Сообщает специальный корреспондент в провинции Хэйлудзян Чжан Гуан Чен. '
Новая Земля, зона аномалии. Август 2008.
Аномалия была закрыта уже вторые сутки, не светилась и никак себя не обнаруживала. У Павла нервы были на пределе, он почти не спал последнее время.
— Неужели всё псу под хвост, столько людей, — тоска полностью овладевала им.
Ведь он сам видел этот Новый Мир, он ощущал его и тот мир был прекрасен.
Заказанные Вячеславом инструменты, механизмы, детали и станки, по большей части с ручным приводом, были уже давно складированы в недавно отстроенный ангар. И теперь всё зависело лишь от того, когда откроется эта чёртова аномалия. Из Москвы передали, что янки уже давно всё пронюхали, в Мурманске и Североморске полно иностранных граждан, проявивших повышенный интерес к этим северным городам. Вплоть до швейцарцев. Зато контрразведке раздолье — сколько новеньких клиентов засветилось в этот небольшой временной промежуток. Москва обещает скоро закрыть Североморск для иностранцев, как и было до "демократизации" страны. Ну а на месте аномалии собираются строить фиктивный филиал Энергетического института, вариант с местом утилизации радиоактивной дряни был отметён сразу. Кстати, Китай уже давно предлагает изучать энергетическую аномалию вместе, хочет прислать сюда небольшой штат учёных. 'Как надоели уже эти скользкие азиаты, сегодня они предлагают вместе изучать, а завтра тут от них будет не продохнуть. Ещё потом объявят Новую Землю исконной территорией Китая, отторгнутой от Поднебесной русскими поморами. Вот уж родня великого Ломоносова в гробу заворочается. Уж чего-чего, а никаких китайцев. Кстати, что-то Кремль долго мусолит китайские требования. Неужто, правда, Хасан отдадут? Тогда Владивосток обязательно захиреет, а китайцы рядом с ним свой порт отгрохают. Да они и Владивосток уже давно своим объявили. Эх, вот времена! При Сталине такого не было, слышал я байку, про то, как великий кормчий Китая просил красного монарха Союза ССР поселить двадцать миллионов китайцев на Дальнем Востоке. Виссарионыч тогда ему отлуп дал, мол, у меня свои миллионы имеются. А сейчас кусками русской земли откупаются. Вон на Дальнем Востоке уже скоро русские в тотальном меньшинстве будут, откупаться не придётся. Всё само Китаю в руки свалится, как груша перезрелая. То-то они совсем скромность потеряли'.
Но тут его грустные мысли были наглым образом прерваны дружным рёвом пары десятков глоток.
— Неужели?! Чёрт возьми, — Павел с замиранием сердца прислушался к крикам, — Так и есть, открылась, родная.
К нему в новенький сборный домик, канадской разработки, уже вламывались сияющие хлопцы из группы следящей за аномалией.
— Палконстантиныч! Ура!
Ну да, действительно ура. Павел выскочил на улицу и помчался к ангару над аномалией. Там же был и капитан "Горняка" со своими офицерами. Минуту спустя они уже отдавали распоряжения.
— Расчищайте площадку перед аномалией!
— Давайте парни, перегружаем сюда всё из того ангара.
Павел был повсюду, быстренько под его указания пригнали стоявшие в ангаре для техники погрузчики. Эти завсегдатаи гипермаркетов споро начали выгружать грузы на расчищенную площадку. Там их уже ждали десятки человек. Конвейер заработал. Люди, заносившие упаковки в аномалию, выходили и становились в конец очереди, чтобы занести ещё что-нибудь. Павел, тем временем, докладывал в Москву об открытии аномалии. Ему сообщили, что скоро наладят аппаратуру для видеоконференции с борта "Профессора Штокмана", надо будет доставить начальника лагеря и главного научного работника на борт. Павел решил, что пройдёт сквозь аномалию после того, как всё будет перегружено на ту сторону. Наконец продукты, инструменты, оружие, станки, материалы, генераторы, топливо и прочее было перегружено на ту сторону. Люди выходили на площадку, а у всех на лице явно виднелся немой вопрос к Павлу.
