— От бессилия справиться с Нейбо галактическое сообщество пошло на нечистоплотную жертву, — продолжал Амадей. — Все, чем она занималась в Галактисе, было только подготовкой к этой большой миссии. Ее учили тому, что может ей пригодиться. Эта девочка не знала, что ее принесут в жертву ради общественных интересов. В Галактисе так принято. Мне до сих пор не ясно — зачем. Ваша капитан была склонна рисковать собой. Этим воспользовались. Она согласилась бы даже, если узнала об истинных причинах, но из соображений ее же безопасности ей ничего не стали объяснять. Как там выражается Дмитрий: "меньше знаешь — лучше спишь"? Что до моральной стороны, то я не берусь судить тех, кто послал ее туда, но по моим меркам — это низость. Сейчас во мне говорит землянин, с классическим, закоренелым воспитанием. Именно поэтому я никогда не служил Галактису, только сотрудничал. Они манипулировали ее доверием. А с другой стороны, кто-то исправно поставлял Нейбо информацию о ней. Я не верю, что Нейбо ее убил. Ваш капитан — лакомый кусок для него. Хороший материал. Уж Нейбо-то слепит из нее то, что ему захочется, не побрезгует раскрыть ее способности. Она теперь личная собственность Нейбо. Табу. Никто не даст ответа, что с нею стало.
— Нам осталось только молиться, — заключил Курк. — Значит, во всей этой затее цель была одна — убить Нейбо.
— Я вот этого, я не говорил. Даже не развивай эту мысль. Я не буду продолжать. Это опасно. Не теперь. Не нашего ума дело. Придет время, и мы поговорим еще, когда ты придешь в себя. Тебя беспокоили перемены среди пиратов, все началось именно после того срока, когда официально умерла ваш капитан. Что-то случилось на той стороне. Доживем — узнаем. Пока намеки, тонкие нити. Такие дела скрыть нельзя. Что-нибудь случиться. Ты умный человек, Курк, ты живешь без иллюзий, избавься тебя еще от одной. Я верю, ты найдешь в себе силы осмыслить все в новом свете. И давай условимся, нашим милым детям об этом ничего знать не нужно. Они и себя погубят и ей могут навредить.
Курк смотрел перед собой и кивал. Их наставник огласил тот приговор, который Курк сам вынес сложившейся ситуации. Потрясение было сильным. Хлынули старые болезненные воспоминания. Рассел понял, что ближайшее время он не сможет жить спокойно. Нужно осмыслить, привыкнуть.
— Амадей, вы справитесь без меня?
— Конечно. Тебе нужно сменить обстановку. Хороший повод вернуться на службу. Что вас всех и ждет. Галактис скоро отзывает вас. Но я надеюсь, что мы еще вернемся, а пока, постарайся уберечь молодых людей от глупостей. Я не хочу терять таких учеников и тебя, дружище. Поэтому я и хочу попросить тебя о неприятном одолжении. Нужно сказать им правду без окончательных выводов. Если они поймут, то сами. Еще немного и они будут неплохими специалистами и смогут разыскать кого угодно, где угодно. Я могу поспорить на все мое состояние, что они начнут ее искать. Нельзя им позволить. Отговори их. Найди способ. Они себя погубят. Я едва обозначил свой интерес, и пираты сразу стали настороженно относиться ко мне. Они меня знают, но моя репутация все равно пострадала. Их найдут и убьют раньше, чем они успеют это понять.
— Я сделаю. Сам давно хотел. Пора уже, — согласился Рассел. — Я почти убедил себя в ее смерти.
— Ладно. Отдыхай. Ох, Рассел, а я начал думать, что природа избавила тебя от эмоций, — пошутил Амадей.
— По-твоему, я бездушный? У меня все, как у всех. У меня есть и сердце, и память. Эта девочка умела выворачивать меня наизнанку, и делает это даже теперь, когда я ее похоронил, — сказал Рассел и тяжело вздохнул, а потом в его голосе появилась злость. — Но если Нейбо оставил ее в живых, мы это скоро узнаем. Эл совсем не слабенький землянин, она выживала там, где никто не выживал. Она еще свои зубы покажет...
