— Сарен, полный отчет о твоих действиях я жду через три дня.
В ответ — молчаливый кивок.
— Имрир. А теперь я желаю услышать нормальный отчет. С подробностями. Что произошло на Вермайре?
По глазам вижу — с нас не слезут, пока не высосут всю полезную информацию. Ну... ладно. Пора делиться кошмариками и отравлять Спаратусу хорошее настроение.
— Можете опустить подробности проникновения в защищенный объект. — милостиво добавил после короткой паузы советник. — Начните непосредственно со встречи с Сареном.
— Может... мне проще вам это показать? — спросила я.
— Вы в состоянии провести "Объятия вечности"? — удивился Спаратус.
— Нет. Это всего лишь проекция воспоминаний напрямую в разум. Без искажений от моих эмоций. Если пожелаете просмотреть какой-то момент повторно — просто мысленно перемотайте назад. Как видеофайл.
Колебался Спаратус недолго, и я получила разрешающий кивок. Я поймала его взгляд, устанавливая ментальную связь и толкнула по каналу слепок воспоминаний, тщательно следя за тем, как они разворачиваются. Показывала я, конечно не все, но вот возможность ощутить всю ужасающую мощь Властелина, давление его ауры, его голос и, главное, состояние Сарена в момент разговора я предоставила во всей красе. Особого внимания удостоился мой разговор с Сареном. И его завершение, которое Спаратус просмотрел трижды. А уж на светящуюся голубыми огоньками физиономию он любовался минуты две, после чего вполне самостоятельно свернул наведенную память.
Быстро разобрался.
Некоторое время советник молча, пристально всматривался в бесстрастное лицо Сарена, а в ментальном плане бушевала буря. Эмоции сменяли одна другую по мере осознания увиденного: гнев и ярость, приправленные виной и злостью, понимание собственного бессилия и... облегчение от того, что Сарен все же остался жив.
— Интересный способ отчета. — буквально прорычал Спаратус. — Я так могу получить практически любое ваше воспоминание?
Я кивнула.
— Прекрасно. Сарен, поясни мне, почему ты не сообщил о своих подозрениях о сути Властелина?
— Не мог. — спокойно ответил он, едва заметно вздрогнув.
Серо-зеленые глаза опасно сузились. Сарен снял с руки инструментрон, подошел и положил браслет на стол.
— Здесь вся информацию, которую мне удалось собрать о Жнецах и механике индокринации.
— Что такое индокринация?
А вот тут Спектра совершенно неожиданно переклинило: ретроспективная вспышка воспоминаний внезапно спровоцировала реминисцентный коллапс. Сарен открыл было рот, чтобы ответить, но не смог выдавить из себя ни звука. Заданный вопрос потянул за собой цепочку ассоциаций, вытаскивая из глубин памяти то, что он пытался забыть, зацепив и всколыхнув эмоциональную сферу. Разум захлебывался в накатывающей волне воспоминаний, которые возникали в бьющемся в агонии сознании режущими вспышками, полными боли и отчаяния. Раз за разом. Одна и та же цепочка воспоминаний: собственное лицо, светящееся лазурными огнями, хаск, Властелин, изуродованное индокринацией лицо человека на Шанси, Монолит Арка, лежащий в беспамятстве Десолас, на чьих скулах появились первые лазурные проблески, собственные слова "Прощай, брат", колоссальный взрыв орбитальной бомбардировки, падающий на серые плиты космопорта Найлус с развороченной грудью и его полный неверия и удивления голос "Сарен?", снова — свое же лицо в зеркале, осознание сотворенного, прикосновение ледяного металла к коже под челюстью, выстрел... неподъемная тяжесть жесткого контроля, голос Властелина в голове, понимание собственного бессилия и фактически рабского положения. Разум медленно, но верно скатывался в замкнутую петлю, ведущую к дестабилизации и распаду.
— Твою же мать! — мне потребовалось всего пару мгновений, чтобы осознать происходящее.
