровавленные ладони.
— Как... — тихий хриплый голос был едва слышен.
Сарен, не мигая, смотрел на свою руку. Живая. Не ставший уже привычным гетский протез, а его собственная, родная рука! Он прекрасно чувствовал боль в распоротой ладони, легкую прохладу воздуха, саднящий локоть и слабое раздражение от катетера.
— Как это возможно? — прошептал он, ощупывая предплечье.
С тихим шипением открылась дверь, пропуская...
Сарен поперхнулся воздухом, с оторопью и неверием глядя на вошедшего в лазарет молодого турианца, что-то читающего на ходу с датапада.
Невозможно! Он же мертв! Он же сам выстрелил ему в лицо!
— Найлус?
Хриплый, словно надтреснутый голос неестественно громко прозвучал в тишине.
Найлус дернулся всем телом, резко остановился, датапад выскользнул из пальцев и глухо упал на пол. Растерянные зеленые глаза удивленно смотрели на оцепеневшего Сарена. Короткая пауза, осознание увиденного, и:
— Сарен?
Тихий голос, полный бесконечного удивления и растерянности, всколыхнул память, безжалостно выплескивая в измученный разум воспоминания: мощнейший удар по сознанию, погрузивший его в мутную толщу прямого контроля, поднимающая через силу рука, дрожь винтовки, едва ощутимая отдача от выстрелов, ярость, ненависть, отчаяние от осознания происходящего, злоба на собственное бессилие, падающее навзничь тело того, кого он даже мысленно звал братом, и едва слышный, захлебывающийся кровью, полный удивления и непонимания родной голос:
— Сарен...
Голос, эхом звучащий и в воспоминаниях, и в реальности... искреннее удивление и растерянность в зеленых глазах... Сарен вздрогнул всем телом.
Изображения накладывались одно на другое, явь и видения прошлого, вызывая конфликты восприятия, вытягивая одно за другим полузатертые воспоминания. Пробуждение на Властелине, полный удивления голос... осознание сделанного... своими руками... глядя в глаза... по приказу этой твари... Прикосновение ледяного металла к мягкой коже под челюстью, и наливающая тяжестью рука, не способная закончить начатое, голос-мысль Властелина в голове... мутная тяжесть контроля, приказы, встревоженные глаза Леди Бенезии. Беспричинная ярость...
Разум не выдержал нагрузки и накала эмоций, путаясь в реальности и воспоминаниях, и сознание отключилось, погружаясь в благословенную тьму.
Утром меня сбросила с кровати волна страха, замешанного на панике, и крик:
— Рир!
Рядом рывком сел Гаррус, непонимающе глядя на меня сонными глазами. Буквально мгновение, потребовавшееся нам на осознание сего вопля, и он подозрительно спросил:
— Найлус?
— Рир, помоги! — донесся еще один крик по внутренней связи корабля.
Мы переглянулись. Единственное здравое пояснение такой панике пришло к нам одновременно. Выдохнув: "Сарен!", мы скатились с кровати. Одевалась я уже на бегу, шлепая босыми ногами по ледяному металлу пола.
В лазарете меня встретила эпическая картина: паникующий Найлус, придерживающий за плечи пребывающего в глубоком обмороке Сарена. Ментальный план перепахан в хлам. Мне хватило одного взгляда в растерянные зеленые глаза, чтобы восстановить картину произошедшего.
Зашибись...
Глухо выругавшись, я подошла к Сарену. Выдернув из его рук катетеры, я указала на соседнюю койку:
— Переложи его сюда и хватит паниковать!
Найлус молча сделал приказанное, а я, укрыв нашу жертву одеялом, залезла с ногами на стул, чтобы не стоять на довольно холодном полу.
— Красота! Нет слов, одни матюги! — пробурчала я, сбрасывая на жертву неуемной заботы сгусток жизненной энергии.
Гаррус покачал головой, подтащил второй стул и сел рядом.
— Найлус, ты что, его смерти хочешь?
В ответ — волна паники и виноватый взгляд. Тоже мне, блин, несчастный котенок!
— Да от таких потрясений у него последние мозги отвалятся!
— Я не ожидал, что он так быстро проснется. — ответил Найлус подрагивающим голосом.
— Да я, если честно, тоже. — потерев переносицу, я хмуро посмотрела на быстро приходящего в себя Сарена. — Ладно уже, смысла нет паниковать и выедать тебе мозги, все равно уже поздно. Но ты бы хоть немного подумал о последствиях! Я же предупреждала, что он считает, что убил тебя!
— Предупреждала. — тихо согласился медленно успокаивающийся турианец. — Я не ожидал такой реакции.
