Аутист

Ночью, пережив первый пароксизм боли и почувствовав, что уже сумеет удержать лицо, он подошёл к хозяйке с намерением поблагодарить за гостеприимство и откланяться, но Рипли, не слушая возражений, вручила ему подушку и плед и указала на гостевую спальню.

-Я не хочу провести ночь в переживаниях, что ты, может быть, уже перепиливаешь вены тупым ножом, — объяснила она. — Считай это профессиональной деформацией.

-Я не склонен к суициду, — вяло огрызнулся он.

-Извини, но история твоей жизни демонстрирует навязчивое стремление причинить себе вред наиболее замысловатым способом. Если тебе так больше нравится, считай, что я забочусь не о тебе, а о своём спокойном сне.

Если бы она начала его жалеть, высказывать слова сочувствия и делать все те нелепые вещи, которые женщины имеют обыкновение проделывать по отношению к страдающим героям, Северус ушёл бы немедленно. Но Рипли дала ему возможность пережить катарсис в одиночестве, не обесценивая его чувства, но и не навязываясь, и Снейп был ей за это бесконечно благодарен.

Выпив на сон грядущий по чашке чая, они разошлись по спальням, и тут, под чужим одеялом, в чужом доме, где за стенкой спит малознакомая женщина, почему-то сумевшая понять зельевара лучше, чем те, кого он знал десятилетиями, Снейпа накрыло второй раз: осознанием, насколько пуста и бессмысленна была его жизнь, посвящённая памяти мёртвой возлюбленной, которой и при жизни оказались не нужны ни его любовь, ни он сам... Ни, наверное, даже эта память — единственное, что у него осталось.

Нелюбимая работа, толпа детей, тупость которых была ему ненавистна, редкие эксперименты, приносившие мгновения истинного исследовательского счастья... Всепонимающие голубые глаза его поручителя и его же суровый приговор: "если вы любили Лили, если вы действительно её любили, то ваш дальнейший путь ясен". Знал ли Дамблдор, что жертва Северуса была напрасной? Что мог сделать он, потерявший в этой жизни всё, что ему было дорого, когда с ситуацией не справился даже волшебник, называющий себя Величайшим Светлым магом столетия? О, ну хорошо, не сам называющий, но и не мешающий так его называть.

"Лили доверилась не тому человеку". Уж не себя ли имел в виду Великий Светлый, взваливая на плечи Северуса тяжелейшую из когда-либо данных им клятв?

Снейп глянул на левое предплечье. Он так и не сообщил директору, что Метка исчезла. Просто не знал, как подступиться к разговору, и подозревал, что директор наверняка захочет вмешаться в жизнь Поттера, не обращая внимания на его болезнь. Сейчас зельевар чётко осознавал, что вместе с клеймом Тёмного Лорда избавился от самого тугого своего поводка. И пусть данные в аффекте клятвы всё ещё давили горло, но такого прекрасного способа для безусловного шантажа больше не существовало. "Аврорат может спать спокойно", мелькнуло в голове у Северуса, и по губам его скользнула злая усмешка.

Царившую в доме тишину разбавило еле слышное звяканье, какая-то возня, и вскоре за дверью послышались лёгкие шаги, раздался стук, и голос Рипли негромко спросил:

-Северус, ты спишь?

-Нет, — откликнулся он и после паузы добавил: — Вы можете войти, я одет.

Дверь открылась, и Рипли возникла на пороге: во вчерашних брючках и свежей рубашке, немного лохматая после сна, с отпечатавшимся на щеке следом от подушки.

-Извини, что беспокою, но это у меня выходной, а у тебя, наверное, лекции, — извиняющимся тоном сказала она.

-Tempus. Нет пока, вот-вот начнётся завтрак, а потом уже лекции.

-Ах да, у вас же там интернат... — Рипли с любопытством смотрела, как Северус последовательно трансфигурирует из носового платка сначала расчёску, отточенными движениями приводя в порядок волосы, а затем зубную щётку. — Как здорово у тебя выходит! А Гарри тоже так может?

