Осторожно удерживая ее двумя пальцами, я поднесла капсулу к жестким губам. Найлус приоткрыл рот, быстрое, едва уловимое движение, и он вновь опускает голову мне на колени, аккуратно, чтобы не повредить тонкую оболочку, прикусив острыми зубами продолговатый цилиндрик.
— Хищник. — мурлыкнула я, ласково глядя турианца по нежной коже шеи.
Найлус проглотил капсулу, а в зеленых глазах блестело лукавство. Нравятся ему такие мелкие знаки внимания и легкие прикосновения. Да и вообще турианцы тактильный контакт предпочитают словам, не важно, объятия это, дружеский хлопок по плечу или удар в морду.
В гостиной раздался грохот упавшего ящика, шум разбившейся бутылки и сдавленное хриплое проклятие, которое не смогли до конца заглушить закрытые двери. Гаррус покачал головой, медленно слез с кровати.
— Интересно, он найдет капсулы?
— Вряд ли. — Найлус, полыхнув сожалением, встал. — Если только не догадается искать их на кухне в жестяной коробке из-под соли.
— Что с ним будем делать? — тихо спросила я.
Найлус вздохнул, потер гребень.
— Я так понимаю, отпускать его одного надолго нельзя?
— Не то что надолго, а вообще не стоит оставлять его наедине с самим собой. Я уже говорила — разум нестабилен. Пока Сарен не выстроит новый Якорь, срывы и коллапсы будут продолжаться, пока не приведут к одному из двух финалов. Или Якорь выстроится самопроизвольно, зацепившись за самый яркий и положительный образ. Или... разум не выдержит постоянных стрессов и окончательно падет в бездну психоза и, как результат, — распад медленно сходящей с ума личности и абсолютное безумие. — я покачала головой. — Вероятнее всего во время краткого прояснения он или обретет Якорь, или пустит себе пулю в голову. На этот раз — удачно.
— Изумительные перспективы... — буркнул Гаррус. — Помочь можно?
— Выбрать Якорь или создать его может только он сам. Мы же максимум что в состоянии сделать — это оказать моральную поддержку.
— Значит — окажем. — сказал, как припечатал.
Когда мы выползли, чуть пошатываясь из комнаты, Сарен как раз убирал лужу янтарной жидкости и разлетевшуюся мелкими осколками бутылку. Увидев нашу сонную компанию, он выпрямился и отключил высокотехнологичный бесшумный аналог пылесоса.
Прежде, чем Сарен успел открыть рот и что-то сказать, я кинула ему коробочку с чудодейственной пилюлей.
— Держи.
Он глянул на упаковку.
— Благодарю. — короткая пауза. — Не хотел вас разбудить.
— Если не хотел — надо было лежать дальше. — пожал плечами Найлус. — Так бы поспали подольше, раз уж Спаратус в этот раз не стал нас будить нежданным звонком.
— Так вроде бы не за что. — я пожала плечами. — В этот раз все было тихо и вполне цивилизованно.
Сарен проглотил капсулу, а проходящий мимо Гаррус протянул ему бутылку с водой.
— При желании — нашел бы. — пожал плечами Найлус.
— Видать, он решил нас не трогать. — я зевнула. — Какие на сегодня планы?
— Не помешает заглянуть в арсеналы Спецкорпуса. — Найлус подобрал пустую бутылку с пола и закинул ее в большую коробку. — У меня остался один комплект брони. Оружие, в принципе, есть.
— Гаррус?
Снайпер пожал плечами.
— То же самое. Забрать бы еще с "Нормандии" винтовки.
— Заберем. Мне все равно надо подняться на корабль и решить со старпомом накопившиеся дела.
— К Мнемозине полетим на фрегате? — удивленно спросил Найлус.
