Наместный маг

— Уму аль разуму, то дело покажет. — С серьезным лицом ответил Пест. — Сборы будут, аль так пойдем?

— Раньше бы с собой корзину со снадобьем взяла, а коли ты есть с силой сырой — можно и так обойтись. — Задумчиво протянула старуха. Пест взглянул на нее и ничего не ответил. Он молча пошел в ее землянку. Отворив ее, он увидел на пороге корзину с горшками. Быстро проверив все горшки и сверток с едой, он взял корзину и направился к ведунье. Та встретила его улыбкой.

Неспешным шагом дойдя до леса старуха остановила его. Всю дорогу они молчали, а когда дошли старухе удалось выдавить из Песта эмоции.

— С Хозяином лесным сам договоришься. — Обронила она. Пест удивился и немного замешкался. Замешательство было не долгим.

— Сам, так сам. — Пест снова нацепил маску безразличия и подошел к ближайшему кусту. — Лесничий дружочек возьми пирожочек...

С минуту Пест повторял как мантру слова вбитые Акилурой. Пока он повторял стих, он успел достать рыбный пирог из корзины и положить его рядом с кустом.

Хозяин леса все не появлялся и Пест начал хмуриться. Замолчав на полуслове, он достал из-за пазухи свою повязку. Он осмотрел ее и найдя два перечеркнутых круга, повязал ее на глаза. Он покрутил головою и вздохнул. После этого он потер ладони и хлопнул. Звук как и при хлопке Акилуры вышел оглушительный. Он разнесся по лесу спугнув стаю птиц.

— Не по чину шуметь тебе в лесу моем! — Послышался голос от куста.

— Силы тебе земли для ягод и грибов твоих, да роду плодовитого для зверья твоего. — Сказал Пест поклонившись кусту. — Не серчай Хозяин, что шумлю. Не набрался я силы, чтобы твой взгляд, да твое ухо чуять. По тому и шуметь начал.

— И тебе силы наследник Акилуровский! С чем пришел? — Лицо из листьев на кусте улыбалось, а зрачки в глазах, которые изображали красные ягодки, все норовили скоситься на пирог, который лежал перед ним.

— Тропа твоя нужна нам к селу Дорожичей и обратно.

— Не можно тебя на тропу пускать! Не было слова, чтоб Акилура тебя ведуном назвала!

— Ты же водил меня по тропе!

— Ты не путай! Тогда сама Акилура торг вела! А с тобою не можно!

— Ну, не можно так не можно! Я то думал магией водицы тебя умаслить. — Безразлично сказал Пест и пожал плечами. Подойдя к кусту он поднял рыбий пирог, откусив от него. Сам же в это время он начал наполнять пирог силой воды. Медленно и неторопливо.

— Так с того начинать надо было! — Проворчало лицо из листьев. Глаза — ягоды забегали, а нос зашевелился. — Ты погоди пирог то жевать! Возьмусь я за то дело!

— Торг? — Спросил Пест, глядя на Хозяина леса.

— Торг! — Принял условия он.

Пест принялся усиленно наполнять рыбный пирог силой воды, а Хозяин тем временем обратился к Акилуре.

— Ох и лис твой ученик! Знамо чем подкупить! Ты науськала?

— Нет. То он своим умом дошел! — Улыбаясь до ушей ответила Акилура.

— Ну коль сам, то в пору мне стеречься его. — Пест протянул пирог к кусту. Из него вытянулись ветки, подхватившие пирог и унесшие в глубь куста.

— А есть его не будешь что ли? — Спросил Пест, приподняв одну бровь.

— Хех! Молодой еще! Нету в округе мест силы магии водной. Тяжко в засуху мне лес пристойно держать. Я твой пирог приберегу.

— Дело твое. Веди Хозяин леса! — Скомандовал Пест и почувствовал руку Акилуры на плече.

— Ты быстро не иди! Не поспеть мне за тобой. — Услышал он над ухом голос Акилуры. — Я за тебя держаться буду.

Пест кивнул и мелкими шагами пошел вперед, стараясь подстроиться под Акилуру...

Старуха шаркала ногами по траве, опираясь на свою клюку. Рядом с ней шел Пест. Они вышли на поле с которого была видна околица села Дорожичей. На заборе стоял мальчишка. Он поднес руку к лицу, прикрываясь от солнца. Сам же мальчишка смотрел в сторону ведуньи и ее ученика. Как только высокая трава закончилась и Пест с ведуньей вышли на простор, он спрыгнул с забора и убежал в дом. До Песта дошел крик мальчишки, но что тот кричал он разобрать не смог.

