— Вы уже не вязнете в лицемерии — он наконец оторвал от них взгляд. — Вы тонете в нём.
Слегка поджатые губы парня были единственным признаком того, что он злится.
— Ты думаешь, нам легко вынести правду? — прошептал Цао Цао. — Мы видели, что может сделать с нами сверхъестественное. Даже те, кто проповедует хорошее отношение к нам, ничего не имеют против тайных манипуляций. Откуда, по твоему, берутся дикие дьяволы? Они тебе не сказали, так ведь?
"Герой" покачал головой.
— Человечество победит этих врагов, или мы будем сокрушены под их каблуком. Это единственный путь. Мы должны вырвать свои судьбы из их хватки, кровью и насилием, если понадобится. Все мужчины и женщины, знающие, что на кону, поймут это.
Он кивнул в сторону молчаливо ожидающих людей позади "героя".
— Они тоже поймут?
На миг в глазах парня мелькнуло сомнение. А затем исчезло, вновь сменённое нерушимой уверенностью.
— Когда всё будет закончено, все они поймут. Все будут знать, что это было необходимо, что их умения были необходимы, чтобы человечество отбросило сковавшие нас кандалы. Для крестового похода необходимы солдаты, и даже если кто-то из них против, их протесты бледнеют в сравнении с высшим благом. (Давыдов: Мудрость Эфирных проведёт вас по истинному пути!)
— Ты говоришь о людях — тихо произнёс он. — У всех них есть собственные надежды, мечты, и жизни, которыми они жили. А ты решил стереть всё это, чтобы заставить сражаться ради твоих целей.
— Мои цели — цели человечества, — ответил Цао Цао, не меняя тона — и преследуя эти цели я помогаю человечеству.
— Таким методом? — он указал на ряды мужчин и женщин, глядящих на него пустыми взглядами. — Делая это? Какая фракция не посмеётся над твоей идеологией после того, как увидит, что ты сотворил со своим родом? Ты говоришь, что они нас используют. Ты говоришь, что они нами манипулируют. Что ты делаешь сейчас, если не манипулируешь разумами невинных людей, используя их, чтобы они сражались для тебя? Всё, что им нужно сделать, это указать твои деяния, и все твои аргументы потеряют смысл.
— Ты прав — кивнул "герой". — Почему мы и должны укрепить свои аргументы силой. Но я и не ожидал, что кто-то вроде тебя поймёт.
Приятное лицо парня исказило презрение.
— Ты находишь отговорки для тех, кто нас порабощает. Ты заводишь друзей среди тех, кто подчиняет нас. Ты предатель человечества.
Впервые в жизни его заставило заговорить то, что он не верил собственным ушам. Его слова складывались неверием.
— И ты считаешь это неким непростительным преступлением? Ты, связавший разумы людей, чтобы они слепо сражались за тебя? Ты, бросивший их в битву против своих собратьев-людей? Ты, решивший, что цель оправдывает средства, и отнявший их право выбирать? И ты говоришь, что это я предатель человечества?
Чистая страсть, окрасившая его речь, удивила и его самого, и тех, кто ему противостоял. Некоторые из них вздрогнули от вложенного в слова презрения.
Но не Цао Цао. Он ответил на обвинение холодным безразличием.
— Очевидно, что мы никогда не сойдёмся во мнениях. Даже говорить с тобой — трата времени — Копьё Лонгиния поднялось и направилось в его грудь. — А теперь прочь с дороги. Перед нами битва, которую нужно выиграть.
К этому времени гнев увял, и когда он заговорил снова, это был привычный спокойный тон.
— Ты знаешь, что я не могу этого сделать.
— Единственная причина, почему я не убил тебя, это потому, что ты человек — произнёс Цао Цао и указал на орду позади него. — Ты один против армии. Одинокий и усталый, судя по твоему состоянию. Что ты можешь сделать против нас.
В его руке появилось Нигил-Оружие. Клинок был направлен вниз, остриё погружено в землю. Взгляд Цао Цао мелькнул к мечу, а затем обратно к нему.
