Айрас был одним большим торжищем, куда стекались товары со всего света, и говорили, что если уж здесь чего-то не найти, то такой вещи и на свете нет. Здесь, вопреки поговорке, сыскалось даже птичье молоко — так назывался сладкий пирог, главная тайна и гордость здешней пекарской гильдии...

Впрочем, сладости Флёр не слишком интересовали — хотя она и намекнула нескольким пекарям, что их будут рады видеть даже при императорском дворе.

Прежде всего — кони.

Небесные кони были живым воплощением совершенства. Сухощавые, обманчиво-хрупкие, не имеющие ни единой лишней чёрточки — и точно знающие себе цену, они действительно выглядели сошедшими с небес.

Флёр, хоть и не была знатоком, кое-что в лошадях смыслила — и небесные кони поразили её до глубины души. О Беле же и говорить не стоило — огр-лошадник был готов им молиться... и Флёр не стала бы объявлять его идолопоклонником.

Отдав старому сколоту кошель, Флёр подошла к гнедому жеребцу, потрепала по шее, взяла за повод, и мягко, но сильно потянула.

— Будешь Пардусом, — сказала она, протягивая коню яблоко.

Конь одобрительно всхрапнул, смахнул с ладони яблоко и шумно фыркнул Флёр в ухо.

— Согласен, значит, на Пардуса, — ухмыльнулась Флёр. — Ну тогда пошли, и дружков своих зови...

— Этот город не перестаёт меня удивлять, — заявила Флёр, выйдя из лавки менялы.

— Взял меняла гильдейский вексель — где ж в том диво? — пожал плечами Волмант.

— Меняла здесь, а гильдия в Шарракане, — напомнила Флёр. — Не самый короткий путь...

— Только гонцы его уже проделали, — влез Вышата. — Раз уж гильдия появилась, об этом везде объявить надо — на такой вот случай.

— Лучше скажите — торговать мы здесь будем или сразу в Этиль двинемся? — спросил Волмант.

— Думается, лучше будет сразу отправиться, как верблюдов купим, — предложил Бела. — Всё потребное в дороге и в Этиле купить можно, а с верблюдами мы туда хорошо если на закате придём...

— Значит, так и сделаем, — решила Флёр. — Спешить нам некуда, но и медлить не следует.

Верблюды для Флёр не были совсем уж диковинкой, но хаптагаи не слишком-то походили на более-менее знакомых горбатых зверей. Уже хотя бы потому, что горбов у хаптагая было два, да и сам он был больше своего одногорбого родича. Шерсть у него была длинной и густой, а из телесных соков определённо преобладала флегма — как и подобает верблюду...

— Чудная тварь, однако же, — высказался Волмант, обойдя верблюдов. — Уж эти-то всяко в игольное ушко не протиснутся... А правду говорят, что они по году не пить могут?

— Год — это, конечно, сказка, — ответил Бела, — но месяц, говорят, без воды протянуть могут, а уж половину того — так и не заметят. То, правда, обыкновенные были, а эти, кажется мне, ещё крепче.

— Вот и не дадим им застояться, — Вышата потрепал своего жеребца по шее. — А уж таких коней вскачь не пустить — и вовсе грех похуже содомского!

Пустить коней вскачь получилось плохо — во-первых, скакать во весь опор по дороге не разрешалось, а во-вторых, верблюды торопиться не желали. Шли они чуть быстрее пешехода, так что никакой надежды засветло добраться до Этиля не было. К счастью, по обочинам дороги по царскому указу были устроены запасы дров и вырыты колодцы, так что одна ночёвка на тракте Флёр не слишком огорчала — спешить и в самом деле было некуда.

Остановились путешественники уже в сумерках — и до этого верблюды ни разу не то что не останавливались, но даже и не замедляли шаг хоть на мгновение.

— Удивительный всё же зверь, — заметил Вышата, вытягивая из колодца ведро, — верно, для того и сотворён, чтобы в пустыне жить...

Флёр пожала плечами, зажгла лампу и принялась писать.