— Я вас прекрасно понимаю, — Павел проговорил умиротворяющим голосом.
— Думаю, можно дать людям возможность увидеть новый мир, — улыбнулся Сартинов. — Вы не против?
— А если аномалия снова закроется? — предостерёг капитана Павел.
— Павел Константинович, аномалия имеет свою цикличность. Она находится в состоянии стабильности, каких-либо отклонений не замечено, — заметил помощник профессора Радека, оставшийся на Новой Земле.
— Ну что же, сегодня, думаю, можно. Но только до конца светового дня.
— Вот и хорошо, мы с товарищами тоже прогуляемся, — Фёдор Андреевич с четырьмя офицерами пошёл к толпящимся у аномалии двум десяткам рабочих.
Павел скрипнул зубами — капитан, видимо, сдурел вконец! Надо бы заменить его на другого — который не суёт свой морской нос в чужую епархию, а сидит на корабле. Прилюдно выяснять отношения с Сартиновым Павел не стал — не комильфо. Но потом он с ним поговорит.
— Бригадир, — начальник экспедиции подозвал старшего из рабочих, — у вас два часа на прогулку. Ты будешь отвечать за любую возможную выходку своих людей.
Бригадир заметно оскорбился, но лишь кивнул и возвратился к товарищам. Вскоре площадка перед аномалией опустела.
Байкал, базовый лагерь "Новая Земля".
Когда весть об открытии аномалии, ируется, Смирнов поднял весь лагерь на уши. Даже ставший уже похожим на захандрившего Обломова профессор Радек расцвёл на глазах. Люди сияли как тульские самовары. А когда рабочие принялись заносить стройматериалы, инструменты и продукты, радости людей не было предела. После того, как склады были заполнены, к полковнику подошёл бригадир рабочих и немного смущаясь, но искренне спросил разрешения ему и его людям немного прогуляться в новом мире, почувствовать себя причастным к общему делу. Быть, хотя бы лично для себя, немного больше чем просто грузчиком.
— А хотя бы до бухточки и обратно, — показал рукой бригадир, представившийся Александром.
— Саша, я то за. Но всё дело в том, что тебе нужно спрашивать разрешение не у меня, а у начальника экспедиции — Павла Константиновича.
— Ясно, — Александр и его товарищи скрылись в аномалии, с лицами, полными разочарования.
Смирнов надеялся, что Павел непременно откажет романтикам в их чудной просьбе. Всё-таки это экспедиция не в Подмосковье или даже в Приморье — тут совершенно новый мир, неизвестный и возможно враждебный.
'Может ещё экипаж БДК заявится, хотим мол, посмотреть, что тут у вас' — хмыкнул полковник.
А через некоторое время так и случилось. С нескрываемым изумлением Смирнов увидел, как из аномалии внезапно появился капитан БДК Фёдор Андреевич Сартинов и четверо его офицеров.
— Приветствую, капитан! Тоже решили пройтись пыльными дорожками нового мира? — неловко улыбаясь, приветствовал Сартинова Смирнов.
— А как же, такое случается только один раз в жизни! — капитан хлопнул полковника по плечу и надел солнцезащитные очки.
— Кстати, там за нами занимали, человек двадцать с лихом, — улыбнулся офицер с БДК.
И точно, не прошло и пяти минут, как из аномалии начали выходить рабочие.
— Дались ещё вы мне тут! И как Павел позволил? — недоумевал полковник.
С некоторым трудом их удалось собрать в организованную толпу и, снабдив охраной из морпехов, отпустить к бухте. Капитан же, похлопав по пристёгнутой кобуре, от охраны отказался. И тут Смирнов показал, чей тут корабль и кто тут капитан, снабдив и его отделением своих бойцов. Но были у него и другие проблемы. Беременную аборигенку следовало срочно переправить на ту сторону, не дай Бог, начнёт рожать тут. Смирнов распорядился подготовить Галдан, так звали беременную, к транспортировке. Вместе с ней должны были покинуть лагерь нашедшиеся мужики из НИЧа и Карпинский с Новиковым. Смирнов уже давно приготовил все необходимые положительные характеристики, для того, чтобы его бойцы не очень сильно пострадали от разбирательств о самовольном решении Карпинского и поддержавшего его сержанта Новикова. Он хотел уговорить Павла не доводить дело до трибунала. А то и вовсе простить в виду исключительной ситуации, весь эти парни неплохо тут поработали. На площадке перед аномалией раздались недоуменные возгласы, парни-срочники топтались у точки перехода с испуганными лицами.
