При входе в атмосферу, корабль засекали сначала самолёты и дирижабли ДРЛО. Вместе с наземными постами РЛС они вели спускаемый аппарат, обмениваясь данными в реальном времени и передавая текущие координаты расчётной точки посадки группе поиска и спасения.
После полёта Белки и Стрелки корабль снова долго и тщательно дорабатывали, проводя множество стендовых испытаний как отдельных систем, так и всего корабля в комплексе, а затем проверяя принятые решения в ходе реальных космических полётов. Запущенный в октябре «Зенит» снова улетел не туда, спускаемый аппарат приземлился в тайге, и его искали неделю (АИ). При посадке оказался повреждён приводной радиомаяк. Обычно вертолёты ПСС летели на его сигнал, а тут им пришлось разыскивать корабль вслепую.
По результатам этого полёта в стропы парашюта вшили антенны из тонкой проволоки. Таким образом, корабль получил антенну огромных размеров, излучение которой можно было засечь за несколько сотен километров. Правда, только несколько минут, на этапе спуска. Как только СА касался земли, парашют сплющивался и опускался рядом. Чтобы удобнее было искать аппарат после приземления, парашютный контейнер сделали немного глубже, и уложили на его дно оболочку небольшого аэростата, из тонкой полиэтиленовой плёнки (АИ). После посадки её выталкивали из контейнера сжатым воздухом, затем оболочка наполнялась водородом из небольшого баллона, и поднималась на высоту около 200 метров. В её фал была тоже вшита проволочная антенна, таким образом удалось обеспечить передачу сигналов радиомаяка на значительное расстояние (АИ).
Ноябрьский запуск «Зенита» прошёл удачно, и 1 декабря был запущен следующий «собачий» экипаж — собаки Пчёлка и Мушка. Сергей Павлович Королёв перед продолжением программы запусков собак, как обычно, изучал информацию, предоставленную ИАЦ, и знал, какие неисправности помешали в «той» истории этим полётам. Но проверки матчасти были проведены куда более серьёзные — не только по отказывавшим системам, но и комплексные. Часть узлов и деталей корабля при подготовке в МИКе от греха заменили вовсе — Сергей Павлович категорически не хотел рисковать собаками.
Проверяли не только корабль, но и ракету. В результате, суточный полёт Пчёлки и Мушки завершился полным успехом. Собаки благополучно приземлились внутри спускаемого аппарата, и примерно через полчаса были эвакуированы спасателями.
(АИ, в реальной истории из-за отказа системы стабилизации тормозной двигательной установки (ТДУ) величина тормозного импульса оказалась недостаточной. Спускаемый аппарат не вошёл в атмосферу в расчётное время, и был подорван системой самоликвидации, из опасения, что он может улететь в Китай. Собаки погибли.)
Примерно к этому времени была подготовлена система аварийного катапультирования. Её сначала испытывали на самолёте — летающей лаборатории, а теперь нужно было опробовать катапультирование манекена из реального спускаемого аппарата.
Но Сергей Павлович решил провести повторный суточный полёт собак, не рискуя сокращать и без того короткую программу испытаний. При подготовке к каждому полёту постоянно вылезали те или другие отказы, главным образом — в корабле, хотя случались неполадки и в системах носителя, казалось бы, уже испытанного вдоль и поперёк. Это означало, что корабль недоиспытан, и требует наработки статистики безаварийных пусков.
К тому же Владимир Иванович Яздовский ещё летом привёз из Новосибирского НИИ цитологии и генетики целый выводок симпатичных лисят (АИ, см. гл. 05-20). К зиме они подросли и превратились в очаровательных молодых лис. Сергею Павловичу лисы понравились не меньше собак. Особенно его впечатлила их эмоциональность. Когда Яздовский при нём отругал нашкодившую лису, она обиделась и заплакала настоящими слезами, как человек (АИ частично, лисы действительно плачут, как люди. см. https://news.tut.by/society/481822.html). Поэтому Королёв одобрил предложение Яздовского запустить вместе с манекенами не собак, а именно лис. Эти полёты планировались одиночными — одно животное и манекен, поэтому специфический лисий запах не должен был стать помехой. Лис держали отдельно от собак, помещения были хотя и рядом, но не общие.
А тут ещё на одном из совещаний Хрущёв предложил как-то увековечить героические полёты собак. Предложение было не лишено смысла — собаки в буквальном смысле своими жизнями проложили человеку путь в космос.
— Может, нашим космическим собакам памятник поставить? — предложил Королёв. — Я смотрю, сейчас жилконторы взялись за благоустройство дворов и улиц, то и дело вижу, то фонтаны, то скамеечки, то какие-то новые фигурки ставят… (АИ, см. гл. 05-17)
— Памятник — это хорошо, — согласился Никита Сергеевич. — Давайте закажем какому-нибудь скульптору.
— Но памятник будет один на всю страну, — неожиданно подал голос Серов. — Много ли людей о нём узнают? Давайте ещё, помимо памятника, снимем многосерийный мультфильм о ваших собаках? Вот его точно вся детвора Союза смотреть будет.
— Мультфильм? — переспросил Хрущёв. — А почему не нормальный фильм?
