Мкпв 0.4

Вопросов у Гарри Поттера накопилось много, за время его обучения зельеварению у книги-призрака, и самостоятельного изучения материала, поэтому как только Снейп дал слабину, был тут же похоронен под ворохом вопросов о ингредиентах, тонкостях помешивания зелий и особенностях классификации некоторых новых растений из нового света.

Вернулся он в Хогвартс только во втором часу ночи, просидев вместе с Поттером весь день, они даже приготовили несколько довольно сильных зелий, чтобы Северус мог показать на примере, как делается то, о чём Гарри так ярко хотел узнать.

Директор недвусмысленно намекнул, что Гарри следует либо вернуть к родственникам, либо поселить у Уизли. А так же сводить в банк, чтобы он мог оценить масштаб своего наследства. Ни один из пунктов Северус не выполнил, так как к родственникам возвращать Гарри было бы жестоко — и ничего не мешало мальчику сбежать снова, к Уизли Поттер не хотел в принципе, в деньгах не нуждался, да и владелец котла, Том, серьёзно изменил своё меню, добавив в него любимые Поттером блюда. В общем, у Гарри всё было хорошо, и Северуса это начинало пугать, поскольку так не должно было быть. Любой сбежавший от родственников мальчишка, должен был столкнуться с трудностями большого мира взрослых и вернуться обратно, нагулявшись.

Поэтому когда утром его разбудил домовик, передав приглашение на педсовет в ограниченном составе, Северус, чертыхнувшись, пошёл на доклад, так толком и не выспавшись.

Примечание к части

Хехе. Я вас обманул, прода — сейчас! Сюрпризы — это здорово, верно? А хорошие сюрпризы — вдвойне здорово! Ну, вообще-то я мог бы выложить её и завтра, ничего мне не мешало, но я захотел выложить прямо сейчас. Спасибо за комменты по поводу денежной системы — я думаю, со временем она придёт к единому стандарту, а пока что в фанфике получается несколько несостыковок. Волею автора я нарекаю реальную стоимость Галлеона (по стоимости товаров и услуг) — 34 фунта 17 пенсов, а обменный курс гоблинов — спекулятивный, с целью сделать вывод средств из галеонов в фунты невыгодным для волшебников. И наоборот, кстати, перевод средств из фунтов в галеоны намного более выгоден для переводящего, поскольку за свои 5 фунтов он получает галеон, реальной стоимостью в шесть раз больше. И сделано это в XII веке после великой инфляции, когда в результате гоблинского восстания отделившегося клана, волшебники почти перешли на магловские деньги. Волею автора, как говорится, постановляю считать так! К слову, добрые читатели, автор напоминает, что тоже не отказался бы от пары сиклей на рыбку для музы: https://money.yandex.ru/to/410014117795315 Следующая прода будет завтра.

>

Гарри Поттер и Удачный День

Тем временем на Косой Аллее Гарри, уяснив, что ему не пришлют штраф или что-то в этом роде, если он будет колдовать, остановив время, практиковался в магии. Курсическая книга заклинаний, которая была школьным учебником, едва ли вообще была нужна, поскольку без преподавателя в ней практически не было смысла. Куда лучше была книга «чары для начинающих» и «азы чародейства».

Там были расписаны и правильные жесты, и правильное произношение волшебных слов, и многочисленные записи о результатах такого колдовства. Гарри, остановив время, начал практиковаться. Палочка прекрасно чувствовала своего хозяина и у Гарри удавалось совершить задуманное максимум с третьего раза — нужна была только уверенность в себе, плавность и точность движений. Магию нельзя было сотворить, если быть неуверенным и кое-как махнуть палкой. Поэтому Гарри тренировался, начав с простых заклинаний. Помимо тех, что преподавались в хогвартсе, существовало великое множество самых разных чар, и Гарри изучал их. Первыми в его списке были чары первого курса — их он освоил за день, после чего перешёл к более сложным заклинаниям — его интересовало защитное заклинание протего и его разновидности, а так же заклинание для обнаружения людей и сокрытия себя самого. Но чары не были такой уж простой наукой — махни палочкой правильно, скажи нужные слова и будет тебе магия. Всё было куда сложнее — и именно поэтому не переводились пациенты в магических госпиталях, которые слишком беспечно отнеслись к магии.