-Пока непонятно, — Северус качнул головой. — Магическая сила у него точно есть, но насколько он сможет ею управлять, нам ещё предстоит выяснить. Мы, конечно, очень ждём его в школу... Но такой, какой он сейчас, он к ней совершенно не приспособлен.

-Судя по твоим воспоминаниям, ему в этой школе вообще лучше не появляться.

В иное время от этих слов Северус как минимум пришёл бы в смятение или даже ярость и приложил бы все усилия, чтобы переубедить воспитательницу. Но сейчас он с пугающей его самого холодностью согласился со словами девушки.

-Скверно выглядишь, — заметила Рипли, когда свежеумытый Северус замаячил в дверях кухоньки, рассудив, что выдержать коллективный завтрак в Большом Зале ему сейчас не по силам. — Плохая ночь? Ты спал вообще?

-Спал... — отозвался он. — Так... Думал всякое...

-Что-то надумал? — осторожно спросила она, жестом приглашая его за стол. Творог, мёд, фрукты, крепчайший кофе. И никакой овсянки, осточертевшей профессору ещё в Хогвартсе!

-Осознал, насколько бессмысленна моя жизнь. Скверный учитель с клеймом тёмного прошлого и отвратительной репутацией, ненавистная работа, никаких перспектив для саморазвития, деспотичный руководитель... оба.

-Это, котик, фрустрация, — сочувственно пояснила Рипли. Наткнулась на ошалелый взгляд профессора и торопливо извинилась: — Прости, я привыкла с детьми разговаривать, а они все у меня котики, зайчики, солнышки... Я ведь сейчас работаю не только с Гарри и вообще аутистами.

-Нет, ничего, — невпопад отозвался Северус. — Я удивлён, как точно вы меня раскусили... В своё время я провёл расчёты своей анимагической формы и выяснил, что это, вероятнее всего, кот. Такой облик показался мне несолидным, вдобавок я хотел крылатую ипостась, так что занятия анимагией забросил.

-Ты, должно быть, очень одинок, — помолчав, предположила Рипли, и Северус не стал возражать.

У ворот Хогвартса он оказался за четверть часа до начала лекций. В голове неумолчным речитативом крутилась фраза Рипли — "фрустрация имеет обыкновение перерастать в депрессию". Он пробовал на вкус эти два новых слова, значение которых ему наскоро растолковала воспитательница, и так, и этак прикладывал их к себе и раз за разом приходил к неутешительному выводу, что они как нельзя лучше характеризуют всю его нелепую жизнь. Подобно ребёнку, раз за разом расковыривающему зудящую корочку на подживающей царапине, Северус рвался в глубины своих переживаний и застарелых душевных травм, но... Но нужно было держать лицо, читать лекции, оправдываться пред коллегами, терпеть сладкие речи директора...

-Северус, мальчик мой, я уж было подумал, с тобой что-то случилось, растревожил ты старика!

Вопреки собственным словам, директор отнюдь не выглядел встревоженным, а также старым и беспомощным. Наоборот: во взгляде его ясно читалось недовольство непреднамеренной отлучкой декана, а фигура, перегораживающая вход, ясно выказывала намерение добиться ответа прямо сейчас.

-Я отправил вам Патронуса, директор, — бесстрастным тоном напомнил Снейп, привычно надевая не выражающую никаких чувств маску. — Вы могли бы ответить сразу и не беспокоиться всю ночь.

-Я подумал, что ты не стал бы отлучаться из Хогвартса по незначительному делу.

-Совершенно верно, директор, я отлучаюсь из Хогвартса по крайне важному делу, порученному мне вами. А сейчас прошу меня простить, у меня вот-вот начнётся лекция.

-Мы непременно продолжим этот разговор, — сказал Альбус, посторонившись.

-Обязательно, директор.

