Никита Сергеевич повернулся к Серову:
— Иван Александрович, думаешь, он тебя послушает?
— Придётся послушать, — Серов был сосредоточен и отвечал непривычно кратко.
— Хорошо. Действуй по обстановке, только сам не рискуй, — попросил Хрущёв. — Мало ли как там оно обернётся, вдруг замкнёт раньше времени?
— Понятное дело, изменений-то уже много накопилось, — кивнул Серов.
— КБ Янгеля изменения затронули в значительно меньшей степени, — заметил Мстислав Всеволодович, — но вероятность такая есть, и учитывать её надо.
На полигоне с утра 24 октября специалисты занимались устранением дефектов, обнаруженных накануне. Самую сложную и опасную операцию замены сработавших пиропатронов на двигательной установке первой ступени виртуозно провел молодой слесарь-сборщик с помощью обычного паяльника. После этого нервная обстановка на старте заметно разрядилась. Тем не менее, люди продолжали напряжённо работать. Маршал Неделин постоянно находился на площадке. В нескольких метрах около него постоянно были военные рангом поменьше — начальник полигона генерал-майор Константин Васильевич Герчик, его заместитель инженер-полковник Александр Иванович Носов, начальник 2-го испытательного управления инженер-подполковник Рубен Мартиросович Григорьянц, командир эксплуатирующей войсковой части полковник Анатолий Александрович Кабанов. Как обычно в таких случаях, начальник полигона генерал-майор Герчик приказал принести из служебного здания стулья и табуреты для важных гостей. Их расставили на стартовой позиции. Митрофан Иванович уселся примерно в 17 метрах от ракеты.
(По другим данным, Неделин сидел вместе с заместителем председателя Комитета по оборонной технике Львом Архиповичем Гришиным на крыше бетонной аппарели, примерно в 28 метрах от ракеты, см. http://epizodsspace.no-ip.org/bibl/kb-ujn/02.html)
Пока технические специалисты сосредоточенно делали своё дело, многочисленное начальство снова занервничало. Начальник НИИ-4 Министерства обороны Андрей Илларионович Соколов позвонил по ВЧ-связи на площадку и начал выяснять у члена Государственной комиссии, заместителя начальника НИИ-4 по специальной технике Георгия Степановича Нариманова, как продвигаются испытания.
Нариманов доложил, что первый пуск Р-16 отменён на стадии, когда прорваны мембраны двигательных установок и задействованы ампульные батареи, и что Госкомиссия под председательством маршала Неделина приняла решение повторить запуск ракеты.
По свидетельству одного из участников тех событий, ещё одного заместителя начальника НИИ-4 Юрия Александровича Мозжорина, «Андрей Илларионович прямо взорвался и начал по телефону кричать на Нариманова:
— Вы что там, с ума сошли? Вы же сидите на бомбе. Необходимо сливать топливо. Пусть ракета и пропадёт для испытаний. Используем её в учебных классах. Немедленно иди к маршалу и скажи от моего имени, чтобы немедленно прекратили все предпусковые работы на ракете. Это крайне опасно»
(Цитируется по http://epizodsspace.no-ip.org/bibl/kb-ujn/02.html)
Требование было абсолютно правильное, но Нариманов не успел, или, скорее, не смог набраться мужества и пойти к Неделину.
Объявили часовую готовность к пуску. Для надёжного прорыва мембран в топливопроводах второй ступени, которые из-за ошибки в электросхеме так и оставались целыми со вчерашнего дня, решили провести эту операцию не с пульта управления, а вручную. Выполнить её поручили ведущему специалисту по электроиспытаниям Киму Ефремовичу Хачатуряну и инженеру Евгению Ерофееву (отчество, к сожалению, выяснить не удалось). С ними на ракету поднялся начальник бортового расчёта старший лейтенант Владимир Алексеевич Мануйленко.
У самого стартового стола Хачатуряна остановил Михаил Кузьмич Янгель. Он подозвал своего заместителя по двигателям Ивана Ивановича Иванова, и сказал Хачатуряну:
— Послушай его совета.
