— Хвала духам, удалось его с первого удара сильно ранить, да и ручей помог — не рассчитал он своего прыжка, и я добавил, в воде его добил.
— С моим Ночным Шорохом так бы не справился, — комментирует схватку орк. — А прочие талбуки?
Чуть поправив шест, отжимая плот назад, продолжаю:
— Одного убил поздно вечером, а как стадо переполошилось, так телёнка-то в темноте и стоптали. Мать не захотела уходить — а ручей рядом, — скупо описываю прошедшую охоту.
— В степи так бы не порезвился, зверя зазря изводить, — добавляет охотник. Во время разговора он не переставал осматривать окрестности — хотя не единственный часовой клана, своими обязанностями не пренебрегал.
— Не зря, — пресекаю отповедь, я ему не орчёнок, чтобы терпеть такие слова. Скорее всего, его гложет банальная зависть, что молодой охотник без волка и команды успел набить столько дичи. Меня бы подобное точно задело. — Всё на пользу клану. Не пропало мясо сейчас — и в степи бы тоже. Съел бы или усушил, но принёс. Или отряд на поиски послали — там бы за толику добычи и подсобили донести.
Выдернув шест из дна, отталкиваюсь им поочерёдно слева и справа от плота, добавляя скорости своему плаванию. Вскоре показались шатры, молодые орчата, рыбачившие на берегу или просто купающиеся, повернулись в мою сторону и понеслись навстречу, спеша первыми увидеть необычное зрелище. Галдящая стайка малышни окружила по берегам моё плавсредство, громко обсуждая невиданное зрелище. Часть из них припустила в стойбище, откуда уже спешила прочая ребятня. Причаливаю к берегу, вминаю кол в дернину и привязываю плот. Теперь пора заняться транспортировкой трофеев, мясо можно будет снести и за раз, тем более рядом множество потенциальных помощников, а жердей у меня в достатке.
— Так, будущие охотники и мастерицы, кто хочет кус мяса — разбиваемся по парам, берём жерди и развешиваем добычу. Поможете донести, и награда ваша.
Дирижирую поднявшейся сутолокой, направляя неуёмную энергию в нужное русло, хотя это оказалась той ещё задачей, но справился. Выволок на берег освободившийся плот, чтобы подсох, накинул на плечо шест со шкурой волка и талбучьими черепами и возглавил колонну носильщиков, направляясь к шатру Гракха. Приветствуя встречных взрослых (почти вся малышня, что была на стоянке — в моём отряде), иду вперёд, источая самодовольство.
Отдавать всех талбуков в расчёт кузнецу не стал — во-первых, оставь я себе только телёнка, большая часть его уйдёт на налоги, а у меня помимо охоты и других дел много. Хватит с него и двух уже разделанных туш, с рогов которых я себе даже кусочка в качестве трофея оставить не могу. Сам хозяин работал возле временной ямы для выгонки угля, обкладывая сложенные брёвна, поколотые на нужный размер, кусками грязи, в чём ему помогали сыновья и дочь.
— Гракх, принимай оплату, — расстилаю одну талбучью шкуру и показываю пальцем на нужную пару носильщиков. Те сгружают мясо, освобождая жердь, и отходят в сторону, указываю на следующих, и так пока не набралось нужного количества. Укрываю получившийся холмик второй шкурой, рядом складываю два черепа, принадлежавшие животным, и ухожу, не напоминая о топоре.
Следом отправились в шатёр вождя, налоги никто не простит, а кузнец от них избавлен — оплата ложится на добытчика, плюс никто из орков не оценит многократного обложения. Попробуй какой вождь требовать десятую часть от каждого куска мяса или других материальных благ при каждом обмене, быстро голову оторвут. Сегодня Гултадор был на месте, но отвлекаться лично на приём не стал, меня встречала Кайрилса, его старшая жена. Приглашать в шатёр не стала, пропустив внутрь три пары носильщиков, что вышли из шатра притихшие, видимо, богатство внутренней отделки их сильно впечатлило. Вынеся книгу, орчанка делала в ней записи, сверяясь с уже сделанными. Может, считала, не добыл ли я уже десятое животное, следовательно, не положена ли ей ещё и шкура. Но то лишь моё предположение. Не став ждать вопросов, начинаю рассказывать о своей охоте, где встретил волка и талбуков, сколько их было и куда после охоты направилось стадо.
