— Как же мы попадем внутрь?
— Там есть квантовый портал. Я его чувствую... то есть, чувствует наш бортовой квантовый генератор. Это нечто вроде эха.
— Но ты же говорил, что пространственные воронки не работают!
— Лэйми, это разные вещи. Сколько можно объяснять? Пространственные воронки — это просто дыры в пространстве, особым образом преобразованном, как бы короткое замыкание. А квантовый перенос — это превращение материальных тел в волны вероятности и воссоздание их заново. Это совершенно другой принцип. Единственная трудность — активная зона нашего Генератора, его фокус находится вне корабля. То есть, нам придется выйти наружу. Это не так сложно, потому что в шлюзе есть скафандры с индивидуальными двигателями. Я понимаю, ни у кого из нас нет опыта работ в открытом космосе... но и выбора тоже.
6.
Через пятнадцать минут все они собрались в шлюзе. Скафандры оказались тяжелыми и неудобными — как прикинул Лэйми, они весили килограммов пятьдесят. Надеть их можно было только в невесомости и то с большим трудом — по крайней мере, при отсутствии опыта.
Леры казались сонными и растерянными — Охэйо объяснил им, что к чему, но они явно не понимали сути. Возникли небольшие трудности: Унвину скафандр был велик, а Сарини обнаружила, что он не рассчитан на девушек. Будь она постарше, ей вообще не удалось бы в него влезть.
Когда все, наконец, были одеты, Охэйо лично проверил герметичность каждого скафандра и включил вакуумные насосы: надо было откачать воздух, чтобы открыть наружную дверь шлюза. Процедура оказалась весьма долгой. Пользуясь случаем, Охэйо связал всех пятерых специальной веревкой — предосторожность нелишняя, поскольку никто из них не умел управлять реактивными двигателями скафандров. Вид у этих раздутых скорлуп с почти кубическими ранцами был ужасно нелепый; рукава и штанины сгибались с трудом и Лэйми искренне надеялся, что их путешествие окажется коротким.
Сверившись с манометром, Охэйо открыл люк; по контрасту с освещенным шлюзом его проем казался совершенно черным. Насосы не смогли откачать весь воздух, наружу немедля поплыл какой-то мелкий мусор и пыль. Лэйми стало неуютно: покидать корабль и лезть в эту жадную тьму ему совершенно не хотелось.
Охэйо выбрался первым, за ним остальные, но из-за общей неловкости процесс затянулся: он занял едва ли не минут пять. В невесомости, да ещё в тяжелой и неудобной скорлупе Лэйми совершенно потерял ориентацию. К тому же кровь так прилила к голове, что та, казалось, распухла.
Снаружи стало ещё хуже: с одной стороны была темная стена корабля, с другой — тусклая звездная пыль. Головокружение и ощущение дезориентации усилились. Лэйми закрыл глаза, предоставив Охэйо тянуть их всех, — в невесомости это было нетрудно. Вскоре его начал донимать холод: металлические части скафандра остыли и его жесткая внутренность, казалось, покрылась инеем. Лэйми, одетый лишь в шорты, дрожал, стараясь не касаться стенок. Мысль о том, что температура снаружи немногим отличается от абсолютного нуля, никак не добавляла бодрости.
Казалось, прошла уже целая вечность, когда где-то возле его уха раздался приглушенный голос Охэйо:
— Мы у цели. Стяните веревки. При переходе масса должна быть компактной. Я не хочу, чтобы чья-нибудь нога прибыла вторым рейсом.
Лэйми поднял ресницы и спешно схватился неуклюжими в металлизированных перчатках руками за веревку; леры тянули с не меньшим усердием и вскоре все они сбились в беспорядочную кучу. В безликих одинаковых скафандрах, да ещё в темноте нельзя было понять, кто из них где. Лэйми осмотрелся.
Они парили над носовой частью корабля. Охэйо включил и настроил Генератор заранее — но в пустоте разглядеть, работает он или нет, не получалось. С другой стороны висела белесая мгла. У Лэйми возникло вдруг удивительно острое ощущение, что он с громадной высоты падает в темную воду, затянутую бледным туманом. Его сердце немедленно часто затрепыхалось и он торопливо закрыл глаза.
