Вокруг Великой Реки, часть 1. Время отцов.

Джексон приказал обоим эскадронам устроить перекличку. Первый эскадрон потерял пятьдесят семь человек ранеными и убитыми, второй двенадцать, когда их обстреляли русские из своего скорострельного оружия при отходе.

Тут ему доложили, что, судя по всему, обнаружили русский наблюдательный пункт. Поднявшись на холмик, он увидел угли недавно затоптанного костра. И больше ничего и никого. Русские убили более пяти процентов его наличного состава и растворились в воздухе, как будто их и не было никогда.

Глава 15. Неуловимые мстители

Алексей сидел верхом на коне, одном из двух, которых отловили под шумок во время прорыва. Одни сани с тремя ранеными и тремя убитыми отправили обратно на базу. Оставались одни сани, на которых лежали палатки, ящики с боеприпасами, миномет, к которому оставалось, увы, всего четыре мины.

Войскам САСШ очень повезло — первый залп уничтожил два пулемета и убил и ранил их расчеты. Палатки и все имущество уже было погружено на сани, поэтому, как только возникла угроза окружения, взвод покинул гостеприимный берег и помчался к озерку с другой стороны деревни. Эскадрон кавалерии, шедший на окружение, не успел захлопнуть капкан; два десятка последовали за ними на лед озера и были хладнокровно перебиты из пулеметов на открытом пространстве; около половины остались лежать на льду, некоторые стонали, другие лежали неподвижно. Остальные срочно ретировались.

Успели отловить двух лошадей, оставшиеся лежали раненые на запорошенном снегом льду. Времени не было, и обыскивать убитых и раненых не стали. Более того, Алексей, подумав, что они будут сковывать их подвижность, приказал языка пока не брать. Ведь и так ясно, зачем они сюда пришли. А вот про более далеко идущие планы надо бы поговорить с кем-нибудь из офицеров рангом постарше. Но это успеется.

Когда они выбирались со льда в лес, на том берегу показалось человек пятьдесят. Пара очередей из пулемета, еще пара конников упала, но Алексей приказал не задерживаться; после того, как были отосланы другие сани, у него оставалось всего двадцать человек, плюс он сам. Негусто... Четыре пулемета, один миномет, у оставшихся самозарядные винтовки образца 1791 года, которые, впрочем, очень хорошо себя показали в условиях русско-американской зимы.

Ближайшей индейской деревней был Шешегванинг, в десятке километров на северо-восток. Туда он направил Ивана Алексеева, сержанта-оджибуэя, рано лишившегося семьи и усыновленного русской семьей, но до сих пор неплохо говорившего на родном языке. Индейцам, увы, предстояла дальняя дорога на восток, в район эвакуации. А его, Алексея, задачей было не пропустить американцев как можно дольше. Но как?

Алексей надеялся, что командир американцев сообразил, что им невыгодно выходить на лед озер — минометные и пулеметные обстрелы на открытом пространстве были весьма эффективны. На всякий случай, если они этого еще не поняли, им нужно будет преподнести еще один урок. А в лесу скорость передвижения кавалерии намного меньше. Да и засады тут очень даже неплохо получаются.

На всякий случай он послал по одному пулеметному расчету к бухточкам на север и на юг, еще один пулемет поставил на островке посреди озера, перегораживавшего большую часть перешейка и называвшегося на карте Озером Кувшинок. Интересно, как оно называется по оджибуэйски. Но об этом подумаем потом.

Остался четвертый пулемет, миномет, плюс пять винтовок, включая и его собственную, единственную с оптическим прицелом. Подумав, он расположился на единственной тропе, пригодной для рохода крупного отряда кавалерии, ведущей к северу от озера Кувшинок, и взял с собой пулемет и одного из стрелков. Оставшихся троих, двое из которых были оджибуэями, а третий — горцем с лесистых склонов Тетонов, он отправил на разведку.

Ждать пришлось недолго. Справа от него вдруг загрохотал пулемет. Похоже, все-таки американцы решили попробовать их на прочность. Вскоре запищало радио.