— Что такое? — не выдержал Смирнов.
— Пришла полярная лиса, — обречённо пробормотал Радек, бывший у места аномалии.
— Какая ещё лиса?! — повысил голос Смирнов.
— Песец, — бросил подошедший Вячеслав.
— Всё, Андрей Валентинович, чую долго нам сидеть без связи с Большой землёй, — Радек развернулся и пошёл к своей палатке.
Три часа спустя, Новая Земля, зона аномалии.
— Да что они себе позволяют? — Павел заметно нервничал.
И зачем он позволил рабочим уйти на ту сторону. Романтики нашлись, тоже мне!
— Аномалия закрылась! — в домик Павла вбежал с докладом один из его помощников.
— А ну зовите этого олуха, что обещал цикличность! — Павел тут же выскочил на улицу, направившись к ангару над аномалией.
Чёрт побери! Именно сейчас надо было вытащить из аномалии полковника Смирнова и профессора Радека, их уже ждут на организованной видеоконференции с Москвой. Павел не останавливаясь, ведь он совершенно забыл о том, что аномалия сейчас не фиксируется, пролетел сквозь пустое место входа в тоннель пространства. Охнув, он пролетел мимо и чуть не повалился во влажную редкую траву на каменистом грунте. Сзади раздался ощутимый выдох разочарования.
— А-а! Господин помощник профессора! Вы же обещали мне стабильную работу аномалии и её цикличность! Что теперь скажете? — лицо Павла исказилось в гримасе отчаянья.
— Я ошибался, — проговорил учёный, уставившись на место, где прежде висело марево входа в аномалию.
Байкал, базовый лагерь "Новая Земля".
На следующий день после закрытия аномалии Галдан родила мальчика. Мальчонка был настоящий богатырь, крупненький и горластый, весь лагерь сбежался на его крики. Появление ребёнка немного отвлекло людей от вчерашней неприятности. Малыш вытеснил на время из душ людей смятение, он мгновенно стал всеобщим любимцем. Аборигенка вначале порывалась уйти из лагеря, пытаясь объяснить что-то окружавшим её людям.
— О том, чтобы теперь отпустить Галдан с ребёнком, не может идти и речи, вы меня понимаете? — Дарья Поповских, старший медик лагеря, внимательно смотрела на Смирнова и Вячеслава.
— Конечно, Даша, мы не можем на это пойти, — Вячеслав глянул на полковника.
Тот согласно кивнул. Наконец, Галдан поняла, что она тут вовсе не в тягость и эти люди стараются ей помочь. Аборигенка больше не собиралась уходить, а наоборот, всем своим видом она показывала, что намерена остаться с приютившими её людьми. Она всем приветливо улыбалась и даже дозволяла женщинам экспедиции подержать немного мальчонку. Вечером Вячеслав после разговоров под коньячок в палатке полковника, направился к костру, где в этот раз была только Катерина. Она, не отрываясь, следила за пламенем и была полностью погружена в свои мысли. Катя обернулась, заметив приближающегося Вячеслава.
— Извините Катя, что отвлекаю, — инженеру стало неловко.
— Ничего, Вячеслав Андреевич, ничего. Так... дом вспоминала.
Молчание затянулось.
— Катя, вы не находите, что ребёнок не очень-то и похож на Галдан?
— Я заметила, что у него светлые волосики.
— Вот именно! Это говорит о том, что отец ребёнка явно не азиат, даже с учётом всех условностей, даже если волосы потемнеют.
— Знаете, Вячеслав, надо немедленно приступать к обучению Галдан русскому языку. Мы, пока она была беременна, к ней не подступались — а сейчас самое время. Плюс к этому надо и у неё учиться.
— Катя вы правы, вообще-то я и хотел к этому подвести наш разговор, — инженер улыбнулся в свои пышные усы.