— В истории много примеров того, как одиночка стоял против армий — был его тихий ответ.
— Последний шанс — угроза "героя" прозвучала не громче шёпота. — Отойди, или мы тебя убьём.
В ответ он потянулся к Морю Душ. Он стиснул зубы при вспышке боли; это больше не была тупая болезненная пульсация. Это снова были уколы агонии в его сознании, яркие копья мигрени, вспышки боли в его разуме. Сознание мелькало, возникали моменты сплошной черноты, непонятно как долго продолжавшиеся. Тем не менее, он всё же поднял Нигил-Меч на уровень лица в воинском салюте.
— В таком случае придите — он стиснул зубы, и когда за его спиной материализовались фигуры, гримаса медленно превратилась в улыбку — и попытайтесь убить меня.
Глава 17
Он сбросил Зеруила с небес падающей кометой.
Крылья ангела подняли его, дабы бросить зверю вызов, он величественно взлетел на крыльях чистого огня.
Один взмах огромной когтистой лапы швырнул его обратно вниз, обрушив на пол. Беллум вылетел из руки Архангела, выбитый силой удара.
А затем дракон навис над ним, челюсти широко разведены, крылья на его спине расправлены, словно паруса. Когти длиннее человеческой руки прижали Зеруила к земле, раздавливая одоспешеного ангела, вбивая его в грязь.
— Я разобью идею мира — повторил он, каждое слово, каждый слог были наполнены издёвкой. — Я разобью её, как хрупкое стекло.
Нидхёгг опустил своё рыло, приблизив его настолько, что дыхание из его ноздрей покрыло нагрудник ангела расходящимся слоем инея.
— И я начну с того, что сожру Ангела Мощи у вас на глазах.
* * *
Азазель решил оставить своих телохранителей, чтобы последовать за драконом. Его сопровождение было необходимо на линии обороны на тот случай, если ещё одна волна пользователей Священных Механизмов атакует их позиции. Его это вполне устраивало. Его краткая отлучка от дружественных линий была не больше чем разведывательной миссией, чтобы взглянуть, с чем они имеют дело. Идеи о том, как противостоять зверю уже крутились в голове Падшего ангела.
— Вот что они решили послать против нас? — в голосе Григори были отзвуки удивления, когда он смотрел на учинённый существом разгром. — Дракона?
— Не просто обычного дракона — заметила Вали из-за его спины. — Они послали злого.
— И сделав это, скрепили собственное поражение, заодно обеспечив фундамент для нашего альянса — седеющий мужчина мрачно улыбнулся.
Парень повернулся к нему, подняв брови.
— У тебя есть план?
— Даже лучше — широко улыбнулся Азазель. — Мы покончим одним махом и с драконом, и с аргументами против заключения мира. Две пташки одним камнем.
Его протеже немедленно понял, о чём речь.
— Ты хочешь запечатать его.
— Да — коротко кивнул Падший ангел. — Это уже делали. В тот редкий случай, когда все три фракции работали вместе во время Великой Войны. Ты должен знать, Вали. В конце концов, твой Священный Механизм — результат этого.
— Действительно — отсутствующе произнёс полукровка.
— Если мы преуспеем, — Григори был слишком взволнован, чтобы заметить абсолютную нейтральность в тоне парня — то мы докажем всем, что ангелы, дьяволы и Падшие ангелы способны работать вместе. Это слишком хороший шанс, чтобы его упустить.
— Согласен — столь же уклончиво произнёс парень.
— Быстрее, Вали, найди Михаэля и Сайзекса. Скажи им, что я жду их здесь. Думаю, я смогу скопировать заклинание, запечатавшее тех двух. Вместе, сил нас троих должно быть более чем достаточно, чтобы запечатать это существо.
— Я боялся, что ты это скажешь.
Падший ангел нахмурился при странном выборе ответа, и собирался обернуться, когда ощутил прижатую к его руке спину.
