Страсти по-драконьи

Хотя именно это он сейчас и делал. Сид и сам не мог понять, почему так взъелся на юношу.

— То, что не Шин, меня не особо радует, — как-то очень быстро Исидор оказался за спиной Тодо, и тот мог только почувствовать, как длинные пальцы легко и быстро вплелись в серебристый шёлк волос.

Тодо замер, ощущая как пальцы возлюбленного стали привычно перебирать волосы.

— Ваше великодушие не ведает границ, — с легким поклоном вымолвил юный советник Кога., — А что, Ваше Величество, думаете стоит обратить внимание? — на скулах вспыхнул румянец, а в голосе скользнули доверительные нотки, словно он спрашивал совета у более мудрого и опытного в подобных делах.

— Но как-то неприлично, он все-таки родственник, — вконец смутившись, пробормотал Тодо и мотнул головой, так что шоколадная прядь игриво скользнула по пальцам Сида.

— Стоит, — уверенно кивнул Сид, аккуратно накручивая на указательный палец шоколадный шёлк.

"Так, так, — глаза императора сузились, — значит заболел". Такой цвет волос он видел только у одного человека.

— Тодо, расскажи, как выглядела твоя мать?

Пальцы мягко проскальзывали, то закручивая предательский локон, то мягко отпуская:

— Какова была из себя Императрица Кога?

— Раз Ваше Величество желает, — как можно спокойнее проговорил Кога, — я всенепременно обращу внимание на Луаня.

В мелодичном голосе скользнули ядовитые нотки и тут же пропали, сменившись удивлением.

— Моя мать? — чуть рассеянно протянул юноша. — Я ее почти и не знал, но говорят, она была женщина редкой красоты с чудными волосами цвета розового жемчуга, — чуть грустно вздохнув, Тодо опустил голову.

— Ты никогда не рассказывал, что с ней произошло, — мягко уточнил Исидор, продолжая перебирать прядки.

"Ага, так значит смесь серебра и розового жемчуга даёт вот такой чудесный каштановый оттенок", — иронично усмехнулся про себя Аль Савид, решив, что послушает Тодо и отпустит его.

Но и сам и секунды не задержится в зале совета.

"И что это его вдруг моя матушка заинтересовала? — закусив от досады губу, тихо злился про себя Тодо. — Шин меня убьет, если я тут застряну".

— Она умерла, Ваше Величество, сразу после того, как родила меня, — в голосе скользнули неуверенные нотки, и юноша нахмурился — перед глазами снова мелькнул смутный обрывок воспоминаний из детства: огромная зала, устланная мехами, Шин, читающий ему еще не очень уверенно сказку, и отец, о чем-то спорящий с красивым статным юношей, чьи волосы и глаза были необычайно редкого цвета дыма. Тодо мотнул головой, отгоняя видение.

— Могу я идти? — тихо поинтересовался он.

Кстати, между юным Кога и его старшими братьями было по меньшей мере тридцать пять лет разницы, но эту тему деликатно старались в разговорах обходить.

Сид едва слышно фыркнул. Но всё же достаточно, чтобы Тодо расслышал и понял, что император думает о мысли поскорее смыться из зала и не оставаться больше с фениксом один на один.

— Извини, мне очень жаль, — сказал Исидор, осторожно убирая руку от советника. — Да, ты свободен. Только хочу предупредить, что сегодня я... занят.

Подтверждение этого "занят" сопровождалось кручением в руках большого серебряного ключа ... от комнаты Юме.

Дело складывалось совсем не в пользу мечты, ибо идти до своих покоев, и, соответственно, комнат, где устроен парень, императору было минут пять-семь.

И спасти Тодо сейчас могло только чудо, так как долететь до пристанища Юме, да еще и так, чтоб не заметил Сид, не представлялось возможным.

Но говорят же, что когда что-то крайне необходимо — оно придёт само, и не будешь знать, что с ним делать. И оно пришло. Точнее нахально всунуло ноздри в распахнутое окно и, обведя помещение цитриново-жёлтым глазом радостно возвестило:

— О! Вот они! Сид, то бишь, Император страны, мать её, фениксов, вопрос жизни и смерти. Мне нужно срочно с тобой поговорить.

