Танец Огненных Фей

Константин Храбрых.

"Танец Огненных Фей"

Пролог.

Искры костра взметались ввысь, создавая причудливую игру света и тени на полуобнаженных телах молодых ведьм кружащихся в диком, первобытном танце. Притягивающем взгляд, завораживающем и затуманивающем разум, заставляющем вскипать и бурлить кровь в динамичном танце.

Звезды только начали свой хоровод по ночному небу, освещенному тремя лунами, освещая кроны деревьев серебристым светом.

С ветвей этой секвойи — переростка открывался великолепный вид не только на отдающихся всей душой танцу стройных красавиц, но и то, что было скрыто в кронах вековечных деревьев.

Золотой храм. Или Храм бога солнца. Великолепная пирамида, вытесанная из единого скального куска горной породы, покрытая толстыми плитами золота. Такое количество золота всегда кружило голову авантюристам всех мастей. Оно же и приносило им смерть.

Раз храм отделан таким количеством чистого золота, тогда то, что хранит в своих недрах — должно стоить всего храма... Никто не знает, что внутри, но никто не возвращался оттуда ни живым, ни мертвым.

Внезапно пламя ведьминого костра вспыхнуло, ослепляя не хуже световой гранаты, рванулось к небу, приобретая очертания одной из танцующих ведьмочек, после чего рассыпаясь огненными искрами.

Я, наверное, один из немногих счастливцев кто получил право посещения таких мероприятий...

Почувствовав знакомое присутствие, я слегка повернулся, встретившись взглядом с грозой моих ночей этого мира. С первого дня она приходила практически каждую ночь, наблюдая за мной, словно хищник, любящий проиграться со своей добычей.

— Все еще не устал от наблюдения за голышками, воин?

— Устать от такого созерцания сможет только ослепший от красоты танцовщиц, или монах-отшельник.

— Так почему же ты здесь, а не в кругу танцующих? — Ее приятный голос снимал напряженность и усталость дня. Помотав головой, я отбросил наваждение. — Ты силен, но сила силу ломит! Запомни это воин!

Вспышка пламени скрыла исчезновение ведьмочки.

Вот так всегда! Появится, заговорит и исчезнет по-английски!

Внезапно зарево далекого пожара заставило небо из ночного становиться багрово-алым, освещая редкие облака кроваво-красным светом. Охватив рубиновым отсветом пожара, на несколько секунд практически все небо, оно резко пропало.

Теперь, по крайней мере, ясно, куда ведут следы.

Мне на плечи легли хрупкие, и одновременно сильные руки ведьмы.

— Не оборачивайся...

— Боишься, что смогу узнать тебя в толпе.

— Нет, просто срок нашей настоящей встречи еще не пришел. Не ходи туда воин. То зарево убивает.

— Я видел последствия... — комок подкатил к горлу.

— Тем более что ты понимаешь, что найти источник зарева — значит погибнуть!

Я усмехнулся и осторожно накрыл ладонью ее точеную кисть.

— Переживаешь?

— А я должна?

— Вот и мне хотелось бы узнать.

Внезапно она прильнула ко мне со спины, заставив ветви подо мной слегка колыхнуться.

Ее горячее дыхание, пощекотало левое ухо:

— Ты мой, и я не позволю погибнуть своей дорогой игрушке!

— Всего лишь игрушке? — привыкший к ее выходкам я поморщился.

— У ведьмы не может быть мужа, а кем ты можешь стать — зависит от тебя. Воин! Если хочешь, чтобы я перестала быть ведьмой, сумей меня завоевать, а пока всего что ты добился, для меня мало! Старайся лучше...

Внезапно она распустила объятья, и с заливистым хохотом исчезла в ночной темноте.

— Вот... Ведьма!

В ответ был только ее заливистый смех.

Все равно утром я отправлюсь к месту зарева в обход Золотого Храма Солнца. К тем, кто сотворил "зарево", у меня накопилось несколько должков.