— Хорошо, — закончила та писать. — Желаешь что-нибудь добавить к сказанному?
— Вопрос хочу задать. Когда кочевать начнём?
— Нескоро. Недели через две-три, не раньше.
* * *
Часом позже, Бьюкигра.
Накопав с подругами сочных съедобных корней крупнолистого оршанника, Бьюкигра возвращалась в клан. Уже издали она почувствовала, что на стоянке её ждут новости и сплетни, уж больно возбуждёнными были малыши. Навстречу им подбежал её младший брат Мальрок. Ему ещё не исполнилось шести лет, а потому его детство было беззаботным, не обременённым учёбой и подготовкой к будущим охотам.
— А я помогал Аргнаку нести добычу! Он убил трёх талбуков и огромного волка! Когда я вырасту, я за раз буду убивать пять талбуков! Нет, десять, а клан будет помогать мне нести добычу! — зачастил он, а орчанка пыталась понять, как такое произошло и где брат преувеличил, ведь хорошо хитрить он пока не научился.
— Не говори ерунды, столько зверей не принести и за три дня одному не добыть! — но брат, отмахнувшись от её слов, тараторил дальше, расписывая свои будущие подвиги.
— Он ранен? — спросила Кайнати, скрывая тревогу. Бьюкигра давно её знала, поэтому понимала, какие чувства та сейчас испытывает. Ответ мальца потонул в гомоне набежавших младших родственников, наперебой спешащих поделиться новостями. Наконец, выловив из града голосов нужные сведения, девушки получили цельную картину — отсутствовавший несколько дней Аргнак привёз по ручью на связанных брёвнах целую гору мяса, среди трофеев была чёрная шкура и черепа талбуков. Расщедрившись, позволил подросткам помочь перенести добычу, расплатившись вяленым мясом.
— Повезло тебе, подруга, — сказала она, глядя на Кайнати, — такой перспективный охотник! Глядишь, скоро в личный шатёр позовёт!
— Скажешь тоже, — ответила та, отводя глаза и заливаясь краской. — За сок олембы он уже отдарился.
— Не робей! Идём к тебе, я научу, как привлечь к себе его внимание!
Ученик шамана, что так разозлил её в олембовой роще, открылся с новой стороны, и упускать свой шанс она не хотела. Она видела симпатию Аргнака к подруге, но юношеское увлечение могло и пройти, а остальные орчанки тоже не преминут постараться соблазнить его.
* * *
Рассчитавшись с помощниками, иду отдыхать, лишь в шатре можно спать, не опасаясь нападения, и хотя в клане бывает довольно шумно, на качество сна это не влияет. Наоборот, привычный гул служит сигналом, что всё в порядке, и сон получается более полноценным. Разбудило меня возвращение учителя, Хатгаут, присев на пол, осматривал трофеи.
— Я вернулся, наставник, — приветствую старого орка. — Духи были милостивы, и моя задумка удалась.
— Когда вновь отправишься на охоту?
— Не раньше, чем через неделю. А может, лучше дождаться следующего кочевья — мяса пока много, а второй раз так уже не повезёт.
К тому же я решил отдать кузнецу долг сухостоя, а на это потребуется много времени и сил. Был и ещё резон — схватка с волком заставила, наконец, задуматься об улучшении доспехов. Показываю на набранные мною травы, рассортированные и подвешенные к каркасу шатра, но тот, наверное, уже заметил новые ингредиенты. Проследив за моим жестом, кивнул, показывая, что оценил моё старание в учёбе.
— Хатгаут, я нашёл ещё одно применение листьям триррика, — привлекаю внимание учителя к себе.
Встав, расправляю сложенную шкуру, демонстрируя зелёный налёт, покрывающий мездру и предотвративший порчу шкуры.
— Сам догадался?