Дорога поражала воображение — даже старые ромейские дороги в Нейстрии уступали ей в ширине, да к тому же их уже лет триста даже не пытались ремонтировать... Тогда как здесь мастера дважды в год осматривали каждый камень, заменяя треснувшие, а каждые десять лет и вовсе мостили заново. Получалось недёшево, но, похоже, пошлины и торг полностью окупали все затраты...

А о том, с какой быстротой по этой дороге пройдёт конница, Флёр и вовсе старалась не думать.

На рассвете, собрав тому, снова двинулись в путь, чтобы дойти до Этиля к середине третьей стражи — хватит времени и на отдых, и на поиски проводника, и на покупку припасов. Всё равно дальше они двинутся только завтра, и то если погода позволит. Погода же, судя по ветру и множащимся в небе облакам, могла и не позволить...

И всё же — южный ветер, пусть даже он и предвещал бурю, нёс с собой тепло и какой-то едва уловимый аромат... Расцветающей степи? Благовоний и пряностей? Или просто её мечты? Флёр усмехнулась — спроси её кто прошлой осенью, и она бы ответила, что ей не до мечтаний... Но то было осенью — до того, как пронеслись через её жизнь Хлебная Волчица и её наивный, но удивительно удачливый спутник.

А Вышата тем временем отпустил поводья, достал гусли и принялся играть, что-то напевая вполголоса. Флёр прислушалась — и улыбнулась, поняв, что гусляр сочиняет былину об их путешествии. Что ж, она никогда не думала, что о ней будут слагать песни, но возражать уж точно не собиралась... Заслужили ведь, что ни говори. И кто знает, может, и тысячу лет спустя будут помнить их имена, как помнят и сейчас аргонавтов?..

Этиль был городом, впечатляющим не менее, чем Айрас, хотя и совершенно иначе. В Айрасе торговали — здесь же отдыхали после тяжкого похода или готовились к нему. Здесь можно было найти развлечения на любой вкус и кошелёк — даже такие, за которые в иных местах грозила дыба, а то и плаха... Но здесь же можно нанять проводников, толмачей и охранников и купить любое снаряжение и припасы.

— Что ж, думаю, это подойдёт, — Флёр натянула поводья. — Остановимся здесь.

Трактир выглядел вполне пристойно, и Флёр не видела смысла ехать дальше.

Первое впечатление оказалось верным. Заплатили за ночь, после чего мужчины отправились "изучать город", а Флёр, пожелав им ничего не уронить, заказала себе вина и спросила:

— А скажи, добрый человек, знаешь ли ты пегого Алдана?

Под пальцами блеснуло серебро.

— Слыхал про него, — прищурился трактирщик, — да и видать случается...

— Стало быть, он и к тебе заходит?

— Всякое на свете бывает...

— А как думаешь, сегодня он зайдёт?..

Серебро осталось на стойке.

— Отчего б ему и не зайти? — пожал плечами трактирщик. — Ежели увижу — так и быть, дам тебе знать...

Ну вот и всё, дело сделано — осталось только подождать, и то вряд ли долго. Как раз обед заказать и съесть, если местные контрабандисты хоть немного похожи на своих имперских собратьев...

Так и вышло — невысокий торк с битыми сединой волосами уселся рядом, едва она отодвинула миску и налила разведённого по ромейскому обычаю вина.

— Здрав будь, — она приподняла кубок. — Думается мне, ты и есть Алдан?..

— Думается мне, что не видал я тебя раньше... — в тон ей отозвался гость.

— И немудрено, ведь стражи не прошло, как мы приехали. Звать меня Евой, а о тебе я от Емели-срамника слыхала — кланяется он тебе да наказал передать, что по осени вернётся.

— Емеля, значит, — хмыкнул Алдан. — Осенью, значит... Ладно. Ты, думаю, проводника ищешь? Что ж, могу взяться, хотя цену мою ты наверняка знаешь.

— Знаю, — Флёр бросила на стол глухо стукнувший кошель.