Шестой и седьмой курсы — это совсем не то, что орава буйных первогодок. На этих занятиях Снейп отдыхал душой (благо, что на старших курсах его лекции посещали только истинные энтузиасты, иные просто не сумели сдать СОВ по зельеварению на "Превосходно") и даже порой, игнорируя программу, подбрасывал студентам экспериментальные зелья и задания по их модификации. Пожалуй, только искренняя увлечённость студентов учебным процессом позволила и им, и декану дожить до обеда без особых эксцессов.

-Рад, что ты решил присоединиться к нам, мой мальчик, — ласково сказал Альбус. За столом в Большой зале недоставало только Хагрида, но тот частенько пропускал общие обеды, предпочитая перекусывать в своей хижине.

-Если вы запамятовали, директор, я так делаю каждый день, — напомнил Северус.

-Однако утром ты отчего-то решил изменить своему обыкновению, — попенял директор.

-Я задержался, — сдержанно объяснил Снейп. — Вчера я был слишком уставшим и не рискнул аппарировать. Пришлось заночевать в Лондоне.

-В самом деле, Альбус! — воскликнула Минерва. — К чему эти смешные претензии? Будто Северус не может отлучиться по своим делам!

-Дело молодое, — подтвердила Спраут, лихо расправляясь с куском превосходного ростбифа.

Видимо, директору захотелось устроить публичную порку, подумал Северус. Напомнить, что я у него на коротком поводке. Дать повод для сплетен нашему дамскому кружку. Он живо вообразил, как ядовито желает всем приятного аппетита и гордо удаляется из Большого зала, оскорбленный и возмущённый, но на деле не двинулся с места. И притворная забота, и непритворное недовольство директора отчего-то совсем не задевали сегодня, как не задевает бушующий за плотно закрытым окном ветер того, кто сидит в комнате. А впереди был третий курс Гриффиндора-Слизерина, идти к которым голодным и злым было чревато чрезмерными жертвами среди учащихся. Разумеется, жертвы ограничились бы баллами и отработками, но всё равно — не дело.

-Ну что ж, — вздохнул Альбус. — Мальчик мой, навести старика после занятий. Расскажешь, как там малыш Гарри...

-Разумеется, директор.

Остаток дня против всех ожиданий прошёл так же мирно, как и утренние пары. Погружённый в размышления Северус автоматически раздавал задания, следил за студентами, снимал и назначал баллы, пару раз взмахом палочки предотвратил казавшиеся неминуемыми взрывы... Школьники, привыкшие к его ядовитому языку, к немногословной ипостаси злющего зельевара оказались не готовы и опасались лишний раз шевельнуться, чтобы не спровоцировать вспышку ярости. К вящей радости учеников, сегодня им не перепало ни единой отработки, и уж вовсе никто бы не подумал, что тем самым Снейп преследует собственные интересы, а вовсе не щадит проштрафившихся недоучек.

Не без труда подавив малодушное желание отговориться головной болью и пропустить коллективный ужин, Северу покорно отбыл вахту в Большом зале, а немного позже привычным за столько лет маршрутом поднялся в директорскую башенку. Альбус уже ждал его, поглаживая постаревшего и равнодушного ко всему феникса.

-Присаживайся, мальчик мой, — приветливо кивнул он. — Чаю?

Северус поморщился:

-Благодарю, не стоит, я только что отужинал.

-Как хочешь, — Альбус сноровисто наполнил свою чашку исходящим паром напитком. Подчёркнуто медленно взял конфету из вазочки на столе, развернул, откусил, зажмурился от удовольствия, распробовав начинку.

-Как твои успехи с Гарри? — мягко спросил он.

-Его лечащий целитель считает, что они есть. Просит не прекращать моих визитов, — уклончиво ответил Северус. И, словно по наитию, добавил: — Рекомендует по возможности приходить чаще. Говорит, что я положительно влияю на мальчика.

-Вот как? — Альбус взял вторую конфету, со вкусом употребил её, глотнул чаю. — В чём же заключается твоё влияние, так впечатлившее этого магла?

