Фотографии украшали развернутое интервью «одного из преподавателей» с бесстрастными пояснениями хода событий. Реально бесстрастными, но как-то так получилось, что само изложение произошедшего свидетельствовало против Министерства сильнее всего. Вторая половина «Пророка», да и остальных газет, была посвящена Азкабану, развалинам Азкабана и перечислению погибших.
Магическая Британия получила информационный удар огромнейшей силы.
Можно сказать, что Министерство было нокаутировано прямым в челюсть. На контрасте предыдущих выступлений и уверений, что «в Багдаде все спокойно», фотографии и статьи смотрелись шокирующе. В один день и Азкабан, и Хогвартс, и трупы, трупы, трупы... Все это моментально взвинтило «градус» политики. Накал говна на вентиляторе был таким, что, по слухам, Фаджа едва не убило на месте потоком вопиллеров. В смысле, их было столько, что министр не успевал их вскрывать, и они взрывались десятками.
Ближайшие помощники и секретари бежали от Фаджа еще раньше.
Устроенный Дамблдором политический шторм еще только начинался, но министр решил не рисковать и уже к вечеру первого мая опубликовал заявление о своей отставке. Это, правда, не спасло его от повреждений от вопиллеров, но, говорят, Фадж быстро смылся то ли в другую страну, то ли в секретный правительственный бункер, в общем, исчез с горизонта. Был быстро избран новый министр, и стоит ли удивляться, что Амелия Боунс вполне разделяла цели Ордена Феникса, хоть и не состояла в нем? Во всяком случае, в марте именно Дамблдор попросил ее проследить за соблюдением порядка и законности в процессе допросов школьников, и Амелия проследила.
Помимо восстановления Дамблдора в должностях и званиях (увы, но репутацию так и не удалось восстановить, на что дедушка Альбус плевал с высоты бороды), новый министр заявила о снесении Азкабана и отказе от дементоров. Парочка особых отрядов, как мне по секрету шепнул Сириус, подъехала к дементорам и сожгла их нахуй вместе с тюрьмой. Оставшихся одиночных дементоров потом еще несколько лет вылавливали и уничтожали, а их скопление возле Хогвартса просто распылили.
Сириус не говорил как именно, а я не стал уточнять, хотя и подозреваю, что Блэк и сам не знал.
Явно какая-то запретная магия, преследуемая по магическим законам.
Также, войдя в должность и убедившись, что аппарат Министерства крепок и по-прежнему крутится, Амелия сделала заявление о возвращении Волдеморта и объявлении его и его приспешников вне закона. Были обещаны крупные награды за головы любого из них, категорически предписывалось не брать в плен, а уничтожать на месте, и так далее. В ответ Том не постеснялся напасть на Министерство и расколотить пару этажей, показывая, что он в полной силе и чхать хотел на угрозы. После этого обе стороны как-то притихли и на время отказались от громких акций.
Во всяком случае, скоро уже экзамены, а Волдеморда пока нос больше не высовывает.
Возможно, свою роль сыграло и то, что половина его крестражей оказалась уничтожена, а именно: Чаша Хельги Хаффлпафф из сейфа Лестрейнджей, дневник в прошлом году и медальон Салазара Слизерина, обнаруженный кем-то из Ордена в особняке на площади Гриммо, 12, куда прошлым летом я ходил на заседание Ордена. Четвертый крестраж в лице Гарри вернулся к учебе, хотя и утратил изрядную долю былого веселья и беспечности.
Злая, как тысяча Пожирателей, мадам Помфри, озверевшая после лечения всех пострадавших, осмотрев Гарри, внезапно смягчилась и признала, что колдунство в битве пошло Поттеру на пользу. Одним рывком он сократил оставшийся срок лечения, и магические потоки заработали в полную силу. Наверное, тут сыграло свою роль то, что Гарри действовал на эмоциях, очень сильных эмоциях, каковые, как я теперь знаю, сильно расширяют возможности мага. Хотя и несут в себе опасность расшатывания: постоянно действуя на эмоциях, маг легко может стать лабильным, психика «поплывет», и он всегда будет немного «не в себе». Или будет казаться, что он не в себе, как с Беллатрисой.