— Хам, — невозмутимо изрёк Исидор и, сделав жест, позволявший Тодо покинуть зал, направился к Фэй Луну, потому что был на сто процентов уверен, что тот будет говорить о самом Аль Савиде.

Появление Фэя было для молодого советника просто подарком небес. Быстро со всеми распрощавшись и, пообещав про себя подарить ошейник с рубинами несносному дракону, юноша выскочил из зала и понесся обходными путями к покоям Юме.

— Уф, еле вырвался, — выпалил Тодо, врываясь в будуар и начиная на ходу раздеваться. Шин неодобрительно покачал головой и принялся помогать, выпутываться из шелков.

— Знаешь, — когда защелкнулась маска и все уже было готово, а Шин устало уронил голову ему на колени, протянул молодой Кога. — Я снова видел того дымчатого юношу. Неужели ты совсем не помнишь?

— Это просто сон, — как можно спокойнее произнес Шин, внутренне напрягаясь. — Ты же знаешь, не бывает дымчатых драконов. Это миф, легенда.

Он привстал, глядя ему в глаза.

— А давай уедем. Прямо сейчас. Поедем навестим мою мать, ты же знаешь, как она тебя любит. Прошу, давай вернемся домой, — Шио поднял руку и коснулся пальцами подбородка, легонько поглаживая.

— Шио, — Юме накрыл ладошкой его пальцы, прижимаясь к ним и грустно улыбаясь. — Ты же знаешь, что я люблю его и не могу уехать...

— Ну, знаешь, это уже сверх всякой меры, — бушевал тем временем Исидор, которому Фэй Лун накапал свежих новостей, что Империя Лис не собирается платить условленный взнос за ввоз в государство своих сородичей, и инари только и делают, что шпионами шастают по территории фениксов.

Правда, не совсем понятно, почему Луну понадобилось сказать это прямо сейчас. Скорее всего причиной была старая лиса, которая забралась спать к нему пещеру и всю ночь щекотала хвостом нос. А отсюда вытекает, что высокоорганизованные мозги Фэй Луна не смогли отдохнуть на должном уровне, и дракон сегодня не в духе.

Кое-как обсудив ситуацию с лисами, Исидор согласился с драконом по всем пунктам и со спокойной душой отправился к Юме, намереваясь весь остаток дня и ночь посвятить ему.

Открывшаяся императорскому взору картина заставила на секунду замереть, а потом медленно, но верно закипеть от праведного гнева. Уму не постижимо! Этот Луань не только протянул руки к юному дракону, но и ещё пробрался к его... Его, Исидора, Мечте! Прикасаться к которой руками было запрещено законом.

— Славно вы исполняете вашу работу, господин Луань! — хлыстом рассекла воздух холодная констатация факта.

"А мне думается, отвратительно, — глядя на то, как смертельная белизна закрывает лицо Тодо и как расширяются от удивления и ужаса его глаза, вяло размышлял Шин, — выполнял бы хорошо, тут бы не сидел". Он поднялся и медленно повернулся.

— А у меня обеденный перерыв, — выдал вконец обнаглевший Луань, всем видом предвкушая хорошую драку. — То есть свободное личное время.

Было видно, как тонкие пальцы Юме сжали чеонгсам юноши, а губы неслышно прошептали: "Шион, не надо".

— А с каких пор ваше свободное время проходит на территории императорских покоев? — теперь Сид говорил спокойно. Однако от этого легче не стало. Голос императора напоминал пламя, которое едва касается лёгкого шёлка и тут превращает его в пепел.

— И с каких это пор вам позволено прикасаться к тому, что вам не принадлежит?

Молниеносно Сид оказался возле Луаня, сделав неуловимое движение веером, и в руках у Юме остался кусок чеонгсама Шиона. Лиловые глаза стали цвета грозового неба, а в покоях стало заметно жарче. Пурпурные волосы его величества, казалось, начали гореть и переливаться на свету неестественно ярким цветом.