— Кажется, всё в порядке, отправляемся, — донесся словно бы издалека голос Охэйо. — Не бойтесь. Если я ошибся, мы не успеем ничего почувствовать.
По мнению Лэйми последнее заявление было совершенно излишним. Когда его слабо потянуло куда-то — он не знал, вверх или вниз, — он не стал открывать глаз. Ему хотелось только одного: чтобы эта неприятная процедура как можно быстрее закончилась.
Внезапно его охватил ослепительный, чистейший белый свет. Его сознание мгновенно растворилось в нем и он действительно не успел ощутить боли.
Глава 2:
Вопросы и ответы
1.
Это было, как взрыв: он разлетелся на миллионы сверкающих частей, потом, так же быстро, вновь стал целым. Когда сознание вернулось к нему, Лэйми решил, что ничего не изменилось. Та же невесомость, тот же холод. Та же тьма. Он открыл глаза.
Они парили в круглом, просторном помещении, залитом неярким золотистым светом, медленно, как во сне, опускаясь на пол: здесь была сила тяжести, хотя и очень слабая. Тем не менее, поняв, где верх и где низ, Лэйми словно родился заново.
Осмотреться внимательней ему не дали. Охэйо начал чрезвычайно энергично выбираться из скафандра и леры охотно последовали его примеру. Лэйми оставалось только присоединиться к ним, но освобождение из жесткой, промерзшей скорлупы заняло немало времени. Сняв шлем, он осторожно вдохнул здешний воздух: чистый, прохладный, лишенный какого-либо запаха.
Круглый зал был метров сорока в диаметре и десяти в высоту. Его стену прорезало восемь узких, как щели, проходов; у каждого из них стояли две тонких прозрачных колонны, заполненных золотистым светящимся газом. За ними Лэйми видел ряды расходившихся во все стороны таких же тонких, только металлических колонн. Пол тоже был металлический, темный, очень ровный. Потолок составляли восемь узких клинообразных массивов; между ними мерцал призрачный голубой шар.
— Мы не сможем вернуться обратно, — сказал Охэйо, задумчиво посмотрев вверх. — По крайней мере сейчас. Понятия не имею, как это всё управляется.
— А что будет с кораблем? — спросил Лэйми.
— Он будет висеть там, где я его оставил. До тех пор, пока не кончатся запасы энергии, конечно. Но до этого ещё много лет. Время есть.
Они все выбрались из скафандров и теперь сидели, вернее, парили в воздухе, едва касаясь пола. На взгляд Лэйми в одних шортах здесь было прохладно. Из них пятерых только Охэйо в своей зеленой кожаной куртке и черных рабочих штанах выглядел одетым относительно прилично; относительно, потому что его ноги были босы. Унвин тоже был в шортах, Сарини — в темном халате, из-под которого виднелись лишь её маленькие ступни. Маахис был почти обнажен и сейчас, свернувшись, дрожал от холода. У них совсем не осталось вещей: только Охэйо захватил свою неизменную сумку.
Он вытащил кинжал, попробовал острие на ладони, — сначала очень осторожно, потом сильней, потом вдруг ударил со всей силы. Клинок соскользнул, оставив едва заметную белесую царапину. Охэйо широко улыбнулся.
— Уф! По крайней мере старость нам не грозит. Приборы показывали, что Реальность здесь изменена, и я подозревал, что именно для этого, только не был уверен.
— Мы внутри Зеркала? — спросил Лэйми.
— Нет. Иначе леры окаменели бы. Тут что-то иное, более совершенное, открытое, однако более сложное; я пока не разобрался, что. Ну-ка, посмотрим...
Он начал доставать из сумки приборы и включать их один за другим. Ноутбук работал, лазер тоже, — но когда Аннит направил луч на руку, тот просто отразился, на мгновение ослепив всех. Леры смотрели на это, выпучив глаза, — до тех пор, пока Охэйо не предложил им попробовать. Последней он достал брахмастру, сжал её в руках и сосредоточился, на мгновение опустив ресницы.