— А что тут неожиданного? Я ж тебе говорила, что его разум сейчас ОЧЕНЬ восприимчив. Естественно, увидев тебя, он вспомнил обстоятельства вашей последней встречи. Не мог не вспомнить! Я тебе говорила, что эти воспоминания достаточно сильно завязаны на эмоциональную сферу, чтобы выбить его из контроля Жнеца! А тут... — я покачала головой. — Хорошо хоть силы воли ему хватило все это пережить относительно беспроблемно для личности. И так там все перепахано!
Сарен едва заметно вздрогнул, и, заморгав, открыл глаза.
Видя невысказанный вопрос в синих глазах, я лениво сказала:
— Нет. Тебе это не кажется. Да, это реальность. И да, Найлус — живой и здоровый, вон, глазами хлопает.
Синие глаза сузились, Сарен медленно приподнялся на локте и с трудом сел, пристально всматриваясь в растерянного Найлуса.
Реальный Сарен на своего канонного прототипа по характеру и повадкам не был похож совершенно. Никакого возвышенного пафоса и величественных поз. Передо мной сидел замкнутый, неразговорчивый и нелюдимый мужчина, не знающий, что ему сейчас делать, безразличный к своей жизни и задерганный настолько, что даже малейшего отблеска радости от собственного выживания не промелькнуло в эмоциях. А было там только облегчение от осознания, что Найлус жив. И жгучий бессильный стыд... за то, что он сделал.
Найлус подошел к Сарену, пристально всматриваясь в синие, полные вины глаза. Молча поднял руку, крепко стиснул его плечо. Левое. А потом просто рывком сгреб его и крепко обнял. Ментал полыхал от бури эмоций.
— Сарен! Не! Делай! Так! Больше! — прорычал Найлус, выпуская растерянного названного брата из железной хватки. — Если тебя опять понесет на сомнительные приключения... хотя бы предупреждай... Хотя бы меня...
Сарен не нашел что на это ответить, он просто молчал, пристально всматриваясь в яркие зеленые глаза. А до меня дошло, что такими темпами он живенько себя накрутит так, что я и за год не разберу. И разговаривать он не собирается. Просто сидит и смотрит, внимательно отслеживая малейшие жесты и взгляды, анализирует, пытаясь понять и осознать общую картину.
Найлус тихо сказал:
— Что бы не случилось, я никогда не откажу тебе в поддержке, брат.
Синие глаза широко неверяще распахнулись.
— Иначе я даже не пытался бы тебя спасти.
— Уже слишком поздно спасать меня. — отстранённо сказал Сарен.
Найлус поперхнулся воздухом и от гнева на какое-то мгновение потерял способность к связной речи. Глядя на перекошенную физиономию и буквально светящиеся от ярости зеленые глаза, я хмыкнула и иронично сказала:
— Действительно. Спасать уже поздно. — на этих словах Найлус подавился заготовленными словами, а Сарен вздрогнул. — Мы УЖЕ спасли тебя.
На этом жизнеутверждающем моменте я встала, подошла к столу и взяла заранее приготовленное небольшое зеркальце.
— На.
Я подала его Сарену и терпеливо ждала, пока он не протянул руку и не взял вещицу, а потом вернулась на свое место. Сарен сверлил меня пристальным тяжелым взглядом.
— Смотри, смотри.
Холодные синие глаза медленно опустили взгляд на сжатое до побелевших костяшек зеркало.
Ему потребовались долгие пол минуты на то, чтобы осознать увиденное и, что главное, поверить в то, что показывало ему зеркало. Равнодушие и безразличие треснуло, начисто смытое безграничным изумлением и неверием. Сарен медленно поднял глаза, растерянно глядя на меня.
— Это было невозможно! — припечатал он. — Я исследовал все, что только связано с индокринацией. Ее нельзя обратить!
— Обратить — нет. — я согласно кивнула. — Но можно УДАЛИТЬ все лишнее из организма. Нанитов, измененные ими ткани, и... все остальное, что не является естественной от природы частью тела.
Сарен медленно прикрыл глаза и стиснул пальцы с такой силой, что зеркальце треснуло. Ну, хоть здраво понимает, в каком состоянии он находился. И то радует.
— Сейчас я должен быть мертв.
— Ты был на грани. — поправила я.
— Сколько... времени прошло?
— Больше пяти суток.
Синие глаза расширились. Сарен поднял руку, сжал пальцы в кулак, вновь перевел взгляд на меня и припечатал:
— На борту "Кратоса" нет ничего, что могло бы дать такой результат.
Я пожала плечами.
— Я использовала то, что называется "пластика тела": напрямую подключилась к твоему организму наподобие симбионта и собрала тебя по кускам. — спокойно ответила я. — Мерзкое зрелище, между прочим.