— Оно проходит так и там, где мне угодно, — воинственно выпятив подбородок, выдал Луань и не менее быстро отступил, закрывая собой мальчика. — К тому же он мне принадлежит более чем вам, и я его забираю.

— А... господин Шион, — император кивнул головой, словно, что-то припомнил. — Так вот кто стремится перепортить всех юных драконов в моей стране.

Закрыл собой Шин Юме очень зря, так как в то же мгновение Сид выбросил руку вперёд и, начертив в воздухе пламенеющий ослепительным пурпуром иероглиф, метнул в Луаня мощнейший сгусток чистой сияющей энергии, которая не коснулась воина, но ударной волной отбросила его к стене. Точнее к окну, которое тут же с хрустальным звоном разбилось, и дракон оказался на улице.

Шин инстинктивно закрылся, сливаясь со стихией в одно целое, не зря поединки между ним и Сидом считались самыми зрелищными.

— Канарейка крашеная! — раздался его задиристый полувозмущенный и в тоже время полный веселья вопль, смешаный со звоном стекла. — Я тебе на турнире хвост общиплю!

Вылетевший из окна юноша был зрелищем красивым и неожиданным, так что когда перевоплотившийся дракон приземлился на землю, складывая за спиной мощные крылья и рассекая воздух шипастым хвостом, зрители поспешно ретировались.

Шин тем временем задумчиво смотрел на разбитое окно, за спиной трепетали развернутые крылья. Выглядел он сейчас более, чем диковинно, мощные чешуйчатые пластины, закрыв почти всё тело, проходили по шее и замысловатым воротником обнимали скулы.

— Вмешаться или нет? — протянул дракон, почесывая когтями одну из лицевых пластин.

Ответом на риторический вопрос послышался гневный драконий рёв, хоть поблизости не было ни одного дракона. Точнее, не было в истинном облике. Зато неподалёку стояла Гуан Ли, нежно-персиковый чеонгсам которой был бессовестно прожжен и свисал обгоревшими лохмотьями вместо ещё совсем недавно бывшего дорогим шёлка.

Когда Луань живым огнём вылетел из окна, несколько сгустков пламени попало на девушку, которая прибыла во дворец по поручению Ло.

Шин медленно повернул голову, готовый узреть там по меньшей мере своего дядюшку, но увидел лишь Ли.

"Если день не задался, так на все сто", — мрачно подумал юноша и нахмурился. Девушку надо было удивить, удивить настолько, чтобы она забыла о сожженном чеонгсаме. На глаза Луаню попался куст с белоснежными розами, надо заметить любимый куст Императора. Так что мысленно показав Сиду кукиш, юноша подскочил к кусту и смел с него все цветы. После чего подлетел к Ли и встав на одно колено выпалил:

— Ли Гуан, выходи за меня замуж, — морду Шио спрятал в букете и теперь оттуда посверкивали улыбчивые золотистые глаза. Глаза, в которых читалось "этот новый фасон с подпалинами тебе весьма к лицу".

Гуан уже было набрала воздуха в грудь, дабы высказать всё, что думает о племяннике императора, и послать его далеко не в императорское место, но узрев Шина в таком положении, изумлённо хлопнула ресницами и недоумённо уставилось на парня.

Сознание растягивалось в две противоположные стороны. С одной — Шио ей нравился, как бы она ни размахивала веером, с другой — этого не могло быть. Просто не могло быть.

Однако склонившись, осторожно забрала у юноши цветы. Сегодня, и правда, был явно не Сидов день.

— Меньше курите, Ваше Высочество, а то потом вам мерещится ваша невеста, — она произнесла ровным голосом.

— И ничего мне не мерещится, — возмутился Шин, вскакивая на ноги, и, ухватив Ли за руку, потянул ее за собой прочь из дворцового сада. Вмешиваться в дела двух влюбленных идиотов настроения уже не было, а вот развлечься самому весьма даже хотелось. К тому же идея жениться на Гуан, ярким росчерком пряного дурмана мелькнувшая в голове, крайне нравилась этому несносному воину, крайне редко склонному к подобным авантюрам.

