| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вполне разумный план, если бы не одно, зато очень большое "НО". Немцы — все, поголовно — прекрасно помнят урок Первой Мировой (именно в тот день я впервые услышала это определение Великой Мировой Войны 1914-1916 годов; помню, обозначение "Первая", подразумевающая наличие — или хотя бы возможность — "Второй", потрясло меня до глубины души), заключающийся в том, что война на два фронта для Германии смерти подобна. И также любой немец понимает, что по условиям территориальным и транспортным (не говоря уже о том, что только в укрепления на западной границе Империя в четыре месяца вкладывает больше, чем весь годовой военный бюджет Германии — а ведь это не единственная, и даже далеко не самая затратная статья расходов русского МинОбороны) Россия в ограниченные сроки непобедима. Для долгой войны у Германии ресурсов нет. Следовательно, прежде, чем связываться с северным гигантом и рисковать долгой позиционной войной, Гитлеру необходимо избавится от угрозы удара в спину и захватить побольше ресурсов. Логику плана Шлиффена никто не отменял — даже если Россия захочет вмешаться в войну между союзом держав Западной Европы и фашистскими режимами Европы Центральной (что в свете последних событий неочевидно), то она может просто не успеть: вспомогательный удар немцев отвлекает внимание от основных ударов испанцев через Пиренеи и итальянцев вдоль Лазурного Побережья, а учитывая, что со времен Шлиффена появилось немало технических новинок, способствующих быстрому продвижению войск — начиная от банальной мотопехоты и заканчивая воздушно-десантными войсками — можно рассчитывать, что сражение за Францию займет от четырех до шести недель. После чего Англия будет либо принуждена заключить мир, либо начнется операция по захвату контроля над Средиземноморьем. Впрочем, она может начаться и раньше, только французский флот мешать будет. А нет Франции — нет и её флота. И англичане оказываются с итальянским флотом один на один. Конечно, Италия — морская держава не из первых, но на защиту перевозящих немецкие войска в Ливию караванов её хватит. После чего удар по Египту — и Средиземное море превращается в фашистское озеро.
И вот после этого, обладая ресурсами всех стран Европы и не опасаясь более удара в спину, Гитлер атакует Россию.
— Товарищи, запомните, и не забывайте никогда. Мы с вами — не просто испанские милисианос, защищающие демократически избранное правительство Испанской Республики, не просто солдаты гражданской войны. Мы — воины нового передела мира. Воины Второй Мировой. Она уже идет, её пули и снаряды уже убивают. Всегда помните, с кем и за что идет бой. Всегда помните, кто наш враг.
ГЛАВА 2. "ДЕКАБРЬ 1936"
1. Первые сообщения
Первые сообщения о боях между военизированными формированиями ПОУМ и анархистскими отрядами поступили из Барселоны утром 12 декабря. Все началось со стычки в квартале красных фонарей, причиной которых, кажется, была очередность посещения. В пятницу вечером это очень важный вопрос. Кто начал драку, выяснить так и не удалось — не смогли найти незаинтересованных свидетелей. Мордобой быстро перешел в перестрелку, она разрослась, затем начались столкновения в других районах города, вскоре они перешли в уличные бои, на умиротворение которых пришлось бросить три бригады Морской Пехоты ИНА и две пехотных бригады с коммунистическим руководством — эти соединения как раз проходили переформирование, получая стрелковое оружие с барселонских заводов "Изарры" и тяжелое вооружение с разгружающихся в Барселоне русских транспортов.
Когда из-за спора о том, кто первым получит свою порцию женского внимания, соратники по революционной борьбе начинают садить друг в друга из пулеметов — это очень паршивый знак для революции. Треск слабеющих скреп общего дела был отчетливо слышен во всех уголках Испанской Республики.