Алдан заглянул в него, хмыкнул и спросил:

— Далеко собралась?

— В Серес.

— Вот как... Дам тебе совет — в Мараканде товар продай весь и купи, сколько выйдет, сабельных клинков харалужных. На двойной, если тройной вес золота идут они у хитой... Что ж, когда выходить собираешься?

— Завтра утром.

— Встретимся у Волчьих ворот, — сообщил Алдан, — но учти, до полудня ждать не буду...

— Мы придём с восходом, — ответила Флёр. — Смотри, сам не опоздай...

Алдан фыркнул, выбрался из-за стола, натянул капюшон и вышел. Проводив его взглядом, Флёр пожала плечами и заказала ещё вина.

Товарищи вернулись под вечер, и их довольный вид не оставлял сомнений, какую именно часть города они "осматривали".

— И как вам город? — с самым невинным видом поинтересовалась Флёр.

— Город... М-да, хорош город, — хмыкнул Волмант, а Вышата и вовсе продекламировал:

— Как под всякий ключ тут замок-то сыщется, как для каждой башни тут колодец-то выкопан...

— Рада за вас, — фыркнула Флёр. — Итак, покуда вы примеряли свои ключи к замкам, я договорилась с проводником. Выступаем завтра с восходом, с проводником встретимся у Волчьих, то есть восточных, ворот. Также я получила совет, которому определённо стоит последовать... А также сняла для нас всех комнаты и закупила припасы.

— Так вот что это за мешки! — воскликнул Бела. — И ведь я, возвращаясь, прошёл через торг и тоже закупился припасами...

— Батюшка мой покойный любил говаривать, отправляясь на охоту, — сообщил Волмант, — что припасов, а стрел особенно, бывает или мало, или мало, да больше не утащить. Хаптагаи же наши едва половину несут от того, что могут, посему и я припасов взял. И раз уж нам с восходом выступать, давайте-ка велим баню истопить — теперь уж нам нескоро доведётся попариться!

Каждые ворота Этиля имели своего духа-покровителя, по чьему имени звались и чьим изображением украшались. Восточным покровительствовал Ашина — небесный волк, которого племя ашина считало своим прародителем. Соответственно, и резьба на воротах изображала волков — бегущего слева и стоящего справа.

Алдан уже ждал их — стоял, прислонившись к столбу ворот и, казалось, дремал. Однако стоило ему заметить Флёр, как он рывком взлетел в седло и поднял руку.

— Вижу, ты услышала меня, — сказал он, — а коли так, ждать нам нечего — ворота вот-вот откроют.

Двое стражников закрутили ворот, створки с тихим шелестом и поскрипыванием разошлись, выпуская немногочисленных пока путешественников, и Флёр тронула коня неспешным шагом. Вот остались за спиной ворота, впереди — Ра, текущая, как верят сколоты, прямо с неба, а за ней — вновь неведомые земли. Пока неведомые...

Отчего-то вспомнилась прочитанная в детстве притча о человеке, дошедшем до края мира, и Флёр усмехнулась — вот он, край мира... для кого-то. А для кого-то — просто город на пути, где можно отдохнуть и расторговаться. Да полно — где же миру край, если Земля сотворена шаром?..

От подобных рассуждений Флёр стало смешно — чего только не придёт на ум от волнения... И всё же — вот он, край того мира, о котором в империи хотя бы слышали.

Закончился недолгий спуск, проскрипели под копытами сходни, навалились на вёсла гребцы, оттолкнув паром от пристани. Флёр, вглядываясь в едва различимый берег, обдумывала дорогу. Этиль — последний город на много недель пути, но земли эти далеко не пустынны, а по ту сторону Римна у тамги нет власти... Что ж, на ночь придётся становиться по всем правилам — давненько ей этого делать не приходилось.

Флёр покачала головой, потрепала коня по шее и предъявила паромщику тамгу. Паромщик — ражий детина с подозрительно умным взглядом — тамгу оценил и плату не потребовал, но всю дорогу косился.