— Сначала в лавку за платьем, — вдохновенно вещал Шион, — а потом в Храм.

За всем этим юноша совершенно забыл, что пребывает в боевой форме.

Поняв, что Луань не шутит, Гуан даже не сопротивлялась. Первая часть была дельной. Ходить в опаленном чеонгсаме, пусть даже прикрываясь охапкой императорских роз, всё равно дело неприличное.

— У меня трое детей, — заявила девушка, стараясь поспевать за тянущим её бойким кавалером. — И ни гроша в кармане. И полное отсутствие какой-либо родословной. Да! И прекрати пугать людей!

Последнее явно было намёком, что неплохо бы принять человеческую форму.

— Все это неважно, — уверенно заявил Шин, замирая и возвращаясь к привычному виду. — Деньги, род — ерунда все. А дочка твоя за наш брак, — и затолкал спутницу в лавку, сверкая обнаженным торсом.

— Откуда ты знаешь о моей дочке? — Гуан даже споткнулась о высокий порожек при входе в помещение, но вовремя ухватилась за локоть парня. — И что значит "за наш брак"?

"Явно что-то курил, причём не одни сутки подряд", — сделала вывод девушка.

— Да как-то заходил к Фэю в грот, она с ним плескалась, — доходчиво объяснил Шин, который уже успел подобрать себе темно-синий в драконах чеонгсам и разрывался теперь в выборе одежды для Ли между нежно-золотистым и изумительным фиалковым оттенком. Купив в итоге оба он развернулся к девушке. — Надевай какой по нраву. Ну, то и значит, сказала, что хочет такого папу как я.

Если Луань и курил, то это было что-то неизвестное и очень забористое.

— Старый мошенник! — возмутилась Ли, выпустив при этом добрую часть букета и приковав к себе взгляды петушившихся продавцов.

— Оба нравятся! — сказала неведомо откуда взявшаяся наглость вместо самой девушки, но всё же не помешала облачиться в фиалковый чеонгсам.

— Она много чего говорит, болтушка мелкая, — пробормотала дракониха.

— Да, я всегда говорил Фэю, что он мошенник, — фыркнул Шин, расплачиваясь за приобретения и ожидая, пока девушка оденется.

— Устами ребенка... — намекнул юноша и, отдав распоряжения чтобы второй наряд отправили к нему, снова потащил Гуан вверх по улице, к Святилищу.

— Что? Прямо сейчас? — обескуражено поинтересовалась Гуан, пытаясь поспевать за Шио. Она думала, что всё ограничится покупкой одежды взамен испорченной.

— Кстати, этот ребёнок и не такое говорит, — непрозрачно намекнула девушка. — А уж если они начинают говорить втроем...

Гуан не стала рассказывать, о чём говаривали старшие братья Чжан — близнецы Тао и Донг, которые давно уже вышли из юного возраста.

— А что зря терять время? — хмыкнул Луань, когда впереди показались широкие ступени, ведущие к Святилищу, своими изящными шпилями подпирающему небеса.

— Кстати, дядя Фэй, — тут его голос саркастически дрогнул, — и не такому еще научит, так что за воспитание детей надо браться всерьез.

Как это всерьез и что такое вообще воспитание детей, Шин представлял себе очень хорошо, но распространятся на тему, что его, можно сказать, единственный воспитанник умудрился влюбиться в мужчину и ради него совершить чуть не преступление против сразу двух государств, не стремился.

Гуан снова прокашлялась, но пока сдавать позиций не собиралась. Так как была на сто процентов уверена, что возле алтаря Луань точно передумает и на этом закончится их славная прогулка в Святилище.

— А чем тебе Фэй не угодил? — всё же осведомилась девушка, следуя за внезапным женихом. — Ты что-то только и делаешь, что пытаешься негативно отозваться о самом уважаемом драконе в империи фениксов.

— Это кто самый уважаемый дракон? — Шин споткнулся о ступеньку и чуть не шмякнулся на следующую, но вовремя удержал равновесие. — Этот старый развратник? Да чему он хорошему может научить?