— Не работает, — сказал он. — Кто бы ни строил Хару, он не дурак. Что ж, нельзя сказать, что это меня огорчает.
Он отобрал у леров лазер и выключил его.
— Оружие здесь бесполезно. Любое оружие. Надеюсь, вы уже поняли это. Теперь...
Он резко повернулся и посмотрел в сторону.
Снаружи, в каждом проходе, двигалось что-то темное.
Их окружали.
2.
Через мгновение обитатели Хары хлынули в зал. Их было много, не меньше нескольких десятков — люди, к удивлению Лэйми, неожиданно похожие на Охэйо: длинные черные волосы и светлая, с серебристым отливом кожа. Лица у них были правильные и красивые, глаза — темно-синие, большие и внимательные. Все они, казалось, были одного возраста — лет, примерно, двадцати, в темной одежде длиной до середины икр и до локтей, богато расшитой белым, красным и золотым; узор орнамента Лэйми ни о чем не говорил.
Здесь оказалось поровну юношей и девушек. На запястьях и лодыжках у всех блестели браслеты, словно отлитые из черного стекла, тоже украшенного золотым узором. Такими же были и плотно прилегающие пояса.
Руки у всех оказались свободны — ни у кого не было ничего, даже отдаленно похожего на оружие. В нем, впрочем, они и не нуждались. Здесь, как и под Зеркалом Мира, с любым противником можно было справиться голыми руками — был бы численный перевес. Как вот сейчас...
— Ваше прибытие — неожиданность, — сказал один из обитателей Хары, как решил Лэйми — их вожак, рослый, сильный юноша с хмурым, хотя и очень красивым лицом. Его выделял черно-золотой витой шнур в гриве волос; его концы болтались у него за левым ухом. — За всё время существования Мэхарры в её уловитель ещё ничего не попадалось, — он говорил на языке леров, похожем на ойрин, язык Империи Хилайа. Различия были существенные, но за время пребывания в Мебсуте Лэйми значительно их сократил. Несомненно, тут знали, кем было большинство прибывших.
— А давно она существует? — немедленно спросил Охэйо.
— Об этом знают лишь её создатели. Её кто-то построил, но так давно, что этого уже никто не помнит. Кстати, кто вы?
— Я — Аннит Охэйо. Он — Лэйми Анхиз. Это — Унвин и Сарини. А это — Маахис.
— Очень приятно. Я — Мэтлай Йэлтинарра. А это... — он выдал пятьдесят семь имен без малейшей запинки. Хозяин каждого прижимал к груди скрещенные руки и вежливо, слегка кланялся. К своему стыду, Лэйми почти ничего не запомнил: имена были длинными, а сочетания звуков — слишком резкими и непривычными.
— Я думаю, кое-кому из вас стоило бы одеться теплее, — заметил Мэтлай, закончив представлять товарищей. — И более прилично. Мы бы угостили вас, но мы, к сожалению, не едим. Энергия поступает от Ядра Мэхарры. И не дышим — газ, который перегоняют ваши легкие — чистый аргон.
Нельзя сказать, что эта новость поразила Лэйми: под Зеркалом Хониара его легкие тоже работали лишь по привычке. А вот лерам, похоже, стало дурно; Сарини даже схватилась рукой за горло.
Не обращая внимания на это, харранцы устремились из зала, увлекая за собой пришельцев, ловко, но ненавязчиво подталкивая их.
Миновав проем в тонкой стене Лэйми едва не вскрикнул от изумления. Над его головой был плоский потолок — внутренняя поверхность брони Хары — а вот внизу...
Лес тонких металлических колонн уходил вниз, насколько хватал глаз. Соединенные горизонтальными поперечинами, они составляли колоссальную трехмерную решетку, похожую на кристаллическую. Её освещали редкие синеватые огни и ещё более редкие золотые колонны, пронизывающие её. Один из огней был совсем близко — яркий, резкий, сине-белый шар, пылавший прямо в воздухе. Ни проводов, ни лампы. Ничего. Только чистое, беззвучное сияние. Но когда Лэйми захотел коснуться этого чуда, его пальцы уперлись в упругий воздух — предосторожность нелишняя, так как шар излучал и заметное тепло.