— Село Дорожичей начало свое берет от конного переезду. Еще до того, как шаманы севера наших магов обучили за горизонт шаг делать.

— Это как так? — Нахмурился Пест.

— Шаманы с севера зело хорошо умеют сие. Как уж делают они того не ведаю, но ворожить они умеют так, что сделав шаг один ты за горизонтом оказываешься. А когда еще вражда с ними была, гонцы по Гвинее лошадные разъезжали. На дорогах тогда были конные переезды. На них гонцы меняли лошадей, а коль устал зело гонец, то и отдыхал тамо. Вот и стали Дорожичи с такого переезда свое село вести. На таком переезде всегда должон быть кузнец, чтобы коня подковать, да упряжь править. От того и в Дорожичах кузнечий род ведется. — Акилура говорила медленно и с перерывами. Иногда она останавливалась, чтобы отдышаться. — Потому и Дорожичи, что у дороги живут.

— Баб Акилура, а сейчас почему они не на тракте торговом живут?

— А как гонцов не стало, так и не платит государь им деньгу. Не за что платить им стало и со службы их погнали. А тогда уже конный переезд в два десятка домов был. Уж село целое. А как гонцов не стало, то и разьездов конных с воями по государеву указу извели. Вот тогда и повелся люд лихой по тракту шастать. Тяжко Дорожичам было, много мужиков полегло. Вот и ушли они в сторону от тракта. Купчины, кто с востока товар везет, про место Дорожичей знают и на постой заезжают. Коней накормить, да воям своим передохнуть дать. Сам поди видал?

— Видал то я, пока в учениках был у Трипона! Два десятка телег и вои все в броне стеганой. Одного воя видовал. У него бронь с металла была и щит был, но оружие на копье похоже.

— Вот то и был караван купечий. Они с востока идут в царство наше, да соль с медью везут. А обратно наше полотно везут. Говорят в Ультаке, что на торжище все полотно скупают. Даже холщовые куски, что только на мешки годны и те скупают.

— Видать туго у них с ткачами...

— Поговорили и будет. — Оборвала Акилура Песта, видя, что к ним идет староста Дорожичей. — Пока дело делать не станем — помалкивай!...

Спустя несколько часов в доме кожевника села Дорожичей.

Пест сидел на голом полу, прислонившись спиной к стене из струганых бревен. На его глазах была та самая повязка, а на лице царила счастливая улыбка. Рукава были закатаны выше локтя, а руки перепачканы в крови. В комнате царила тишина, изредка прерываемая чмоканьем и расстроенным плачем.

Он наблюдал за роженицей, которая сидела полу сидя на двух составленных вместе лавках. На каждой ее груди висело по свертку, в котором было по новорожденному ребенку.

— Перевел дух? Тогда собирай послед! — Акилура сидела рядом на лавке и тяжело дышала. Ей роды тоже дались тяжело. — Надобно удостовериться, что последа внутри не осталось. Иначе мать кровью изойдет. Нечего рассиживаться!

Пест спорить не стал, а подошел к ногам роженицы и собрал ткань перепачканную в крови. С этим свертком он уселся рядом с Акилурой на лавку и принялся копаться в кровавом месиве. Даже за столь не приглядным занятием с его лица не сползала улыбка.

— Отец — мужик крупный и сыновья в него. Богатыри вырастут, но тот, что первый с матери показался шкодник еще тот будет! Видел как ногами барахтать стал, как на свет появился? — Пест в ответ кивнул. — То-то и оно! Ну? Сложил пузырь последовый?

— Сложил баба Акилура! Все здесь!

— Ну, коль сложил, то пойди к отцу. Весть добрую ему скажи.

Пест поднялся с лавки и ели волоча ноги побрел к двери на улицу.

— Пестушка! — Позвала Акилура. Пест обернулся, а старуха улыбаясь беззубым ртом спросила — Чуял, как детятки пахли?

— Чуял баба Акилура! Медом пахли и периной свежей.

