| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Роберт сделал последний шаг и остановился перед входной дверью. Кибермозг молчит, не приветствует гостя, это подозрительно. Не положено, когда в режиме консервации? Или это не консервация, а неисправность? Или, хуже того, авария? Там же внутри энергоблок немеряной мощности, может, от базы осталась одна только внешняя оболочка, а тот флаер попробовал ее отремонтировать, но не осилил и улетел обратно? Господи, не допусти, умоляю тебя, господи!
— Кибермозг, открой дверь! — выкрикнул Роберт, и его голос сорвался от волнения.
— Основание? — невозмутимо осведомился кибермозг.
— Ну... гм... — замялся Роберт. — Мне нужно поговорить с товарищем Горбовским!
— С товарищем Горбовским поговорить невозможно, — сообщил кибермозг.
— А передать телеграмму? — спросил Роберт.
— Тоже невозможно, — ответил кибермозг. Немного помолчал и добавил: — Товарищ Горбовский погиб.
— Как погиб? — ошеломленно переспросил Роберт.
— В техногенной катастрофе, — ответил кибермозг.
Наступила тишина. Кибермозг базы явно не намеревался ни продолжать беседу, ни открывать дверь.
— Вчера над болотом летал флаер, — сказал Роберт. — Он приземлялся на базе?
— Информация выходит за пределы вашего допуска, — сообщил кибермозг.
— Но я должен об этом знать! — воскликнул Роберт. — Как ты не понимаешь! Я должен знать, длится ли еще мораторий или контакт снова продолжен, я уже начал строить коммунизм в отдельно взятом ленном владении... Знал бы ты, как мне трудно... Мне нужна помощь! Понимаешь, железка, помощь!
— Вся необходимая информация будет доведена до надлежащих лиц в надлежащее время, — сказал кибермозг.
— То есть, контакта по-прежнему нет? — спросил Роберт. — Мораторий все еще длится? Это были просто заблудившиеся туристы? Я могу рассчитывать на помощь комкона или нет?
— Ответы на все вопросы выходят за пределы вашего допуска, — сказал кибермозг.
Роберт яростно выругался. Если звездные люди прячутся внутри базы... Да ну их к блядям и чертям, сами виноваты! Впрочем, нет, они-то ни как раз не виноваты. Ом мани падме хум, ом мани падме хум...
— Я прошу тебя передать две телеграммы, — сказал Роберт. — Одну... на самом деле, не одну... короче, наследникам Горбовского, что я типа соболезную. И вторую передай в комкон, что агент Роберт очень просит восстановить связь. Хотя бы не напрямую, хотя бы через радио или гипер. Я прошел все подготовительные этапы, я реально начал строить коммунизм. Даже если комкон не хочет поддерживать меня прямо, пусть хотя бы понаблюдают, подстрахуют в случае чего... может, подскажут чего... да хотя бы экспериментальные данные получат... Сделаешь?
— Информация выходит за пределы вашего допуска, — сказал кибермозг.
— Да пошел ты на хуй! — рявкнул Роберт.
На душе сразу полегчало. Господи, как же трудно сдерживать эту злоебучую телепатию, будь она проклята во все дыры, которых у нее нет... Почему, спрашивается, звездные люди никак не изобретут лекарство или шлем какой-нибудь... впрочем, понятно, почему — потому что им похуй. Мультиверс, видите ли, содержит до хера параллельных вселенных, в каждой из которых плавает в пустоте до хера планет с разумной жизнью, и проблемы одной конкретной планеты всемогущему комкону допизды. Поначалу был еще небольшой шанс получить от комкона кое-какую информацию, но народ Роберта этот шанс проебал, когда какая-то недоебанная сука насмерть угандошила двух звездных пришельцев, а потом другая сука злодейски спиздила этот ебаный скорчер... А нет ни хера сейчас звездных людей на базе. Будь они здесь, кибермозг давно бы уже принял меры безопасности в соответствии с первым законом робототехники. Ну и хуй с ними.
Джон Сильвер тем временем в поте лица зарабатывал дворянский титул. Раздолбил пластика уже футов восемь, такую канаву не вдруг и перепрыгнешь, особенно когда место для опорной ноги вымазано жидкой грязью.