Глава 1. Земля.

Несколько взмахов черной глеевой ручки в военном билете и несколько ударов печатью по ни в чем не провинившимся листам бумаги — все что потребовалось в военкомате для того чтобы окончательно закрыть контракт срочной службы.

— Алексей Грановский, вот здесь и здесь распишитесь. — Я подмахнул листы бумаги, вежливо улыбаясь миловидной женщине в окошке. — Не жалеете, что не стали продлять контракт?

— Нет. А там время покажет, может быть, еще восстановлюсь.

— Что ж удачи на гражданке гражданин Грановский.

Кивнув, я засунул бумаги подаренный ротным планшет и направился к остановке. Дома ждет самый дорогой мне человек, прождавший меня, пока я скакал по всей территории нашей необъятной родины, спал в лесу и питался кореньями, наблюдал закаты, и рассветы так далеко от цивилизации, что небо казалось чужим и не родным, покрытое мириадами звезд и созвездий. Этот человек в отличии от моей школьной подруги дождавшийся, давший мне имя и жизнь — это моя мать!

Подъезд на удивление был благоухоженным, в отличие от множества исписанных ругательствами и призывами к нелюбви к правительству. Второй этаж. До боли знакомая дверь со следами царапин, оставленными мной в детстве...

Сердце тяжело ударило, приливая кровь к вискам.

Звонок прозвучал полузабытым криком лесной птицы.

Боже как же я давно не был дома!

Дверь распахнулась, чтобы выпустить наружу радостно закричавший светловолосый вихрь, повиснув на моей шее, и принявшись душить меня в своих объятиях.

Осторожно приобняв ее, я перешагнул порог давно оставленного дома.

— Мам, все-все успокойся.

Я постарался отстранить хрупкую женщину на зависть своим подругам выглядевшей моей младшей сестрой, нежели матерью. Наконец она распустила, объятия вцепившись мне в правый рукав выгоревшей на солнце камуфлированной куртки хэбэшки.

— Ма-а-ам! Ну не реви как первоклассница! Я же вернулся!

Мой рукав, наконец-то отпустили, после чего ее сильные, не по комплекции руки впихнули меня в коридор, пробравшись к двери и закрыв замок.

— Саш, раздевайся и иди в душ! Сегодня ночуешь дома, и никаких пробегов по девкам! Ясно?!

Я лишь поднял руки, капитулируя под материнским напором.

Через полчаса я уже сидел вымытый и переодевшийся во все чистое, на столе стояла полная тарелка горячего борща с фрикадельками и сметаной. Крупная головка чеснока, свежий ржаной хлеб и запотевшая рюмка водки.

Расскажи я об этом сослуживцам в роте, мне бы никто не поверил.

Мать сидела напротив, словно нахохлившийся суслик и долго меня рассматривала.

— Ни о чем не хочешь спросить?

— Скорее мне придется слишком многое тебе рассказать, сын. Слишком многое от чего хотелось тебя уберечь, но у меня не получилось. Я хотя бы успела выиграть эти двадцать три года, и год пока носила тебя под сердцем. Ладно, что я как не сына встречаю! Ешь, а после раннего ужина поговорим! — Она встала и вышла в гостиную.

— Мам?

— Ешь! Речь пойдет о твоем пропавшем отце.

Тут меня словно обухом топора приложили. Я смел со стола все не чувствуя ни вкуса, ни обжигающей температуры еды. Вторая рюмка огненным шариком прокатилась по пищеводу, разорвавшись в желудке не хуже противотанкового фугаса.

Зайдя в комнату, я замер.

На полу в центре комнаты лежало тело, закованное в средневековые латы, а из узкой щели забрала торчала ребристая рукоять стилета.

— Ну что, сын, готов к разговору? — Мать встала с корточек и, спокойно перешагнув через мертвое тело в латах, взяла с полки початую пачку сигарет и зажигалку. — Темные боги как же мне этого будет не хватать!

