Танец Огненных Фей

— А вы нахал сударь! — Мне показалось, что она улыбается. — Говорить такие комплименты девушке, одной в лесу.

— И все же? В этом мире редко попадается собеседник способный понимать мою речь.

— Скромный рыцарь прячет свое воспитание под щитом случайностей? Весьма забавно.

Гостья поднялась на ноги.

— Мое имя Элизабель. Будь осторожен завтра воин, этот мир таит множество опасностей.

Костер резко полыхнул, на несколько секунд ослепляя. Когда я сумел проморгаться, Элизабель уже не было.

— Вот и поговорили.

Вернулись притихшие звуки ночного леса. Шумно ухнула сова, пролетая над головой, в поисках пропитания, а также заворочалась блондинка — болтушка.

Подкинув в костер несколько дров, я устроился поближе у костра и, положив под руку автомат, провалился в глубокий сон. Трехдневная усталость накрыла с головой.

Мы входили в руины некогда крупного города. Даже не руины гораздо хуже — пепелище.

Булыжная мостовая города по щиколотку утопала в пепле и золе пополам с принесенным ветром бурым песком, толстым слоем покрывая мертвые тела горожан. Сильно пахло озоном как после грозы.

Олию (так представилась блондинка, не знаю, правильно ли называю ее имя или нет) била крупная дрожь.

Больше всего город напоминал то, что остается после большого взрыва в несколько килотонн. Но и имелись существенные отличия. Деревья и вся растительность остались нетронутыми, в то время как люди и скот буквально рассыпались кровавым песком. Камень рассыпался в руках, словно был слеплен из рыхлого песка. Отсутствовал запах гари, но ветер постоянно перегонял с места на место кучки золы и пепла.

С протяжным скрипом невысокое трехэтажное здание с кованым флигелем покосилось, чтоб в следующий миг рассыпаться волной трухи и пыли. Кованый указатель направления ветра, упавший в десяти метрах от нас громко хрустнув, рассыпался мелким металлическим крошевом.

Искать живых здесь бесполезно, сомневаюсь, что кто-то успел спастись в этом аду.

— Уходим отсюда!

— Ч-что? — Спросила нежданная спутница.

Перехватив сумки, я пошел к противоположной стороне города. Чем скорее мы покинем это место, тем мне будет спокойнее.

Через полчаса мы вышли с другого конца города. Закрытые городские ворота рассыпались от простого прикосновения, едва не погребя под собой нерасторопную девушку.

Не знаю, как любители рыцарских романов таскают с собой в походах представительниц прекрасного, и одновременно слабого пола, скажу только одно — такая спутница в дороге — только обуза.

После того как мы отошли от города мне пришлось ее полчаса успокаивать, на что ушел остаток сидра (Эх хорошая была вещь), и куча моих нервов. Даже промелькнула скверная мысль: вырубить дуреху и дать ей проспаться, но я отбросил ее как негуманную. Дикий мир, дикие нравы, видать и сам начинаю звереть понемногу.

Успокоив ее, мы закончили привал и двинули дальше. Тут меня внезапно остановила одна немного неприятная новость. До этого города должны мы били еще пешковать около двух дней, один в лучшем случае... Чертовщина какая-то.

К вечеру мы вышли у опушки леса. У края леса начинался пологий склон, ведущий в заполненную золотистым закатным светом долину, в центре которой виднелись какие-то строения, а также хорошо различимая вязь дорог.

— Вот и пришли Оль.

— О-ли-я! — возмущенно по слогам просипела девушка и чихнула.

Сокращения своего и так короткого имени для девушки оказались хуже зубной боли. Решив заночевать на опушке, мы принялись обустраиваться. В ста метрах от лагеря я нашел небольшой родник с ведущей от него звериной тропой, и радостно умывшись, наполнил флягу. Мыться и стираться в ледяном ключе, бьющем из-под земли, как и пить из него, я не рискнул, не хватало еще заболеть. Зато пополнил фляжки.