Короткий ментальный удар погрузил в сон пошедший вразнос разум. Сарен без единого звука рухнул на руки едва успевшего его подхватить Найлуса. Спаратус за нашими действиями наблюдал в полном шоке, но не сказал ни слова, пока Найлус и Гаррус не устроили отключившегося Сарена в кресле.
— Что! Сейчас! Произошло?! — четко, внятно, буквально выплевывая слова рявкнул Спаратус, буквально полыхая непониманием, беспокойством и медленно поднимающейся холодной яростью.
Я встретила тяжелый требовательный взгляд. Сейчас он не поймет недомолвок и попытки смягчить слова.
— Разум Сарена сейчас нестабилен. — глухо ответила я. — После того, что с ним сделал Властелин и сознательного жесткого слома контроля... остались последствия. Реминисцентный коллапс — одно из них.
— Почему такая реакция на слово "индокринация"?
— Индокринация — это процесс подчинения Жнецом. Это не только ментальный контроль. Изменения затрагивают и тело. Хаски — пример грубо индокринированных разумных с полностью уничтоженной личностью и измененным телом. Сарен попал под высшую форму индокринации, когда Жнец медленно изменяет мышление и искажает мировоззрение жертвы. После того, как личность будет подавлена и теряет критическое мышление, начинается последняя стадия подчинения — физическое изменение тела с помощью нанитов. После этого индокринацию невозможно ни замедлить, ни остановить.
— В каком состоянии был Сарен?
— Изменения тела уже стали заметны визуально. — я встретила взгляд серо-зеленых глаз советника и послала ему видение: Сарен, неподвижно висящий в воздухе в лазарете со снятой броней до изъятия гетских имплантатов и нанитов Жнеца. — Он прекрасно осознавал свое положение. Индокринацию невозможно обратить. Сарен выбрал единственно возможный в его ситуации выход.
— Самоубийство. — проскрежетал Спаратус.
Я кивнула.
— С его точки зрения, самоубийство — вполне логичный и оправданный шаг. Он убирал угрозу со своей стороны.
Спаратус медленно кивнул, понимая и принимая действия своего Спектра. Такое решение не вызвало у него неприятия... если не считать того, что он своими глазами увидел, как его протеже чуть не вышиб себе мозги. Прямая передача воспоминаний впечатляет как ни что иное. С точки зрения Спаратуса, именно его поблагодарил Сарен. И именно с ним он попрощался перед тем, как на его же глазах приставить пистолет к голове и нажать на спуск. И Спаратус видел, как оседает тело, залитое синей кровью.
Советник переварил яркую вспышку воспоминаний, разжал судорожно стиснутые на краю стола пальцы, и негромко сказал:
— Вам удалось обратить индокринацию.
— Не совсем... Мы не обращали ее. Мы просто изъяли из тела все лишнее. К сожалению, вещь, сделавшая это, была у меня в одном экземпляре и та — одноразовая.
Что занятно, Спаратус даже не поинтересовался, что ж это за вещь такая и откуда она у меня взялась. Просто принял как должное, не акцентируя на этом свое внимание. Даже странно как-то... Зато его следующие слова были вполне ожидаемы и логичны:
— Я желаю это увидеть.
Желает, значит, покажу. Я сформировала образ и толкнула его Спаратусу. Со всеми подробностями. Сарен до процесса, и Сарен после. Вернее, его изуродованное тело на койке в лазарете с полным перечнем повреждений.
— Еще декада, и спасать было бы уже некого. Индокринация стала бы глобальной.
Сказать, что Спаратус впечатлился, это ничего не сказать! Мне даже пришлось закрыться от той бури эмоций, что всколыхнула ментальный план.
— Насколько поврежден его разум?
— Все не так плохо, как могло бы быть: разум полностью чист, личность сохранилась. Такое вмешательство, конечно, не остается без последствий, и для окончательного выздоровления потребуется время. Обычный посттравматический синдром, проявляющийся в таких срывах из-за специфики травмы. Ничего необратимого не произошло.
— Как я понимаю, это — еще не все плохие новости? — глухо спросил советник.
