|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Эскадрилья "Коломбина": Испания
ГЛАВА 1 "Ноябрь 1936"
1. АЭРОДРОМ АЛЬБАСЕТЕ
Аэродром Альбасете встретил нас неласково — двумя тройками "Курносых" из эскадрильи Андре Мальро. Окраска нашего DC-2, серо-стального сверху, серо-голубого снизу, с белыми зигзагами-молниями по фюзеляжу и замершей в прыжке черной пантерой в белом круге на киле, нисколько не напоминала окраску франкистских бомбовозов, расписанных косыми андреевскими крестами — черными по белому рулю направления и белыми на черных кругах на плоскостях — но пилоты "Испании" решили проявить бдительность. Ещё слава Богу, не сбили сразу, просто посадили. Но впечатления, полученные от пролетающих мимо, впритирку к бортам, пулеметных трасс остались просто незабываемыми.
На земле нас встретил трехтонный темно-зеленый АМО-3, наспех переделанный в зенитно-самоходную установку (ему в кузов установили 20-мм спаренный зенитный автомат "Хиссо-220 М1934" прямо на двухколесном полевом лафете), двухосный броневик с клепаным корпусом и торчащим из сварной башни стволом крупнокалиберного пулемета и два десятка вооруженных "Эспаньолами" интербригадовцев. Но недоразумение вскоре разъяснилось — нас здесь ждали только завтра, поскольку считали, что мы не рискнем лететь ночью. Это объяснили охране аэродрома срочно примчавшиеся на тяжелом "Стар 1,2 L" с коляской начальник штаба формирования Интербригад Видаль, маленький человечек с грачиным носом, в спущенном на ухо, как носят горные стрелки, синем берете и круглых роговых очках, имевший начальственное и одновременно ироническое выражение лица, свойственное обычно кадровым офицерам французской армии (для пущего сходства Видаль носил стек) и командир нашей эскадрильи Хелен Конти, легендарная Ночная Ведьма Ируна, самая знаменитая из выпускниц "Темискиры". Я видела её последнюю фотографию на обложке издаваемого Коммунистической Партией Франции еженедельника "Regards", и на ней Римская Волчица (на фюзеляжах всех её самолетов всегда красовалось изображение серебряной волчицы, воющей на луну) больше походила на какую-нибудь воинственную святую, вышедшую на сражение с Мировым Злом.
Более ранние снимки, довольно часто встречавшиеся на страницах выпусков светской хроники и популярных авиационных журналах, не показывали ничего похожего. С глянцевых страниц смотрела бесспорная чемпионка Европы по воздушной акробатике в одиночном и командном зачете, рекордсменка дальности, высоты и скорости, звезда кинематографа и высшего света и просто красавица... Но на святую она не тянула. Тогда, по крайней мере.
В Испанию Волчица попала одной из первых, и не одна — привела с собой ещё пятерых из своей акробатической команды и оплатила переделку её легких "Кодронов" и скоростных "Веделл-Вильямсов" в истребители. Эскадрилья "волчиц", действуя из Малаги, перехватывала над Гибралтарским проливом итальянские и немецкие самолеты, перевозившие из Испанского Марокко в охваченные мятежом провинции Испании наиболее боеспособные части мятежников: воинственных марокканцев, уверенных, что после гибели в бою правоверных ждут объятия райских дев, и закаленных в десятках стычек с берберскими племенами легионеров. Потом эскадрилью перебросили в Эстремадуру, где "волчицы" прикрывали с воздуха позиции республиканских войск и штурмовали колонны мятежников. Но у новорожденной армии Испанской Республики было ещё слишком мало оружия и боевого опыта, и в середине августа пал Бадахос. Это была первая победа мятежников со времени фактической неудачи генеральского восстания и происшедшего затем размежевания сил, но победа чрезвычайно важная и с далеко идущими последствиями. Овладев Бадахосом, франкисты не только осуществили соединение своего южного плацдарма с обширными территориями северной группировки, но и перерезали железную дорогу Лиссабон — Мадрид, а вместе с тем отняли у республиканцев контроль над последним остававшимся в их распоряжении отрезком границы с Португалией. Город, обороняемый остававшимися верными правительству батальоном пехоты и добровольцами из местных жителей, вооруженными пистолетами и охотничьими двустволками, штурмовали бандера иностранного легиона и табор марокканцев, поддержанные бронеавтомобилями, полевой артиллерией и бомбардировочной авиацией; во втором эшелоне двигались отряды фалангистов. Победители, обозленные оказанным сопротивлением (их не смягчило и то, что им удалось вызволить из тюрьмы целыми и невредимыми почти четыре сотни своих сторонников), учинили, ворвавшись в Бадахос, таких масштабов бойню, что её не удалось скрыть от иностранных журналистов.