— Забор, я Дозор-три. Враг ушел, повторяю, враг ушел, у нас потерь нет, одиннадцать врагов остались на льду.

— Молодцы. Оставайтесь там еще час, потом подходите к тропе к северу от озера Кувшинок.

Вскоре и Иван Алексеев доложил об эвакуации Шегшегванинга. Конечно, было бы лучше, если б Иван остался с эвакуируемыми, но в данной ситуации каждая винтовка на счету. И Алексей приказал ему возвращаться к основным силам.

Еще одна попытка продвижения была произведена на озеро Кувшинок, но тут вмешался не только пулемет, но и миномет, потративший еще одну мину. Враг опять отступил, оставив несколько тел на льду озера. Пулемет, согласно инструкциям, перенесли на двести метров направо, и как раз вовремя; там, где они только что были, стали бить ядра, не приносившие особого вреда. А вот миномет ударил по предполагаемому месту, с которого велся обстрел, и пушки больше не стреляли.

Тут вернулась разведка, таща с собой американского лейтенанта. У него вытащили кляп, и тот, сообразив, что здесь героизм неуместен, начал тараторить, что он, лейтенант Джозеф Свифт, был с самого начала против этой авантюры, что он человек подневольный и т. д. и т. п. Он с энтузиазмом выложил то, что знал — что целью их операции является восточный берег озера Манитулин и что ими командует полковник Джексон. И что сей полковник вряд ли захочет появляться на озерном льду, ведь он потерял уже таким образом десятки убитыми и ранеными.

Юрий решил отступить на восток, на узенький перешеек к юго-востоку от Шешегванинга. Оттуда и до Кагавонга уже не так далеко, и держать километровый перешеек проще. Лагерь разбили на поляне в березняке. Сани замаскированы в небольшом ельнике чуть ближе южному берегу. Вот здесь и подождем. Посмотрим, полковник Джексон, что вы сделаете завтра утром. А тут, глядишь, и подкрепление подойдет.

Вечером, после заката, вдруг заполыхало на северо-западе. Алексей понял, что это и есть Шешегванинг, и подумал, что все-таки успел его эвакуировать. А берестяные вигвамы строятся довольно быстро. Хотя да, все нехитрые пожитки, скорее всего, тоже сгорят. Но главное — человеческие жизни.

Глава 16. Гладко было на бумаге...

— Лейтенант, вставайте!! — Его кто-то тряс за плечо.

Алексей проснулся. Перед ним стоял Иван Алексеев и какой-то индеец в синем мундире САСШ.

— Лейтенант, это рядовой Мишевег, что означает благородный олень по нашему, разведчик армии САСШ. Вчера, когда заняли Шешегванинг, в одном из вигвамов нашли двоих детей, мальчика лет восьми и девочку лет семи. Почему их не эвакуировали, непонятно, но полагаю, что они убежали обратно домой. Так вот, их просто насадили на штыки. И ночью Мишевег, следопыт второго эскадрона, ушел из их расположения и нашел нас по следам.

— Мрази... — сказал он, вспомнив Сергея и Лизу. И перешел на английский, — Мишевег, вы по английски говорите?

— Моя говорить немного, — сказал тот. — Моя хочет к вам, моя не хочет служить кто убивать маленьких детей.

Алексей подумал было, что вдруг шпион. Но такое лицо, как у Мишевега, не подделаешь — даже не злое, а грустное и растерянное. И сказал:

— Конечно. Вы зачислены рядовым. Потом, когда вернемся на базу, поставим вас на довольствие, и будете учить русский язык.

— Лейтенант, нужно говорить. Эскадрон сжечь Шешегванинг и пойти на другой сторона. Больше четыреста пятьдесят люди. Моя вчера разведать дорогу. Они идти на другой сторона на юг.

Тут Алексея прошиб холодный пот. Они боялись переходить через бухту днем — а вот ночью решили, что если их почти не видно, то и пулемет не так опасен. И теперь еще немного, капкан захлопнется, и то, что осталось от отряда, в западне.