Амадей нахмурился и даже отшатнулся. Так-так. Вот какие страсти, оказывается, кипят в душе Рассела.
Прошел всего день, Курк улетел.
Была уже ночь, когда раздался стук в дверь кабинета. Амадей нажал на браслет, дверь отворилась.
— Дмитрий? — Амадей удивился позднему визиту. — Поздно уже.
— Не спится.
Дмитрий вошел в комнату Амадея без приглашения. Он встал напротив, и по его взгляду было видно, что он уйдет только после разговора.
— Я знаю, что ты говорил с Расселом об Эл. Такой физиономии я дано у него не видал. Сначала Игорь, теперь Курк. Странно, что я остался в стороне. А вот Оленьку не трогай, она девушка чувствительная. И Алика тоже. Мне показалось или ты собираешься Эл искать? Скрытничать бесполезно, — заявил он.
— Какие же вы все опытные, научил на свою голову. От вас не скроешься. Да, мне стало интересно. Скрывать не буду. Однако о поисках и речи быть не может. Затея безумная, я за нее не возьмусь. В мой договор с Галактисом такие действия не входят. Просто мне стало очень интересно, что за человек была ваша Эл, — Амадей говорил непринужденно, словно обсуждал обычное дело.
Дмитрий посмотрел на него устало и сурово.
— Я знал, что ты не будешь ее искать. Сейчас это бесполезное занятие.
— Не ты ли утверждал, и не вчера ли, что встретишься с ней?
— И сейчас утверждаю. Я знаю, что мы встретимся.
— Откуда?
— Чутье. — Дмитрий слабо улыбнулся. — Как объяснять такое словами? Оно либо есть, либо нет. Про ваши общие интересы с Курком не сложно было узнать. Спасибо, что не стал лукавить.
— Хочешь высказаться? — предположил Амадей.
— Хочу.
Амадей указал ему, где сесть. Дмитрий отказался. Он прошел к окну и стал смотреть в темноту. Амадей подумал, что такой же мрак, должно быть, существует у него в душе. Дмитрий оставлял у него впечатление мрачной натуры. Амадей был уже согласен с Расселом, Дмитрий оказался самым сложным человеком среди молодых людей. Задиристый характер и легкость в общении были своего рода защитой внутреннего мира от посягательств посторонних. Их общение касалось только совместной работы, если Амадей пробовал говорить по душам, Дмитрий переводил разговор в шутливое русло. Он обозначил для себя определенную границу, за которую Амадею до сих пор не удалось проникнуть. Он не стал говорить с пилотом о капитане только потому, что был не уверен, что Дмитрий захочет с ним делиться. Сегодня он пришел сам. Чутье. Как не поверить ему. Амадей был готов пожертвовать сном, чтобы услышать версию их отношений.
— Трудно без нее? — спросил Амадей.
— Привык, — ответил Дмитрий. — Она всегда меня журила, что я живу по инерции, что не принимаю сам решений, иду на поводу у обстоятельств. Она была главным обстоятельством, которое заставляло маня сдвинуться с места, и начать действовать. Сейчас не иначе.
— Ты недооцениваешь себя. Ты герой в глазах соплеменников и близких.
Амадей хитро посмотрел на него. Дмитрий ответил насмешкой.
— Я герой оттого, что другого выхода не нашел. Это геройство от безысходности — я погибнуть хотел, но не просто попасть под удар — это глупо. Я хотел в бою умереть, там, где предел возможностей, где моих сил не хватит. Я искал смерти, а она убегала от меня. Я стал тем, что есть.
— Ты веришь во встречу, а что будет, когда вы встретитесь? — спросил Амадей.
— Я так далеко не загадываю. Я говорил, что буду ее искать, не теперь, потом, главным образом, потому, что я знаю причину. Эл добровольно оказалась по другую сторону. Тут мы с Расселом сходимся, но он думает, что Эл сделала глупость, а я уверен, она почувствовала силу и право сцепиться с этим гадом. Она ушла добровольно. А однажды, может быть, я вытащу ее оттуда.
— Я не знаю никого, кто совершенно добровольно отправился к Нейбо. Даже среди его союзников таких нет. И никого не знаю, кто по собственной воле, живым ушел от него, — говорил Амадей, надеясь спровоцировать Дмитрия на большую откровенность. — Ты же видишь, что мы вывозим.