— Потому что с мультфильмом не надо будет заморачиваться с разрешениями на съёмки на особо секретных объектах, — тут же догадался Королёв. — Да и для детей мультфильм будет интереснее.
— У меня по поводу мультфильма ещё одно соображение есть, — пояснил Иван Александрович. — Помните того пацана-японца, Миядзаки, что участвовал в работе над «Марсианской экспедицией кота Леопольда»? Так вот, он сейчас учится в университете, и собирается затем открыть собственную студию, используя опыт, полученный на «Союзмультфильме», (АИ, см. гл. 02-38). Вот и привлечь его к работе над этим проектом, заодно постажируется парень, вникнет в киношно-мультипликационную кухню.
— А что, наши мультипликаторы сами, без помощи япошек, не справятся? — спросил Хрущёв.
— Справятся, безусловно, — согласился Серов. — Но тут у меня есть целый ряд соображений в пользу будущего сотрудничества. Парнишка талантливый, и работа над совместным проектом могла бы помочь ему раскрутиться. Японская анимация в будущем очень здорово поднимется, и мы могли бы, используя опыт сотрудничества, и, разумеется, талант Миядзаки, развить и нашу мультипликацию аналогичным образом. Тем более, трудовые резервы в Юго-Восточной Азии у нас имеются.
Опять же, если мультфильм будет чисто советский, его увидят только в СССР и странах ВЭС. Если же он будет советско-японский, его увидят и в Японии, — продолжал Серов. — А в Японии сейчас живут поболее сотни тысяч американских военнослужащих, многие — с семьями. Теперь представьте, приходит американский офицер домой, а ему дети рассказывают, как они смотрели мультик про советских собак в космосе. Не про американскую обезьяну, ети её мать, а про советских собак!
Хрущёв с Королёвым многозначительно переглянулись.
— А это мысль! — заметил Сергей Павлович. — Тогда у меня предложение: давайте сделаем этот мультик полудокументальным. То есть, чтобы там были собаки как собаки, и люди как люди, а не говорящие животные на двух ногах. Чтобы техника была узнаваемая, а не просто сигарообразная ракета со стабилизаторами как у «Фау-2» и круглыми иллюминаторами, из которых торчат собаки. Чтобы люди тоже были узнаваемые, всё равно мы уже рассекретили основных разработчиков. И сделаем мультик многосерийным, чтобы показать все ключевые моменты отработки пилотируемой программы, начиная с первых подъёмов собак на Р-1, и кончая первым полётом человека.
— А что, хорошая задумка! — Никита Сергеевич осознал потенциал идеи. — Противника на идеологическом фронте надо бить со всех сторон, и безжалостно. Только вот… При создании мультфильма авторам придётся изучать технику куда более глубоко, чем будет показано на экране. Так же как писатель изучает вопрос много глубже, чем потом пишет в книге. Мы что, япошек этих допустим к технике? По-моему, это будет опрометчиво.
— Думаю, всё, что касается техники, должны прорисовывать наши, а японцам оставим общие моменты — людей, собак, несекретные фоны, и прорисовку фаз анимации, — предложил Серов. — По поводу сюжета, у меня по ходу размышлений кое-какие идеи появились. Я передам их режиссёру, и ещё надо бы товарища Клушанцева привлечь к работе. Тема космоса у него в творчестве определяющая, он и как консультант может поработать, и в анимации разбирается. Он же в своих документальных фильмах анимационные спецэффекты использует.
Принципиальное решение было принято. Режиссером-постановщиком нового мультфильма назначили Вячеслава Михайловича Котёночкина, и уже он, как руководитель проекта, привлёк к сотрудничеству над новым мультфильмом Хаяо Миядзаки, организовав ему временную учёбу в МГУ (АИ). Иван Александрович Серов, как и обещал, передал Котёночкину папку с набросками сценария — текстовыми заметками, появившимися у него «по ходу подготовки операции», как он сам выразился. Когда Котёночкин бегло ознакомился с заметками Серова, у него глаза вылезли на лоб и волосы встали дыбом.
— Иван Александрович, вы серьёзно? Вы предлагаете такое детям показать?
— А что в этом такого? — пожал плечами Серов.
— Так ведь это никакая цензура не пропустит! Да и как ещё товарищ Главный конструктор на это посмотрит?
— С цензурой, думаю, мы договоримся, — улыбнулся Серов. — Никиту Сергеевича попросим помочь. Товарища Королёва я постараюсь уговорить. В конце концов, это — тоже наша история. Гордиться тут особенно нечем, но и правду сказать людям надо. Совсем необязательно показывать эти начальные сцены с натуралистическими подробностями. Можно только обозначить их, чтобы никого психологически не травмировать. Вы, кстати, покажите эту идею вашему японцу, я думаю, он эту затею одобрит. А то ещё и разовьёт.
Иван Александрович явно знал, что говорил. Миядзаки вцепился в его идею, и даже попросил разрешения побывать в НИИ-88, поговорить с Сергеем Павловичем, и его заместителями.