Всё было взаимосвязано, как и в зельеварении, и всё друг от друга зависело. Нельзя было выучить одно заклинание, не освоив прежде его предшественников, не освоив их на достаточном уровне и не практикуясь.

Всё опять упиралось в наставника и школу, в которой он должен был освоить всё последовательно, от азов до продвинутого уровня. Впрочем, Гарри удовлетворился пока что знанием семи заклинаний, которые он достаточно изучил, чтобы уверенно их использовать.

Прочитав все учебники и дополнительную литературу, которую Гарри нашёл в магазине, он счёл, что его программа-минимум выполнена. Теперь, по крайней мере, он знал, что такое Хогвартс, как туда добраться, и многие другие вещи мира волшебников. Гарри не был уверен, на какой факультет попадёт — ему больше всего подходил равенкло, но и на гриффиндоре было бы неплохо — по крайней мере, не так скучно, а скука — вещь страшная. Ведь помимо благодетелей, при распределении принимались во внимание и недостатки. Нелюдимость и книжность — для Равенкло, бесчестность — для Слизерина, туповатость и простоватость для Хафлпаффа и безрассудство для Гриффиндора.

Гарри выходил в Лондон, и не раз, и больше всего он хотел провезти в школу свой кассетный плеер. Или даже лучше дисковый, вот только по неизвестным причинам электроника в школе глохла. И это не было похоже на работу магии — ведь косая аллея находилась в Лондоне, и учитывая количество чар, весь центр города бы стал мёртвой зоной, если бы магия действительно мешала работе электроники.

Гарри изучил много книжек по этой теме и нашёл только одно объяснение — кто-то наложил табу на электронику. Табу было одним из самых странных и нелогичных заклинаний, вернее, ритуалов, которое могло запретить что-либо делать, или сообщать о совершении какого-либо действия. Это было необычно и странно. Табу — одно из сильнейших проявлений магии, и ничем иным, кроме как табу, обосновать запрет на электронику в хогвартсе, было невозможно. Да, волшебники жили в своём собственном, изолированном от неволшебного мире, и наличие у студентов всяких электронных штук могло бы изрядно подпортить их интеграцию в магическое общество. Однако, Гарри это не понравилось, поэтому он начал искать способы обойти табу, их оказалось до неприличия много. Самым элементарным способом обойти табу было нарушать его опосредованно, к примеру — вместо прозвища тёмного лорда все звали его «тот-кого-нельзя-называть» — этот случай был описан в истории современной магии. Мелочь, а между тем, вполне себе работало.

Гарри потратил остаток августа на то, чтобы освоить необходимые чары — как уже было сказано, всё цеплялось друг за друга. Чары, защищающие от табу, могли быть изучены только после чар, влияющих на взаимодействие заклинаний и зачарований, которые в свою очередь изучались после чар изоляции, которые могли быть изучены только после универсального контрзаклинания Фините Инкантатем. Поэтому пришлось осваивать всю цепочку чар, последовательно изучая и тренируя одно за другим.

Так что в последний день перед школой, Поттер наконец зачаровал свой кассетный плеер, и взял кучу музыки, купленную в Лондоне. Впрочем, Гарри не был избалован настолько, что плеер был бы для него действительной причиной потратить столько времени — в этой задаче Гарри нашёл вызов, а так же возможность попрактиковаться на настоящей задаче. Сделать что-то полезное с помощью магии — было уже наградой само по себе.