— Достаточно, Джон, — сказал ему Роберт. — Отлично поработал, спасибо.
Джон выпрямился, с усилием разогнув натруженную спину, и сказал:
— Вы быстро вернулись, ваше высочество. Все хорошо или все плохо?
Роберт криво усмехнулся и сказал:
— Ответ выходит за рамки твоего допуска.
— Чего? — не понял Джон.
— Не бери в голову, — махнул рукой Роберт. Немного подумал и добавил: — В будущем возможно, тебе захочется поглядеть, что в конце этой тропы. Сильно губу не раскатывай, внутрь тебя не пустят, а прорываться силой не советую. Сейчас ты этих слов не поймешь, так что просто запомни, может, потом пригодится.
— Стало быть, не захотели ангелы беседовать с вашим высочеством, — не то спросил, не то констатировал Джон.
— Мне похуй, — сказал Роберт. — Короче, так. Лопату выбрасывай к чертям, топор сохрани, он хороший. Пойдем обратно в лагерь.
Выбравшись на твердую землю, Роберт вознес короткую молитву, перекрестился и заорал во всю глотку:
— Дежурного ко мне! Быстро!
Дал распоряжения опизденевшему дежурному (тот как разглядел поднявшуюся потайную тропу — чуть глаза из орбит не выскочили) и уселся на камень, стал ждать и обдумывать последние детали хитрого плана.
Четверть часа спустя перед Робертом стояли по стойке "смирно" благородные бароны Хеллкэт, Тандерболт и увязавшийся с ними Тейлор.
— Слушайте замысел боевого приказа, — приказал им Роберт. — Противник находится на проклятом острове посреди болота, предположительно спит. Полчаса назад господь всемогущий ответил на мою молитву и явил вторую тропу к острову, ту, которая не прямая, но тайная. Вон она. Обращаю внимание благородных вассалов, что тропа сия отворена не богомерзкой магией, а святой молитвой. Это всем понятно? Вот и хорошо. На рассвете противник попытается по этой самой тропе прорваться с острова и раствориться в лесах. В нужный момент я произнесу другую молитву, тропа опустится обратно в трясину, противник будет уничтожен. Ставлю боевую задачу: занять оборону где-нибудь здесь с целью не допустить убегания и рассеивания... ну, если кто-то сумеет просочиться, невзирая на молитву... короче, чтобы не сумели. Командует Хеллкэт. Вопросы?
Бароны переглянулись.
— Никак нет! — сказал Тандерболт.
— Охуенно, — сказал Тейлор.
— Разрешите уточнить, ваше высочество, — сказал Хеллкэт. — Если противник, паче чаяния, эту тропу тупо не заметит...
— Заметит, — перебил его Роберт. — Есть доброволец, он ближе к рассвету пройдет по тропе почти до конца и там шумнет.
— Охуенно, — сказал Тейлор.
— Разрешите узнать имя добровольца, — сказал Хеллкэт.
— Джон Сильвер, — сказал Роберт.
— Охуенно, — повторил Тейлор.
— Да ты заебал! — воскликнул Тандерболт и толкнул товарища локтем в бок.
— Извините, — сказал Тейлор.
— Пойдемте, сэры, обсудим, как бойцов расставлять, — обратился к товарищам Хеллкэт.
Роберт проводил их взглядом и пошел искать Сильвера. Надо ему рассказать, на что он вызвался.
3
Мелвину не спалось. Продолжительная истовая молитва обычно способствует сонливости, но сегодня все было не так. Робин не обманул, паховый зуд утих, но на смену ему пришел другой зуд, не материально-низменный, а возвышенно-духовный. Душа как бы чесалась изнутри, она словно вышла из обычного полуживотного состояния и внезапно озаботилась целым миллионом (то есть, тысячей тысяч) всяких нелепых вопросов, до которых дворянину и рыцарю нет и не может быть никакого дела. Вот, например, есть ли жизнь на Марсе? Да кому какое на хуй дело, есть ли жизнь на Марсе?! Марс суть блуждающая звезда, дырка в небесной сфере, какая там, к хуям, жизнь? И так все время, и молитва (медитация) не устраняет, но только лишь упорядочивает душевный зуд, придавая ему определенный ритм. Но не более того.