— Вали... — мужчина словно состарился на сотню лет, когда крылья Божественного Разделения поднялись на вид за ним. — ...Почему?..
— Прости, Азазель, — тон парня был оскорбительно искренним — но приказ есть приказ.
— Приказ? От них? — выплюнул Григори, неспособный двигаться из-за пальцев на его хребте. — Тех, кто нас атакует? Какую силу они могли тебе предложить, чтобы ты предал нас?
— Некоторые вещи стоят больше, чем сила — тихо произнёс Вали. — Некоторые вещи, в которых мне было отказано с рождения.
— Я... — в голосе Азазеля гнев боролся с отчаяньем. — ...Я относился к тебе, как к собственному сыну.
— Я знаю — искренне кивнул его протеже. — И я благодарен за это, отец.
Вспышка света, и бессознательная фигура Азазеля упала наземь, ещё одно неподвижное тело посреди устланного ими поля.
* * *
На поле боя, отделённом от устраивающего погром дракона, однако не столь отдалённом, чтобы упустить происходящее, девушка пришла к тому же выводу, что и Григори. Со своей наблюдательной точки высоко в небе она видела, как её свита занимается зачисткой остатков массового штурма пользователей Священных Механизмов, превратившегося в серию неравных стычек. Их совместного упорства было достаточно, чтобы притупить атаку и заставить общего врага отступить. Осталось лишь несколько одиночных противников, брошенных своими хозяевами-волшебниками, и когда её союзники закончили ликвидацию этих последних жалких остатков, она помахала им со своей позиции над землёй. Когда она приземлилась, они собрались вокруг неё. Их доспехи были помяты и потрёпаны, свидетельствуя о тяжёлом и горьком сражении, через которое они прошли.
— У меня есть план — сказала им Риас.
— О, это должно быть интересно — улыбка Акено была только наполовину поддразнивающей. Обтягивающее платье красотки было разорвано с одной стороны, обнажая уродливую рваную рану идущую вниз от бедра. Когда к собранию присоединилась Асия, рана исцелилась; сила Сумеречного Исцеления исправила повреждённую конечность, пока плоть не стала вновь безукоризненно чистой. Акено благодарно кивнула, однако в её жесте, которым она провела пальцем там, где была рана, было почти огорчение.
Риас проигнорировала игривость в голосе подруги. Когда она обвела свою свиту и тех, кого считала союзниками, взглядом, её взгляд был серьёзен.
— Мы убьём дракона.
Они удивлённо моргнули.
— Не то, чтобы я был против сразиться с гигантским монстром, способным намораживать ледники одним дыханием, — голос Кибы был показательно ровным, несмотря на беспокойство на его лице — но хотелось бы знать, почему мы хотим сразиться с гигантским монстром, способным намораживать ледники одним дыханием?
— Мы сразимся с драконом не просто чтобы сразиться — пояснила дьяволица. — Мы сразимся с ним, чтобы помочь Зеруилу.
— Но этот чувак — засранец — пожаловался Иссей.
Риас улыбнулась прямолинейности своего Пешки.
— Может, и так, но он всё же один из величайших лидеров Небес, и главный противник мирной конференции. Если мы ему поможем, то мы сможем изменить его взгляд на дьяволов и заставить благосклонно взглянуть на альянс — на лице девушки появилась решимость. — Мой брат всю жизнь к этому стремился. Я не могу позволить, чтобы это развалилось у него на глазах.
— Противостоять чему-то подобному будет нелегко — тихо произнесла Ксеновия. Боевой костюм экзорцистки был прорван во многих местах Рядом с ней столь же потрёпаная Ирина оперлась о рукоять своего Экскалибура.
— Почему я и лишь прошу вас присоединиться ко мне, а не требую — ответила Риас. — Я понимаю, что это может быть слишком большой просьбой, но любая ваша помощь приветствуется. Если мы преуспеем, то мы поможем закончить войну, растянувшуюся на века, и добиться мира, который сможет продлиться ещё дольше.
Пара экзорцисток переглянулись, а затем кивнули.