Вполне благонамеренный представитель вездесущего агентства "Рейтер" и собственный корреспондент реакционнейшего "Тан", нечаянно оказавшись очевидцами зверских репрессий, первыми добрались до ближайшего португальского населенного пункта и передали ужасающие свидетельские показания. За поистине варфоломеевские сутки, наставшие после окончания уличных боев, мятежники без суда расстреляли на плацу казармы, у стены военной комендатуры и на арене для боя быков тысячу двести пленников, и ещё восемь сотен человек были перебиты поодиночке в домах и дворах. Потрясенный сотрудник "Тан" своими глазами видел на тротуаре перед комендатурой еще не успевшую застыть лужу крови с плавающими в ней кепками расстрелянных рабочих. Лондонские газеты поместили пространное рейтеровское сообщение, помеченное Бадахосом, в нем детально описывались кошмарные подробности массовых расправ; по словам корреспондента, казненных было столько, что их трупы "во избежание неприятных последствий и потери времени" приходилось сжигать на кострах...
После падения Бадахоса эскадрилью переподчинили Северной Армии, создаваемой из отрядов астурийских шахтеров, рабочих военных заводов Сантандера и Эйбара и баскских националистов. В ночь на 2 сентября Хелен Конти организовала ночной старт и устроила налет своей эскадрильи на выдвигающуюся к фронту автоколонну франкистов: в результате на горном серпантине осталось полыхать больше четырех десятков грузовиков. В ту ночь Волчица и получила свое нынешнее прозвище. Удар задержал продвижение фашистов к французской границе на три дня и позволил республиканцам перебросить к Ируну две бригады ЭТА и колонну астурийских шахтеров — эти части остановили наступление мятежников, не позволив им отрезать территорию Северного Фронта (в него входили провинции Астурия, Сантандер и Бискайя) от Франции, через которую только и можно было поддерживать отношения с остальной территорией Испанской Республики. И потом, когда баскские и астурийские бригады Северной Армии и колонны ПОУМ и каталонских анархистов Арагонского фронта нанесли удары навстречу друг другу по долине Эбро, отрезав Навару, Уэску и северо-запад Арагона, занятые фашистами ещё в начале августа, действия эскадрильи Хелен Конти были столь же эффективны. Но после того, как колонны генерала Мола, пытавшегося деблокировать окруженные под Памплоной войска мятежников, отступили к Бургосу, понеся просто чудовищные потери от плотного автоматического огня элитных частей, о Ночной Ведьме ничего слышно не было.
И вот теперь она вышагивала перед нашей неровной шеренгой по бетону взлетно-посадочной полосы, изумительно стройная в своем приталенном светло-голубом мундире французского кроя. С загорелого лица нестерпимо сияют сапфиры глаз, обрамленные стрелами густых длинных ресниц, черные волосы стянуты в короткую тугую косу, обнажая длинную изящную шею и маленькие аккуратные ушки, крохотные капельки-сережки... И надменный изгиб соболиной брови, и гордая посадка головы...