— Нет, конечно. "Норма" останется на Цитадели. Заодно разберутся с экспериментальными двигателями, а то меня уже задолбали эти постоянные мелкие поломки. Да и Адамс чем-то в работе ядра недоволен. Не хочется, чтобы фрегат в один прекрасный момент развалился прямо в перегоне. — я растеклась по креслу, перекинув босые ноги через подлокотник. — Кто вообще догадался дать Спектру еще толком не обкатанный прототип? Убила б эту сволочь... Не, я понимаю, Тали просто в восторге от возможности покопаться в двигателях, но... — я обреченно махнула рукой, — а, что тут говорить.
— Избавься от него. — тихо сказал Сарен.
— Просто так не могу. Надо ждать удобного случая. — я встретила его взгляд. — Альянс не поймет, если я вот так просто откажусь от их щедрого дара. А мне лишние проблемы ни к чему.
Сарен понимающе кивнул. Радует, что он уже самостоятельно в разговор включается, а не просто молча слушает.
— А у тебя какие планы?
— А какие они могут быть? — иронично спросил он.
— Да ладно... Можно подумать, тебе ничего на Цитадели не надо?
Артериус пристально смотрел мне в глаза тяжелым испытывающим взглядом. Все еще ждет какого-то подвоха... А подвох в том, что нет никакого подвоха. Интересно, когда он это поймет и, главное, примет?
— Я спрашиваю совершенно серьезно. Все равно Совет тебя к нашей команде приписал.
— Уверена?
— Могу позвонить Спаратусу, он подтвердит. — я пожала плечами. — Правда, есть большая вероятность, что нас просто матом обложат в вежливой высоко литературной форме и посоветуют не страдать ерундой. Или, что хуже, чем-то озадачат, раз уж сами позвонили и нарвались на комплимент.
Сарен подошел к креслу и медленно сел, задумчиво глядя на меня.
— Не ожидал.
— Чего?
— Такой реакции Совета. Обычно разбирательства более тщательные, и при подозрении в... предательстве, Спектра до окончания разбирательств держат под стражей.
Голос турианца дрогнул на слове "предательство".
— Тебя никто не обвинял в предательстве. — я пожала плечами.
— Разве? — в хриплом тягучем голосе промелькнул сарказм. — Я помню иное на заседании Совета.
— А, ты про ТО заседание. — я усмехнулась. — Я там вообще была как часть декора. Спорить с Удиной — это себя не любить. Он же все мозги через уши тонкой струйкой высосет.
— Посол Альянса — не особо приятная личность. — дипломатично подтвердил Гаррус.
— Это ты с ним еще толком не общался. — я хмыкнула. — Ничего, шансы будут и не раз.
Гаррус от такой перспективы вздрогнул и поежился.
— Нет, благодарю... я обойдусь без такого опыта...
— Я бы тоже обошлась. — я вздохнула. — Сарен, в отчетах Совету мы сразу сообщили о твоем... подчиненном состоянии.
— Откуда вы узнали?
— О контроле? — я встретила его взгляд.
— Не только. Ты многое знаешь. То, что знать не должна.
Наконец-то он задал вопрос, который его так интересовал. Пожалуй, пришло время рассказать ему кое-какие новости и пояснить непонятные моменты.
— Сарен, я могу ответить на твой вопрос. Лгать тебе я не буду даже в мелочах. Если я не захочу отвечать на заданный вопрос — я так и скажу.
— Но?
— Но захочешь ли ты услышать правдивые ответы? И сможешь ли ты поверить в эту правду?
— Она настолько невероятна?
— На грани бреда сумасшедшего.
Синие глаза сузились.
— Я готов... попробовать поверить. — короткая пауза, оценивающий взгляд.
— Задавай вопросы.
— Откуда ты знаешь о том, что знать не должна? О том, что произошло с моим братом.
— Это специфика моего образа жизни. Когда я прихожу в новую реальность, я получаю базовые знания о линии ее развития.
Синие глаза расширились.
— "Прихожу в реальность"?
— Тебе знакома теория о множественности вселенных?
Сарен медленно кивнул.
— Теория известна.