Встреча с ней показала Невиллу всю глубину разделяющей их пропасти опыта, умений и возможностей, и, к чести юного Лонгботтома, надо сказать, что он сумел «переварить» это. Составил себе план занятий, написал Ба письмо с извинениями и торжественно поклялся, что уничтожит Беллатрису. Она, похоже, задела личные струнки в его душе, ибо он клялся уничтожить только ее, а не всех, кто пытал его родителей. Не знаю, все равно случайно услышал, задержался в душе в Дуэльном Клубе, который снова начал свою работу, и кто же виноват, что у меня все в порядке со слухом?
Не стал показывать Невиллу, что знаю о клятве, а он не стал публично распространяться на эту тему.
Вообще, после возвращения Дамблдора и того вопроса в коридоре, Невилл как-то утратил щенячью восторженность во взоре и взглядах, бросаемых в мою сторону. Это немало меня порадовало, так как не хватало мне еще пламенной страсти и воздыханий с его стороны. Мне и Луны хватает в этом вопросе. Не в смысле пламенной страсти, а в смысле, что у нее есть привычка шептать в ухо, а мне при этом в голову лезут похабные картинки. И просить ее прекратить такие шептания что-то язык не поворачивается.
Короче, пора на каникулы.
Еще Сириуса полностью оправдали и обелили и все обвинения сняли, к вящей радости Гарри. Труп Петтигрю, только глядя на который я припомнил, что видел его в конце четвертого фильма, выступил в роли подтверждающего доказательства. Вообще непонятно, на кой хер им тут свидетели, если есть Сыворотка Правды, извлечение воспоминаний и прочие радости следователя. Питер, как и говорил Дамблдор, оказался той самой сбежавшей крысой Рона, но поняли это далеко не сразу. Сириус, уже после оправдания, смотрел у Гарри колдофотки за второй курс и на них узнал Коросту, в смысле Питера, анимагической формой которого была крыса.
Так как Петтигрю уже лежал в могиле, то никто шума поднимать не стал. Так, подивились немного (ну а я промолчал о своем знании), вот, мол, как, сколько лет Уизли ездили в Хогвартс в сопровождении взрослого мужика. Только Джинни немного повизжала от мысли, что крыса могла достаться ей и подглядывала бы за ней в душе. Но тут, конечно, Питера осуждать было бы трудно, поэтому вопли Джинни о помывках и подглядках не встретили бурной поддержки «Ежиков». Также, на радость Гарри и как будто в компенсацию за перенесенные невзгоды, старшие Уизли прислали ему письмо с новостями с больничных фронтов.
О чем Поттер не замедлил рассказать всем, и мне в том числе.
— Рон окончательно пришел в себя! — улыбается Гарри. — Он, правда, почти ничего не помнит из того, что случилось, и целители настаивают еще на месяце процедур, но все равно!
Да уж, реально получается, что мы — команда инвалидов. Рон был без памяти, я — без ноги, а Гарри брякнулся с метлы, едва не отъехав в могилку. Хотя ладно, чего уж прибедняться. Гарри все равно теперь самый здоровый из нас. Даже новый раздвижной протез, без всех этих выебонов со сталью и узорами, все равно остается протезом из дерева, а не живой ногой. Однако, вспоминая бой, надо будет деревяшку ядом помазать на будущее. Мало ли кто там, на четвертом году, кинется? И тут я ему хренакс — и отравленного дерева в глотку!
— Теперь он сможет вернуться в Хогвартс! — радуется Поттер. — Мы снова будем вместе!
— Только если он сдаст экзамены за третий курс экстерном.
— А, точно, — темнеет Гарри. — Он же пропустил! Но ничего, думаю, на каникулах...