Я не влюбчива — профессия этого не позволяет. Если вы слишком уж легко допускаете незнакомцев в свою жизнь, то рано или поздно окажетесь на Гревской площади — под национальной бритвой в качестве клиента для бритья. Но Хелен Конти сразила меня наповал, как удар молнии. Банально? А все естественные вещи банальны — потому что именно естественные вещи чаще всего встречаются в нашей жизни, чаще всего описываются писателями и поэтами. А поскольку человеческий словарь все-таки ограничен...
Кроме И-15 эскадрильи Мальро, на аэродроме базировалась эскадрилья "Боинг-Испано Р-26А", большая группа "Бреге Br-XIX", группа тяжелых бомбардировщиков — семь "Потез-540" и пять "МВ-200" — и пол-дюжины разнообразных авионов гражданского типа: по одному "Нортроп Гамма" и "Форд Белланка", два спортивных "PZL P-11" и голландский "Фоккер VII". И пара "Irish Air Club Mk.II". Впрочем, более вероятно, что это оригинальные русские Поликарпов У-2, а не выпускаемые в Ирландии копии. Интересно, они здесь в качестве учебных, или, раз уж Республике приходится использовать в качестве бомбардировщиков антикварные "Бреге", то у них и У-2 на бомбежки летают?
Нам предназначаются именно "Бреге", их испанских пилотов (1-я и 2-я эскадрильи 31-й групо) должны завтра пересадить на истребители, и как только те прибудут, их машины передадут нам. Истребители, русские И-15 вроде тех, что уже получила "Испания", должны прибыть завтра, русские перебрасывают их из Бизерты морем на палубах авианосцев Черноморского Флота — не доходя до испанских территориальных вод самолеты взлетают, а корабли уходят обратно на базу. Но для того, чтобы получить даже такую рухлядь, как "Бреге Br-XIX", мы должны доказать, что можем на них летать.
Мари-Анж возразила в том смысле, что мы уже доказывали это в Париже, иначе нас бы сюда не направили. Комэск заметила, что в Париже определяли, можем ли мы быть полезны Республике вообще, а здесь она будет выяснять, насколько мы можем быть полезны, и можно ли доверить нам самолеты, которых республиканским ВВС отчаянно не хватает, или мы "сырой материал" и требуем дополнительного обучения. И вообще, камарадас, вы добровольно прибыли в Испанию, чтобы грудью защитить здесь демократию. Тем самым вы добровольно приняли на себя нелегкую обязанность строго соблюдать суровую воинскую дисциплину, без какой ни одна, в том числе и революционная армия немыслима. А это означает, что с приказами старшего по званию вам спорить не положено. Это называется субординацией. Ясно?
И всем все сразу стало ясно.
Русский У-2 совершенно не отличался от привычного мне до оскомины на зубах "Irish Air Club", программа полетов также была из категории "для чайников", так что ни одна из нас не оказалась "сырым материалом". Странно было бы ожидать другого — меньше двухсот часов налета ни у кого из наших не могло быть в принципе — но здесь, похоже, с чем-то подобным уже сталкивались.
После обеда, в ходе которого мы познакомились с ещё четырьмя летчицами из Марселя, прибывшими в Альбасете вчера (они добирались в Испанию морем через Валенсию) и также получившими назначение в нашу эскадрилью, нас ожидало первое занятие по матчасти — в наше распоряжение был выделен один неисправный "Бреге", который мы должны были изучить до последней заклепки на фюзеляже.
Эта машина была из тех, что прибывшие в середине августа имперские специалисты дооборудовали на аэродроме Барахос, установив у них под крыльями, вне диска винта, два скорострельных пулемета ШКАС, заменив синхронизированный "Виккерс" винтовочного калибра 13,37-мм "Хиссо Синхро-Авиа" и установив на бывшем А2 внешние бомбодержатели по стандарту В2, увеличив тем самым его бомбовую нагрузку до четырехсот килограммов (10х10 и четыре сотки или две 200-килограммовых бомбы). Оборонительное вооружение — турель со спаренными "Льюисами" и одиночный "Льюис" для стрельбы через люк в полу.
