Чистилище для неудачника

— Вряд ли я был хорошим братом, — сказал серьезно, без ерничания. — Вечно лишь о себе думал. Пришло время и о других. Ты моя сестра, моя кровь и никого ближе, кроме матери, у меня нет. Остальные не в счет, давно уехали. Так пусть хоть ты за меня искренне помолишься, если не вернусь. Да и мне Там зачтется, что хотя б попытался не мешать жить. Через пару недель сама решения принимать станешь. Возможность быть независимой даю. А сумеешь или нет, сама старайся, если умная, в отличии от меня дурака.

— Мне страшно, — сказала она шепотом.

Понятное дело. Привычное, налаженное существование рушится. Дальше ей придется самой, без оглядки на чей-то авторитет и не имея возможности спрятаться от разговоров.

— И это хорошо, — киваю. — Бояться — это нормально. Позволить взять страху над собой верх — непозволительно. Мы потомственные ишпаны, из воинского рода. Встречать врагов с оружием в руках у нас в крови и не вздумай сказать, что ты женщина.

В детстве она пыталась подражать мне. Те же повадки, вплоть до лазанья по деревьям, охоты и фехтования. Матери вечно приходилось одергивать и напоминать, что у нее в жизни иная задача — беречь очаг.

— Это не важно. Вы рожаете мужчин и их воспитываете. Благодаря вам, мужчины такие, какие есть. Не думать о безопасности непозволительно, слишком усердно от врагов прятаться тоже нельзя. Потеряешь все. Так отец говорил, не я. Всегда и везде будь самой собой, а не подстраивайся под других. Какую судьбу создашь, такая и будет. Это уже от себя.

— Предсказание? — криво усмехнулась.

— Нам этого дара Господь не дал, оно и к лучшему, — говорю с глубоким убеждением. — Плохой бы из меня мобед вышел.

— Пан и панна Воронецкие, — окликнул Ладягин, — извольте посмотреть.

При виде текста невольно испытал восхищение Ипатием. Конечно, писано меньше листа, но без единой помарки, красивейшим почерком в двух экземплярах. Второй будет зарегистрирован в архиве храма, чтоб любой мог ознакомиться и убедиться. Мне б на такое понадобилось пол дня и куча ругани. Внимательно перечитал оба документа, проверяя на расхождение с изначальными тезисами и кивнул.

На нижнюю часть пергамента накапали расплавленным сургучом, а затем приложили по очереди печати. Сначала, естественно, я. Затем дьюла. Внизу расписались Бася и Ипатий.

Дьюла встал и принялся читать молитву на каком-то архаичном наречии, где я понимал с пятого на десятое слова и даже общий смысл улавливал с трудом. Это гораздо древнее привычных устаревших формул, употребляемых повсеместно. Когда под его ладонью, перевернутой вниз, полыхнуло пламя, невольно вздрогнул. Впрочем, все, пусть и ждали, дернулись. Свет по глазам бьет серьезно и реагируешь не размышляя, машинально.

Быстро сунулся глянуть на результат и с удовлетворением хмыкнул. Не в первый раз вижу, однако всегда вызывает удивление и восторг. Пергамент превращается в странный материал, который можно кидать в огонь или воду, буквам ничего не будет. Правда, резать можно, пусть и с трудом. Совсем уж неуничтожаемым документ не является. Но обычные случайности, вроде пожара ему повредить не способны, что имеет порой огромное значение.

Печати, при том, будто вплавляются и содрать их тоже не выйдет, как и пергамент сверху покрываются прозрачной коркой. Самое важное: если используешь не свою печать, она смазывается и сразу видно — подделка. Как это возможно, никто толком объяснить не способен, включая юристов. Магия. Не случайно, высшая категория судебных крючков всегда из таких. Ты можешь быть семи пядей во лбу, тем не менее, только имеющий способности, получает в разы больше гонорар, поскольку в архив попадает лишь такой вариант.

— Скоро солнце садится, — говорю вслух, забирая свой экземпляр и попутно передавая главную печать Басе. Ключи и так у нее на поясе, а вот это признание официальной хозяйкой с правом решения любых вопросов.

