Ну да ладно. Последнюю штуку вспомнил.
“Чтоб все было, но чтоб чего-нибудь не хватало!”
О да, это здесь любят, умеют и практикуют. Все есть, но чего-то, что нужно именно тебе — не хватает. И что?
Сам сделал — мастер, молодец, красавчег!
Кого другого упросил и так, что получил прямо то, чего хотел — красавчег, молодец, организатор!
Рассказал всем так, что тоже захотели и начали организовываться и делать — дипломат, однако! Ну и красавчег, конечно!
А если пока не знаешь, чего такого хочешь — на то и квесты, мир показать и опыта набрать. Ни первым, ни вторым, ни третьим красавчегами с ними не стать — но без них до такого уровня и вообще не дойти. Такие дела.
Я бросил взгляд на проектор — и вышел из блока. Накрутил себя мыслями так, что Тень бурлит — какой тут отдых. Тут прыгать впору!
Псевдоодежда — облако вездесущего блестящего тумана — на секунду задержавшись, утекло следом.
Обелиск-концентратор стоял на месте. Нечто среднее между высокой квадратной пирамидой и низким квадратным каменным ж столбом.
Рабочее место, блин.
Я поднял руку…
Рослый и мускулистый брюнет без заметных модификаций стоял перед концентратором рейши круга 3-А астросета Апокалиптон и из поднятой его руки хлестал, извиваясь, поток силы — а по обелиску ползли снизу вверх цепочки дрожащих знаков, видимых лишь мистикам.
Что это было — мистик не знал и сам.
Арка Завершения. Эпизод осознания
Эд Стивенс испытывал чувство, пожалуй, ближе всего к называемому оргазмом. Перед ним кружились и сплетались потоки, мягко обтекающие тело субмарины СиКвест.
Для непонимающего субмарина несколькосотметровой длины казалась бы странным подобием рыб — широкая плоская голова, неровное изогнутое тело из двух пучностей и узла-шара между ними, и резко, с ошметками оторванный хвост.
Но Эд видел, как обходят все эти изгибы текущие мимо лодки потоки воды, нежно гладящие её кавитационную шкуру, и это было просто-напросто красиво. А ещё это было не по-человечески идеально — эта субмарина могла промчаться на полном ходу в десятке метров, едва ли не задев тебя, но ты бы этого не почувствовал, ведь вода без звука расступалась перед ней, и без звука смыкалась за ней.
И не менее идеальным был другой замысел — зачем выставлять в потоки рули и прочие жабры, если мы можем направить сами потоки куда нам удобно, например, вовнутрь этого изогнутого корпуса?
Даже отключение на модели кавитационной шкуры не слишком изменяло картину — лодка становилась гораздо медленней, заметно шумнее, но оставалась собой.
Идеально.
Слишком идеально для тех людей! Они не могли, не умели делать настолько идеальные вещи! Как?!
Ринаун стояла рядом с ним — так как дело происходила на ее мостике — и была ощутимо недовольна. Хоть немного чувствительному существу, а мистики по большей части таковы, легко было почувствовать настроение аватары. Эд прислушался — немного зависти, стыда, и... Ревности?!
Вариант привычно прикинул, что могла бы думать корабельная аватара — стандарт протокола понимания это позволял, а знал он аватару достаточно давно, чтобы измерить её параметры. Получилось что-то вроде такого...
"И что он в ней нашёл? Рухлядь ржавая! Нет, я не должна так думать, я же лучше, новее, красивее... Но на меня он так никогда не смотрел!!"
— Смотрел, — сорвался с языка эфирита ответ его мыслям.
— Что смотрел? — удивилась Ринаун.
— Смотрел на тебя так же, как сейчас на СиКвест. Уже. Когда тебя только... Запустили. Помнишь?
Ринаун подозрительно посмотрела на него, но ничего не ответила. Печально. Даже непонятно, верно ли смоделирован ход мыслей. Эд мысленно вздохнул.