* * *

*

Перед своей поездкой в Хогвартс Гарри выпил целую порцию Феликс Фелицис…

Мальчик был одет прилично и вполне по подростковой магловской моде — в джинсах, кроссовках и рубахе без рукавов в шотландскую клетку. Погода установилась очень приличная — тепло, сухо, что для Англии — большая редкость. Гарри решил добраться до вокзала Кингс-Кросс на общественном транспорте, а именно — на метро. Путь этот был беспокойным — Гарри плохо ориентировался в лондонской подземке и только благодаря информационным табло он сумел добраться до нужного места, всего за полчаса до отправления поезда, хотя выехал в семь утра. Ему пришлось несколько раз выходить и отправляться с другой стороны платформы обратно, но Гарри не очень смущало всё это — случись ему действительно опаздывать — он бы остановил время и добрался до нужного места сверху. Так что в означенный час Гарри наконец вошёл в здание вокзала — большого, полного людей, вокзала. В этот субботний день, тридцать первого Августа, народу в Лондоне было особенно много — ученики разных школ вместе с родителями вернулись с каникул, а то, что была суббота — только подогревало толчею, поскольку большинство родителей могли сходить со своими детьми куда-нибудь.

Гарри никогда бы не признался, но лет до шести он верил, что кто-нибудь обязательно придёт и заберёт его от дурслей, или что его родители окажутся каким-то чудом живы. Однако, годы шли и никто не приходил, так что робкая надежда была загнана в угол сердца, и Гарри уверился в том, что свои проблемы он может решать только сам — не надеясь, что кто-то проявит к нему сочувствие и доброту.

Поэтому он и отказался от предложения пожить у друзей директора — Гарри не хотелось лишний раз видеть перед глазами напоминание собственного одиночества. Тем не менее — раскисать он не собирался, а учёба успешно убрала из головы всё лишнее.

Гарри знал, что проход на платформу девять и три четверти находится где-то на вокзале. Платформы девять и десять были разделены четырьмя кирпичными колоннами — вот в третьей из четырёх колонн и находился проход. Поттер направился туда, увидев около прохода несколько рыжих детей и, судя по всему, их мать.

— Какой у нас номер платформы? — строго спросила полная женщина, но ещё не старая.

— Девять и три четверти, — пропищала маленькая девочка, хотя на взгляд Гарри она была чуть-чуть моложе его самого, но всё равно выглядела она щуплой, — мам, можно я тоже поеду?

— Ты ещё слишком мала, джинни, так что успокойся, — сварливо заметила женщина, — Перси, иди первым.

Перси выглядел самым старшим из всех, он направился к колонне, но тут вид загородили туристы, а когда они ушли, Перси уже не было.

— Фред, ты следующий, — сказала женщина, почему-то пристально и недовольно посмотрев на одного из рыжих.

— Я не Фред, я Джордж, — ответил ей мальчик, — скажи мне честно, женщина, как ты можешь называть себя матерью, если не знаешь нас по именам?

— Джордж, дорогой, прости меня, — сказала она виновато, но мальчик только улыбнулся:

— Шучу. Я Фред.

И тут же направился бегом в сторону кирпичной колонны. Гарри слышал от Тома, что вход на платформу сделан прямо в колонне, но всё равно подсознательно ожидал столкновения тележки, а следом и Фреда, с многовековой кирпичной кладкой. Но этого не произошло — он исчез в колонне, словно это была дымовая завеса, а не твёрдый и холодный кирпич.

Гарри понял, куда ему нужно, но всё равно волновался. Когда он подошёл к женщине, она поприветствовала его:

— Привет, дорогуша. Тоже едешь в Хогвартс? Рон, мой младшенький, тоже новичок, — она указала взглядом на растрёпанного рыжего мальчишку, с грязью на носу.