Перстень на ее палец не садится, слишком большой, догадливо надевает на цепочку на шее.

— Помолимся и отужинаем.

Дьюла начинает кудряво благодарить за оказанную честь, пряча вторую духовную в специальный футляр и забирая мешочек с монетами. Фактически последнее отдаю. Иначе никак. Размер оплаты всем известен и подобные процедуры недешевы.

А что делает вид, что готов прямо сейчас в путь — обычная процедура. Ты приглашаешь, он отказывается. Редко кто после второго раза уезжает. Куда мчаться на ночь глядя, когда и здесь недурно накормят.

Глава 4

Неожиданные попутчики

Замок остался позади. На удивление, высыпал с утра пораньше весь народ провожать, будто им заняться нечем. Пришлось на прощанье речь толкнуть. Слушайтесь хозяйку, а то вернусь, головы поотрываю. Кажется, никто особо не испугался. Впрочем, и плюющих вслед, также не заметил. Я под горячую руку могу кулаком приложить, а кое-кого из нерадивых и на порку отправлял, да без злобы и по делу. По крайней мере, мне так кажется. Что в голове у мужиков не всегда понятно. То он кланяется до земли, то за топор хватается и пана вместе с семьей всем миром жгут. Нас-то бог миловал от таких страстей, но у ляхов случалось, когда уж совсем палку перегибали. Но и спускать наглость и нежелание трудиться тоже нельзя. Поэтому лично набрал еще пятерых ратников из ветеранов, взамен троих, уехавшим с матерью. Люди в возрасте обычно знают, где граница проходит и зря не устраивают погромы. С другой стороны, какой-никакой опыт у бывших вояк имеется и каждый стоит пятерых холопов даже с оружием.

За Вылчу теперь спокоен, пока мирное время. Одна беда, пришлось отправляться в Серадзь. Кого попало ж не возьмешь, а набирать по соседству не так просто. Такие люди все больше по городам сидят, кто не скопил достаточно, чтоб приобрести таверну или кабак. На худой конец хутор. Но солидным людям зачем наем? Вот и посетил на свою голову город. Или все ж не на свою?

Где найти нужный контингент догадывался. Но вот не успел всерьез заняться делом, как подошел криворотый наглый вахлак и вполне сознательно пихнул в бок. Как раз в этот момент держал в руке кружку с вином и жидкость плеснула наружу.

— Облил? — якобы неверяще спросил пан. — Ах ты лайдак!

Я был твердо уверен, что на него не попало ни капли, но тип явно нарывался без всякой причины.

— При всех, — провозглашает хам, — требую поединка! Прямо здесь и сейчас!

— Пан явно не хотел, — сказал кто-то примирительно. — Случайность.

— Смотреть куда крутишься обязан, как и отвечать за слова!

Я понял, что извинения здесь не помогут. Скорее выставишь себя трусом, а он все одно не успокоится. Хуже всего, не настолько пьян, как изображает. Значит все проделал сознательно и следующий шаг — заедет по лицу, чтоб уклониться было нельзя.

— Пан хочет поединка? — спрашиваю с максимальной дрожью в голосе.

— Да! — счастливо орет криворотый. — Не откладывая, прямо здесь и сейчас! Извольте выйти наружу!

Вот чего мне для счастья не хватает, так дуэли неизвестно с кем по глупейшему поводу. Причем крайне не нравится сам способ спровоцировать на схватку. Не иначе имеет на меня зуб, а его не помню абсолютно. Ко всему уверен в своих силах и не боится абсолютно. Был бы он наклюкавшимся — другое дело. Но это явная провокация. И уклониться нельзя. В нашем мире слух про трусость пойдет широко и даже будущий жених Баси нос станет кривить, если не хуже. Выбора не было. Если уж дуэль, то на моих условиях. Зря что ли жег порох последние дни?

— Как угодно, — говорю, обводя быстрым взглядом посетителей кабака. Никто всерьез вмешиваться не собирается, пялятся с ожиданием. Прекрасное развлечение. — Стреляемся с двадцати шагов.