Иван Иванович коротко рассказал о происшествии на заводе. Накануне его вылета на полигон шла подготовка к огневым стендовым испытаниям двигательной установки второй ступени, и на пиростартер, который приводит в действие турбонасосный агрегат, каким-то образом случайно подали напряжение. Он, естественно, сработал, турбина пошла вразнос и разворотила чуть ли не весь стенд. К счастью, компонентов топлива в ТНА подано не было, поэтому обошлось без жертв.
В конце разговора Иван Иванович предупредил:
— Я очень Вам советую при подаче напряжения на подрыв пиромембран отключить штепсельный разъем от пиростартера.
Хачатурян, Ерофеев и Мануйленко поднялись по лестнице установщика на верхнюю площадку обслуживания, и открыли лючок в отсеке между первой и второй ступенями. Пиростартер располагался в труднодоступном месте, и, чтобы его отстыковать, Мануйленко, извиваясь как уж, влез в лючок, подсвечивая себе фонариком. Ему пришлось изрядно повозиться, пока, наконец разъём был отстыкован, мембраны прорваны и пусковые бачки заполнены. Это было нехарактерно для ракет Янгеля, та же Р-12 отличалась очень продуманным и удобным обслуживанием. Видимо, сказалось стремление «догнать и перегнать Королёва».
В трубопроводах отчетливо прослушивалось «булькание» жидкости, вытеснявшей воздух. Ерофеев крикнул сверху, что по прорыву мембран замечаний нет, и спустился вниз, а Мануйленко вновь пролез в лючок и пристыковал разъём. Теперь оставалось убедиться в надежности его стыковки, установить на борт задействованную ампульную батарею и подключить ее к бортовой кабельной сети.
С помощью тестера Хачатурян и Мануйленко начали прозванивать цепи и тут обнаружилось, что цепь одного взрывателя цела, а другого — оборвана. Чтобы проверить надежность стыковки разъема, Мануйленко в третий раз пролез к нему и убедился, что разъем состыкован нормально. Хачатурян доложил по шлемофонной связи Василию Антоновичу Концевому, что, по показаниям прибора, цепь одного из двух взрывателей пиропатрона пиростартера разорвана.
Хачатуряну приказали спуститься вниз, а Мануйленко остался на верхней площадке у открытого лючка. Спускаясь, Ким Ефремович увидел подъезжающую машину (АИ).
Внизу, у двигателей первой ступени, стояли Лев Архипович Гришин, Михаил Кузьмич Янгель, его заместители Лев Берлин и Василий Концевой, начальник 2 управления инженер-полковник Григорьянц, заместитель начальника отдела Виктор Вадимович Орлинский, и старший инженер Евгений Ильич Аля-Брудзинский.
— В чем причина обрыва цепи, как ты думаешь? — спросил Янгель.
— Цепь оборвана в разъёме, — поразмыслив, ответил Хачатурян. — Это могло произойти в процессе его отстыковки и повторной пристыковки, уж очень неудобный доступ к пиростартеру.
— Можно восстановить цепь? — спросил Берлин.
— Можно, — ответил Хачатурян. — Для этого нужны торцовый ключ, чтобы вскрыть разъём, и паяльник.
— А в каком состоянии сейчас этот разъём?
— Он подключен к пиропатрону пиростартера, который сработает и от одного взрывателя, если, конечно, его цепь под воздействием вибраций в полёте не нарушится.
Подумав немного, Михаил Кузьмич сказал:
— Восстанавливать цепь не будем. Задача первого пуска будет выполнена при успешной работе и одной первой ступени.
После этих слов Янгель обернулся к Хачатуряну и сказал в несколько несвойственной для него манере:
— А тебе здесь больше делать нечего. Иди в бункер и помоги Матрёнину.
(Реальный диалог, произошедший возле ракеты, цитируется по воспоминаниям К.Е. Хачатуряна https://www.nkj.ru/archive/articles/8244/)
В этот момент к ним подошёл ещё один военный, с погонами генерала армии. Ким Ефремович не знал его в лицо, но понял, что он только что подъехал (АИ).