На следующий день нас обрадовали новенькой, с иголочки, формой ВВС Испанской Народной Армии. Вторым её вариантом. Первый, очень похожий на французскую, был введен ещё в сентябре, но в войсках он не привился, в основном из-за недостатка всего необходимого для переобмундировки, но не в последнюю очередь и из-за введенной вместе с униформой системы знаков различия. Она также была позаимствована у французов и заключалась в нашитых на рукавах полосках золотого галуна разной ширины. Такое заимствование было необходимо по политическим соображениям: поскольку генералитет, поднявший регулярную армию против народного волеизъявления, естественно, соблюл в ней старую форму, при которой звания обозначались посеребренными звездочками (поменьше и покрупнее для штаб— и обер-офицеров), носимыми с левой стороны груди и на пилотке. Но суровые будни ВВС сразу же сказали свое слово. Под полетным комбинезоном нашивки на рукавах видны не были, а на сам комбинезон галун нашивать не полагалось. Жалобы поступили также и из Интербригад — полосок не было видно под выданными волонтерам камуфляжными рубахами. Также поступали жалобы на общую малозаметность и трудность быстрого распознавания.
Покрой второго варианта обмундирования также был французским, но система знаков различия претерпела значительные изменения. Теперь они находились на тех же ромбических петлицах больших отложных воротников и заключались в некотором количестве определенного рода геометрических фигур, цвет эмали которых должен был соответствовать цвету петлиц (в том смысле, что выделятся на их фоне). Мои два кубика, алые квадраты на голубом, означали звание теньенте — лейтенанта. Мои ведомые Кристина Бутфе и Сандрин Хольт получили по одному кубарю и стали алфересами — испанскими аналогами подпоручиков и прочих самых младших офицеров. Бортстрелки поголовно стали сержантами-сархенто, их звания обозначались треугольниками, командир нашей эскадрильи Натали Ибанец — капитаном, это звание одинаково произносится, по-моему, на всех языках мира (ну, относительно, конечно). Капитан обозначался тремя кубиками. Командир фронтового ударного авиакрыла "Белая пантера" Хелен Конти получила звание команданте и один прямоугольник, названный "шпалой". Такое расположение знаков различия имело то преимущество, что воротник кителя выпускался наружу и из-под молнии летного комбинезона, и из-под шнуровки камуфлированной рубахи.
Сразу после этого поменялась и нумерация наших машин. До этого она была беспорядочной, оставшись ещё от старых подразделений. Теперь машины эскадрилий получили новые индивидуальные номера из двух цифр, расположенные точно по центру широкой красной полосы, перед которой была нарисована эмблема эскадрильи. Первая эскадрилья получила номера, начинающиеся с единицы, вторая — с двойки и так далее. Машины Хелен, начштаба и комиссара крыла получили номера 51, 53 и 55 с личными эмблемами перед ними.
Передышка закончилась. ВВС франкистов, воссозданные из того шлака, в который обратила их битва за Мадрид, активизировались, но, поскольку система ПВО Мадрида стала им не по зубам (только на системе аэродромов вокруг Алькала-де-Энарес базировалось два крыла "Чатос", крыло "Ишачков", и два сводных крыла трехэскадрильного состава: в первом были собраны монопланы, две эскадрильи "Боинг-Испано Р-26" и смешанная эскадрилья из полученных в начале октября через Турцию "Девуатин D.501" и сражавшихся ещё с начала сентября "D.510", во втором собрали бипланы — по эскадрилье чешско-словацких Авиа В-534 IV, голландских "Фоккер С-Х" и закупленных в Дании лицензионных Глостер "Гантлет" Мк II), основные её силы группировались против считавшихся до этого тихими участков фронта. Истребительные и бомбардировочные соединения итальянского КДВ переместились на Андалузский фронт в район Малаги, а немецкий легион "Кондор" перебазировался под Бургос и упорно пытался добраться до оружейных заводов Эйбара. В тех же районах наблюдались признаки присутствия большого количества войсковых частей, включая и танковые. Понятно, что после сражения за Мадрид фашистов хватило бы на наступление только в одном районе. Но вот где? Разведка не давала четкого ответа.