Развернувшись, мать в своей манере ткнула пальцем в сторону кресла и словно в детстве скомандовала:

— Сядь и слушай!

Все еще не понимая, что происходит, я сел. В голове, словно заноза засела одна единственная мысль, как избавиться от тела, и кто его видел еще.

— Про труп не волнуйся, через час развеется, останутся только доспехи и лохмотья. Проблема совсем в другом — это предостережение от наших родственничков.

— Что?

— Просто слушай, не перебивая. Итак, тебе осталось полгода до совершеннолетия по меркам Элурцев. Так уж вышло, что ты являешься старшим наследником престола Элурии, в связи с долгим отсутствием твоего отца. — Прежде чем я успел переспросить, мать меня остановила рукой, продолжив: — Нет, это не сон, и я не сошла с ума на почве любовных романов.

У тебя осталось примерно времени до вечера, ночью выезжаем, иначе потом не сможем преодолеть кордон, да и тот, скорее всего с крупными проблемами. По...

Звонок в дверь прервал ее повествование:

— Кого еще леший принес?! Сиди, я открою.

Мать вышла из комнаты оставив меня наедине с трупом... В следующий миг тело рассыпалось словно было слеплено из сухого песка. Стилет выпал, из прорези шлема прокатившись по полу к моим ногам.

— САША. К тебе пришли!

— Я, все еще не веря своим глазам, смотрел на то, как прах впитывается в пол, оставив на полу ворох грязной ветоши и потемневший от времени доспех.

— САША!

— Иду, — ответил я.

В коридоре улыбаясь белозубой улыбкой, стаяла Таня Королёва, мой школьный зеленоглазый кошмар, принесший мне кучу переломов, синяков и ушибов, не говоря о незаживающих сбитых костяшках пальцев. Из просто красивой и острой на язычок девчушки она превратилась в настоящую красавицу. Легкое белое платье до колен, белые босоножки, белая сумочка. Откинув вьющуюся челку каштановых волос, она произнесла:

— Здравствуй Саша, не узнал? — и ее неизменная улыбка.

Лучше бы не узнавал...

— Тебя трудно забыть, особенно после того как ты устроила ту выходку на выпускном. Я-то очнулся в БСМП, с тремя переломами сломанным носом и рассеченной нижней губой.

— Саша, не держи гостью на пороге, лучше сходите куда. — Мать хмуро на меня глянула, и ушла в гостиную.

— Твоя мать все так же меня ненавидит? — Таня печально опустила глаза.

— Ее право, ты должна бы понимать.

Таня кивнула головой, заставив непослушную гриву волос рассыпаться по оголенным плечам.

— Подожди пару минут, я переоденусь, сходим куда-нибудь, посидим.

Давай, ради этого я и пришла. Твоя мама наотрез отказалась давать адрес мест твоей службы и номер сотового.

Я лишь усмехнулся. Мать ее просто ненавидела, особенно после того случая.

Заплаканная мама со следами потеков водостойкой туши на лице возле моей больничной кровати, наотрез отказывавшаяся оставить меня на ночь, требуя разрешить остаться со мной на ночь...

Помотав головой, я в скором темпе переодевался в непривычную после постоянного ношения военной формы гражданку. В дверь постучали.

— Саш я зайду.

Мать вошла, когда я уже надевал рубашку. Положив деревянную лаковую коробку и какой-то сверток на не застеленную кровать, подошла ко мне, поправив воротник и закрыв клапан нагрудного кармана.

— Красавец, гроза сердцеедок. Ты не представляешь, как тяжело смотреть на быстро взрослеющего сына. — В голосе матери слышались печальные нотки. — Я не вправе указывать, с кем тебе общаться или спать, ты уже вырос из тех лет. Просто будь с ней осторожен, мне она никогда не нравилась! Пока полностью не оделся, посмотри подарок, Олег Сергеевич хотел сам отдать, но пришлось срочно убывать в командировку. Да и не заставляй девушку ждать, это все-таки наша прерогатива. Прогуляйтесь до вечера, я пока разберусь с последними проблемами.