— Человек не может такое сделать. — сказал Сарен, пристально всматриваясь в мои глаза.
— А с чего ты решил, что я — человек? — иронично спросила я.
Сарен удивленно моргнул.
— Имрир Шепард — человек.
Я вытянула руку, демонстративно повертела ладонью, и медленно отрастила длинные когти.
— Неа!
И улыбнулась опешившему турианцу. Наблюдать за вытянувшейся от изумления физиономией Сарена Артериуса — нереальное удовольствие! Никогда бы не подумала, что мне это так понравится! А то его безразличная рожа вызывала желание что-то сделать... нехорошее, чтобы сломать эту каменную маску. Правда, он быстро справился с удивлением и теперь пристально на меня смотрел.
— Как выжил Найлус? — глухо спросил он, избегая встречать взгляд зеленых глаз.
— Он оказался в лазарете "Нормандии" через минут семь после выстрела. — беспечно ответила я. — Всего-то потребовалось пообещать свернуть кому-то шею.
В ответ — скептический недоверчивый взгляд.
— Зря сомневаешься. — я усмехнулась. — У меня вполне подходящая репутация. Правда, последнее время кое-кто про нее забыл... пришлось напомнить. — сухо добавила я.
Гаррус хмыкнул.
— Это ты про семерых идиотов, выкинутых тобою в шлюзовую камеру?
— Шестерых же откачали... Зато заметь, как сразу повысилась плодотворность работы! — я людоедски усмехнулась. — Что ж поделать, если у кого-то мозги начинают работать, только когда их убивают.
Гаррус усмехнулся и... ласково погладил меня по голове с умилением во взгляде. Сволочь обожаемая, весь эффект угробил! Зато задумчивый взгляд Сарена меня несколько порадовал.
— Как вы нашли мою базу?
— Вытащила из мозгов Леди Бенезии. — ответила я.
— Она жива?
Ой да надо же! Беспокойство? А говорили, ему на всех насрать. Как оказалось — это далеко не так. Впрочем, подавляющее большинство слухов оказались крайне далеки от реальности, к моему нескрываемому счастью.
— Она на этом корабле вместе с дочерью. Упреждая твой возможный вопрос: ее разум очищен от влияния Жнеца.
Сарен медленно кивнул и помрачнел еще сильнее.
— Твой, кстати, тоже. — добавила я, с интересом наблюдая, как расширяются синие глаза. — Так и быть, раз уж ты не задаешь по-настоящему интересующие тебя вопросы... скажу: да, мне удалось ПОЛНОСТЬЮ избавить тебя от индокринации, ее последствий и контроля Властелина. — стальные глаза резко сузились.
— Мы прекрасно знаем, что такое Властелин, и как ты в него вляпался! — буркнул Найлус, привлекая к себе внимание.
Видя многообещающий блеск в зеленых глазах и чувствуя поднимающуюся бурю эмоций, я переглянулась с Гаррусом. В кристально-голубых глаза сияла та же мысль: "Пора валить!"
— Ладно, вы тут пообщайтесь, а мы пойдем...
Мы спешно выкатились в коридор, а из лазарета прозвучал тихий, вкрадчивый, срывающийся на рычание голос Найлуса:
— Ты чем думал, когда...!!!
Сомкнувшиеся двери лазарета обрубили окончание фразы.
Буря эмоций, разливающаяся из лазарета, начала стихать только через пару часов. За это время мы успели приготовить пожевать и поесть: как оказалось, Гаррус умеет готовить, да и Тали не обделена кулинарным талантом, пусть и со спецификой флотской кухни. Я в декстро-продуктах не разбиралась совершенно, так что от экспериментов воздержалась, с интересом наблюдая, как готовят Гаррус с Тали.
— Найлус, вы там как, закончили выяснять отношения? — лениво спросила я через интерком.
— Да. — буркнул ответ явно злой Найлус.
Сарен предпочел отмолчаться.
— Тогда мы сейчас зайдем. Принесем пожевать.
Невнятное "Угу" мы расценили как согласие.
Гаррус подхватил заранее подготовленные контейнеры, я — коробку с неизвестными мне, но очень вкусными сладостями, чьи запасы я и Тали активно истребляли на складе с посильной помощью нашего драгоценного снайпера, и потопали в лазарет. Тали предпочла остаться, посасывая через трубочку перемолотый в пюре суп.
В лазарете диспозиция не изменилась: молчаливый Сарен все также сидел на койке, опираясь спиной о стену, а Найлус ходил кругами, провожаемый пристальным взглядом сине-стальных глаз.