— Сарену удалось выиграть немного времени: Жнец отпустил его на Новерию разобраться с затянувшимся экспериментом. У нас есть месяц, может — два, пока Властелин не начнет его поиски.
Спаратус бросил долгий пристальный взгляд на бессознательного Спектра и негромко сказал:
— Я понял вашу позицию. У вас есть десять дней, пока не закончится формирование экспедиции к Мнемозине. Информация подтвердилась, и зонды обнаружили подбитого Жнеца. Точка старта: орбита Сиглара. Если вы все еще хотите участвовать, вам следует прибыть на точу сбора до старта экспедиционного корпуса.
— Мы будем.
— Перед вылетом я хочу получить отчет. И я очень надеюсь увидеть одного из своих лучших Спектров в здравии.
— Сделаю все, что в моих силах. — совершенно искренне пообещала я.
Спаратус благосклонно кивнул, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Чтобы привести Сарена в чувство мне пришлось пойти на прямое ментальное воздействие и приглушить яркость воспоминаний во избежание рецидива. Очнулся он быстро: синие глаза открылись, чуть заметно сузились, когда до Сарена дошло, в какой ситуации он оказался.
— Доклад окончен. — спокойно сказал Спаратус, пристально наблюдая за осторожно встающим Спектром. — Свободны.
Сарен коротко кивнул и вышел вслед за нами, провожаемый тяжелым взглядом советника.
Ужасающе медлительный цитадельский лифт впервые не вызывал раздражение. Сейчас он был уместен: давал время подумать, собраться с мыслями и принять нужное решение. Ехали мы молча. Сарен, погруженный в свои мысли, полыхал не самыми приятными эмоциями. Мы же не лезли к нему в душу, давая возможность прийти в себя.
— Куда сейчас? — негромко спросил Гаррус.
— Ко мне. — Найлус покосился на Сарена, но тот и не думал возражать. — А есть еще варианты?
— У нас еще есть корабль. — иронично сказала я. — И не один. Прямо — простор для выбора.
— О да... "Нормандия"! — фыркнул Гаррус. — Я уже говорил, что начинаю ненавидеть этот фрегат?
— Говорил, говорил. — я улыбнулась. — Кстати о "Нормандии"... Надо будет проверить, как они добрались. Все же, я, вроде как капитан.
Мы весело рассмеялись, а Сарен смотрел на нас с совершенно нечитаемым выражением на лице.
— Джокер тебя сожрет, если ты про его обожаемую "птичку" забудешь. — мурлыкнул Найлус.
— Зато экипаж от меня отдохнет. Расслабится.
— О да... с тобой расслабишься. — фыркнул турианец. — Зачем тебе вообще этот корабль?
— Это ты у меня спрашиваешь? — я глянула на довольную физиономию. — Лучше спроси у того, кто додумался сделать капитаном фрегата Спектра, который на этом самом фрегате бывает набегами и использует в лучшем случае как такси и передвижную базу.
На этой оптимистичной ноте двери пыточного устройства с музыкальным уклоном распахнулись, и мы с облегчением вышли на площадь перед Башней Совета. Терминалы такси располагались с двух сторон площади: один прямо напротив выхода из лифта, второй — чуть дальше у фонтанов, где находились кафе, рестораны и спуск к посольствам. По дороге нас сопровождали удивленные взгляды. Кто-то просто таращился на группу вооруженных до зубов разумных, кто-то, догадавшись о нашем статусе, с любопытством рассматривал редко появляющихся на Цитадели Спектров. А некоторые узнали в мощном мрачном турианце легендарного Спектра, и теперь провожали медленно закипающего Сарена изумленными, полными опаски взглядами.