Спидер SMX-25 Ринаун, загруженный оборудованием для оживления еще одного корабля, летел под водами Индийского океана на всех ста узлах суперкавитационного режима, направляясь в западную часть океана Тихого, к достоверно известному месту упокоения исторической субмарины, которая должна была стать вторым отененным синтетом.
Оставалась ещё половина пути — ещё три дня.
Ринаун периодически начинала скучать.
Впрочем, логично. Синтеты, не имеющие Тени, есть обученные машины — и действуют так, как и чему их обучили. А скучать их не учат. Даже андроидов Аш, М и С-классов.
А в теле Ринаун, кроме синтетских матриц, теперь билась и Тень, отпечаток сотни сознаний ее экипажа. Ее свободная воля. Шепот из глубины разума, которой не было у синтета, смутные желания непонятно чего — и непонятно кого, ведь история не сохранила имён ее экипажа.
Утоляла их синтет обычно разговорами с Вариантом. Пока что этого было достаточно.
Иногда в ней просыпалась жажда технических знаний — видимо, след какого-то из механиков — и она начинала требовать пояснений, что же такое, например, вакуум-канальный импульсор.
А Эд, как мог, отвечал. Что технология эта родом ещё со Старой Земли. Что создаёт она то, что называется эффектом массы — или, по-другому, превращает электромагнитное взаимодействие в электрогравитационное. Что принцип у него простой — очень быстро вращающаяся тяжёлая катушка индуктивности под током создаёт не просто магнитное поле, а гравиэлектромагнитное. Что применяют её в термоядерных реакторах — для облегчения запуска, в режиме утяжеления, и в тиэни, для форсирования, в режиме облегчения.
— А мне, а мне поставить?! — начинала прыгать от возбуждения хардлайтграмма Ринаун.
И Эд рассказывал дальше — что хоть и ТЯР, и тиэни в нее поставить можно, но применение импульсоров в любой среде хоть чуть плотнее вакуума практически невозможно. Поскольку импульсор меняет массу цели не волшебным образом, а излучая гравитофотоны. А они гораздо быстрее поглощаются электронной оболочкой веществ, чем их же ядрами. И вещество в рабочей зоне, ставшее обладателем максимально возможного положительного заряда, со скоростью света начинает срывать электроны с окружающей материи, которые приближались к заряду, обретали облегчение в гравитофотоннном поле и тоже срывались вдаль, не в силах заполнить орбитали и нейтрализовать положительный заряд. И что эксперименты на Земле практически всегда заканчивались эффектным непрекращающимся разрядом электронной молнии, бьющим в активную зону импульсора — и обратным ионным током положительно заряженных ядер, лишившихся электронов и места в молекулярной структуре...
Обычно после такого разговора Ринаун успокаивалась. Точнее, переходила к конструктивной деятельности.
Но иногда её вопросы ставили Эда в тупик. Как этот.
— Купольные города. Как...
Она замялась, подбирая слова.
— Как там вообще могли жить?! Я помню, как сложно существовать многим в одной коробке. А ведь, ты же говорил, люди в купольных городах живут веками! Как?! И так плотно!
В этом смысле она — её экипаж — могли считать себя опытными. Всё-таки в таких стеснённых условиях мало кто обитал в то время. Подводники, космонавты... И, пожалуй, всё.
По крайней мере, о ком Ринаун помнила.
Эд задумался.
— Ты искала информацию?
Ринаун отмахнулась:
— Искала. Снижение агрессивности, дыхательные техники... Это все гниль и пыль. Этого недостаточно!
Эд попробовал представить, что могли на эту тему чувствовать древние моряки. Пара поисковых запросов, чтобы уточнить...
Ринаун продолжала терпеливо ждать.
Эд улыбнулся.
— Я так понимаю, вопрос о способах психологической разрядки? Они тоже были тем, что позволило жить. Самый главный и простой — секс. Без осуждений и запретов, просто норма.