Пилот слегка улыбнулся и промолчал. Амадей осознал, что для Дмитрия история выглядит в ином свете.
— Ты думаешь, что у нее получиться? — осторожно задал вопрос Амадей.
Дмитрий хмыкнул в ответ. Ничего не ответил, обвел комнату взглядом. Молчал, молчал. Потом закрыл глаза.
— Не знаю. Просто хочу верить.
— Позволь спросить? — вкрадчиво проговорил Амадей. — Возможно, я касаюсь чего-то личного, извини, можешь не отвечать. Если ты знал, тогда почему твои действия после ее исчезновения напоминают бойню? Ты же мстил.
Дмитрий поднял тяжелые веки и его черные очи, как две иглы впились в Амадея. Тот слабо улыбнулся.
— Не злись. Я совсем не осуждаю тебя, — мягко проговорил он. — Мне когда-то потребовалось много лет, чтобы избавиться от переживаний подобных тем, что сейчас живут в твоей душе. Мне пришлось все потерять.
Амадей не договорил, задумался. Дмитрий напряженно смотрел на него. Таким Амадея он еще не видел. Он показывал им не больше того, что они имели право видеть. Подозрение, что Амадей много старше, чем он выглядит, закралось у Дмитрия уже давно. Уж очень большой опыт. За несколько лет такими познаниями не обзаведешься. Это тело — форма, он, наверное, старше Рассела. Сейчас, когда он так странно смотрел на него, точнее сквозь него, Дмитрий представил себе его древним старцем. Взгляд мудреца. Дмитрий отвел глаза в сторону и тяжело вздохнул. Он сам пришел сюда для разговора, значит, нужно отвечать на вопросы.
— Я сердцем не был готов принять ее исчезновение, умом понял, а душа не могла смириться, — ответил он на вопрос Амадея. — Уж так устроен человек, все думаешь: "Ну, случиться. Не сейчас. Потом. Когда-нибудь". Потом — бах, как все скоро. Становится больно. Мне и сейчас больно. Мне, порой, кажется, что я чувствую, что с ней происходит. Жуткое что-то. А я друг и рядом меня нет. Глупо. По-детски. Только меня злит, что она не взяла меня с собой. Да, я мстил, даже рефлексом обзавелся, как вижу пиратское судно, так и хочется долбануть по нему. Я даже промахиваться перестал.
Несколько фраз и все сжатое сдавленное, запрятанное в потайные уголки души прошлое вырвалось наружу.
— Не будет мне покоя пока Элька, где-то там. Я мстил. Я мстил, потому что моя душа не могла смириться с тем, что она ушла, — его голос дрогнул, он проглотил комок.
Дмитрий отвернулся к окну, оперся руками об огромный подоконник, наклонил голову.
Амадей молчал, тер подбородок, с жалостью смотреть на него. В этом парне была большая сила, он чувствовал, он понимал. Он, пожалуй, единственный человек из всех, кто безоговорочно верит в своего потерянного друга. Понимает ли он, что сейчас мало, кто верит в возвращение капитана. Остальные уже пытались уговорить себя, что их капитан мертва. А те, кто ее послали, уверились в провале своего замысла. Для них она — потерянный шанс. Дмитрий живет верой. Эта девушка незримо стоит рядом с ним. Амадею еще было трудно найти корни этой связи, смысл этой тайной привязанности. Не любовь, определенно не любовь. Амадей уже знал об отношениях нынешнего капитана и этой Эл. Амадей не видел, чтобы Дмитрий выказывал хоть какую-то ревность. Здесь было другое.
— Сядь, — попросил Амадей и указал на сидение у окна. Дмитрий подчинился. — Скажи, как давно ты это чувствуешь? Я имею в виду связь с вашим капитаном.
Дмитрий усмехнулся.