— В чем-то она правдива. Реальностей бесконечно много. Они возникают и гибнут миллионами в каждое мгновение. Не буду углубляться в их классификацию, сейчас достаточно знать, что существует понятие "воплощенная реальность". Она возникает по какой-то готовой схеме и подпитывается от соответствующего эгрегора. У нее — жесткая колея развития. Все события и история полностью прописаны. Когда такая реальность выполняет все условия и проходит событийную цепочку до конца, она теряет подпитку от эгрегора и схлопывается. Мы живем именно в такой.
— Откуда такая уверенность?
— Это не первая жизнь, которую я живу. — я вздохнула. — Такие как я после смерти в одной реальности, перерождаются в другой. Нас так и называют — перерожденцы. Наша... задача — сбить воплощенную реальность с колеи событий, переведя ее в реальность отраженную, которая сможет продолжить свое развитие. Своеобразный симбиоз. Мы даем шанс реальности на развитие, а она нам — энергию для самосовершенствования.
— Что будет, если ты не справишься?
— Я погибну вместе с реальностью. Развоплощение души. Полная и окончательная смерть. Согласись, весьма существенный стимул, чтобы как следует выполнять свои обязанности.
Сарен медленно кивнул, а в синих глазах горел скепсис.
— Иногда я знаю что-то о будущих событиях, иногда — нет. Но всегда при прибытии я могу получить хоть какую-то информацию об основных ключевых точках истории из ноосферы реальности. Правда, эта информация очень фрагментарна и ее тяжело осмыслить.
— Это не тот случай. — вопроса в словах Сарена не было. Простая констатация факта.
— Не тот. Я знаю, как будут развиваться события. Это знание спасло жизнь Найлусу. И тебе. Вы оба должны были погибнуть. — Сарен вздрогнул. — Найлус — на Иден Прайм от выстрела в затылок. Ты — при атаке на Цитадель: или от собственной руки, если тебе удалось сбросить контроль Жнеца при ПОЛНОЙ индокринации или от руки женской или мужской вариации Шепарда. Правда, чем больше изменений я вношу, тем меньше ценности в моих послезнаниях.
— Первое изменение — это спасение Найлуса?
— Да. Его смерть — ключевая точка цепи событий и очень неохотно поддавалась изменению. В итоге он все равно словил свой законный выстрел, но — не умер на месте, и мне удалось его спасти. Потихоньку изменения накапливаются и реальность становится гибче. Еще одним серьезным отступлением от колеи стало спасение Бенезии и передача королевы рахни Иерархии как вассальной расы. А потом мы полетели за тобой. Намного раньше, чем должны были. Как результат — ты завершил свою судьбу закономерным выстрелом в голову и выпал из интересов реальности, мне же удалось тебя спасти и вытащить из-под власти Назары.
— Назара — это Властелин?
— Это его имя. Властелин — его класс.
Сарен медленно кивнул. Неужели поверил?
— Что нас ждет впереди?
— До ключевой точки истории, которая абсолютно не поддается изменению — только одно событие — уничтожение Назары. Вот только КАК мы это сделаем — уже зависит от нас.
— Почему ты это рассказываешь? — глухо спросил Сарен, пристально глядя мне в глаза.
— Ты сам спросил.
— Ты могла и промолчать.
— Могла.
— Тогда — почему ты ответила на мои вопросы?
— Спасать Галактику — не самое приятное занятие. — я усмехнулась. — Мне давно надоело быть героем-одиночкой... ну или злодеем-одиночкой.
Сарен на эту поправку понимающе усмехнулся.
— Ищешь помощников?
— Не совсем. Я ищу тех, кто сможет встать рядом и разделить со мной это счастье...
— Ты предлагаешь мне стать спасителем Галактики? — иронично поинтересовался Сарен.
— А почему нет? Ведь именно этим занимаются Спектры. — пожала плечами — Ты и Найлус выпали из интересов реальности . Хоть вы и находитесь на острие событий, но полностью свободны в своих действиях. Вы сможете помочь, если захотите.
— А я? — тихо спросил Гаррус.