Мать вышла, оставив после себя легкий запах жасмина.

В коробке обнаружился новый пистолет системы Glock и два сменных магазина. Уже полностью снаряженных. Дорогая вещица...

Хм-м так не хранят, неужто мать снаряжала? Да нет вряд ли...

К внутренней стороне крышки были прикреплены документы на право ношения, и сертификаты, ламинированное удостоверение владельца огнестрельного оружия. Сверток оказался удобной подмышечной кобурой.

Пробежался еще раз взглядом по ребристой рукояти и внимательно посмотрел на номер, запоминая.

— Саша! Тебя гостья ждет!

— Иду! — Спешно скинул рубашку и надел сбрую с кобурой, мысленно удивившись, что ремни были как раз по его метрике и, накинув рубашку, подошел к аккуратно весящей на плечиках форме. И достав из кармана деньги, положил их в задний карман джинсов.

— Саша, ключи в тумбе.

Выйдя в прихожую, я усмехнулся, глядя на то, как Таня сосредоточенным взглядом уткнулась в сотовый и, закусив уголок нижней губы, запускала в полет красных воробьев. У комбата как-то полночи забрасывали эти домики с похрюкивающими зелеными вражинами изделиями птицефабрики.

— Извини что долго.

Она тут же убрала телефон, покачав головой.

— Пять минут. Эх, я так собираться не умею, — в ее голосе проскользнули нотки грусти.

— Куда пойдем? Приглашаю куда угодно, вот только еще не знаю куда. В городе только-только появился, пяти часов не прошло.

— Пойдем в Студенческое, я там и после школы, когда поступила в институт постоянно зависаю.

Спустившись с третьего этажа, мы вышли на пахнущую летом улицу. Начало мая, еще не жарко, но уже и не холодно.

Пару минут мы с ней шли молча, потом Королева не выдержав спросила:

— Саш, она меня до сих пор ненавидит?

— А ты как думаешь?

— Ненавидит.

Я только кивнул. По ее лицу промелькнула легкая тень.

В кафешке мы просидели около трех часов, перепробовав шесть сортов кофе и мороженного. Она всегда была сладкоежкой.

— Саш ты все в облаках витаешь, что-то случилось?

Ну что тут ответишь? У меня в квартире рассыпавшийся труп в средневековом доспехе, с кинжалом в глазнице? Очень смешно. Интересно, зачем мать меня из дома выперла, Таньку она терпеть не может, могла и спровадить... Не состыковка.

— Саша, ау! — Таня помахала ладошкой у меня перед носом.

— Извини, не выспался с поезда.

— А я уже думала, что тебе наскучило мое присутствие, — Таня слегка прикусила нижнюю губу.

— Как ты узнала, что я приехал? У меня даже друзья еще не в курсе.

Вечерний воздух был теплым, даже слегка душноватым в этом спальном районе города.

Таня усмехнулась, после чего ответила:

— Тебя Соболева узнала, увидев, как ты подходишь к дому из окна. Мы же с ней постоянно общаемся, ты должен помнить.

— Ну, да...

— Саш скажи честно ты сам после того случая на меня очень зол?

В глубине ее зеленых глаз явно читались и печаль, и боль.

— Нет. Давно уже нет, сам виноват, что тогда влез.

— Зайдешь? — Видя мою задумчивость, она произнесла: — Не волнуйся, я тебя, ни к чему склонять не собираюсь.

Я усмехнулся, понимая, чем заканчиваются такие предложения. Почему бы и нет. Тем более она нашла меня куда раньше, чем я ее. Детские привязанности иногда указываются самыми сильными...