— Я вспомнил, чему вы меня учили. Перемолотые листья хорошо обеззараживают рану, не давая ей загноиться.
* * *
Мои слова пришлись шаману по душе, тем более они не были глупой лестью, а я, свернув шкуру и подхватив несколько кусков мяса, пошёл обновить запас лепёшек. Да и сестру стоит угостить, как-никак родственники. Путь до её шатра был недолгим, мужа застать не удалось, а старшая сестра была на месте.
— Привет, Аргнак! Поздравляю с первым волком! — искренне радуется нашей встрече, не знай я её так хорошо, мог бы и пропустить нотки беспокойства за меня. Орки проще относятся к смерти, но погибшие на охоте родители и братья заставили её поволноваться.
— Привет, а где Долхар? — оглядываюсь в поисках племянника.
— Набегался и спит. Поднять?
— Потом гостинец передашь, — протягиваю ей мясо. — И как насчёт лепёшек, есть свежие?
Занеся подарок, сестра вернулась вместе со стопкой перевязанных травяным жгутом лепёшек, судя по виду, испечённых утром.
— Зерно скоро кончится, придётся делать из сушёных корней, — поделилась мыслями Шарилгра. — Они не такие вкусные, да и пива без зерна не поставить. Весенние кладовки грызунов почти пустые... — добавляет она. — Да что мы всё про зерно, расскажи лучше, как с волком справился.
— Особо-то и нечего рассказывать, мой топор оказался опасней его клыков, а я — проворней. Подловил его в прыжке, тут его масса мой удар и усилила, а с такой раной он был уже не соперник. После сумел его в ручей столкнуть — в воде он от меня уже не ушёл.
— Гляжу, ожерелья из клыка ты ещё не сделал?
— Я и шкуру пока не обработал, знаки доблести подождут.
Лукаво прищурившись, Шарилгра добавила: — Не хочешь дать её выскоблить Кайнати?
— Сам справлюсь. Как-никак, это мой первый хищник!
— Как знаешь.
— Ладно, пойду, пока трофеи не испортились, — прощаюсь с сестрой.
* * *
Выскабливаю шкуру, освобождая её от остатков подкожного жира, зимой из неё получится отличное одеяло, или плащ смастерю, пока не решил. Кроме волчьей, меня ждали ещё две талбучьих, из телёнка сделаю себе безрукавку — я уже охотник, и ходить в одной набедренной повязке несолидно. Да и будущие трофеи не станут натирать кожу. Руки были заняты привычным делом, а в голове билась мысль, что я упускаю что-то важное, не опасное, но то, что может облегчить мне жизнь. Перебираю события сегодняшнего дня и вспоминаю, на что меня натолкнуло посещение кузнеца. Мысль оказалась стоящей проверки, главное теперь — договориться с мастером. Хотя, почему он должен отказываться? Со шкурой волка я разобрался, ударов молота по наковальне тоже не было слышно, а значит, можно навестить кузнеца.
Хозяин кузницы сидел прикрыв глаза под навесом, видимо, отдыхал. Услышав шаги, приоткрыл веки, не считая нужным подниматься, сказал:
— Чего тебе ещё?
— Хочу отдать часть долга не сухостоем, а углём. Это и тебе время сократит, и мне легче носить.
— Толку большого не будет, — раздражённо проворчал кузнец. — Столько угля, сколько сделаю я из того сухостоя, тебе не получить. Но раз хочешь дурью маяться — неси, зачту как один к шести по весу.
— Так на так угля и получается, а он тебе удобней будет. Давай один к пяти.
Орк прикрыл глаза, раздумывая, что ответить на такую торговлю.
— Вечно всякую дурь придумываешь. То топор с копьём путаешь, то в углежоги лезешь. Ну да огр с тобой, пусть один к пяти будет. Но корзин под уголь я тебе не дам, сам плети.
Ухожу от него, чтобы больше не раздражать, думал, уголь вместо сухостоя его обрадует больше. Или он воспринял это как покушение на свою монополию? По весне же все вместе жжём уголь. Тратить время на плетение не буду, хоть и могу, лучше поменяю на мясо.