Женщина, увидев это непотребство, тут же пошла к мальчику, жалостливо вскликнувшему «ну мааам!» и начала, несмотря на сопротивление, чистить ему нос выуженным из кармана платком. Рону было стыдно, что мать ему прямо перед незнакомым человеком вытирает нос, словно он был совсем сопляк.

Гарри улыбнулся и направился к проходу. Он не стал разбегаться — он вообще не понял, зачем разбегались? Чтобы было страшнее? Поэтому он аккуратно дотронулся до колонны — вернее, попробовал, и когда рука беспрепятственно прошла сквозь неё, шагнул вперёд, убедившись, что всё в порядке.

Взгляду его предстала платформа девять и три четверти. Это была необычная железнодорожная платформа. На вокзале кингс-кросс номера платформ указывались на пластиковых вывесках, а тут же… было бы дико увидеть что-то такое. У Гарри снова перехватило дыхание, так как всё тут выглядело так, словно сошло со страниц приключенческого романа. Платформа была старой, в викторианском стиле — мощёная камнем, с рядом газовых фонарей из чугуна, скамейками из тёмного дерева с кованной основой, словно он перенёсся на машине времени на сотню, а то и полтора столетия назад. Слева от Гарри стоял поезд — старые вагоны, похожие на те, что он видел в музее, с ярко-золотыми буквами «Хогвартс-Экспресс». В вагонах ходили люди, но из-за разницы в освещении увидеть что-либо с платформы было затруднительно.

Стоял знатный гомон — вся палитра голосов, от писклявых тоненьких голосов девочек-первокурсниц, до наглых в своей громкости и звонких голосов старшекурсников-подростков, которые не стесняясь других, разговаривали о чём-то своём. Большинство детей были в мантиях, они носились туда-сюда по платформе. Гарри, идущий вперёд, обратил внимание на вывеску — табличка гласила «Платформа девять и три четверти». Табличка из настоящей бронзы, или меди, отполированная до золотого блеска. Около входов в вагоны толпились дети, родители помогали им затаскивать багаж.

Некоторые из пришедших сюда волшебников пытались одеться как маглы, и это было самым смешным и нелепым зрелищем, которое Гарри только видел. Казалось, у людей нет элементарной сообразительности, например, что шорты и макинтош — плохо сочетаются. Многие дети толкали перед собой тележку — что и неудивительно — сумка, которая висела на плече у Гарри стоила ему целого состояния. От Тома он узнал, что обычный рядовой сотрудник министерства получает один галеон, два сикля и пять кнатов за день работы — а дальше уже идут надбавки за чин, награды, выслугу лет и так далее. Но любой работник начинал именно с этой, относительно скромной суммы. И для большинства работников она была основой. Поэтому сумма в три тысячи галеонов — это настоящее состояние, за половину её можно было купить целый дом в магическом мире.

Гарри вертел головой во все стороны, пару раз мимо него пробежали мальчишки и девчонки, которые, судя по виду, носились по платформе, не разбирая пути, просто забавы ради. Гарри дошёл до головы поезда — это был роскошный локомотив, настоящий паровоз LMS. Эти алые паровозы были построены в тридцатые и изредка использовались на железных дорогах Великобритании — как дань многовековым традициям железных дорог Альбиона. Консервативные, любящие свою историю англичане, очень положительно относились к поездкам на паровозе, и можно было даже забронировать билет на экспресс до Оксфорда всего то за полторы цены. Единственный минус — вагоны не были ретро и поездка мало чем отличалась от обычной.

Гарри зашёл в третий с головы вагон и прошёлся по нему, найдя свободное купе. Мальчик расположился в купе, из которого открывался неплохой вид на платформу, он прислонился к окну и смотрел на людей внизу, которые провожали детей, и на детей, которые веселились вовсю. Ему было грустно, что никто не провожает его. Дети спешили поскорее покинуть родителей — но никто из них, по крайней мере, большинство, не знали, что такое жить вообще без кого-либо и всё детство своё провести в надежде, что его заберут из нелюбимого дома…