— Насколько могу припомнить, — задумчиво и тихо сказал Дмитрий, потом по-детски улыбнулся пришедшему воспоминанию, — мы даже коленки в детстве одновременно разбивали. Эл в одном конце двора, а я в другом. И летаем мы почти одинаково. Точнее летали. Я часто видел полет как она, я проверял, копался в ее картах полета. Я иногда чувствовал, что она будет делать, чувствовал, когда ей плохо. Она тоже меня чувствовала. Иногда. Все было непостоянно и спонтанно. Жаль, что мы не задумывались, не понимали цену этих свойств. Следовало бы практиковаться, теперь я бы знал, где она, что с ней. Люди так могут. Теперь я знаю. Мы не тому учились.
— Извини. Извини, что заставил вспомнить, — попросил прощения Амадей.
Дмитрий посмотрел на него. Лицо наставника было напряженное, оно сразу точно постарело вдвое, и глаза совсем не молодого человека. Амадей по-прежнему смотрел сквозь него или глубоко внутрь его. Он что-то видел. Всего мгновение. Амадей поднял брови, скосился.
— Ты сирота? — спросил он вдруг.
— Да. Родители погибли, а бабушка умерла от старости, — подтвердил Дмитрий. — Откуда ты узнал?
Амадей приложил палец к губам.
— Никто не знает и хорошо, — сказал он уже с улыбкой. — Вы что-то вроде сестры и брата. Эл тебя чувствует?
— Она не говорила. Это я находил ее. Она даже кличку мне дала "Лисий хвост". — Дмитрий что-то вспомнил и опять улыбнулся. — Было. Даже не один раз, когда она прямо-таки в самую нужную минуту рядом оказывалась. Правда, не только рядом со мной. Еще когда мы спасателями служили. Я разбился. Ошибся при переброске и угодил прямиком в борт крейсера. Очнулся в госпитале. Эл рядом. Я и не знал, что она вернулась. Улетал, она еще на планете оставалась. Спрашиваю: "Ты откуда?" А она словно в шутку: "Приснилось, что ты носом крейсер протаранил". Ребята на корабле были, еще не знали, что я в борт угодил, а она узнала.
— И ты чувствуешь, что она жива? — со всей серьезностью спросил Амадей.
— Она жива. Она может быть другой, но жива. Фактов нет.
— Чувства и интуиция — тоже факты, — уверенно сказал Амадей. — Позволь спросить, а что ты делать будешь, когда война кончится?
— У-у-у, — прогудел Дмитрий. — Я так далеко не загадываю. Дожить бы до завтра. Я так привык. Для меня каждый вылет словно последний. Чтобы не жалеть и не оглядываться.
— Сурово. И все-таки, если помечтать. Чем займешься?
— Да честное слово, не знаю. Там видно будет.
— И все-таки.
— Ну, что пристал. Не знаю.
— Или не хочешь признаваться. Не верю, что ты живешь одним днем.
Дмитрий снова вздохнул.
— Будет зависеть оттого, найдется ли Эл, — ответил Дмитрий неохотно.
Ему совсем не хотелось откровенничать с Амадеем на эту тему. Он же не просто так выспрашивает про капитана. Дмитрий думал, как бы не сказать лишнего, мало ли что задумал их наставник. Дмитрий кожей чувствовал угрозу.
— Ты же не из любопытства спрашиваешь? — намекнул Дмитрий.
— Нет, — честно признался Амадей. — Продолжай. Какие варианты?
— Почему это я должен посвящать тебя в свои планы, — фыркнул Дмитрий.
— Потому что мне не безразлично твое будущее, — признался Амадей. — Не только твое. Ваше общее будущее.
Дмитрий насупился и молчал. Амадей смирился с тем, что парень не станет откровенничать, но Дмитрий вдруг сказал:
— Нужно помочь Эл отыскать концы, помочь разобраться, кто она такая.
— Даже так! А ты ей для этого нужен?
— Элька умная. Докопается. Просто я ей не позволю без меня впутываться в дрянные истории вроде этой. Есть у нее свойство находиться там, где беда. Остановить не смогу, буду помогать. Я буду рядом.
Изумление отразилось на лице Амадея.
— Да-а-а, — протянул он. — Серьезно.
Он подошел к Дмитрию, положил руку на плечо, склонился и посмотрел пристально.
— А если она не вернется? — спросил он.
Дмитрий посмотрел из-под темных бровей.