— Здравствуйте, товарищи. Что тут у вас за толпа возле старта? — поинтересовался генерал.
— Ну, какая толпа, Иван Александрович, все при деле, — ответил Янгель. — Специалисты устраняют некоторые неполадки.
— Специалисты — это понятно, а это что за куча посторонних возле маршала толкается? Мне доложили, что ракета заправлена? Вас что, инструкции по технике безопасности не касаются?
— Полигонное начальство, — ответил за Янгеля Гришин. — Да ты чего беспокоишься, Иван Александрович, у нас тут всё под контролем, ни одного шпиона поблизости нет, — Гришин улыбнулся, пытаясь разрядить и без того напряжённую обстановку.
— Ни одного шпиона, говорите? — криво усмехнулся Серов. — А если найду? Шпионов тут, может быть, и нет, а вот халатность и головотяпство я тут у вас наблюдаю на каждом шагу. Бункер для кого построен? — рявкнул председатель КГБ. — Живо всех посторонних убрать со старта!
Орлинский, Аля-Брудзинский и Григорьянц незаметно испарились, у ракеты с Серовым и Гришиным оставались только Концевой, Берлин и сам Янгель. Маршал Неделин, заметив необычную суету возле ракеты, повернул голову и прислушивался. Его «свита» всё ещё оставалась рядом.
— Что там у вас застопорилось? — поинтересовался Серов.
— Небольшие неполадки в электросхеме, сейчас всё исправим, — ответил Янгель. — На старт не повлияет.
— А подробнее? — строго спросил председатель КГБ. — Мне доложили, что у вас вместо пиропатронов на второй ступени сработали пиропатроны на первой, так?
Его осведомлённость всех очень сильно насторожила. Янгель замялся:
— Да, есть такое дело. Дефектный прибор заменили, сейчас всё должно быть в порядке.
— А как сейчас пиропатроны сработали, без замечаний?
— Да, — ответил Янгель. — Сейчас их не с пульта подорвали, а вручную, с верхней площадки.
Серов посмотрел вверх, увидел Мануйленко, всё ещё стоящего на площадке обслуживания:
— А он чего там стоит?
— Ждёт нашего решения. В разъёме пиростартера турбонасоса второй ступени предполагаемый обрыв одной из цепей, но там есть резервирование, — начал Янгель. — На старт ракеты это не повлияет, в худшем случае — не заведётся двигатель второй ступени, если вторая цепь не сработает, например, из-за вибрации на старте.
— А если двигатель раньше времени заведётся? — глядя на Янгеля, испытующе спросил Серов. — Скажем, прямо сейчас?
Янгель побледнел.
— Лучше не шутите так, Иван Александрович... С чего бы ему завестись?
— А я не шучу. Вам ваш заместитель Иванов доложил о вчерашнем происшествии на стенде, на вашем заводе в Днепропетровске? — недоверчиво прищурившись, спросил Серов.
— Да, но...
— Но вы никаких выводов из этого не сделали, — закончил председатель КГБ. — Так, — он повернулся и окликнул идущего от «банкобуса» к бункеру Хачатуряна:
— Товарищ Хачатурян! Да, да, вы. У вас лампочка на длинном проводе найдётся? На бортовое напряжение изделия? Провод нужен такой, чтобы от разъёма пиростартера второй ступени доставал до земли.
— Найдём, товарищ Серов, — на Хачатуряна произвело сильное впечатление, что председатель КГБ знает его в лицо и по фамилии.
— И побыстрее, пожалуйста.
— Что вы хотите сделать, Иван Александрович? — спросил Янгель.
— Прикажите отсоединить разъём от пиростартера, и подключить к нему провод от лампочки, — сказал Серов. — На всякий случай.
— Товарищ Серов, ты чего там раскомандовался? — окликнул их Неделин.
