Оракул

— А моё имя — Нара, — в её глазах заиграли искорки веселья. — Правительница.

А теперь может быть расскажешь, какой ветер занес сиятельную эльфийку в наши земли, да еще и в компании человеческого мальчишки?

* * *

Нара оказалась довольно интересной собеседницей. Алления, разумеется, утаив некоторые моменты, рассказала Правительнице о путешествии. У эльфийки был в этом и свой интерес: она надеялась прояснить непонятные моменты. Ведь столько вопросов накопилось за дни пути! Но сначала...

— И где Элас? Это мой спутник, — в ответ на непонимающий взгляд. Девушка уже по косвенным оговоркам поняла, что мужчин (да и любых лиц мужского пола, что греха таить) в этом странном городе не очень-то жалуют. — Его же не убьют, в самом-то деле?

Как выяснила Алления, город носил гордое название Мюриэль, что в переводе с крайне искаженного эльфийского — Свободный. Жительницы его называли себя амазонками. Главным пунктом Кодекса их являлось — 'мужчина лишь для продолжения рода'. За исполнением сего правила очень строго следили.

— Тебя мы не смеем задерживать, эльфийка, — голос Правительницы стал жестче. — ты можешь даже погостить у нас некоторое время, сестры поймут. Но и ты пойми нас — близится срок, наиболее подходящий для зачатия. Многие из моих дочерей уже достигли предельного возраста. Мы не можем упускать полного сил производителя семени, таким чудом попавшего к нам. — Нара усмехнулась, смотря в округлившиеся глаза несколько порозовевшей эльфийки. — Не волнуйся, с юношей ничего не случится: идеи человеколюбия проникли и в наше общество. Ему всего лишь придется жить среди нас (естественно, в изоляции от свободных женщин) до рождения ребенка.

— А потом? — Алления не верила, что все это происходит на самом деле.

Конечно, интересный обычай, но никто не смеет забирать у эльфы ее игрушку! Тем более, надо еще до Школы Магии добраться.

— А дальше всё будет зависеть от пола новорожденного. Если родится девочка, то её отца сразу же со всеми почестями отправят за пределы Вечного леса.

— А если мальчик? — Аля не удержалась от вопроса.

— Ну, а если родится мальчик, то его отец проживёт здесь до тех пор, пока ребёнок сможет обходиться без материнского молока, то есть ещё около года после рождения мальчика. Затем его вместе с ребёнком выдворят с территории леса.

Эти слова заставили Аллению задуматься. В одиночку достичь цели путешествия будет намного сложнее. А значит, надо что-то делать, чтобы освободить Эласа.

— Я смогу повидать Эласа? — спросила она у внимательно наблюдающей за переменами на лице девушки Правительницы.

— Да, — Нара будто бы ждала этого вопроса. — И лучше будет сделать это прямо сейчас. Я лично сопровожу тебя. — Она поднялась.

* * *

Как оказалось, Эласа держали в одном из домиков на окраине. От остальных домов он отличался лишь решеткой на окнах да двумя амазонками-охранницами у двери.

— Аля, они хотят использовать меня как...как племенного жеребца! — увидев подругу, Элас тут же кинулся к ней. Как оказалось, парня уже просветили насчет его участи. Тут он наткнулся на пристальный взгляд сопровождающей эльфийку Нары.

— Не то, чтобы я был совсем уж против, — тут же сменил он точку зрения, делая невинное лицо. — Только нет времени на это! Я должен искать способ избавления от проклятья!

Но с каждым словом Эласа напряженно разглядывающая его Правительница хмурилась все больше. За миг преодолев пару метров, разделяющих ее и Эласа, Нара провела рукой по воздуху рядом с юношей, словно бы обводя его силуэт.

'Странно, странно... — бормотала она себе под нос. — Такого просто не может быть!' Женщина смотрела на парня практически с суеверным ужасом.

— Что такое, Правительница? — поинтересовалась Алления, осторожно дотронувшись до локтя женщины.

Та вздрогнула от прикосновения и резко отшатнулась от Эласа. На щеках Нары играл легкий румянец — будто ее только что застали за чем-то неприличным. Ничего не объясняя, она кинула охраннице короткое:

— Освободите мальчишку.

С нетерпением дождавшись, пока девушка откроет дверь уютной темницы, Правительница пошла на выход, кивком головы указав ничего не понимающим ребятам следовать за ней.

Как только они оказались в уже знакомой эльфийке комнате в доме Правительницы, та, метнувшись к Эласу, едва ли не прошипела:

— Откуда ты, мальчик?

— Из Туманного града, который находится за Лесом, — растерявшись, ответил юноша.

— Ты не лжешь, но я никогда не слышала о таком городе, — взяв себя в руки, женщина отошла от ребят в другой конец комнаты. Казалось, Нара просто размышляет вслух.

— Может вы объясните нам, что происходит? — немного резковато вмешалась Алления. Девушка очень не любила чего-то не понимать.