Как ни странно, Мелвин не чувствовал усталости, обычно сопровождающей бессоницу. Более того, он был необъяснимо уверен, что понятие "усталость" для него отныне бессмысленно, что теперь он будет жить и действовать неустанно, а отдыхать станет лишь когда сам захочет, а не когда будет принужден к тому несовершенством человеческой природы. Сейчас, например, он спать не хочет, потому что перестройка мозга и личности (что бы эти слова ни значили) еще не завершилась, и потому спать пока не надо, а вот когда эта самая перестройка завершится — вот тогда спать будет можно и нужно, а пока преждевременно. Кстати, Робину тоже спать не стоит.
— Эй, брат! — позвал Мелвин. — Дрыхнешь?
— Никак нет, — отозвался Робин. — Медитирую.
— Чего-чего делаешь? — не понял Мелвин.
И немедленно узнал значение этого слова, ранее незнакомого.
— Медитация — это как бы молитва, но не богу и не святым, а хуй знает кому, — озвучил Робин в точности то, что подумал Мелвин. И продолжил: — Я тут лежу, думаю. Сдается мне, мы с тобой не на кикимору нарвались, а на суккуба. Или даже на самого дьявола. Зря я той твари впердолил, и тем более зря тебя соблазнил. Прости, брат.
— Бог простит, — отмахнулся Мелвин. — Ты мне лучше вот что скажи, брат. Как ты думаешь, есть жизнь на Марсе или нет?
— Нету там жизни, — ответил Робин. — Раньше была, а теперь нет, только споры, но они не прорастают, потому что биосфера необратимо изменилась. Зато на Европе есть жизнь, примитивная такая, прокариотная. Ой, бля... Господи, спаси и помилуй, избавь от лукавого, на тебя уповаю...
— Херово, — констатировал Мелвин. — Одержимы мы с тобой, брат, демоном. Очень это херово.
— Сам знаю, — буркнул Робин. — А ты уже заметил, что в темноте видишь?
— Ну ни хуя ж себе! — воскликнул Мелвин. — Точно, вижу. Только как-то странно и нелепо. Вон, гляди, там, у воды, что за хуйня на ножках телепается?
— А я ебу? — пожал плечами Робин. — Либо русалка, либо кикимора. Мне похуй.
— А хули она светится? — удивился Мелвин.
— Ночью все светится, — объяснил ему Робин. — На себя посмотри.
Мелвин внимательно оглядел собственные руки, затем перевел взгляд вниз, на чресла и ноги, затем на растущую неподалеку березу, затем снова на кикимору, и тогда изрек следующее:
— Это не кикимора, а какая-то неведомая хуйня. Во-первых, она светится не как нежить, а как живая плоть, а во-вторых, она одета.
— И еще по воде хуярит, что твой Иисус Христос, — добавил Робин.
— Не сквернословь, брат, поминая господа, — строго сказал Мелвин. — Она не по самой воде хуярит, там у нее под ногами какая-то твердая хуйня, длинная такая и прямая, как стрела.
— Ебать, — сказал вдруг Робин и напряженно замолк, аж дышать перестал.
— Что такое? — забеспокоился Мелвин.
Робин немного помолчал, затем сказал:
— Отгадай, брат, загадку. Прямое как стрела, на острове начинается, в болото уходит, хер знает где кончается — что такое?
— Ебать, — сказал Мелвин.
Он понял.
— Пойдем, проверим? — предложил Робин.
— Пойдем, — согласился Мелвин.
Он поднялся на ноги (тело совсем не затекло, странно), вытащил меч из ножен (легче идет, чем обычно, видать, сил прибавилось) и зашагал навстречу неведомой херне. С первым его шагом означенная херня застыла на месте, и вдруг побежала прочь.
— А я знаю, кто это, — сказал Робин. — Это божий ангел.
— Хули без крыльев? — спросил Мелвин.
— Не всякий ангел крылат, — процитировал Робин священное писание, хер знает какой раздел. — На хуя ему крылья, если он нам путь к спасению только что указал?