Командование республиканских войск решило ответить на это по шахматному принципу: атака на флангах парируется контрударом в центре. Помимо этого, атака в районе Мадрида имела сразу два смысла: во-первых, снималась угроза столице государства, также являющейся важным транспортным узлом и промышленным центром, и, во-вторых, в случае полного успеха наступления группировка мятежников будет рассечена на две части. Конечно, это будет нелегко — но у фашистов вряд ли найдется что-то, способное справится с русскими Т-26, И-16 и СБ-2 и испанскими "Эспаньолами" и УР-36.
Но надо сказать, что немцы и итальянцы приложили все усилия для компенсации того жуткого разрыва, что наблюдался между ТТХ русских боевых самолетов, поставляемых республиканцам, и боевыми машинами франкистов, летчиков КДВ и легиона "Кондор". Немцы спешно перегоняли через всю Европу свои новейшие, только ещё начавшие поступать на вооружение "Люфтваффе" бомбовозы "Юнкерс Ju-86", и вообще почти экспериментальные "Дорнье Do-17Е" и "Хейнкель Не-111В", пикирующие бомбардировщики "Юнкерс Ju-87А", истребители "Арадо Ar-68" и проходящие последние испытания перед принятием на вооружение "Мессершмитт Bf-109" и "Хейнкель Не-112" (в незначительных количествах). Итальянцы тем же маршрутом — через Балеарские острова на Мелилью — отправляли новые бомбардировщики "FIAT BR.20", только в сентябре начавшие поступать в итальянские ВВС, а также крупные партии уже воюющих бомбардировщиков "Савойя-Маркетти SM.81" и SM.79 (те же восемьдесят первые, но с убирающимися шасси) и истребителей "FIAT CR.32" и "Альфа-Ромео Ro.41".
Но если юнкерсы, хейнкели и итальянские "Аисты" смогли сравниться и даже превзойти русскую "Катюшу" ("Дорнье Do-17Е" с этой задачей не справились — они уступали СБ-2 в бомбовой нагрузке, оборонительном вооружении и скорости), то с истребителями картина была обратной, и только "мессершмитты" и сто двенадцатые хейнкели если и не превосходили И-16 по боевым показателям (для этого они были ещё сыроваты), то хотя бы могли сражаться с ними на равных. Но в декабре 1936 года в Испанию попали только два опытных "Вf-109" (V-3 и V-4, третий и четвертый экземпляры опытной серии) и один "Хейнкель" (V-4). Они проявили свои способности, особенно впечатляли творения Вилли Мессершмитта, отличавшиеся не только высокими боевыми показателями, но и отличными эксплуатационно-техническими данными — но их было всего только три. С декабря 1936 по март 1937 республиканские ВВС сохраняли полное и безоговорочное превосходство в воздухе. Компенсация этого была возможна только временно, очень локально и с громадными потерями.
Двадцать первого декабря наше крыло перебросили на прифронтовой аэродром под самым Мадридом. Это была точная копия того полевого аэродрома, с которого мы действовали в ноябре, только прикрывали его уж не пулеметы, а смешанная зенитная батарея — две спаренных двадцатимиллиметровки и два 37-мм автомата. Аэродром располагался так близко к фронту, что не исключалась вероятность того, что к нему прорвутся фашистские танкетки или появившиеся в последнее время подразделения броневиков, соединенных с мотоциклистами и посаженными на бронетранспортеры автоматчиками. Фашисты позаимствовали эту идею у республиканцев, но если командир 12-й Интернациональной генерал Пауль Лукач применял её в ограниченных масштабах — усилив штатный автоброневзвод бригады (по три "СЕАТ Канариас" с 20-мм автоматическими пушками и "СЕАТ Балеарес" с 57/22-мм орудиями) взводом мотоциклистов и ротой пехоты на предоставленных для фронтовых испытаний броневым отделом компании СЕАТ БТР "Пегас" — то франкисты развернулись куда как пошире. Правда, бронетранспортеров у них было пока маловато (в начале декабря в Кадисе выгрузили 12 полугусеничных БТР "Ганомаг Нк.6р" и 4 легких "Демаг D7р", прибывших в Испанию на войсковые испытания перед принятием на вооружение, их получила панцергренадерская рота 88-го немецкого танкового батальона), зато итальянские "FIAT-Ансальдо 611" и немецкие "Хорьх.221/222" и SdKfz.231 поступали в контролируемые мятежниками порты Испании ещё начиная с середины августа. Нехватки в мотоциклах ни немцы, ни итальянцы не испытывали тем более.