Вел занятие летчик республиканских ВВС, пилотировавший эту машину до того, как ей, вследствие акта вредительства, потребовалась замена цилиндров. После того, как мы четко уяснили, что с самолетом делать можно, а что нельзя, нас по очереди посадили в кабину и позволили подержаться за рычаги.
Следующим пунктом программы было знакомство с нашими стрелками-радистами. Они были набраны из волонтеров, умеющих обращаться с пулеметом. Это было максимумом того, что можно было найти, поскольку опытные стрелки-радисты требовались на более нужные Республике машины — "МВ-200", "Потез Р.540", русские "Катюши"...
Что ж, как любил говаривать papa, за неимением гербовой пишем на простой...
Мне достался рабочий-металлист Луи Гишар, спокойный, жилистый и совершенно седой француз лет сорока, слесарь по специальности. В августе 1914 года он ушел на фронт добровольцем, прошел всю войну, сначала обычным стрелком, потом пулеметчиком в штурмовых частях. После войны, начав с осознания необходимости борьбы за свои права, он двигался все дальше — до профсоюзного агитатора, и даже до боевика "Аксьон Директ", объявленного в розыск за неумышленное убийство боевика "Круа-де-фё" при стычке фашистов с пикетчиками профсоюза металлистов.
После ужина мы укладывали парашюты, которые могут спасти нам жизнь... Или превратить её остаток в ад. Незадолго до нашего отлета в "Юманите" была напечатана фотография того, что фашисты оставили от тела сербского волонтера, летчика-истребителя, сбитого над Мадридом и выпрыгнувшего с парашютом над территорией, занятой франкистами. На следующий день его останки, обезображенные чудовищными пытками, были уложены в ящик и с парашютом сброшены на Мадрид.
Комэск осталась вполне довольна нашим искусством. Ещё бы! Курс обучения "Общества" включает три парашютных прыжка (а специальный курс — даже шесть, включая два свободных), а мы-то — инструкторы. У Мари-Анж, например, счет за сотню зашкаливает, да и остальные не намного отстали (у меня было семьдесят девять).
На ночь нас разместили в возведенном непонятно для каких целей гулком пустом бараке метрах в пятистах от аэродрома так, что утром нас разбудили заходящие на посадку русские истребители. Звенья "Курносых", один за другим заходящие на посадку, держали просто идеальный строй — нечто подобное можно было видеть только на показательных выступлениях пилотажных групп французских ВВС на воздушном параде в день взятия Бастилии.
Ещё выше, широко раскинув блестящие серебристо-голубым ледяным мерцанием крылья, кружили две девятки двухмоторных бомбардировщиков. Русские Туполев СБ-2 "Катюша" пережидали посадку истребителей, дожидаясь, пока освободится полоса.
Аэродром Альбасете действовал, как идеально отлаженная машина. Едва лишь прибывшие самолеты закончили посадку, как на взлет пошли французские тяжелые бомбардировщики 1-й Интернациональной бомбардировочной эскадрильи, охраняемые И-15 эскадрильи "Испания" и "Боингами" 114-й эскадрильи ВВС ИНА.
Сразу после завтрака нас повели получать личное оружие — громоздкие девятимиллиметровые "Астры М1921". Я бы предпочла изящный "Шанс", с мундиром он смотрелся бы куда лучше, а в качестве оружия выживания был бы полезен ровно в такой же степени. В полеты я намеревалась брать привезенный из Парижа штурмовой "Астра-Ройал М 1915 модель D" — деревянная кобура-приклад (хотя я использовала складной металлический), прицельная дальность до 150 метров, автоматический режим (очередями фиксированной длинны — по 3 выстрела) со скорострельностью 950-1050 выстрелов в минуту, магазины на 10 (для ношения в кобуре) и 25 патронов. Конечно, тяжеловат и громоздок — но достоинств куда больше.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