— Рон будет отдыхать и восстанавливаться в кругу семьи. Гарри, неужели тебе настолько не хватает Рона, что ты готов уморить его учебой?
На всякий случай улыбаюсь, а то шутка какая-то... нешуточная получилась. Гарри, впрочем, все понимает.
— Ну, даже если на курс младше — это лучше, чем полное его отсутствие! Мы ему поможем с учебой, правда, Гермиона?
— Правда, — киваю, думая, что хрен его знает, что там в будущем получится.
Турнир Трех Волшебников все-таки — и, кажется, следующий год будет не менее веселым, чем этот.
Хотя будет ли тот Турнир в нынешней ситуации? Пусть даже Министерство и Волдеморт пока временно притихли, переконфигурируя ряды и готовясь к схваткам. Летом, готов поклясться, попробуют вцепиться друг другу в глотки, и что из этого получится, никто не знает. Но радует, что работы по уничтожению основы бессмертия Тома ведутся, хотя теперь он наверняка соберет оставшиеся крестражи и будет держать при себе. Что там у него было? Кольцо? Да, кольцо, на котором дедушка Альбус убился, ну а теперь не убьется, так как Том его изъял из особняка Реддлов.
Змея... Ну та понятно, денно и нощно рядом с Волдемортом.
И диадема, точно, диадема Ровены Рэйвенкло, потерянная после ее смерти и теперь, получается, найденная Томом в своих странствиях? Ну, тут можно долго искать, да, впрочем, пусть Дамблдор себе голову ломает. Она у него умная, пусть составляет свои Хитрые Планы, интригует, строит заговоры, тем более что теперь министр за него, и вообще. Я же съезжу домой, оттянусь как следует, отдохну от этой учебы, проведу овощем не менее двух недель и только потом, лениво почесывая пузо, решу, что же делать дальше.
С поправкой на Орден, разумеется, но все же есть свобода действий.
Едем домой. На фоне бурления магической Британии последний учебный месяц как-то просто пролетает мимо. Не все становится в Хоге как раньше, например, отсутствуют субботние лекции у Люпина, и это нихрена не радует. Но для основной массы школьников настала прежняя стабильность, такая, как и прежде, до воцарения Амбридж, и ученики бурно этому радовались. Но экзамены от этого привлекательнее для них не стали.
Гарри, правда, все равно недоволен. Для него стабильность выразилась в том, что он едет обратно к Дурслям.
Но тут ему пришлось подчиниться. Защита крови и прочие выкрутасы, о которых рассказывал Дамблдор, не позволяли все бросить и переехать жить к Сириусу. Хоть сто раз его считай крестным, а особняк на площади Гриммо, 12, своим домом. Но все равно Гарри добился некоторого прогресса. Дамблдор официально признал, что достаточно провести у Дурслей полтора месяца, а потом можно уезжать. Также Поттер негласно заручился поддержкой Сириуса, хотя в плане воздействия на Дурслей, на мой взгляд, у них слишком много прорех. С другой стороны, пусть пробуют, Блэку тоже надо набираться опыта в житейских сферах.
Разумеется, продолжать работать школьным завхозом он не собирался, и теперь Дамблдору предстояло подобрать сразу нескольких сотрудников. Бинса все-таки уволили и выгнали из Хогвартса, и это было единственное решение прошлого Министерства, которое встретило одобрение и понимание школьников.
Надо ли говорить, что все мы сдали экзамены на высокие оценки, и вовсе не потому, что учителя нам помогали? Сивилла, правда, съела мозг Гарри, пытаясь узнать, чего это мисс Грейнджер на ее предмет не переводится, но ну ее нахрен, заниматься в такой душной атмосфере? Чаек с травками был неплох, но третьего глаза у меня точно нет. Так что похожу пока на Нумерологию и УЗМС, благо профессор Кеттлберн уцелел, и вообще все треволнения весны прошли мимо него.
— Ну что, — говорю остальным, — зря вы спорите!