* * *
На следующий день, закончив заниматься с Хатгаутом, отправился на закупку корзин — поменять одну на кусок мяса не отказывалась ни одна орчанка, а я, сложив их друг в друга, повязал за спину и отправился на старицу. План мой был в том, чтобы использовать некондиционный сухостой и тонкие ветки, не принимаемые кузнецом в качестве оплаты, на пережёг. И пускай при этом его получится меньше, но уголь кузнец примет, а мне меньше забот.
Придя к старому руслу, начал скидывать в старый сухой овраг сухие ветки, тонкие иссохшие деревца, что срубал одним движением. Набросав большую кучу, начал рубить по размеру и укладывать одна к одной. Теперь осталось намесить грязи, обложить получившуюся поленницу сверху полукуполом и перекрыть боковые стенки. Солнце припекало, но не мешало мне работать, наконец, первый купол был готов.
Развожу по центру огонь, теперь остаётся только ждать, пока он опустится ниже, после чего перекрыть все отверстия грязью, чтобы воздух перестал поступать и набранный жар превратил сухостой в уголь. Пока огонь делал своё дело, принялся заготавливать следующую партию, сейчас главное — не проморгать момент, а завтра можно будет выгрести получившийся уголь.
К тому же такие "печи" были не одноразовыми, осторожно разобрав стенку, её можно было использовать ещё и ещё, обновляя "дверь". По большому счёту, плоты мне могут понадобиться только для транспортировки угля, но как надоедало возиться с мелочью — шёл валить серьёзные деревья, срывая свою злость на ни в чём неповинном дереве. Будь у меня пила, валка и разделка продвигалась бы быстрее, но заказывать её у кузнеца не хочу и не могу — опять цену заломит, эдак только на него работать и придётся. Возвращался уже затемно, но успел сделать третью закладку, завтра свяжу новый плот и сделаю первый рейс.
* * *
Едва дождавшись окончания занятий с Хатгаутом, бегом устремляюсь к старице, нетерпение гнало меня вперёд, и я бежал, как на крыльях. За ночь спёкшаяся грязь успела остыть, прорезав "дверцу", отставляю её в сторону и смотрю на получившийся результат. А неплохо вышло, и хотя много не прогоревших веток, они пойдут в следующую закладку. Раздеваюсь и начинаю выгребать уголь, перемажусь, но можно будет потом оттереться глиной в ручье. Гребу богатство двумя руками, откладывая в сторону не прогоревшие деревяхи, чувствуя, как уменьшается мой долг. Конечно, эти ветки можно использовать как топливо для приготовления пищи, но мне одному его и за всё время стоянки не потратить.
Заполнить все корзины не удалось, но я на это и не рассчитывал. Повторяю вчерашнюю работу, на этот раз делать с нуля печи мне не надо, а потому успеваю не только сделать закладку в существующую, но и сделать ещё две, больше мне не понадобится.
Тихо и фальшиво насвистывая, вяжу плот из брёвен. Дополняю его бортами из жердей, чтобы корзины с него не свалились в воду, и отчаливаю. Работа окончена, освежающий ветерок обдувает лицо, мимо плота снуют рыбы, а моё настроение по мере приближения стоянки становится всё лучше. Ребятня уже дежурит на берегу, наперебой предлагая помощь в переноске. Был тут и Долхар, мой племянник, его подозвал в первую очередь.
После просто отобрал тех, что помладше — нести недалеко и не тяжело, а им дополнительное питание не повредит. Вскоре показался шатёр кузнеца, уже вечер, так что он не работает, судя по кружке — попивает пиво.
— Принимай долг, Гракх, — приветствую его. — Куда сыпать уголь?
— Поставь корзины там, — махнул влево от шатра.
Поворачиваюсь к носильщикам и командую: — Сыпьте туда.
— Какой сыпьте?! — аж вскочил. — А если дождь?
— Корзины мои, а уголь уже твой. Как и проблемы с дождём.
Орчата на мгновенье замешкались, но пошли выполнять мои слова, первая корзина была перевёрнута, остальные тоже начали подходить.