— Нам же нужно будет нарисовать в нашем фильме всех создателей советских ракет! — объяснил он Котёночкину. — Мы должны знать, как они выглядят, как говорят, как двигаются, какие у них любимые словечки, поговорки, чтобы наш фильм был достоверным!
Королёв сначала отмахивался, ссылаясь на занятость:
— Да некогда мне ерундой заниматься! — ответил он Серову, который отслеживал по своей линии совместную работу Котёночкина и Миядзаки.
— Это, Сергей Палыч, совсем не ерунда, — ответил Серов. — Этим мультфильмом мы можем, что называется, сразу нескольких зайцев убить. И собак ваших космических увековечим, и детей со всей вашей космической тематикой поподробнее познакомим. Я ведь не зря к работе над проектом предложил товарища Клушанцева подключить. Он — известный популяризатор науки, поэтому мультфильм у нас получится документально-познавательный, обучающий, и в то же время игровой. Детям как раз понравится.
— Ну... ради детишек, конечно, стоит заморочиться, — согласился Королёв. — Хотя, если честно, не ко времени это — уж очень работы сейчас много.
— Работы у вас и потом меньше не станет, — улыбнулся Иван Александрович. — Как и у меня, и у всех остальных наших коллег. Нам очень важно показать этот мультфильм одновременно в СССР и в Японии, сразу после полёта нашего первого космонавта. Кроме того, есть и ещё одна идея, не менее важная.
Он кратко изложил Королёву содержание начального эпизода мультфильма, который уже обсуждал с Котёночкиным. Сергей Павлович был изрядно удивлён:
— Тема-то, прямо скажем, не детская, Иван Александрович! Даже если эту вашу историю с хлебом в неё вплести.
— А это — ещё одна линия, скажем так — не дезинформации, а, скорее, запутывания вероятного противника, — пояснил Серов.
— То есть?
И вот тут Иван Александрович поведал Королёву то, что пока не говорил Котёночкину — свой замысел финала мультфильма:
— Мы вам своим присутствием постараемся не мешать, — заверил председатель КГБ. — Нам надо только поучаствовать в одной сцене, когда ваши ребята в марте следующего года будут вынимать из спускаемого аппарата лису и манекен. Вы же эти моменты всегда на киноплёнку снимаете?
— Обязательно снимаем, — подтвердил Сергей Павлович. — Для документирования необходимо.
— Вот! А у мультипликаторов есть такая техника анимации, когда они свою картинку рисуют, обводя покадрово силуэты актёров, проецируемые с обычной киноплёнки, — пояснил Серов. — Поэтому ваши документальные кадры при работе над мультфильмом очень бы пригодились. А уж мои ребята присмотрят, что из снятого можно будет показывать, а что — нет.
— Так-так... — Королёв был заинтригован. — Допустим, документальные съёмки всех запусков собак мы «Союзмультфильму» предоставим, частично, конечно, без секретных фрагментов. Сотрудников ваших в группу поиска и спасения включим, это не проблема. Но с чего вы решили, что американы на эту версию клюнут? Ведь дикость же! Американы — рационалисты, и далеко не дураки. Они даже на версию с инопланетянами не особо повелись, а уж в такую ерунду и подавно не поверят.
— Тут будет работать принцип информационного шума, — пояснил Серов. — Мы сбрасываем противнику одну за другой разные версии, причём одна другой невероятнее. Сначала они отмахиваются от них и идут самым простым путём — ищут у себя наших шпионов, и даже находят. Но шпионажем можно объяснить далеко не всё. По космосу мы американцев сильно опережаем, и объяснить это опережение кражей секретов они не могут, так как воровать у них в этой области нам пока нечего — они ничего прорывного ещё не создали. Вот когда у них пойдёт «NERVA», тогда, конечно, а пока у них особых успехов даже с F-1 ещё нет.
Поэтому американы вынуждены раз за разом анализировать подсовываемую нами дезу, и из всех неправдоподобных версий они в итоге выберут наименее неправдоподобную, именно по причине своего рационализма.
Королёв недоверчиво потёр кулаком подбородок:
— С японцем вашим я поговорить могу, конечно, только нет у нас в Главкосмосе переводчицы с японского.
—Я вам из своих пришлю, — усмехнулся Серов. — Девушка толковая, знает не только японский, но ещё и английский, и французский. Я бы вам советовал её на работу устроить официально.
Королёв только пожал плечами:
— Если девушка действительно толковая — почему бы и нет? Вот мне бы ещё переводчицу с лисьего, — пошутил Сергей Павлович. — А то эти лисята, что привёз товарищ Яздовский из Новосибирска, они, конечно, ручные, умные, но шкодные, грызут всё подряд. Надо бы найти кого-то, кто может призвать их к порядку.
— Есть у меня и такой специалист, — ответил Иван Александрович. — Она у нас тоже занимается уходом за лисами и песцами (АИ). Могу её вам временно откомандировать.
— Сделайте одолжение, хотя бы на время завершения программы запусков животных, — попросил Королёв.
— Хорошо, — согласился Серов.
Переводчица оказалась молодой девушкой, похоже — вчерашней студенткой, азиатской наружности, как потом выяснилось — из Бурятии, хотя имя у неё было вполне русское:
