Страна Арманьяк. Бастард. (1)

-Ага... — радостно кивнул шотландец.

-Возьми с коня меч, не дай бог потеряешь, распну лично. Идем.

Будь у меня полный доспех для коня и владей я искусством конного боя как любой из местных кабальеро, тактика напрашивалась очень простая и сверхэффективная. Десяток легко вооруженных разбойников для конного рыцаря не соперники вовсе. Разметать конем, с седла дорубить остальных и всех делов... ан нет, не могу. Коня сгублю и сам сгину. Не владею я этим искусством... твою же мать...

Чертыхаясь направился за Туком. Когда крики и гогот стали слышаться совсем рядом сделал знак шотландцу обойти поляну с другой стороны. Пригнувшись прошел еще несколько метров и осторожно раздвинул ветки... ебтыть... классическая картина. Злые разбойники изобретательно угнетают добрых пейзан...

На довольно большой поляне стояло несколько телег и небольшой крытый возок. Несколько лошадей привязано к деревьям. Валяется с десяток трупов в лужах крови, а возле телег на травке разношерстно одетые мужики употребляют по назначению двух женщин. Бедняжки уже даже не визжат, только тихо и болезненно стонут. Еще несколько роются в сундуках и корзинах... млядь... сколько их всего... ага, так и есть, десятеро.

Четверо попарно сношают двух девок, шестеро мардерничают... ага, еще три женщины и пожилой мужик у возка связанные сидят. Разбойничающая братия вооружена разношерстно. По крайней мере у двоих прямые мечи, у третьего длинный нож и лук... у остальных колющего и режущего не видно, побросали наверно, мешают предаваться разгулу.

Ну монашек, не выдай, трое по меньшей мере твои... сука, чего же так ноги трясутся...

Находящийся в сторонке от остальных разбойник увлеченно роющийся в кожаном чемодане, вдруг без звука упал лицом вниз. Из затылка торчал арбалетный болт. Ржание лошадей, хохот разбойников совсем заглушили щелчок выстрела и остальные не обратили на внезапно умершего товарища никакого внимания, один из них как раз напялил на себя кружевной чепец и кривлялся изображая девку.

Ну же... есть! Второй завалился на бок пуская кровавые пузыри и судорожно хватаясь за шею в которой торчал болт. На этот раз разбойники повскакивали и загомонили хватаясь за оружие. Один из них вложил в тетиву длинного лука стрелу и застыл всматриваясь в заросли.

Сука давай же... должен успеть... есть!

Парень с луком завалился на спину с болтом в груди. Мой выход, они уже поняли откуда стреляют ...

Выскочил из кустов и пробежав несколько метров и с налету рубанул по затылку ближайшего ко мне разбойника в бурых колготках и драной кольчуге до пояса. Мужик ничком повалился на землю с разваленной почти пополам головой. Выкрутил руку и на обратном махе рассек лицо второму успевшему обернутся и на ходу вбил клинок в низ живота под ржавый нагрудник, третьему. Успел заметить в раззявленном воплем рту гнилые пеньки зубов и пнул его ногой снимая с клинка.

Развернулся к телегам и как раз увидел как на землю осел со стрелой в животе еще один разбойник. А затем с ревом ломая кусты на поляну влетел Тук и снес одним махом голову следующему. Из двоих оставшихся, один, сразу упал на землю и прикрыл голову руками, а вот последний, здоровенный детина в кольчуге до колен, обшитой бляхами успел отскочить и даже отмахнуться длинным палашом от шотландца.

— Тук, назад... — заорал я. — Он мой.

Шотландец отбежал в сторону и переместился за мою спину. Умница... вот только какого хрена я это заорал... сука, опять гребанный бастард из меня вылез...

-Иди сюда смерд... — стал в классическую стойку. Дага в согнутой руке у груди, эспада кончиком клинка в лицо детине.

Разбойник не стал себя упрашивать, подбежал и с хеканием рубанул клинком сверху вниз...

Как просто парень... щелкнул эспадой по палашу сбивая его в сторону и одновременно с шагом вперед ткнул дагой в шею, засадив ее до чашки, шаг назад... все!

Громила булькнул, захрипел и зажимая рану из которой точками били струйки темной крови рухнул на колени.

С непонятным удовлетворением граничащим с сексуальным наслаждением, пнул тело ногой заваливая на землю и вытер о его штанину лезвие... не понял...

... твою же мать, что со мной? Мне э-т-о нравится... тошнотворный запах крови пьянит как аромат изысканного вина, предсмертные хрипы радуют и бодрят... что за хрень?

Даже потряс головой отгоняя наваждение... нет, не прошло, все так же прет...

Адреналин сейчас мозги взорвет...

Каждая клетка тела переполнена возбуждением и наслаждением отвратительным зрелищем...

Твою мать, да у меня стояк! Нет, радость победы на дорожке, особенно когда я выиграл олимпиаду, была очень похожа, но не до такой же степени...

Сука... надо отвлекаться и потом разбираться со своими впечатлениями, по любому это не я, а гребанный бастард Д'Арманьяк. Я без примесей, уже блевал бы дальше чем видел.

Оглянулся... Тук связывал оставшегося в живых разбойника. Тот которому я всадил в живот эспаду, скрутился калачиком на земле и вибрирующе выл. Еще один получивший болт посередине груди содрогался в конвульсиях рыхля ногами землю и судорожно вырывая руками пучки травы. Остальные вроде готовы... твою же мать, помимо трупов организованных нами, на поляне валялось еще десяток других... жутко изувеченных и расчлененных...

— Тук помоги им... — махнул рукой в сторону недобитых разбойников. — Нет, стой, сначала ко мне. Как ты там говорил? Кто я?

-Шевалье* де Сегюр, — зашептал Тук. — Совершаете поездку в Арагон, на борьбу с маврами.

-Ага, понял... — зашагал к связанным людям. Подошел поближе и понял что они не дворяне. Возможно зажиточные горожане, но не благородное сословие. Это было видно по покрою одежды. Ткани добротные, возможно дорогие, это даже я могу понять, но покрой простоватый и все в одних оттенках.

Разрезал веревки и сделав шаг назад чуть склонил голову:

-Вам ничего больше не угрожает. Вы свободны.

Пожилой мужчина сходу повалился на колени пытаясь поцеловать мои сапоги. Пожилая женщина запричитав тоже повалилась на землю, а две девушки очень похожие друг на друга, такие черноволосые кудрявые очаровашки, просто обнялись и разрыдались...

-Хватит слезу пускать... — я сделал еще шаг назад. — Кто вы такие и как сюда попали?

-Исаак бен Маттафий, ваша милость, ювелир из Лектура, ваша милость... — мужик не как не хотел отпускать мои ботфорты.

Вот так-так... скажи еще, что ты меня знаешь...

-Вы меня должны помнить ваша милость, вы изволили заходить ко мне в лавку...

Мда... за что боролись на то и напоролись... ну что, дать команду Туку порубать и их... а девок сначала попользовать по назначению. Вот не капельки не верю что еврей меня не выдаст... только доберется до первых королевских стражников и пожалуйста... стоп, а как он выбрался из города?

-Как ты выбрался из города? — озвучил я свою мысль.

-Горе... горе постигло город... нету больше славного Лектура, — в голос запричитала женщина, очевидно жена ювелира.

-Как нет? Что с отцом? — схватил еврея за воротник и вздернул вверх.

-Нет ваша милость славного конта Жана V. Как есть нет... разорвали франки на клочки вашего батюшку, — прошептал ювелир стараясь не смотреть мне в глаза.

-Рассказывай!

-Добился он почетной капитуляции, впустил войска кардинала Жоффруа в город, а они начали резню и вашего батюшку первого закололи и выбросили на улицу... какое горе, ваша светлость...

-Заткнись... — отбросил ювелира в сторону и пошел к лесу.

Как же это... что теперь... задавал я себе один и тот же вопрос и никак не находил на него ответ.

Никаких родственных чувств к своему гипотетическому папаше я не чувствовал, да и какой он лично мне отец. Разве что прежнему обитателю тела, от которого, кроме самого тела мне достались неясные кусочки памяти и остаточные выбрыки в характере. Я все это прекрасно понимал, но все-таки чувствовал странную тоску по нему. Представлял как единственного союзника в этом совершенно чужом для меня мире и вот сейчас неожиданно его лишился...

-Ну и что дальше... — со злостью срубил куст папоротника. — Приехали... не титула, не имения... ни хрена вообще, твою мать. Хоть в натуре с маврами езжай воевать. Ну сука Луи... устроил ты мне задачку...

Вдруг в голове возникло совершенно ясное видение ослепительно красивой женщины в монашеском одеянии...

Кто это?

Вот дурень... это же мать! Ясно же было писано в дневнике, что я зачат от связи брата и сестры. Где она? Память услужливо напомнила. Монастырь в Валенсии... и добавила, после этого отец женился законно, женился на Жанне де Фуа, дочери Гастона, графа де Фуа, и Элеоноры Арагонской, королевы Наварры. И она была подле отца... твою же мать... она же была на сносях... это же получается она носит брата или сестру мою. Неет... ничего еще не кончилось, дядюшка Шарль в Бастилии сидит... есть кого спасать. Ну сука Луи держись...

Далеко я уйти не успел, развернулся и помчался опять на поляну, забрезжил вновь найденный смысл жизни в этом мире. Именно забрезжил, что делать я так и не знал.

Тук, насколько я понял, прикончил раненых и сейчас преспокойно и методично обшаривал карманы трупов.

Старик еврей, с женой и дочерями, стояли на коленях возле безжизненного тела и читали какие-то молитвы на незнакомом мне языке. Еще две девушки, кажется служанки, именно-те над которыми разбойники беспредельничали, собирали разбросанные вещи и складывали их в телеги.

Какой-то он непонятный еврей... насколько я помню они должны в это время одеваться по другому. Знак на них вешали кажется или шапки специальные заставляли носить... точно не помню. Да и ювелиром он не может быть... из цехов гнали взашей всех инородцев. Это уже позже они это ремесло оккупировали. Точнее не знаю. Да и эти крохи почерпнул из потрепанной книженции без обложки валявшейся в родительском доме. А я как раз приезжал помочь по хозяйству и дом подправить. Ну, ладно... сейчас все это и выясню попутно. Мне главное узнать про мачеху.

Тем временем ювелир закончил молится и оставив женщин подле тела подошел ко мне.

-Кто это там лежит?

-Племянник мой, ваша милость... — скорбно ответил еврей. — Кинулся на разбойников и погиб сражаясь. Воинственный был мальчик.

-Все мы когда нибудь умрем. Рассказывай все от начала до конца и не вздумай ничего утаивать. Почему ты без знака? — особо церемонится с иудеем я не собирался, с ними насколько я знаю никто в эти времена не церемонился. Ничего против них не имею... в своем времени, но к сожаления я сейчас не в нем. Главное сейчас не выдать себя излишней, толерантностью и терпимостью. Последствия могут быть совсем непредсказуемые.

-Я и моя семья крещёные. Вы должны это знать ваша милость... иначе я никак не был ювелиром.

Мда... опять ляпнул, надо постараться исправить положение.

-Я почти ничего не помню еврей. Был ранен во время ухода из города и потерял память, но речь не об этом. Ты и твоя семья творили не христианский обряд возле тела... знаешь что за это бывает? Ты продолжаешь исповедовать веру свою не смотря на крещение?*

-Знаю ваша милость... — ювелир опять упал на колени. — Не выдавайте ваша милость, по гроб своей жизни благодарны мы вам и будем еще благодарны. Ваш отец всегда был расположен к моей семье...

-Почему назвался еврейским именем, а не христианским?

-Так вы знаете меня именно под ним... зачем скрывать...

-Встань старик. Не выдам я тебя. Встань сказал. Рассказывай все по порядку. Как погиб мой отец? Стой... сначала обдумай все. Я пока отдам распоряжения слуге. — Оставил старика и подошел к Туку.

-Всех ободрал?

-Да, ваша милость! — радостно рявкнул шотландец и подкинул на ладони мошну. — Все сюда, собрал. Еще не считал, но тут почти только серебро. Меди мало. Это разбойнички жидов пощипали. Сами-то они дрань-дранью. А вот сюда собрал цацки всякие. Прикажите еще жидов поосновательней тряхнуть?

-Нет. Сначала я с ними потолкую. Ты пока выбери себе подходящее оружие и облачение. И доспех если есть. Да... сходи за Роденом и присмотри коня здесь, — я показал рукой на привязанных лошадей еврейской семьи. — Служанок драть только по согласию... понял? И посматривай вокруг.

-Понял... — враз поскучнел Тук, но недовольства не высказал, побежал выполнять распоряжение.

Вернулся к ювелиру. Старик стоя ждал меня, служанки уже расстелили на траве ковер и положили несколько подушек.

Да... странностей все больше. Если он говорит что город разграбили, то как ушел он со всем имуществом. Вот только попробует собака врать, напущу на него Тука...

-Ваша милость, позвольте предложить вам сесть... — еще раз склонился в поклоне старик.

-Позволяю... — опустился на ковер и показал рукой на место напротив себя. Вот даже не знаю, правильно поступаю или нет. Вроде нормально. Старик крещеный, то есть уже совсем не еврей. Да и не могу я его стоя заставлять рассказывать. Судя по виду ему крепко от разбойников досталось.

-Давай рассказывай, как погиб отец.

-Позавчера он объявил почетную капитуляцию на условиях неприкосновенности его людей и города. Руа франков даровал ему право проследовать для личного оправдания ко двору. Но как только войска кардинала Жоффруа вошли в город, началась резня...

-Подробнее давай...

-Начали ее вольные лучники Гийома де Монфокона... а его светлость графа убил лично некий Пьер ле Горжиа. Тоже лучник. Я слышал как он пьяный горланил об этом.

— Я запомнил эти имена... — от злости я даже зубами заскрипел. Да...не ожидал я от себя таких эмоций. По сути граф мне никто... а вот нет, родственные чувства все-таки сказываются. Приказал еврею. — Продолжай. Где жена моего отца?

-Она невредима. Ее сегодня должны отвезти в Родез со всей ее свитой под охраной. Это я слышал от самого кардинала.

-Дальше.

Горд полностью разграбили и разрушили, а довершении еще подожгли. Жителей почти всех убили... — у старика по щеке покатилась слеза. — Там остался сын мой и брат с семьей. Я не успел их спасти.

-Как ты спасся? Я смотрю ты даже имущество с собой прихватил? Говори правду.

-Выкуп заплатил... выкуп. Меня сразу с семьей, всех кто в доме находился, взяли в плен люди самого кардинала и под страхом смерти запретили остальным причинять вред нам. Дело в том... — старик замялся.

-Говори.

-Я... я имел раньше с ним дело... и с самим руа тоже. Устраивал им займы, договаривался с некоторыми евреями в Оше и других городах вплоть до Валенсии, Арагона и Барселоны.

-Как? Тебя не призирают твои соплеменники за измену вере?

-Нет ваша светлость. Мы многострадальный народ и законы наши позволяют, дабы отвести смерть, принимать чужую веру*. К тому же деньги и дела связанные с ними, не имеют ни веры не национальности. Я уважаемый человек среди своих... да и не только. Вы же знаете хулу на нас возводит низшее духовенство и чернь, сильные же мира сего предпочитают приближать и пользоваться услугами...

-Я все знаю... — соврал я, хотя ничего подобного не подозревал. Да, все верно. Деньги... и еще раз деньги. Поинтересовался. — Как вы здесь попались?