— Помни этот запах Пест! Когда трудно будет, аль печаль зеленая найдет ты его вспоминай! Зело помни! Так свет и жизнь пахнет... — Акилура глубоко вздохнула носом и уже тихо добавила. — До сих пор пахнет... А ты Пест хлеба возьми со стола, да молока крынку. Еще не хватало после дела не малого в обмороке валятся на людях!

Пест взял небольшой кувшин молока со стола и хлеб. Выйдя на улицу он уселся на крыльце, рядом с хозяином дома и отцом детей. Мужик был огромный. С широкими плечами и огромными кулаками. Он взглянул на Песта, жующего хлеб и хотел было что-то спросить, но не стал. Он терпеливо ждал, пока Пест доест хлеб и допьет молоко.

— Двое... Два наследника. Оба крупные, в тебя. Тяжело матери было, но сдюжила! — Пест повернул голову к мужику, который улыбался до ушей. — Уж как не знаю, но наследство на двоих тебе собирать! Кто первым вышел все одно не скажем, ибо помогали им мы. Не так вышло, как на роду писано было...

— Пока жив буду — не забуду! — Сказал мужик и обнял Песта в стальные объятья. Он не сопротивлялся, но на самое ухо прошептал ему:

— Ты за ними зорко следи! Один шкодник будет, что не продохнуть! Кабы не натворил чего.

— Зело мудрый ты Пест! Не по годам ум твой, да знания! — Мужик отстранился и взглянув на песта в повязке сказал. — Возмужал ты с Трипоновой учебы! Возмужал...

— Сопли, коли в носу держать не сдюжите, на кулак мотайте! — Услышали они каркающий голос Акилуры. Обернувшись Пест увидел ее стоящей на пороге. Она хмыкнула и с брезгливостью произнесла. — Мужичье!... Пест ты снадобья собери в корзину, да в обратный путь пойдем. Нам сегодня еще глав родовых собирать.

Пест послушно поднялся и побрел в дом. Мужик так же поднялся и зашел в дом, сразу бросившись к супруге. Пока отец рассматривал детей и целовал супругу, Пест собирал в корзину горшки. Туда же он сложил жареную рыбеху, лежащую на столе, в ладонь длиной, предварительно обернув ее в кусок ткани, которая осталась от рыбного пирога. Слушая хмыканья и восклицания отца детей, он не переставал улыбаться.

Выйдя на крыльцо, он обнаружил Акилуру. Она стояла у крыльца, оперевшись на свою клюку. Песту показалось, что она стала даже немного прямее.

— Пойдем потихонечку до родных краев.

Не успели они выйти из ограды дома, как им на встречу вышел староста. Почти подойдя к нему, их нагнал кожевник села.

— Акилура! Погодь чутка! — Подбежав к ведунье он протянул ей серебрушку. — Мы с жинкой расторговались нынче с купчинами с востоку. Знаю я, что не много, но уж чем могу как говаривают.

— Не мне то плата! Пальцем я не шевельнула. Пест дело делал, а я языком трепала, да наставляла его. — С прищуром произнесла она.

— Тогда ты Пест возьми! Не по брезгуй! — Пест снял повязку и взглянул на протянутую монету. — Серебрушка то государевой чеканки!

— Не возьму серебрушку. И долг с тебя тоже не возьму. Я когда у Трипона учился с меня деньгу тоже никто не взял и долга слово не молвил. — Пест вздохнул, почесав затылок. — А коль на душе не спокойно, то вона, старосте отдай. Скажи Песту на учебу ворожбе маговской.

С этими словами они оба обернулись и пошли мимо старосты. Когда они проходили мимо него, Акилура бросила на ходу, не останавливаясь:

— Двойня! Здоровые богатыри! — Заметив лицо старосты она добавила. — Жинка живая! Знака жди! За кузнецом и кожевником галку пришлю!

Староста улыбнулся и поклонился им в спины, которые направлялись в сторону леса...

Родной дом Песта. Во время обеда.

Отец Песта сидел за столом и вертел в руках не законченные ножны, которые оставил Пест. Отец вернулся рано и Лита не успела их убрать. Сейчас же он разглядывал не протянутые узлы кожаных ремешков и хмыкал, удивляясь их сложности.

— Эко как накрутил! — Бормотал он себе под нос. Перед ним, на столе стояла пустая миска с ложкой, а напротив сидела супруга. Она закончила есть и взглянула на мужа. Она начала так же с интересом рассматривать не законченную поделку сына.

— Добрые ножны выйдут? — Спросила она отца.