— Хуясе, — сказал Мелвин. — А ведь я был прав, брат! Не впадать в уныние следует благородному рыцарю, попавшему в беду, но молиться, веровать всем сердцем и уповать на справедливость всевышнего, не ведая ни сомнений, ни этого... как его...
— Поститься? — невпопад предположил Робин.
— На хуя? — удивился Мелвин.
— Хер знает, — ответил Робин и пожал плечами. — Так, навеяло. Может, знамение?
— Ебал я в рот такие знамения, — сказал Мелвин. — Пойдем ребят будить.
Они разбудили ребят и разъяснили, что произошло. Ребята врубились не сразу, а когда врубились — воспылали энтузиазмом. Лучше всех общее настроение выразил барон Эйри.
— Да вы, блядь, ребята, святые, в натуре! — воскликнул он. — Ебать мой лысый череп!
— Возблагодарим же господа, — строго сказал Мелвин.
Помолились. Затем Робин обратился к Эйри со следующими словами:
— Слушай, Ричард, а давай кости разомнем. Что-то мне захотелось мечом помахать в учебных целях.
— Разве сейчас время? — удивился сэр Ричард.
— Время, — уверенно заявил Робин.
Они вытащили мечи и стали рубиться. Вскоре барон выронил меч, и никто не понял, как и отчего это произошло.
— Случайность, — заявил барон.
Подобрал меч и стал рубиться снова. Но ненадолго — меч снова выпал из его руки, и в этот раз все увидели, что выпал он не сам по себе, а был выбит молниеносным и почти что неразличимым ударом Робина.
— Хуясе его благородие залупил, — прокомментировал какой-то кнехт.
— Сдается мне, это благоприятное знамение, — прокомментировал барон, подбирая меч. — Очень благоприятное. Не припомню ничего подобного со времен святого... как его звали-то...
— Да похуй, — сказал Робин и засунул меч в ножны. — Приколись, брат, с нами бог!
Надо сказать, что Мелвин испытывал в последнем вопросе серьезные сомнения, но высказывать их вслух счел нецелесообразным и просто подтвердил:
— Воистину с нами бог!
Тоже вытащил меч и стал им размахивать, пытаясь определить, снизошло ли божье благословение только на Робина или на Мелвина тоже. Оказалось, что только на Робина.
— Не печалься, брат, — сказал ему Робин. — Сдается мне, через полчаса господь наделит силой и тебя.
— Дай-то бог, — пробормотал Мелвин.
Ему стало страшно. Если вдуматься, удивительно, что не было страшно раньше, только теперь проняло, пугаться-то уже давно пора. Что, если внезапно проснувшиеся таланты двух братьев имеют не божественную природу, а прямо противоположную? Все ведь сходится! Наслал князь тьмы прельстительного суккуба, да и прельстил две невинные души. И передалась братьям несвятая благодать, подобно трипперу, и пиздец пришел их бессмертным душам. Впрочем, эта версия пока ничем не подтверждена, и потому падать духом преждевременно. Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы не дьявольское наущение это было, а твое, божественное! Ты же всемогущ, господи, чего тебе стоит незначительно подправить прошлое, перебросить причинно-следственные связи с одной основополагающей силы на другую? А закон причинности тебе, господи, похуй, ибо всемогущ ты и всесилен, верую в сей постулат всей душой своей многогрешной, и не усомнюсь в том ни на мгновение ни в коем разе!
Они ступили на тайную тропу, и пошли вперед, во тьму и неизвестность, положившись на божье провидение. Жечь факелы Мелвин запретил, ибо зажигать их пришлось бы не менее пяти, а столько огней, вытянувшихся в цепочку и движущихся к краю болота, трудно списать на шалости русалок и кикимор. Любой дурак поймет, что братья Локлиры съебывают из окружения.
Мелвин разбил бойцов на десятки и повелел каждому бойцу держаться за пояс впереди идущего, а идущему первым в десятке — ощупывать путь посохом. Благо волшебная тропа, поднятая неведомым колдовством, была идеально ровна, девственно чиста и ничуть не заляпана глиной. Одно удовольствие идти по такой тропе. Хотя в темноте — все равно стремно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