Перехватив подлетевшее такси перед носом у парочки азари, мы погрузились в кар. Найлус уже привычно сел за штурвал, рядом с ним сел Сарен, а я с Гаррусом оккупировали заднее сиденье, на пальцах прикидывая, сколько и чего нам надо закупить в магазине, чтобы хватило хотя бы на пару дней. Насколько я помню, после нашей последней пьянки у Найлуса в квартире не осталось даже соли. Сарен прислушивался к нашему азартному подсчету сперва вполуха, а потом, когда до него дошло, ЧТО мы обсуждаем и для каких целей собираемся закупаться, он удивленно качнул головой, но — тактично промолчал. Зато Найлус, не поворачиваясь, ядовито сказал:
— Вы про нормальную еду не забудьте! А то будет как в прошлый раз!
— Это когда мы пайки сожрали?
Сарен покосился сперва на Найлуса, потом на наши счастливые рожи, которые никак не сочетались со словом "паек", но задавать написанный в его удивленных глазах вопрос не стал.
— Какие предпочтения? — я развернула инструментрон, набивая список будущих покупок.
— Сама же знаешь. — буркнул Найлус, облетая какой-то аэрокар, едва плетущийся в транспортном потоке.
— Я не вас спрашиваю. Сарен, ты что предпочитаешь?
В ответ — холодный взгляд и ответ:
— Я не пью.
Когда на нем скрестились три скептических взгляда, Сарен как-то подозрительно покосился на физиономию Найлуса. Тот не стал разочаровывать:
— Ему "Кризе" бери. Или "Триус", если уж "Кризе" не найдем. — сдал названного братца Найлус. — Да, и не забудь что-то на десерт, а то после вас на "Кратосе" не осталось даже сахара. Как вы вообще умудрились втроем сожрать все сладкое, если им была завалена почти треть продуктового склада?
— Уметь надо! — усмехнулся Гаррус, с азартом дополняя список покупок. — Так, что еще мы забыли?
Пару секунд мы вдумчиво изучали список, но ничего не вспомнилось, и решение этого вопроса отложили до посещения магазина. А там... вдруг что придет на ум.
Пока мы решали вопросы вселенской важности, Найлус заметил нужный нам магазин и вывинтился из транспортного потока. Переведенное на ручное управление такси что-то пискнуло о нарушении правил полета, но быстро заткнулось, когда в паз оплаты всунули идентификационную карту Спектра. Буквально через пару минут, кар затормозил и приземлился у дверей магазина, распугав немногочисленных прохожих.
— Приехали. — я потянулась. — Гаррус, пошли, порадуем продавца оптовой закупкой.
Найлус переключил кар в режим ожидания, чтобы такси не свинтило по первому же вызову.
Обойдя машину, я увидела быстро приближающихся к нам СБЦ-шников. Толкнув Гарруса в бок, я кивком указала на двойку патрульных.
— Смотри, твои бывшие коллеги.
Гаррус резко повернулся, пристально всматриваясь в двух турианцев. Яркие голубые глаза расширились от узнавания, а потом нехорошо сузились.
— О, я смотрю, это твои ЛЮБИМЫЕ коллеги? — ехидно спросила я.
Гаррус поморщился.
— ОЧЕНЬ любимые!
Мы переглянулись. Гарруса приближающиеся патрульные, ясное дело, узнали. Подойдя к нам, старший в двойке, окинув взглядом довольного жизнью снайпера, процедил:
— Вакариан! Я смотрю ты докатился до того, что стал простым наемником.
— Тайтус. Давно не виделись. — ехидно промурлыкал Гаррус. — А ты все еще патрулируешь?
Тайтус низко и зло зарычал.
— Вакариан! По какой причине ты на Цитадели в полной боевой выкладке? Неужели решил изучить тюрягу изнутри на правах ее обитателя? Так на нарах спать понравилось?
Ответить Гаррус не успел, поскольку именно этот момент выбрали Сарен и Найлус, чтобы выйти из-за кара. Узнали их мгновенно: Тайтус осекся, круглыми от изумления глазами глядя на легендарного и прекрасно известного всей СБЦ Спектра Сарена Артериуса и его не менее известного ученика. Гаррус стоял к кару спиной, и явление второй половины нашей веселой компании видеть не мог, но по лицам бывших коллег все прекрасно понял.