Хорошо еще будет, если они пойдут на Олений Остров, расположенный между Шешегванингом и Средним Манитулином, и дальше на восток до основной части острова; это даст ему время до восхода солнца, а там уже проще будет. Но что если они пойдут от Оленьего острова на юг? Тогда они выйдут прямо на него.

— Давно они перешли?

— Выйти два часа уже. Моя послать на разведка в другой сторона с белый человек. Я от него уйти и прийти сюда. Не знать где она теперь.

То есть еще максимум полчаса, и отряд окажется между двух огней. Одна лишь надежда — срочно отойти на юго-восток. Сани придется оставить, с ними незамеченным не отойдешь. Палатки тоже... Спальники возьмем, лошадей тоже, боеприпасы и еду, сколько унесем. И лыжи. Тем более, что Мишевег, как оказалось, тоже умел на них ходить. А вот лейтенанту Свифту не повезло; его обмотали шкурами, чтобы не окочурился, и прикрутили к сосне. Или его свои найдут, или мы за ним вернемся. Кляпом решили рот не затыкать; пусть поорет.

Они отошли метров триста на юго-восток. Тут вдруг ему пришла в голову другая идея. Где их точно искать не будут, по крайней мере поначалу, так это в районе Шешегванинга. И отряд пошел на север, к безымянным островам к юго-востоку от Шешегванинга и к юго-западу от Оленьего острова. Прошли осторожно, надеясь, что Свифт не увидит, тем более, что его поставили лицом на запад. Лошадей же привязали к деревьям на небольшой полянке, от которой они повернули на север; теперь все шли на лыжах.

Через десять минут они уже подходили к кромке озера Малый Манитулин на севере перешейка далее на север. Алексеев и Мишевег пошли в разведку восточнее, в леса к югу от Оленьего острова. Когда мы уже достигли первого из островков, ожила переносная рация: "Забор, здесь Иван. Гости идут на юг. Предположительно двести — двести пятьдесят человек. Пока сосредотачиваются на поляне в ста метрах от берега"

Значит, половина эскадрона. Другая, наверное, идет на восток. А с запада потом подойдет первый эскадрон. И мы, как говорят поэты, между молотом и наковальней. Или были бы там, если б не пошли на север.

Алексей приказал разведке срочно отходить, затем вызвал сводный отряд, идущий из Каванонга. У них были и четыре 76-миллиметровки, и три миномета. И скоро послышались недалекие взрывы: похоже, как он и приказал, по району сосредоточения полуэскадрона били все стволы. Сначала по кромке льда у самого берега, потом все дальше на юг, в лес.

И опять запикало радио. "Забор, здесь Иван. Гости бегут на запад. Повторяю, гости бегут на запад."

Алексей приказал приготовить пулеметы к стрельбе. Через пятнадцать минут, около ста пятидесяти конных проскакали по льду на запад, южнее их островка и практически вне досягаемости для прицельной стрельбы. Похоже, они оставили все, что могли; у них не было ни обоза, ни артиллерии.

Основному отряду был передан приказ занять позицию с другой стороны переключиться на северную половину эскадрона, и скоро и откуда-то с той стороны послышались отдаленные выстрелы. Алексей же с тем, что осталось от взвода, пошел по льду туда, откуда недавно бежала южная половина.

Пришлось забирать южнее — лед у берега был испещрен огромными полыньями, а вокруг валялись кони и люди. Некоторые стонали; убегавшие в панике и не подумали о них позаботиться. В лесу, чуть южнее, были еще трупы — людей и лошадей.

Вдруг ожила рация: "Забор, здесь Отряд. Враг сдается, повторяем, враг сдается."

"Отряд, здесь Забор. Ведите их к полуострову, где вы накрыли другую половину."

Через два часа подошел основной отряд. Они потеряли шестерых — несколько ядер все-таки попали в их расположение. Но перед ними брели те, кто еще недавно жег Шешегванинг и надеялся сделать то же с русскими базами. Их заставили собирать раненых и убитых; последних закопали там же, на поляне. Остальных погнали дальше, к Шешегванингу, где и разбили временный лагерь военнопленных.