— Ты, к сожалению, еще не свободен. Шанс вывести тебя из-под власти реальности появится примерно через два года. Радует, что твоя судьба, в отличие Сарена или Найлуса, не статичная и имеет всего две неизменные точки: первая — это наша встреча на лестнице, вторая — в будущем. — я жестом прервала попытку Гарруса задать вопрос. — Не спрашивай, что должно произойти — это знание только под удар тебя подставит. Такова специфика этой реальности, а я не хочу узнать на практике, как могут извернуться события, чтобы ты был вынужден оказаться в нужное время в нужном месте и в нужной ситуации.
— Звучит не очень-то обнадеживающе. — буркнул парень.
Я развела руками.
— Как есть. По-хорошему, тебе вообще не следовало это знать для собственного спокойствия. Но ты спросил, а я лгать никому из вас не хочу и не буду.
— Почему? — спросил Сарен.
— Потому что вы первые, кого я впустила во внутренний круг за последние восемь жизней. Постоянное одиночество... — я неопределенно взмахнула рукой, — скажем так, меня начали посещать не самые лучшие и жизнерадостные мысли. Особенно ярко это проявилось после перерождения в мире, скатившегося в агонию апокалипсиса. Массовые смерти, ожившие мертвецы-зомби, морфы, разрушающийся социум, всплывшая грязь в душах людей, беззаконие и полная анархия, зверства, творимые выжившими... ставшими монстрами похлеще любого мутанта-мертвяка... Очень жизнеутверждающее и радостное было время. Особенно та его часть, когда меня сожрал морф, но я не ушла на перерождение, а встала как живой мертвец — тупой зомби с фрагментарной памятью, и прошла полный путь до высшей ступени морфа. Восемь смертей, пока реальность меня не отпустила... сперва от зубов морфа, которого я прощелкала еще будучи живым человеком, потом дважды от людей в виде низшего зомби... и еще четыре уже в облике морфа, когда я полностью себя осознавала и помнила, кто я. Просто супер... хорошо хоть в восьмой раз удачно в башку попали и окончательно упокоили. Сдаться и просто сдохнуть — инстинкты и гордость не позволяли.
Ко мне подошел Найлус, аккуратно поднял на руки, сел в кресло и усадил на колени, крепко обняв. Сарен за этим действом наблюдал с удивлением, но — молча, периодически косясь на Гарруса.
— Как ты вообще это выдерживаешь? — тихо спросил Найлус, осторожно гладя меня по голове.
— Да я уже привыкла. Сперва было... тяжелее всего. Ничего не знаешь, ничего не умеешь, по способностям — обычный человек, а вокруг... — воспоминания о втором перерождении вызвали непроизвольную дрожь. — Вы просто не представляете, насколько изуверскими могут быть воплощенные реальности... — я удобнее устроила голову на плече Найлуса. — В каких только ситуациях я не наблюдала разумных... особенно, людей. Что они только не творили, когда пропадала угроза наказания и поводок правосудия...
— Изначально ты родилась человеком? — спросил Сарен.
— Да. И первые пять перерождений я тоже была человеком. Потом уже начался разброс по расам. Я даже вампиром побывала. Классическим таким бессмертным, не мертвым и не живым кровососом, боящимся света и святых вещей. Зато поняла прелесть диаблери и удовольствие от истребления мощных и древних тварей... — я не сдержала смешка. — Это была яркая и короткая жизнь. Двадцать лет, за которые я сократила популяцию вампиров по всему миру раз в десять, пока меня не смогли грохнуть. Тогда, кстати, я окончательно перестала ассоциировать себя с человеком, и пошли уже перерождения в другие расы.
— Почему ты перестала впускать других во внутренний круг? — глухо спросил Сарен.
— Слишком часто предавали. — спокойно ответила я, глядя в синие глаза.
Он меня понял.
— Утратила доверчивость?
— Людям вообще тяжело доверять.
В ответ — понимающий кивок.
— Почему ты доверилась нам? — тихий вопрос.
— Потому что, Гаррус, вы — не предадите.
— Среди нашей расы тоже были случаи предательства. — возразил мне Найлус.