'По-видимому, они и правда ничего не знают. Хотя, эта эльфийка тоже не так проста, как кажется, — Правительница смерила гостей подозрительным взглядом. — Ладно' — В итоге решилась женщина.

— Вижу, вам не терпится задать вопросы, — поморщилась она, садясь на невысокую кушетку, до этого момента скрытую шторкой, как и половина комнаты. — Ну что ж, присаживайтесь. Я вас слушаю.

— Что со мной не так? — нетерпеливо задал первый вопрос Элас.

Часть вторая. Илион

Введение

Дверь между мирами исчезла, и под тем местом, где была она, остались две женские руки, все также крепко держащие спокойно спящего человеческого младенца.

Аалия медленно подошла к мальчику и подняла его на руки.

— Атанас будет тебе имя, — прошептала Аалия. — Бессмертный, ибо никогда не уйдешь ты из моего сердца.

Эльфийка тогда не знала, насколько пророческими окажутся ее слова. Не знала она, и сколько слез и горя принесет решение оставить ребенка в будущем. Но, возможно, это и к лучшему? Ведь ничего не происходит просто так в подлунном мире.

* * *

И тот ребенок, что выпихнуть успела в последний момент обезумевшая мать в Межмировой портал стал первым демоном. Родоначальником вампиров в новом мире.

Первое время магические народцы жили вместе, еще только присматриваясь к новым местам обитания. Аалия растила приемного сына как родного, не зная о темной природе мальчика. К тому времени, когда демоническая сущность Атанаса стала прорываться на волю, все фэйри уже разбрелись по облюбованным местам обитания.

Следует сказать, что в Новом мире все было по-другому. Не было, как таковых, привычных нитей силы, позволяющих посвященным в любой миг качать из них энергию. Здешние люди и животные в астральном плане напоминали огромных пауков, из ауры которых разнообразные щупы вытягивались, присасываясь к источникам. Л

юди умели брать силу из всего, что их окружало — так сильна была вера, подкрепленная установками Демиурга. Что вначале хотел получить Создатель, пришельцы так и не поняли. Демиург не шел на контакт с чужаками, казалось, он совсем не заметил их появления. Ну, или ему было просто плевать. И магическому народу пришлось приспосабливаться. Мир сам прогибал их под себя, делая с каждым поколением все похожее на исконных жителей.

Демон же отличался тем, что питался энергией, взятой отнюдь не у сил Природы — Атанас просто не мог напрямую переваривать ее. Он тянул астральные щупы к окружающим его существам.

Лишь в Брачную ночь полностью пробудились демонические силы.

— Он вернулся... — тихий шепот разнесся по лесному замку. — Вернулся...

Сильные руки внезапно появившегося Атанаса прижали эльфийку к стройному телу их обладателя. Губы были совсем близко, горячее дыхание демона опаляло лицо Иантины. А потом они целовались. Целовались до тех пор, пока не кончился кислород. Их языки совершали какой-то неведомый танец, руки стремились узнать как можно больше, тела все сильней прижимались друг к другу...

Странный чужеродный выброс силы засекли придворные волшебники. В итоге Демон был официально изгнан из леса и заперт глубоко в подземной темнице. На долгие годы единственной посетительницей Атанаса стала его мать. Аалия так и не оставила приемного сына.

Эльфийка Иантина в суматохе покинула Лес. Когда спохватились, было уже поздно: девушка унесла в своем чреве наследника Первого демона.

После смерти Аалии спустя долгие две сотни лет ничто не удерживало эльфов от полного уничтожения опасного чудовища. Древние существа, еще не влившиеся окончательно в новый мир, были чрезвычайно сильны. Они полностью изолировали темницу, в которой был заключен Атанас от притока силы извне. Первый Демон погиб, но его потомки остались жить на земле.

Кровь Демона постепенно разбавлялась. Через десяток поколений потомки потеряли способность паразитировать на аурах живых существ. Теперь им требовалось большее — кровь! Так появились первые вампиры. В наследство от предков им достался большой темный замок и несколько деревень в округе. К тому же, эти существа уже были отнюдь не бессмертными.

Старших же демонов осталось только трое, но и те вскоре исчезли из поля зрения потомков, однажды отправившись странствовать по миру. Постепенно Первые превратились в легенду, которую рассказывали детям на ночь. Новых вампиров боялись и всеми способами старались уничтожить. Они отличались бледной кожей, выпирающими глазными зубами и когтями, как у хищников.

Со временем вампиры стали рассматривать окружающих существ лишь как источник пищи. Межродственные браки все сильнее ухудшали генотип. Вид деградировал. Последующие мутации сделали невозможным нахождение вампиров на свету.

А потом все сильнее активировались проповедники Единого бога. Многие лишенцы стали под их знамена. Начались массовые гонения волшебного народа, что, в конце концов, и явилось одной из главных причин новой войны.