Расстояние между прутьями или трубами — толщиной дюйма в три — оказалось не очень большим: в самый раз протянуть руку или толкнуться ногой. Все харранцы стаей устремились вниз. Они двигались очень быстро, с поразительной ловкостью, отталкиваясь ногами и выбирая путь с помощью рук. Перед Лэйми мелькали лишь их красивые подошвы с крепкими ровными пальцами, и он немедленно отстал бы, если бы его очень ловко не подталкивали. Харранцы смеялись, обменивались быстрыми фразами, — движение доставляло им несомненное удовольствие.
Путешествие заняло минут пятнадцать; они двигались всё время вниз. Лэйми не мог оценить расстояния, но они спустились, похоже, уже на несколько километров. Ему хотелось расспросить попутчиков, но на ходу это было невозможно: всё его внимание уходило на то, чтобы не врезаться во что-нибудь и не отстать.
Казалось, решетка из труб тянется вниз бесконечно, но неожиданно Лэйми увидел дно: металлический пол, продырявленный множеством круглых отверстий. Миновав одно из них, он попал в сферу диаметром метров в пять, залитую более ярким белым светом. Он падал из тонких колец, окружающих выходы: их было двенадцать, идущих во всех направлениях. Внутренняя поверхность сферы была металлически-гладкая, серая, но на ней, словно из-под воды, проступали какие-то изображения, подвижные и текучие; они струились, перетекая от одних выходов к другим. Лэйми очень хотелось рассмотреть их, но харранцы не дали ему остановиться и отстать. Тут ничего не стоило заблудиться: все сферы казались ему одинаковыми, к тому же, здесь не было прямого пути. Но здесь было заметно теплее, чем наверху и более уютно.
Слой сфер они миновали за полчаса. Лэйми совершенно ошалел от непривычного окружения и бесконечных мельканий. Он то и дело врезался в стены — пока несколько харранцев не начали просто направлять его толчками, словно груз. Лэйми был им благодарен.
Потом они достигли третьего слоя: за очередным отверстием в стенке сферы был почти темный туннель, выстланный изнутри черным мехом. Это напомнило Лэйми его родной Муравейник в Хониаре и он сразу почувствовал себя уютнее. Здесь им начали попадаться другие обитатели Хары — в такой же одежде или наоборот — в белой, расшитой черными, красными и золотыми узорами.
Ещё минут через двадцать очередной туннель вывел их в просторное, неправильной формы помещение, освещённое несколькими голубоватыми пятнами на потолке; они казались лужами застывшего стекла. Вся компания уютно расселась на выступах вогнутого пола. Сила тяжести здесь была больше — во всяком случае, Лэйми мог сидеть, и весил он уже вполне ощутимо. К тому же, здесь оказалось по-настоящему тепло.
Когда все устроились, какое-то время царило молчание. Обитатели Хары (это название казалось Лэйми более простым и привычным) откровенно рассматривали пришельцев. Никто не отвел глаз под его взглядом.
— Итак, — начал Мэтлай (он сидел, уютно скрестив босые ноги, как и все остальные его соплеменники), — откуда вы? Вы не похожи друг на друга.
— Эти трое — из Мааналэйсы, — ответил Охэйо. — А мы с Лэйми — из Джангра. Из Хониара, если точнее.
— В Мааналэйсе недавно произошел взрыв, — сказал Мэтлай, казалось, самому себе; глаза его были опущены. — Вы от него бежите?
— От её создателей. Один из них хотел... поглотить нас.
— Как же вы спаслись? — Мэтлай, несомненно, знал, что Охэйо имеет в виду. — Ещё никому это не удавалось.
— Благодаря вот этому, — Охэйо достал из сумки брахмастру и высоко поднял её — чтобы все видели.