— Для ножа сойдут, а для того, что подлиннее будет не гоже. Тогда нужно камень точильный вместо дерева брать. — Отец семейства поднял взгляд на жену и заметил, что та хмурится. Проследив за ее взглядом он заметил, что Лита, которая с двумя братьями близнецами уплетала из одного горшка кашу, гремя деревянными ложками, зачем-то прячет в рукав хлеб.

— Ты по что хлеб со стола крадешь? — Рявкнул Отец на Литу, отвесив ей звонкого подзатыльника. Два брата близнеца замерли смотря на отца, не донеся ложку до рта.

— Не краду я Папка! Не краду, как на духу говорю! — Тут же сквозь слезы затараторила девочка. — Я то для Песта беру! Он опосля заката воротаться обещал.

— На дело с Акилурой пошел? — Спросил глава семейства девочку.

— С ней самой! А мне обещался шарик морозом заворожить, чтоб не растаял!

— Ежели он с Акилурой пошел, то правда дело делать ушли. А ежели справится с делом, то не голодный воротается.

— Ты на шар взгляни, что Пест сворожил из миски с водицей колодезной! — Сказала супруга и кивнула головой Лите. Та сорвалась и умчалась за печь, вернувшись с голубым шаром льда. Она протянула его отцу и брови его поползли вверх.

— Ледяной! И не тает!... — Отец вертел его в руках, нюхал, смотрел на свет и даже лизнул. — Вот тебе на!

— Пест сказал, что он не тает потому, что навороженый! Как ворожба в нем кончится, так и растает он. — Пустилась в объяснения Лита. — Я у него спросила может он ворожбы добавить, а он сказал, чтобы перед сном ему напомнила и еду сама у мамы просила!

— Ты братца своего ушами слушай! Не затылком! Он плохого не присоветует, хоть одно, что двенадцать зим. — Снова рявкнул Отец, не забыв про оплеуху. — Сказано тебе было к матери идти, да еды ему просить, а не со стола хлеб в рукав тащить!

После этих слов братья переглянулись и синхронно отдали по куску хлеба. Они положили их на стол перед Литой. Оба встали из-за стола и облизали ложки, убрав за пазуху. Тот, что был справа и носивший имя Дым обратился к отцу.

— Спасибо мать за харчи и тебе отче, за кров. Пойдем мы к Лыку мастеру. Снасти править надо, да детвору по рыбу вести. — Отец кивнул и близнецы вышли из дому.

— Мать, ты в миску Песту сгреби, что в котле осталось. В печи достоит до ночи? — Спросил Отец семейства супругу. Он взглянул в горшок с которого ели дети, оценив оставшееся количество каши. Она в ответ кивнула и принялась перекладывать кашу. — Лита! Ежели я еще раз увижу, аль от матери услышу, что хлеб со стола по рукавам таскаешь — Высеку! Высеку до третьей крови! На носу себе заруби!

Отец стукнул по столу кулаком, а Лита закивала, вжав голову в плечи.

— Коли надобно будет Песту что — ты к матери, аль мне подойди и так мол и так скажи! Вразумила?

— Вразумила Папко...

Спустя несколько дней. Дом старосты.

За широким столом сидело десять мужиков и старуха Акилура. Все они сидели с одной стороны, а пест стоял перед ними посреди дома. У входа в дом на лавке сидело несколько женщин. Среди них была и мать Песта.

В стороне от стола на лавке сидело еще несколько мужиков. Среди них был староста села Куприян и несколько глав родов с того же селения.

— Коли в сборе все, тогда будем совет держать! Вам как гостям слово первое мужики! — Староста поднялся и обратился к огромным мужикам, сидящим по левую руку.

— Благодарствую за честь слова первого и таково оно будет! — Начал огромный мужик с огромными кулаками, поднявшись над столом. — Трипон имя мое, род мой кузнечий, а село мое Дорожичи. Зиму Пест у меня в учениках ходил и я так скажу. Кузнец с него вышел средний. В науке старательный, да упертый, но не чует он металла. Куда молотом сунуть, чтобы лучше да быстрее пошло не чает, да рытвины с ракушками в заготовке не чует. Ежели металл хороший, а не железо болотное какое, то заготовок не портит и дело делает на совесть. Гвоздь, подкову, да косу, аль серп сковать может! Кузнец средней руки! Таково мое слово!