2. УТРОМ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕГО ДЕКАБРЯ
Утром двадцать третьего декабря республиканские войска начали наступление на позиции мятежников на всем протяжении прилегающего к Мадриду участка фронта. 1-й и 2-й Ударные корпуса, незадолго до того переименованные в Ударные Дивизии и сведенные в Ударный Корпус "Иберика", были сосредоточены к северо-западу от Сиудад Университарио, наибольшая концентрация, включая три "кадровых" Интербригады (11-я, 13-я и 14-я) и оба доведенных до полного штата танковых батальона (88 испанских и русских танкетки и 92 танка — 66 Т-26 и 26 БТ-5), были сосредоточены в районе Посуэло-де-Аларкон. Одна из рот батальона "Мадрид" стояла в двухстах метрах от нашего аэродрома.
Мы вылетели на бомбежку вместе с рассветом, одновременно с началом артобстрела — снарядов успели подвезти много, и артиллерия их не жалела — а последний вылет сделали уже почти ночью, на освещенную фарами и оконтуренную кострами полосу. Поскольку фронт начинался чуть ли не у самого аэродрома, то время на вылет сокращалось до минимума — мы взлетали, сбрасывали бомбы, разворачивались и садились. За первый день эскадрилья "Коломбина" сделала девять вылетов! Республиканские истребители были в небе повсюду — сопровождали ударные и бомбардировочные эскадрильи, патрулировали линию фронта и забирались глубоко за неё в патрулях свободной охоты. За весь день мы видели только один итальянский истребитель, но видели мы его недолго — "ишаки" с алыми молниями по фюзеляжам и с эмблемами в виде тигриных голов на килях сожгли его очень быстро, но как-то походя, даже немного презрительно. Будто муху надоедливую с неба смахнули. Нашими задачами на первом этапе было, во-первых, постоянное взаимодействие с войсками — в целях улучшения этого взаимодействия в штабе каждой бригады сидел офицер связи от ВВС, а в каждом батальоне имелся офицер-корректировщик с радиостанцией, следующий в боевых порядках пехоты. А во-вторых, мы должны были обеспечивать изоляцию поля боя, нанося удары по транспортным артериям франкистов в прифронтовой зоне, то есть на глубину до полусотни километров за линией фронта. Но с этой задачей прекрасно справлялись "Катюши" и пикировщики, так что и мы, и "бритвы" летали почти исключительно на фронтовые задания.
Ударный корпус прорвал фронт сразу, одним ударом — и на второй день наступления наш аэродром отстоял от фронта уже на двадцать семь километров, и фашисты были принуждены очистить ряд мелких населенных пунктов вокруг Мадрида — Брунете, Мостолес, Фуэнлабраду, Алкоркон и Хетафе вместе с так и не восстановленной франкистами авиабазой. К вечеру расстояние составляло уже сорок шесть километров, и не было сомнений в том, что за ночь оно ещё увеличится.
На третий день, когда глубина прорыва достигла уже шестидесяти километров — можно было смело считать, что он уже перешел в стратегический — в районе Толедо появились бригады КДВ, сведенные в дивизии "Литторио" и 1-ю и 2-ю Волонтерские — авиаразведка обнаружила выдвигающиеся к фронту большие автоколонны противника общей численностью от 800 до 1000 автомашин и более сотни единиц бронетехники. И всю эту массу войск фашисты вынуждены были протягивать к фронту через одно-единственное игольное ушко.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