Угли радостно шипели в вечерних сумерках, испаряя капельки жира, стекающего с мяса, распространяя вокруг приятный аромат. Олия уже сидела с голодными глазами, глядя то на меня, то на прутики с мясом.

Похоже, такой рацион становится традиционным. Еще бы пива, зелени, кетчуп с майонезом, кусок бородинского черного... Тут уже я сглотнул слюну.

— Размечтался...

— Что? — Олия вопросительно на меня посмотрела.

— Почти готово. — Язык конечно проблема, но на самых основах речи разговаривать можно. Как говорится для освоения языка необходимо с головой окунуться в ту страну, и уже через месяц полностью понимаешь, и умеешь более — менее общаться.

— А-а-а-а... — Олия сняла с пояса небольшую фляжку и, сполоснув руки, вытерла их небольшим платком.

По крайней мере, чувство гигиены даже в полевых условиях — один из важнейших моментов. Ну, кому охота потом мучатся желудком по придорожным кустам?

Поделив порции пополам, я принялся неторопливо уминать свою, с улыбкой смотря как Олия обжигаясь, пыталась есть шашлык. Несмотря на всю свою аккуратность, она перемазалась, чуть ли не вся, пришлось пожертвовать свою флягу на умывание. Хотя смотреть, как она облизывает пальцы, было немного забавно.

Забрав пустые фляжки, я вновь сходил к роднику.

Вот тут я едва не выронил фляжки...

Мелкий пушной зверек подполз к роднику и принялся жадно пить воду. Поднявшийся от воды легкий морозный туман окутал фигуру зверька, и тут же рассеялся, оставив на его месте испуганно мемекающего козленка... Скажу честно — меня "прополоскало" прямо там. Не стесняюсь этого слова, меня больше напугало осознание того что я умывался этой водой.

Бегом, вернувшись к костру, я успокоено вздохнул, с Олией никаких метаморфоз не происходило.

"В жару и стужу жгучую,

Чтобы не было беды.

Не пей ни в коем случае,

Ты ведьминой воды..." (К.Ф. Чародеи).

Фляжки нужно будет промыть в нормальной воде, мало ли чего... Разогрев на огне остаток недоеденного за ужином мяса я все-таки сумел его в себя затолкать. Завтра силы понадобятся снова.

Проснулся я от чужого присутствия.

— А ты весьма везучий, воин. Мало кто сумел пройти мимо заколдованного родника, не испив воды и не превратившись в парнокопытное рогатое существо. Нечисть весьма ценит свежую козлятину. Не говоря уже о свежей человеческой крови и плоти.

У костра сидела давешняя ведьма и перекатывала, словно живые, искры от костра между пальцев. Слегка расслабившись, я повернулся на бок лицом к ведьме.

— Просто повезло, вода оказалась слишком холодной, чтобы ее пить. Потому решил подождать, когда согреется во фляжке.

— Удача и везение не случайность в этом мире, учти это Алекс. Если потеряешь их — то до конечного маршрута ты не дойдешь.

— Конечного маршрута?

— Ты ведь куда-то направляешься, не так ли?

Я только кивнул.

— Так вот, на тебя спустили "Дикую охоту". Пока ты был в этом лесу, они рыскали мимо, ибо эти леса принадлежат моей семье, и никто не имеет право здесь командовать кроме нас. За спасение Миры тебе отдельное спасибо, воин. Ты покидаешь мой лес целым, так что теперь у меня нет к тебе долга.

Поднявшись на ноги, она подошла ко мне и, усевшись рядом, наклонилась к моему лицу, разглядывая, тем самым давая хоть и короткую возможность разглядеть свое лицо.

— Твоя необычность притягивает. Но на этом все Алекс.

Наклонившись ко мне и положив руки мне на плечи, она подарила долгий и страстный поцелуй, ощущения от которого казалось, достигли кончиков волос. Не желая отпускать столь желанную особу, мои руки сомкнулись на ее осиной талии...

Вспышка костра совпала с моментом исчезновения Элизабель. Мои руки обнимали пустоту.