— Если так на это посмотреть... — на губах Ирины появилась лёгкая улыбка.
— Как мы можем отказаться? — закончила Ксеновия.
Риас повернулась к десятку мужчин в доспехах, нависающих над её свитой, гордо держащих свои алебарды. Лидер рыцарей поднял руку, останавливая её, когда она попыталась заговорить.
— Куда Святая Ведьма, туда и мы — просто сказал Эрих, и его лаконичность дала понять, что больше он ничего не скажет.
Дьяволица хотела их поблагодарить, когда к собранию присоединились новые фигуры. Сочленения их массивных лат скрипели от напряжения, в то время как двигатели шипели и стучали. Молоты в их руках пульсировали мощью, окутанные гирляндами сверкающей энергии.
— Мы услышали слова "убить" и "дракон" в одной фразе, и заинтересовались — весело сообщил их лидер. Он опустил молот и снял свой шлем с пером, открыв немолодое небритое лицо. — Я Адельмар, кастелян этого благородного отряда.
Его люди сделали то же, окрыли лица, демонстрируя обветренные, покрытые шрамами лица, отмеченные опытом и возрастом.
— Я — Тарейн — грубым голосом сообщил второй Паладин.
— Андрокл из Пергама — кивнул третий рыцарь, на чьём лице был Средиземноморский загар.
— Эрнхарт — суровые орлиные глаза глянули с лица, оформленного каймой седых волос. — И если скажете что-то про мой возраст, я буду изрядно раздражён.
Лицо последнего рыцаря было изуродовано кривым шрамом, наискось пересекавшим его от правого виска до подбородка. Он выглядел так, словно к лицу мужчины прижался большой клинок, но с недостаточной силой, чтобы полностью его рассечь.
— Зигмунд — его голос был почти вежливым. — Вы хорошо сражаетесь... для дьяволов.
— Мы сказали вам наши имена, — подытожил их лидер, Адельмар. В его голосе, не приглушённом шлемом, сохранялись отзвуки порождённого боем веселья — поскольку кто-то должен будет вырезать их на монументе, что воздвигнут в нашу честь, когда мы убьём дракона.
В последовавшем гуле Акено отвела Риас в сторону, чтобы другие не услышали их разговор.
— Насколько это на самом деле чтобы помочь ангелу? — спросила красотка.
Её подруга сжала губы в тонкую линию.
— Не знаю, о чём ты.
— Насколько это на самом деле чтобы помочь твоему брату? — продолжила напирать Акено, и в её голосе была нехарактерная жёсткость. — И насколько для того, чтобы выйти из его тени?
Щёки Риас покраснели. Её Королева заметила, и напряжённость медленно испарилась с её лица.
— Не делай это просто потому, что хочешь признания для себя — взмолилась девушка. — Делай это потому, что это что-то значит.
Две дьяволицы скрестили взгляды, и то, что промелькнуло меж ними, могло возникнуть лишь из глубокого понимания и дружбы.
— Почему не может быть и то, и то? — тихо спросила Риас.
* * *
Его противник был практически подростком, немногим старше его сестры. Одного этого было достаточно, чтобы он сдерживался.
И вдобавок Сайзекс его знал, не по имени, но по клану и семье.
— Не делай этого, пацан — лорд-дьявол отбил в сторону направленное в его горло копьё. — Не поддавайся лжи Фракции Старых Сатан.
Его оппонент сердито глянул на него, но ничего не сказал, лишь вновь атаковал. Удары были неуклюжими и неловкими, как ожидалось от подростка практически без опыта обращения с оружием. Однако нехватку контроля и точности парень компенсировал рвением и количеством ударов и выпадов, направляемых в Сайзекса. Мужчина был вынужден отступить, парируя и блокируя все атаки собственным демоническим клинком.
— Что скажет твоя мать? — продолжал попытки достучаться до оппонента дьявол. — Что скажет твой отец? Они так тобой гордились. Что они подумают о тебе теперь, когда ты присоединился к этим предателям?