— Даже без согласия? — выпрыгнул из Ринаун вопрос.
— А это в твоем времени было нормально? — с интересом спросил Эд.
Синтет задумалась и помогала головой. И в свою очередь спросила:
— А дети?
Эд нежно посмотрел на свой шедевр. Надо же. Тени этих людей сотни лет назад рассыпались, вернулись в общее земное гало, но их мысли, стремления, опасения сохранились в отпечатке, ставшем Тенью Ринаун. И сейчас они это вспоминают.
— Дети это хорошо. Сложный проект, далеко не у каждого получится, но...
— Да причем тут проект? Дети это дорого, и по затратам, и по силам, а в купольных городах — и по жизненному пространству! — хардлайтграмма аж топнула ногой. — Да их там даже делать негде было!
— Ну уж негде. — засомневался Вариант. — Хотя в те годы я не жил, сильно купольные города не изменились. Всегда есть способ отгородиться, отключиться от окружающих. Виртуал, надреал, да даже просто попросить выйти... А с ценой — конечно, дорого. Но это как со всеми сложными проектами. Их можно сделать только вместе, и если каждый сделает свою часть хорошо, то все получат гораздо больше, чем затратили... Да и потратят не слишком много.
Ринаун подозрительно посмотрела на него.
— Я поищу ответы.
Путешествие подходило к концу. Спидер замедлился, схлопнул пузырь суперкавитационного режима и на малой скорости подбирался к месту на морском дне, где были разбросаны обломки СиКвест.
Сенсоры рейши обшаривали пространство, гидролокатор щупал дно.
Найти самый крупный обломок было бы хорошо, но судя по разбросу, все равно обломки исходного корпуса придётся собирать и складывать вместе, чтобы получить достаточно сильный отпечаток.
Океан — это всё-таки не мелкий и тихий Скапа-Флоу.
Собранные манипуляторами обломки почти не фонили рейши. Отпечаток был буквально смыт практически со всех. Вдобавок, как сказала Ринаун, с этого корабля его последний экипаж эвакуировался почти в полном составе — а не как в её случае, погиб полностью на борту. Это тоже ослабляло след.
Впрочем, пару насыщенных обломков все же нашли — и вместе со всеми взгромоздили на подводное плато. Раскрылись люки торпедных аппаратов, выпуская комплексы сервисного тумана и синтетов — и восстановление началось.
Ринаун нервничала и кусала губы — стандартный эмокей, прошитый в синтетов, но не ставший от этого менее говорящим о состоянии разумного.
Перед ней — и перед её телом — блестела боками обтекаемая фигура СиКвест. Новый корпус, куда, как кусочки паззла, были вставлены пропитанные рейши обломки старого.
Синтет с Тенью очень старалась, работая над восстановлением СиКвест — и одновременно очень нервничала. И чем ближе становилась реактивация — тем сильнее.
Настолько, что сейчас, когда восстановление было завершено, это заметил даже Эд.
— Что такое, Ринаун?
— Ничего. — и отчеканила. — Я выполню приказ. Не сомневайтесь.
Эд наклонил голову, всматриваясь. Зря он ей не рассказывал ту историю. Иначе бы она поняла, как неправа в этих своих словах — и в чем именно.
В том, что для пост-человечества такое добросовестное исполнение приказов без вопросов есть лишь путь к краху.
В пост-человечестве нет инструментов. Любой инструмент обладает разумом... Нет, не совсем так. Не каждый инструмент обладает разумом, но каждый обладает само— и миросознанием, и осознает границу между ними.
В пост-человечестве нет разницы между субъектом и инструментом. Там есть только субъекты. И совсем нет инструментов, отказывающихся, хоть бы и для виду, как Ринаун, от этого сознания.