То, что это был не сон, говорил оставшийся легкий запах ее духов, а также легкий привкус дикой земляники во рту...

— Вот ведьма! Раззадорила и в кусты...

Со стороны леса послышался далекий, заливистый смех Элизабель.

На следующее утро я проснулся с восходом солнца. Спать совершенно не хотелось. Потратив час на разминку и еще столько же времени, чтобы разбудить сонную блондинку и собрать лагерь, я прикинул дальнейший маршрут и что мне понадобится в дороге.

Надо выбираться к населенным местам. Там же сбагрить балласт в виде не приспособленной к таким переходам девушки, пополнить припасы, и достать оружейное масло, точильный камень, и хороший лук с колчаном стрел. Так же сменную одежду, лекарства, и много еще чего по мелочи. Почему я оставил те два разбойничьих лука?

Вы сами-то возьмете в руки неопрятную засаленную палку, обмотанную кожей и шкурами плохой выделки, и выглядящие так словно они переломятся у вас в руках? Оружие всегда подбирается индивидуально, и чужое не подойдет в большинстве случаев.

С этими мыслями я и зашагал вперед по дороге. Утренний туман прибил всю дорожную пыль, так что идти было одно удовольствие, омрачаемое только без умолку тараторящей Олией. Честно говоря, с самого утра я мечтал о тишине. Увы, мечты как вы жестоки.

Существует одна большая проблема освоения языка — восприимчивость к словам. Пройдет немалый срок, когда я смогу нормально общаться без акцента.

Конная кавалькада со стороны леса.

Отойдя на обочину дороги, пропуская конных, я чуть ли не силком, вытащил за собой девушку. Мало ли кто скачет, меня ее спутники жалеть как-то не собирались. На мертвых зла не держат.

Всадники проскакали мимо, даже не взглянув на двух путников в грязной одежде. Проскакав в сторону города. То, что это город — даже слепой поймет. Трехметровый земляной вал, две полосы рва, от которых идут два канала в сторону реки. Шесть башен метров сорок в высоту. И россыпь деревушек, окруженных водоканалами. Красиво смотрится, скажу я вам.

Олия понимая, что уже сегодня попадет в город, несмотря на усталость, постоянно убегала вперед.

Кинув монету стражнику, я спокойно прошел мимо очереди крестьян, и был пропущен в город. Въездная пошлина съела серебряную монету. Как я понял, обдирают здесь неплохо, и это еще слабо сказано.

Постоялый двор можно найти весьма легко: по вывеске, по расседлывающим лошадей людям, и по праздно гуляющим. Ну и еще по нищим, в надежде найти того, кто им подкинет медяк, или нажрется до такой степени чтобы спокойно очистить его карманы. Похоже эта аксиома неизменна во многих мирах.

О как заговорил, недавно считал, что мой мир единственный, а теперь уже привожу аналогии культуры. Ладно, надеюсь, что этот клоповник все же лучше, чем спать под открытым небом.

Зайдя внутрь, я едва не пошатнулся, привыкнувший к свежему лесному воздуху, я совсем отвык от такого духана. Пахло хмелем, жареным мясом, тушеными овощами, немытым телом и еще чем-то напоминающем смолу. Запах смолы, скорее всего, шел от чадящего в углу факела.

Подошел мужичок в чистом, но сильно помятом фартуке, со следами ремонта (не раз штопали как фартук, так и всю одежду хозяина таверны).

— Есть. Спать. Комната, — и показал 2 пальца.

— Шесть серебренных за вечер, плюс ужин за наш счет.

Я глянул на Олию. Девушка поморщилась, но тут же произнесла:

— Деревянную бадью, и пять ведер горячей воды в каждый номер в каждую комнату, и по рукам.

— Согласен! Дерх! Проводи постояльцев, в правое крыло! — После чего он посмотрел на меня и произнес: — Плату вперед!

— Деньги, — Олия показала мне шесть пальцев обеими руками. — День. Серебро.

