Лаес Даген присмотрелся к герцогскому сыну. Тот и впрямь теперь выглядел куда счастливей и облегченно улыбался.
Над ладонью салума взлетел небольшой золотистый шарик. Молодой оружейник вопросительно глянул на наставника. Тот едва заметно кивнул. Уполномоченный Давиот предусмотрительно заткнул пальцами уши.
— Советую сделать то же самое, — ответил он на недоуменный взгляд Лаеса Дагена.
Через секунду сын герцога Пфайсета значительно расширил свои познания о боли.
Салумы уехали восвояси к облегчению главы "Мирлы", не выкинув ничего этакого. Бледный канцелярист на ватных ногах возвращался в свой отдел.
— Да полноте, — увещевал его вполне довольный жизнью Тавис Давиот. — Подумаешь, покричал чуть-чуть.
— Чуть-чуть? — слабо переспросил Лаес Даген, в какой-то момент серьезно опасавшийся оглохнуть.
— Конечно, — его собеседник, не испытывавший к носителю тёплых чувств, спокойно пожал плечами. — Не упади он так быстро в обморок, голосил бы куда дольше.
— Больше никогда не буду смотреть на это дело, — канцелярист прошел в кабинет, плюхнулся в кресло и, запустив пальцы в волосы, глубоко вздохнул. — Кстати, нашелся корабль, — добавил он, чуть помолчав.
Уполномоченный Давиот, собиравшийся идти к себе, замер в дверях, пытаясь сообразить, о каком корабле шла речь.
— Недалеко от Эстоля. Разбился о рифы, — Лаес Даген не заметил замешательства собеседника.
— Ах, вот вы о чем, — услышав название города, служащий "Мирлы" всё вспомнил. — И что? Тело Керрана нашли?
Канцелярист покачал головой.
— Как будто его удалось бы опознать, — буркнул он.
— Как занимательно, правда? — усмехнулся Тавис, пропуская слова собеседника мимо ушей. — Интересно, чем он сейчас занят.
— Лежит на дне морском и кормит собой рыб, — Лаес и в лучшем состоянии духа не был особо оптимистичным.
— Вариант скучнее многих, — у его собеседника было куда лучше с фантазией.
* * *
Карету потряхивало — кучер из Кеане оказался посредственный. Айрел бессовестно писал свою песню в конце тетради салума, втихаря позаимствованной из его сумки, пока тот не видел. Присутствие Лайдли Вьятеля удерживало барда от этого весь прошлый вечер, но к утру ему уже было глубоко на него наплевать: баллада настойчиво рвалась наружу, и знать ничего не желая о не самой лучшей для того обстановке. Дворянин иронизировал по поводу неожиданного для себя увлечения спутника, улыбался с видом "чем бы дитя ни тешилось" и не скрывал сомнений касательно одаренности "княжича" в сфере стихоплетства. Никто не счел нужным ему отвечать, потому вскоре он предпочел продолжению темы здоровый сон. Угрюмый и нелюдимый хомяк прятался в своем соломенном гнезде: ему было холодно, даже несмотря на шерстяное покрывало, у кого-то стащенное его хозяином. Сам оружейник наоборот был куда счастливей, чем за день до этого: с утра он добыл в Реге крестьянский тулуп, грубый и уродливый, но настолько теплый, что можно было не бояться самых лютых морозов. В имевшемся у него до того гардеробе он разочаровался уже спустя час после отбытия из усадьбы, когда столкнулся с перспективой отморозить почки.
Заснеженные кендрийские пейзажи за окном сменились киршскими. Айрел, решив, что сделал максимум возможного без музыкального инструмента под рукой, с сожалением захлопнул тетрадь. Эх, будь под рукой хотя бы лютня... Откинувшись на сиденье, он отстраненно глядел сквозь заиндевелое стекло на белые поля и холмы. На горизонте возвышались едва различимые на фоне облачного неба Волчьи горы. Лайдли, почти всю дорогу дремавший, укрывшись своим полушубком, лениво выглянул из-под курчавого воротника. Усмехнулся, неверно истолковав тоску во взгляде спутника.
— С возвращением домой, ваше высочество.