В проекции на прошлое принять это довольно сложно. Например — станок, на котором работает рабочий, считался бы частью этого рабочего. Хотя, помня о сложностях со словом “собственность” — скорее бы рабочий считался инструментом завода.
Ну да не о том речь. Речь об одной истории.
“Та история” звалась... Эд не помнил, как именно. Он помнил только ту выжимку содержания, что составил и отложил в память его мозг — и собственно тему. Деус-кризис 2380-го.
Это было волшебное время. Именно волшебное.
Старая Земля кончилась два века тому назад. Человечество — а его субъединицы по-прежнему называли его так — вошло в свой золотой век. Новая цивилизация выросла и расцвела — побеждены старость и болезни, счастье для всех и каждого стало нормой, космос родной системы покорён, а к соседней звезде летит первый пилотируемый звездолёт, несущий фантастическую систему сверхсветового движения...
И даже смерть укрощена. Причём не только в виде вечной молодости или превращения в трансчеловека — но и в прямом смысле. Процедура рестарта позволяет сделать ещё одну попытку чего угодно — и при этом начать не с самого начала, а буквально с места,на котором прервался. Правда, сейв-лоад не совсем бесплатный, но и это даже к лучшему — нет возможности посвятить себя поискам наилучшего способа умирания: сначала возмести труд тех, кто восстановит твою тушу и зальёт туда обратно душу, а потом уж и умирай. Ну, или виси себе недопризраком, жди очереди — самоубийцы вроде тебя не в приоритете.
Вообще мир того человечества, по-прежнему ограниченный в основном Землёй, Марсом и астросетами, на протяжении последней сотни лет с восторгом воспринимал новые открытия во всамделишной магии, которая впервые стала осязаемой. Даже более того — массовой.
Ну, не в смысле — мистику может творить каждый, хоть и это довольно-таки близко к правде. В том смысле, что посмотреть на мистика, освоившего какое-то сказочное умение, спелл — там левитацию на Земле или псевдокинез в космосе — мог почти любой разумный человечества.
И пусть уже сформировались к тому моменту Традиции, как-то систематизирующие опыт и развивающие теорию с практикой... Но даже такого куцего понимания, какое имелось триста лет спустя, понятия, что есть Тень, и, например, сформулированных признаков “сканеров”, способных заглянуть в будущее, не говоря уже о практически пригодных результатах, не было.
Были первые шаги очень разных людей, первые опыты мистиков. Очень разные, очень разнообразные. Мистика непредсказуема и чрезвычайно индивидуальна, и потому очень, очень сложно систематизируема. Даже Аспекты — Динамика, Стазис и Распад — поначалу звались мистикой, антимистикой и хаосом...
А ещё мистиков было много. Но не все, далеко не все.
В те годы формировалось первое понятие о генолиниях мистиков, которые иные называли кланами. И для тех, кто не входил в эти генолинии, мистика была невозможна.
Ну, с рядом оговорок. Духовную силу одного человека другой человек — если он не затупленный от рождения или сам не затупил свою чувствительность, и способен хоть на какое-то восприятие других людей — воспринимает легко и понятно. Точнее, не духовную силу, а её давление, рейацу. И у мистиков она характерно велика...
Деус-кризис родился на фоне быстрого роста и уже огромной численности населения Солсистемы — пусть оно и размещалось весьма свободно в купольных и подводных городах Земли и астросетах в космосе, на фоне всё нарастающего расхождения во мнениях и принципах между отдельными группами людей и Вариантов, которое Интеллекты всемерно одобряли и которому способствовали, а ещё — на фоне одного забытого проекта. Проекта “Деус”. Первая, наивная и отчаянная попытка сделать всех людей волшебниками.
Попытка, ставшая отличной иллюстрацией того, что может произойти, если желать, чтобы волшебство просто исполняло твои приказы. Как домашние синтеты.
Порожденные деусы поглотили не только желания. Стремления, страхи, скрытые в подсознании проблемы... Они поглотили их все.