— Исправляю ваше головотяпство, товарищ Неделин! — так же громко ответил Серов. — Вы почему допустили такое количество посторонних на старт? Почему возле заправленного изделия толкутся все, кому не лень? Правила по ТБ не для вас писаны?
— Ты тут не распоряжайся, я эти правила сам подписывал и утверждал! — рявкнул Неделин. — Иди отсюда и не мешай работать! У нас сроки горят, нам изделие запускать надо!
— Вы сейчас будете гореть вместе с изделием, если не уберётесь отсюда немедленно! — заорал в ответ Серов.
Он поднял левую руку, с закреплённой на ней маленькой рацией ближнего действия:
— Товарищ капитан, уберите всех посторонних со старта!
От административного корпуса подъехал автобус. Из него высыпали солдаты спецназа, вооружённые, с противогазами на поясе. Командовавший ими капитан поднялся на крышу аппарели, где устроился маршал и прочее полигонное начальство. Солдаты аккуратно, но настойчиво проводили всех в бункер.
Янгель и его заместители взирали на эту ситуацию с невероятным удивлением. От бункера подошёл Хачатурян с лампочкой и целой бухтой провода, в нескольких метрах следом за ним, отчаянно ругаясь, шёл маршал Неделин. Янгель кивнул Хачатуряну, и тот снова полез на установщик. Когда он объяснил Мануйленко задачу, Владимир Алексеевич страдальчески поморщился:
— Шо, опять? — но затем взял конец провода и безропотно полез в лючок, снова отсоединять разъём от пиростартера ТНА. Когда он присоединил к контактам концы провода лампочки, Хачатурян спустился вниз и, по знаку Серова, прикрутил лампочку проводом к лестнице. Мануйленко хотел остаться на площадке, но Серов жестом приказал ему спускаться.
— Серов, ты что себе позволяешь? — грозно спросил Неделин, подходя к ракете. — Ты нам план запуска сорвать хочешь?
Иван Александрович, не слушая его, сказал:
— Теперь, товарищи, все пройдёмте в бункер. Тут опасно. Товарищ Хачатурян, мы эту лампочку из бункера увидим в перископ, если она загорится?
Было 18.40 минут 24 октября 1960 года, на Байконуре уже стемнело, и работа велась при искусственном освещении. Ким Ефремович окинул взглядом залитую светом прожекторов площадку:
— Едва ли. Вот если свет временно погасить, то увидим.
Серов решительно проводил всех в бункер. Янгель зашёл за угол, покурить. Неделин шёл, всё ещё ругаясь, но слишком сильно кричать на председателя КГБ не рисковал. Свет на площадке погасили.
Из-за малой помехоустойчивости блока усиления программируемых импульсов гироплатформы порядок предстартовой подготовки был изменён. Представитель главного конструктора гироприборов А. И. Минаев предложил ввести в технологический график операцию по переустановке в исходное состояние шаговых двигателей программных токораспределителей со штатного наземного пульта системы управления.
Порядок операций при подготовке ракеты к пуску на Р-16 задавал программный токораспределитель (ПТР). Этот прибор представлял собой барабан, на внешней поверхности которого крепились металлические пластинки-ламели. Барабан вращался с помощью шагового двигателя. Каждый его шаг замыкал те или иные контакты, от которых открывались клапаны, срабатывали пиропатроны, включались приборы. Система была дубовая, но надёжная, иногда даже слишком.
(Помнится, кое-кто в комментах на полном серьёзе утверждал, что в СССР в 1958-60-м гг не было шаговых двигателей. Как видим, шаговые двигатели в СССР не просто были, один из них даже ухитрился убить Главкома РВСН, и ещё 77 человек из персонала ОКБ-586 и полигона)
В пультовой бункера в этот момент находились два офицера полигона — Ф. Ларичев, и В. Таран, и два инженера, специалисты по системе управления ракеты — В. И. Пустовов, и В. А. Бабийчук, которые контролировали ход предстартового набора схемы.
(К сожалению, имена и отчества этих специалистов найти не удалось)