Я достал серебро и отдал требуемое.

— Что уставился? Не видишь, господин не из здешних мест, и плохо знает язык!

Хозяин постоялого двора быстро закивал, что-то тараторя, после чего так же быстро ретировался в противоположную часть зала.

— Идем, Алекс! — Олия пошла следом за половым. — Сейчас помоемся, а там и ужин принесут!

Слова мыться и ужин прибавили настроения, от того клоповника. Не сильно, но прибавили.

Комнаты были, не скажу, что просторными, три на три, с неширокой кроватью заправленные серыми простынями. Подушка набита чем-то плотным, а матрас был самым простым — соломенный, обшитый мешковиной. На безрыбье и рак рыба.

Вскоре притащили бадью, больше напоминавшую тазик — переросток, и наполнили горячей водой. Ясно все с вами. Скажу сразу, отмывался я с упоением, отдирая куском принесенной пемзы тело.

Вскоре ко мне постучали. Это оказалась молодая служанка, прибывшая, как я понял, то ли помочь мне помыться, то ли поинтересоваться надо ли еще что-нибудь.

Скажу честно, обжаться с людьми тыкая пальцем в пустое ведро и говоря: вода, кипяток — вымораживает. Чествуешь себя идиотом.

Принесли воду, старую вычерпали, после чего я, очистив карманы от содержимого, бросил одежду отмокать, обернувшись чистой простыней. Тут до служанки видимо дошло, что я планировал, и она просто забрала мокрую и грязную одежду и, указав на горящую, на столе восковую свечу показала три пальца и вышла.

Отступление.

Не успел темный вихрь посреди богато украшенной комнаты утихнуть, оставив на своем месте девушку лет двадцати-двадцати одного, как входные двери распахнулись, и в комнату вбежала служанка.

— Миледи в замке гости.

— Сур, не успела я придти в себя после перехода, а ты как всегда заваливаешь меня новостями. Полчаса эти новости разве не потерпят?

— Миледи, прибыла ваша подруга, баронесса Тантея эр Корвайл со свитой! Миледи Элизабель...

— Ли-и-и-изик! — В комнату ворвался вихрь с густой гривой каштановых вьющихся волос, едва не сбив Элизабель с ног. — Я соскучила-а-ась!

"Не было печали!"

Наконец вырвавшись из объятий подруги детства, никогда, не отличавшейся церемонностью и нормами приличного поведения, Элизабель жестом приказала служанке покинуть покои, после чего зашла за ширму, снимая неудобное, и слегка фривольное платье ведьмы.

— Ну, рассказывай, где пропадала последние четыре года.

— Заканчивала с отличием институт, пока одна личность моталась по стране. Как же меня достало выслеживать этого козла, чтобы он, наконец-то сдох! Он и весь его род!

— Истиут?

— Институт. Учебное заведение высшего после школьного образования. Пустая трата времени и денег! Но надо было дождаться, когда вернется этот козел! — Элизабель закончив разоблачаться, накинула на себя темный, махровый халат до щиколоток, после чего расслаблено рухнула в кровать. — Что подруга, пока я по приказу своей мамочки выслеживала наследника императорского трона Эллурии, чтобы покончить со всеми проблемами, ты все так же отрывалась на плясках дикарей?

Элизабель открыла глаза и, повернувшись на бок, с любопытством разглядывала подругу.

— Ты я смотрю тоже, время не теряла даром. Довольно вульгарный наряд...

— Ты про шмотки? — Тантея сморщила недовольную гримасу. — Гроши по тамошним ценам на золото. И весьма популярные кстати!

— Так ты его нашла?

— Да, но он сбежал. Ты даже не представляешь подруга, какую комбинацию поломала его мать! Кто же знал, что она сумеет ликвидировать более сорока человек! Нет, по-любому принца прикрывала целая команда, иначе бы он не выжил!

Элизабель краем уха слушая подругу, с удивлением и недоверием смотрела на миниатюрные портреты, выполненные с поразительной точностью, словно те вот-вот оживут.