В то же время один чрезвычайно одаренный колдун под шумок разрабатывал в своем замке способ по увеличению собственного (довольно небольшого, к слову сказать) магического потенциала. Все было готово для ритуала — даже с огромным трудом пойман потомок Первородного Демона. Маги же из Заоблачного замка были отвлечены борьбой со Священной Инквизицией. Тогда колдун еще не знал, что его планам не суждено сбыться...

Глава 1. Новые способности

Кристиан всегда был странным мальчиком. Дерзким, гордым, замкнутым в себе. Он никогда не начинал первым драки, не общался с другими детьми, сторонился воспитательниц, но, тем не менее, умудрялся влипать в истории. Да, его довольно часто наказывали — за побеги из приюта на улицу, за шум в тихий час, за участие в драках, за препирания с воспитателями. Но в последние годы перед его исчезновением Крис словно бы еще сильнее замкнулся в себе, практически не выходя из своей комнаты, либо проводя время на улице, когда там не было других детей. Так что мы совсем не жалели, когда он внезапно исчез. Ни капли!

Одна из приютских воспитательниц

* * *

Лето медленно подходило к концу. Август принёс с собой лишь холодные северные ветры, солнце всё чаще и чаще скрывалось за тучами.

Сегодня на улице впервые за последние недели был тёплый день. Ветер практически затих, солнце своими ласковыми лучиками освещало приют имени Святой Марии — мрачное грязно-серое квадратное здание, окружённое высокой каменной оградой. Хотя вряд ли это место кто-то смог бы назвать своим домом...

Железные ворота вели в пустой внутренний двор, где сломанные качели сиротливо покачивались над большой грязной лужей. Парочка деревьев и кустарник, листья которых уже тронуло лёгкое дыхание приближающейся осени; грядки на заднем дворе, сейчас уже практически пустые, на которых лишь кое-где проглядывалась пожухлая травинка, — только это нарушало серое однообразие запустелого двора.

Вдруг раздались громкие детские голоса. Входная дверь распахнулась, и на улицу выбежал черноволосый мальчик, одетый в потрепанные суконные штаны и серую хлопковую рубашку, за ним следовали двое других детей. Сбежав вниз по каменным выщербленным ступенькам, ребёнок, яростно сверкая синими глазами, круто повернулся лицом к своим преследователям.

Резкий порыв ветра взметнул чёрные волосы мальчика и закружился вихрем. Невдалеке раздалось громкое хлопанье крыльев, и на землю перед детьми, кружась, опустилось сизое голубиное перо. Но, не обращая внимания на этот знак мира, паренёк пристально рассматривал других ребят.

— Это ты сделал, Крис, я знаю! — обвиняюще выкрикнула конопатая рыжеволосая девочка, на щеках которой блестели ещё не засохшие дорожки слёз, — отдай мою гармошку!

— Что? Я ничего не брал, — пожал плечами заметно напряжённый Кристиан.

— Нет брал, я видел! — присоединился к обвинению вихрастый мальчишка, на правой скуле которого медленно появлялся весьма живописный синяк. Судя по всему, ему не терпелось влезть в очередную драку с нелюбимым Крисом, который, по мнению вихрастого, всех достал уже своим высокомерием, вечным спокойствием и... в общем достал, и всё!

— Я не брал! — уже более громко произнёс Кристиан, руки которого непроизвольно сжались в кулаки. На миг затихший ветер стал ещё неистовее поднимать пыль с бетонных дорожек. По одному из окон приюта побежала тоненькая трещинка.

Крис, смерив вихрастого мальчика неприязненным взглядом, глубоко вдохнул и направился во двор. Дорожка проходила как раз рядом с окном, на котором тем временем расцветала сетка трещин. И когда мальчик сделал ещё пару быстрых шагов, стекло разлетелось на мелкие кусочки, большая часть которых попала внутрь здания. Немного оглушённый паренек с удивлением рассматривал то, что осталось от окна, не понимая, как это могло произойти.

— Что здесь происходит?! — на улицу выбежала одна из воспитательниц — миссис Дэвис — высокая строгая женщина, одетая в коричневое старомодное платье. — Кэти, Питер? — женщина ещё не видела стоящего за её спиной Криса.

— Это он! — дрожащим голосом произнесла девочка, пальцем указывая на Кристиана. Мальчик вздрогнул и перевёл недоумевающий взгляд на воспитательницу и стоящих за её спиной детей. Другие ребята не любили Криса. Никто не мог точно выразить, почему: возможно из-за показного пренебрежения, с которым он с детских лет относился к окружающим его людям или, напротив, из-за того, что он слишком отличался от них. Неизвестно, отчего маленький испуганный ребёнок, в возрасте трёх лет, странным образом попавший в приют, так изменился за прошедшие годы...

Младшие дети обходили Криса стороной, большинство старших — не замечало, ну а сверстники... дети всегда жестоки, особенно к тем, кого не понимают. Сироты, в большинстве своём напоминали маленьких, озлобленных на весь мир волчат, время от времени сбивающихся в стаи для того, чтобы покусать чужого, лишнего в их мирке. Многим воспитателям приюта не было дела до душевного состояния своих подопечных.