— А? — он от неожиданности растерялся. — Это не по благородному, — восклицает. — Нацепил саблю, так изволь соответствовать!

— Ты меня вызвал, — говорю невозмутимо, повышая голос, чтоб все слушали и в так затихшем зале, — теперь решил диктовать какое оружие использовать? Назвался шляхтичем, изволь отвечать за слова и вести себя согласно чести!

— Никто не смеет, — побагровев, зарычал, — усомниться в чести пана Юрия Недича!

Тут до меня и дошло. Имечко достаточно известное. Голытьба без поместья. Одно название — 'ездец' — конный воин, что в просторечии определение благородного шляхтича.

Вечно то одним, то другим родовитым и денежным услужает. За денежки. А специализация как раз такая: неугодного кому-то вызвать на дуэль и прикончить. Фехтовальщик он очень неплохой, без малейших признаков совести. Уж на что прежняя копания с Войтеком во главе не страдала излишними муками совести, но этот гораздо гаже любого из нас. Кого угодно на заказ прикончит и не поморщится. Не иначе Ковалевские натравили.

Молча иду на выход, за мной гневный Недич, следом остальные.

— Становимся спина к спине, — показываю на порог. — По команде расходимся в разные стороны по двору.

На наше общее счастье места здесь достаточно. Палить на улице было б гораздо хуже. Неизвестно кто умудрится под шальную пулю непременно попасть.

— На счет десять поворачиваемся и стреляем. Кто-то должен отдать команду. Ты, — показываю на первого попавшихся более или менее трезвого пана в приличной одежде. Согласен побыть судьей?

— Завсегда с удовольствием, — говорит тот, надуваясь от спеси. — Не возражаете? — спрашивает криворотого.

— И где ж мне пистоль взять срочно? — спрашивает с заметным ехидством Недич.

Кажется, он все ж ищет причину уклониться. Ну да, рубака знатный, а вот насчет стрельбы неизвестно.

— Может все ж по-нашенски, как благородным людям положено? — и умело крутит саблей, красуясь.

Я вынимаю из-за пояса оба пистоля и протягиваю выбранному судье.

— Убедитесь, что оба заряжены и замки одной системы, — прошу. — Пусть пан выбирает любой, если не празднует труса.

— Поединок! — кричали зрители.

— Пусть стреляется!

— Выбор оружия за вызванным!

— Все честно!

Им без разницы, кровушки хочется.

Он зарычал с ненавистью. Следующая стадия громогласное поношение и толпа с удовольствием поддержит меня. И зарубить на глазах у всех уже не выйдет. Коллективно уши отрежут. Вероятно вместе с головой. Сам нарвался, кто ж тебе виноват. Недича не один я знаю и мало кто любит, а уж насчет уважения и вовсе швах. Слушок моментально поползет.

Он почти выдернул из рук судьи один из пистолей. Иногда гонор совершенно неуместен, но ему сейчас не до размышлений. Если прежде работа была, то теперь жаждет убить для собственного удовольствия.

— Не сейчас, так потом, — прошипел, когда мы встали спина к спине, — найду и зарублю, гаденыш.

— Раз! — произнес громкий голос и мы шагнули. — Два! Три... Десять!

Поворачиваюсь без спешки, становясь в пол оборота, чтоб уменьшить размер мишени для противника и поднимаю руку. Гремит выстрел противника и пуля прошла где-то далеко. Даже свиста не услышал. Стандартная ошибка непривычного. Быстро повернуться и нажать курок. А торопиться, на самом деле, некуда. Из этих пистолей попасть и без того сложно. Но я-то, в отличии от него, добрую сотню выстрелов из каждого сделал и прекрасно знаю: из его пуля непременно идет правее и это нужно учитывать. А мой частенько дает осечку, но зато бьет точно. И на этот раз не посрамило оружие хозяина. Попал куда хотел. Криворотого кинуло назад, на забор. Эти пистоли бьют, как лошадь лягается. И дырку делают если не с тарелку, так с грецкий орех.