— Это еще почему? — раздается дружный хор.
— Так вы все приглашаете меня в гости, к кому первому ехать? Мне лета точно не хватит, если гостить у каждого по месяцу. Даже если сразу с экспресса, не раскладывая чемоданы, ехать. Так что давайте проще — приезжайте в гости ко мне!
Уизли, Лонгботтом, Лавгуд и Поттер переглядываются и снова начинают спорить.
Смотрю на них и ощущаю какой-то налет грусти. Живые, спорят, а ведь могли и по ним объявлять день траура в Хоге. Ладно, допустим, Драко был мажором и пытался доебаться до Гарри, но все равно дело того не стоило. Хотя с точки зрения Снейпа очень даже стоило, и совершенно не желаю лезть в дебри сложной зельеварской души. Девушки Рэйвенкло... ну ладно, их я знал только по приставаниям к Луне, так что тут тоже особо плакать не буду, как и по Крэббу.
Но все равно, на контрасте с погибшими как-то ярче ощущается, что мы еще живы.
В таком вот настроении приезжаю на вокзал Кингс-Кросс. Все живы, здоровы, пусть и не на голову, но хотя бы физически. Наши победили, теперь Дамблдор точно развернется вширь и вглубь и еще из Европы подвезет волонтеров. Ненавязчиво им на Турнире продемонстрирует, какой у нас тут Волдеморда бегает, и все. Совместными усилиями задавят Тома, и будет полное счастье, «умиротворение и благорастворение воздухов». Хотя не с моим и не с Гарриным счастьем заикаться о мирной жизни. Так что этим летом надо ударно отдохнуть, пока еще есть возможность. Чувствую, с началом войны первые три года учебы будут вспоминаться как «золотой век» и вообще что-то нереальное.
Особенно вспоминая то совсем секретное объяснение с Дамблдором.
Эх, мечты, мечты, когда ж вы сбудетесь?
Нам ли стоять на месте!
В своих дерзаниях всегда мы правы.
Труд наш есть дело чести,
Есть дело доблести и подвиг славы.
К станку ли ты склоняешься,
В скалу ли ты врубаешься,
Мечта прекрасная, еще неясная,
Уже зовет тебя вперед!
Эпилог
— Сейчас у меня будет много дел, и вряд ли мы сможем еще раз вот так побеседовать, Гермиона, во всяком случае, в этом школьному году, — директор выдерживает паузу и вдруг широко улыбается в бороду и поправляет очки. — Да и я, кажется, опять задолжал тебе объяснение, Гермиона, что же, раз так, не будем нарушать эту добрую традицию. Не буду напоминать о том, что все услышанное здесь надо сохранить в тайне, ты и без того умеешь держать язык за зубами, как показали прошлые события.
А если поймают и залезут в голову, вспыхивает прошлый страх и тут же отступает. Уже и без того так увяз в делах Дамблдора, что одной тайной больше, одной меньше — разницы нет. В случае поимки все равно выпотрошат и хорошо если убьют сразу, без предварительного изнасилования.
Всего-то и нужно, что не попадаться!
— Я не знаю, как именно все произошло, но можно не сомневаться, что началось оно с Питера Петтигрю, с которым ты отлично знакома.
— Да-а-а? — в голосе неуверенность.
— Крыса Рона Уизли — Короста, ведь анимагической формой Питера была как раз крыса.
Неподдельно пучу глаза и Дамблдор качает головой.
— Сириус узнал его, ведь они были друзьями и знали анимагические формы друг друга. В ту ночь, когда погибли родители Гарри, именно Питер выдал их и привел Волдеморта, а потом ловко инсценировал смерть.
— Так чего он сбежал, жил бы и дальше у Уизли?
— Не знаю, Гермиона, — качает головой Дамблдор, — могу лишь предположить, что после прошлых двух лет и явлений духа Волдеморта, а также потери Рона в качестве условного хозяина, Питер решил, что пришло время действовать.