Флёр его прекрасно понимала — её бы тоже сильно удивил контрабандист с императорской грамотой. Нет, конечно, кое-кто из князей контрабанде покровительствовал...

Флёр ещё раз потрепала Пардуса по шее и прищурилась, разглядывая приближающийся берег. Степь, беспредельная, словно небо над ней, Море Трав — как и настоящее море, неодолимая стена для одних и торная дорога для других. И уж если говорить о дороге...

— Куда теперь идти?

— На восход, уклоняясь на четверть к полудню — есть там тропа. Дней через шесть или семь выйдем к Ак-Йиру на Джаике — переправа там. Оттуда... Пока не знаю — эль-хан иногда объявляет ту или иную дорогу запретной, но Суяба нам так или иначе не миновать, а это никак не меньше трёх недель. От него до Мараканды восемь дней пути, а о прочем пути говорить не стану — и этот пройти бы без беды...

Флёр промолчала, пытаясь представить это невероятное пространство — и не могла. Впрочем... Ей предстоит увидеть всё это своими глазами — так стоит ли впустую напрягать разум?

Паром тихо стукнул о брёвна причала — и Флёр отбросила праздные размышления. Пора в путь... И сколь бы далёк он ни был, они пройдут его из конца в конец и вернутся.

Словно услышав её мысли, Вышата достал гусли и, ударив по струнам, запел:

— О, Господь наш всемогущий,

Ниспошли мне благодать -

В путь далёкий ухожу я,

Новы земли повидать!..

VII

Город Ак-Йир, что значит Белый берег, стоит на восточном берегу Римна при переправе. Этот город невелик и по большей части состоит из шатров путешественников, а также малой деревянной крепости.

Здесь начинаются земли царства Ашина, назваемого по имени народа ашина, каковой, в свой черёд, носит имя своих владык. Земли царства простираются на многие сотни парасангов во все стороны, достигая на юге реки Окс, отделяющей его от Парфии и Синда.

Правитель Ашина носит титул эль-хан, что значит император, страну же свою они называют Ашинар-эль, то есть империя Ашина, и по могуществу своему это воистину империя. Столица его — город Суяб, что стоит на реке того же имени, всего же в царстве Ашина три города. Два из них названы, о третьем же известно лишь его имя — Нур-и-Дешт, Свет степи — ибо это святой город не только для ашина, но и для всех торков, чужеземцам же под страхом смерти приближаться к нему или даже искать его запрещено.

("Описание торгового путешествия на Восток, стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь" )

Земли к востоку от Римна ничуть не отличались от земель к западу от него. Всё та же степь, на горизонте уходящая в небо, всё те же сурки, всё так же кружат в небесах исполинские степные орлы... Но это была другая страна.

Прикрыв глаза ладонью, Флёр осмотрелась — и снова никого не увидела. Ничего удивительного — караванам в степи встретиться немногим проще, чем кораблям в открытом море. В степи всё же были тропы, по которым из года в год идут гружёные хаптагаи — да только петляют те тропы, порой расходясь на мили, а порой сливаясь в торную дорогу...

Второй день они шли по этой степи — и с тех пор, как скрылся из виду Ак-Йир, не встретили ни одного человека. Флёр это вполне устраивало — слишком уж подходящее для разбоя место, не всякий честный купец удержится. Степнякам же разграбить караван — и вовсе дело обычное, иные кланы только тем и живут... Правда, здесь таких нет — ашина всё же опасаются сколотов — но и всех остальных стоит поберечься.

Флёр снова осмотрела горизонт — теперь уже в поисках дичи. Припасов, конечно, хватало, но стоило их поберечь, да и свежее мясо всяко лучше вяленого... А в дичи недостатка не было. Водилось здесь великое множество птицы, в перелесках и кустарниках обитали кабаны и косули, а в степи хозяйничали носатые антилопы и дикие лошади необычной породы. И тех, и других Флёр собиралась на обратном пути наловить живьём и отослать в императорский зверинец — но сейчас требовалось мясо.