-Я ставлю Гарри окклюментивный блок. Это длительный и трудоёмкий процесс из-за сверхвысокой чувствительности Поттера, но доктор Робертсон говорит, что поведение и самочувствие пациента значительно улучшилось, он стал более терпим к людям, возобновил учебную деятельность, показывает хорошие результаты. Разумеется, — Снейп поморщился, — я не посвящаю маглов в тонкости процесса, знать об оклюменции им вовсе ни к чему.

-Как ты думаешь, смог бы Гарри приехать в Хогвартс, скажем, к Рождеству?

-Однозначно нет, директор, — намного эмоциональнее, чем собирался, ответил Снейп. — Гар... Мистер Поттер действительно имеет определённые проблемы с психикой, и обучение в массовой школе, коей является Хогвартс, только усугубит их. В то же время я сильно сомневаюсь, что он сумеет осилить нашу школьную программу. В клинике с ним занимаются индивидуально по адаптированной к его состоянию методике. Сейчас, по последним оценкам его целителей и воспитателей, Гарри недостаточно социализирован для комфортного пребывания в детском коллективе. Вынужден признать, что Петуния была права.

-Ты же не думаешь, что я ничего не замечаю, мой мальчик? — вкрадчиво осведомился директор, и Северус похолодел. Узнал?! Но как?..

-Не совсем понимаю вас, Альбус, — осторожно сказал он. Белобородый маг откинулся на спинку монументального кресла, одарил подчинённого всепонимающим взглядом из-под очков-половинок. На школьников взгляд действовал безотказно, заставляя чувствовать себя проштрафившимся внучком в гостях у любимого дедушки... Сейчас дедуля пожурит за шкоду, а в конце непременно наградит конфетами.

Но Северус терпеть не мог липкую приторную карамель или переслащенный мармелад, которыми директор имел обыкновение угощать гостей.

-Я внимательно наблюдаю за тобой, Северус, с тех самых пор, как ты взял на себя ответственность за юного Гарри не на словах, а на деле. И, конечно же, я заметил, что ты сильно изменился...

Сказать или нет? Сейчас или позже? А как объяснить своё молчание? Или отпираться до последнего?

-...Жизненный опыт, мой мальчик, всё дело в нём. Доживёшь до моих лет, и люди станут для тебя открытой книгой.

-Не думаю, что мне удастся такой фокус, — не сдержался зельевар, имея в виду долгожительство. "С такими-то работодателями", вертелось на языке, но вслух подобного произносить не рекомендовалось. Как ни любил Величайший светлый маг столетия играть во всепрощение и вторые шансы, но сравнений себя с Тёмным Лордом не терпел.

-Ах, молодость, порывистость, юношеский максимализм! — старый маг покачал головой, подчёркнуто не замечая, что его собеседник давно уже перерос возраст подростковых прыщей и вообще-то занимает не последний пост в лучшей магической школе Британии.

-Теряюсь в догадках, что же вы такого сумели разглядеть во мне, — с деланным равнодушием сказал Северус. Сомнения раздирали его.

-Гарри, мой мальчик. Всё дело в нём.

Может, всё-таки сказать самому? Что угодно, лишь бы прекратить эту пытку!

-...Ты, конечно, рассчитывал скрыть это от меня. Помню-помню, как ты всегда отзывался о Джеймсе! Ты наверняка и не думал, что подобное может случиться с тобой, хотя, признаться, я смел надеяться на подобный исход.

Да о чём толкует этот старик, драклы его раздери?!

-Что ж, вижу, ты вспомнил, что Гарри — сын и Лили тоже.

-И что? — тупо спросил Снейп, окончательно запутавшись в хитросплетениях альбусовых мыслей. Директор укоризненно покачал головой:

-Ты даже себе не хочешь признаться, что привязался к мальчику!

-Я — что?!

-Ты зовёшь его по имени, беспокоишься о его здоровье, обсуждаешь его перспективы с магловскими целителями и готов тратить на него дополнительное время даже в ущерб собственному отдыху. Это ли не признаки истинной заботы? Я очень рад, мой мальчик, что ты, в конце концов, сумел преодолеть детскую ненависть к его отцу и дать Гарри то внимание и тепло, которого он был лишён в семье.