Мишевег показал на лейтенанта, который приказал убить детей в Шешегванинге, и на тех двух, кто с шутками и прибаутками их убили. Ему разрешили повесить всех троих, как лейтенант ни кричал, что это были всего лишь дикари и что у него было полное право. А остальных заставили поставить привезенные ими же палатки и заночевать тут же, на пепелище, под охраной новоприбывших. Тем временем, Алексей взял два отделения и поехал на мотосанях за спрятанными санями, лошадьми, и Свифтом.

Полковник Джексон не спеша прочесывал лес в поисках небольшого отряда, вероятно, силой не более роты, принесшего ему накануне столько хлопот. Вдруг с востока показалось обезумевшее стадо, ведь иначе трудно было назвать то, что еще недавно было кавалерийским эскадроном. Кое-как остановив бегство, он приказал отступить как можно дальше на запад, с тем, чтобы завтра с утра покинуть Манитулин и перебраться на острова к западу. Жаль, конечно, что затея не удалась, но, может быть, они смогут перегруппироваться. Нехорошо, конечно, что от оставшегося полуэскадрона ни слуху, ни духу. Может, ночью доберутся до своих, а если нет, то он не имеет права рисковать оставшимися людьми ради спасения тех, кого, если верить тем, кто там был, уже не спасешь. Ведь все наперебой твердили, что подошли как минимум два полка с несколькими артиллерийскими батареями. И что они передвигались необыкновенно быстро, хотя никто не смог сказать, на чем именно.

Глава 17. И вновь продолжается бой...

Алексей еще раз подумал, каким же он оказался наивным дураком. Расслабился, вместо чем обдумать ситуацию и заранее составить планы...

Еще четыре дня назад, вернувшись наконец на базу в Виквемиконг, Алексей решил, что они славно поработали и славно отдохнут. Конечно, нужно было построить бараки, в которых пока будут жить пленные. И это будет довольно долго, ведь начальство в Со-Сен-Мари сказало, что, когда лед сойдет, пришлют за ними транспортник, но пока лед и не думал сходить, шестое февраля же всего, и температура опять упала до минус пятнадцати.

Полковник Атышев же приказал не преследовать Джексона, мол, тот скорее всего отступит обратно в САСШ, в форт Мишилимакинак. Пленных же, скорее всего, обменяют на пленных из Сен-Игнаса, с таким предложением выступила сторона САСШ. Они же озвучили и претензии. Оказывается, они считают, что граница должна проходить по Протоке из озера Гичигами в Верхний Манитулин, а весь полуостров к югу от Гичигами, да и вся территория к востоку от Миссисипи, по праву принадлежит САСШ.

Понятно, что никто с этим соглашаться не намерен, но некоторые газеты, близкие к небезызвестному Аристарху Подвальному, уже начали кампанию за новую границу, мотивируя это тем, что все равно в тех местах живут одни индейцы, а уступка территорий превратит САСШ в преданного друга Русской Америки.

Атышев сказал, что армия САСШ получила на Манитулине по полной за Сент-Игнас, и потому его командование решило пока не вести военных действий. Даже полки из Со-Сент-Мари решили оставить в городе Маркетт на южном берегу Гичигами, в двухсот пятидесяти километрах от Со-Сент-Мари. Вряд ли американцы, получив такую оплеуху, захотят еще.

Алексею думалось точно так же. И он позволил себе немудреные радости — отдых и особенно баня, примерно то же, чем занимались его люди. Ведь во вверенной ему крепости все шло своим чередом. Вчера вечером он подумал, что завтра, мол, начнет составлять план работ по постройке бараков для пленных. Список награжденных, впрочем, он составил сразу. В нем значились не только все его бойцы, но и Амик, и даже Мишевег. А тех, кто принимал вместе с ним те первые, неравные бои, он представил кого к Герою Русской Америки, кого к ордену святого Ильи, а всех оставшихся к медали За Храбрость, которая ценилась больше, чем практически все ордена.