— Экий вы хитрец, Вячеслав Андреевич! — хохотнула Катя, — с Галдан пока лучше всего находит общий язык Наташа из медиков и моя Ленка.
— Ясно, вот завтра и дадим им задания, пусть учат и сами учатся. Потом сержантов подключим. — Ну, я спать, всего доброго, Екатерина.
— Спокойной ночи, Вячеслав Андреевич.
Наутро Лена приступила к новым обязанностям, она не отходила от Галдан ни на шаг, постоянно показывая на что-либо и повторяя туземке русские слова. По прошествии нескольких дней Галдан уже уверенно называла многие обиходные вещи в лагере. Но с глаголами было очень туго. Пока она называла лишь несколько, самых простых слов — таких как, дай, пошли и тому подобное. Через день Лену сменяла Наташа, таким образом, учёба, путём полного погружения, не прекращалась ни на день. Вячеслав, сетуя на то, что его команда рабочих сидит без дела, получил разрешение Смирнова на рубку леса и возведение пары деревянных строений. Одну постройку Вячеслав хотел сделать жилой, а вторую забрать под склад для своего добра.
— Ну не могу я в палатке долго жить, душа дома просит, — уговаривал он Смирнова.
— Ладно— ладно, потом посмотрим, может тебе придётся не два дома делать, а десять, — хитро прищурился полковник.
— Намёк понял, — согласился инженер. — Всё равно, если не нам, то нашим сменщикам пригодится!
Вячеслав и его команда начали валить лес — выбирали сосны и лиственницы, с длинными и ровными стволами, не сухие.
— А то сухотка будет у жильцов, — объяснил Соколов.
Под брёвна первого венца Вячеслав положил пару монеток в шерстяном отрезке материи. Как он пояснил, это к богатству. Параллельно с домом, его мужики сработали столы и лавки, принялись за оконные ставни, в светлое же время суток, за неимением стёкол, использовали полиэтилен, благо его было достаточно. Постоянная высадка групп наблюдения на 'Заставе Васильева', как решили назвать эту природную площадку, выявила закономерность в поведении туземцев, шаманы появлялись тут три раза в месяц, иногда на скалу доставляли человека и оставляли его на ночь. Если утром человек ещё был на скале, его забирали на лодках и провожали погреться у костра. Но зачастую, ночью оставленный на камне туземец исчезал. Дозорные объясняли это высокими волнами и холодом вод Байкала. Как стало ясно, туземцы не жили около истока Ангары, они просто постоянно наведывались к скале, которая стояла посреди реки. Это священное место для её народа, пояснила Галдан. Её малыш рос здоровеньким, стабильно набирал вес. Волосики на головке у него так и не темнели, как и свойственно женщинам, об этом факте любила посудачить женская половина лагеря. Но уже и мужчины замечали, что черты лица мальчика явно не азиатские, точнее глаза у него были немного раскосые, но и они были светлее, чем у мамы. Галдан пока отмалчивалась на назойливые вопросы по этому поводу. И вскоре, их перестали задавать, поняв бесперспективность этих попыток докопаться до истины. Аномалия не открылась ни через день, не через неделю, ни через месяц, не через два. Людей, как могли, успокаивали, занимали работами по специальности. Отправлялись научные партии по окрестностям лагеря. Бойцы охранения постоянно находились на 'заставе Васильева', вторую заставу открыли на мысу, названном Лиственничным, из-за обилия растущих там высоченных лиственниц, с запада лагерь прикрывали патрулями на лодках. Восток держали под наблюдением пешие дозоры. Туземцы пока никак себя не проявляли, кроме как своими постоянными сборищами в истоке Ангары, у Шаман-Камня, той самой скалы над водами Ангары. Бригада Вячеслава построила таки два помещения, первое из которых — склад был забит оборудованием, инструментами и станками, пока ждущими своего часа. Во втором доме, точнее в большом зале на первом этаже, собрались начальники лагеря и главы подразделений — Вячеслав, Радек, Дарья, Катя и три офицера. Сартинов своим присутствием не баловал, проводя почти всё время в палатке. Видимо, проникся моментом и теперь на него давила депрессия.