Заглядываю через головы сгрудившихся у тела и слышу хорошо знакомый свист при выдохе. Ага, в легкое пошло. И губы синеют. Внутреннее кровоизлияние.

— Не жилец, — сообщает судья, без особой скорби, поднимаясь.

— Поединок был честным? — требовательно спрашиваю.

— Он сам согласился, — несколько уклончиво отвечает.

Ну, да, правильно было б на саблях устроить фехтование, что он меня на куски порезал. Не уверен, насколько даже теперь способен с ним сражаться на равных. Недич был хорошо известный уникум и в наших краях один из сильнейших. Соревнований никто не устраивал, однако пара им убитых вовсе не паршивые умельцы, а настоящие мастера были. Потому его и боялись.

— Тогда это мое, — сдирая пояс с саблей и забирая мешочек с монетами с гайтана на шее, заявляю.

Ого, а за мой труп неплохо платят! А где этот... А вот... стоит.

— Кабатчик!

— Да, мой господин?

— Этого зарыть, — кидаю ему трофейный златник, — всем налить за мою победу и упокой его души, — еще один, под общий дружный счастливый рев. — Насколько хватит, — еще одна монета.

С такого и упиться всей компанией недолго.

— А коня его — сюда, — и посмотрел выразительно.

Извини, мне самому пригодится. Я щедр, но не настолько.

И вот теперь на неплохом мерине, пусть и не чистокровном, до Околотеня ему далеко, восседает Мефодий. А деньги, кстати, пошли Ладягину. Зато последнее отдавать не пришлось. Что ни делается, все к лучшему, как говорит мобед на проповеди про важность борьбы со злом.

Кроме двух коней еще вьючная лошадь. Телеги с кучей вещей у меня не имеется, но кое-что приходится везти. Во-первых, оружие и доспехи. Полный панцирь мне не по карману, однако нагрудник, кольчуга двойного плетения, поножи и наручи со шлемом. Естественно щит, три копья, которые имеют странное свойство ломаться и искать в последний момент новое древко не вполне удобно. Обязательный щит и лук с двумя колчанами стрел. Половина обычные, вторая с бронебойными наконечниками. Из составного учили стрелять с детства, как только мог натягивать тетиву. Кстати и копьем без должной сноровки пользоваться тоже не выйдет. Сабля, доставшаяся от Недича. Может он и был ублюдок, однако в оружии понимал и лезвие из настоящего булата. Все ж рабочий инструмент, а не для показухи. Расстаться с ней было выше моих сил. Никогда и никому дополнительный клинок лишним не был. И это не считая моей обычной сабли на поясе, клевца, ножа, двух пистолей в кобурах с обеих сторон шеи Околотеня и кавалерийской пищали, закрепленной у седла. Запас пороха, пуль, всевозможные инструменты, пулелейки и тому подобное тоже достались на долю вьючной кобылы.

Во-вторых, одежда. Кроме той, что прямо сейчас на мне, два жупана, длиннополый кафтан, рубашки, шаровары, шерстяные накидки, носки, шапка и всякая мелочь, необходимая в пути. Начиная от иголок и шил для починки платья, до лошадиной упряжи и даже ухнали — гвозди для подков с молотком. Никто тебя не ждет в поле для помощи. Ну и конечно парочка котелков, пуд всевозможной долгохранящейся еды — крупы, солонины, сухарей и новомодной сухой лапши, которую, по слухам и через год можно варить спокойно. Даже при наличии в дороге трактиров. В канаве пока ночевать не собираюсь, но всегда нужно быть готовым к неожиданностям.

Короче, было что несчастной лошадке тащить. Хорошо еще тратиться на все это не пришлось. Практически все обнаружилось в кладовых. Включая надетое Мефодием и то что ему отдано. Опять же одежда, кольчуга, пусть и не новая, но в хорошем состоянии и жупан, который надевают под нее. Еще одна пищаль с коротким стволом, лук, ему более привычный и топор. Конь, правда, достался от того же Недича и неплох. А остальное опять же выгреб в замке бесплатно.