Вернусь раньше под утро, вытащу "труп", а там служба утилизации вывезет контейнер

— Проходи, разувайся.

— А где твой отчим?

— После того как мне стукнуло восемнадцать съехал, периодически навещая. Тапочек нет, я предпочитаю босиком по коврам ходить. Пол утепленный, так что не волнуйся.

Хмыкнув, я разулся, аккуратно поставив ботинки возле трехъярусного штабеля туфель на высоком каблуке.

Квартира у нее была не то что большая — она у нее огромная! В детстве в ее пятикомнатной квартире постоянно играли в прятки. Отчим постоянно ворчал, но не мешал развлекаться подопечной. Иногда я завидовал тому размаху, с которым она жила. Дорогие клубы, магазины, бутики. Все девочки класса грызли ногти, глядя ее постоянным обновкам, на которые их родителям пришлось бы выкладывать деньги, заработанные за год. После службы — деньги стали не больше чем средством оплаты, а не смыслом жизни, как для некоторых.

— Саш я переоденусь, ты пока проходи в гостиную.

— Хорошо.

Пройдя в гостиную, я замер на пороге.

В гостиной сидело трое здоровенных лбов, перекидываясь в карты на журнальном столике, они неторопливо потягивали пиво.

— А вот и клиент.

В следующее мгновение я провалился во тьму.

Пробуждение было малоприятным. Затылок болел, словно мне по голове, битой приголубили.

— Ты гля, уже очухался! Гля как зыркает! — Раздалось сбоку от меня.

В нос тут же ударила вонь бензина, и запах какой-то гнили. Натужный рев мотора... Транспорт. Скорее всего крытый грузовик, в кузове которого что-то перевозят. Пол холодный, и сильная вибрация от дороги.

— Заглохни Шут! Он спеленат как младенец. Кляп проверь, чтоб не пикнул.

— Пикнет — тут же на перо посажу фраера.

— ШУТ! Еще один мурявк, и под перо пойдешь ты! Нам приказали вывезти его в лес, выбить, куда он дел цацку, а после закопать. Понял?

— Не ну а чо сразу Шут!

— Балакаешь многовато. Перо убрал, и сел на место!

— Хорь...

— Еще слово и прикопаю вместе с клиентом. Усек?

Жаргонные выражения в большом количестве... Как минимум двое, может трое, в полутьме плохо видно, глаза еще не привыкли.

По моим ощущениям мы уже давно выехали за черту города, и сейчас ехали по лесной дороге минимум. Тряска шла нещадная. Людей в кузове было как минимум еще четверо помимо меня, если судить, по добрым словам, в адрес водителя этого драндулета.

Кобура, скорее всего уже пуста, как и остальные карманы. Я попытался пошевелиться, но куда там, наручники на руках и лодыжках, плечи и колени обмотаны веревкой. Грамотные сволочи.

Внезапно я понял, что вибрация прекратилась и мотор заглох.

Послышался лязг отпираемых запоров, после чего створки дверей кузова распахнулись.

— Вытаскивайте эту падаль. Я еще до двенадцати планирую вернуться в город!

Чьи-то руки схватили за веревку, больно врезавшуюся в области груди, после чего меня подхватили за ноги и сбросили на землю.

Б...

Воздух вышибло из легких, не говоря о том, что соприкосновение с сухой землей при падении с высоты человеческого роста — малоприятная вещь. Не сумев должным образом сгруппироваться, я снова ударился затылком и потерял сознание.

Запах нюхательной соли если не привел в сознание, то хотя близкое к нему.

Рядом кто-то стонал и отхаркивался.

— Шут, мое терпение не бесконечно! Это уже второй косяк за вечер. Еще один и из бригады ты выйдешь, а как именно ты сам понимаешь!

Вперед ногами подумалось мне.

— Эй, мил человек. Тут возникла дилемма. — Надо мной склонилась немолодая мужская физиономия, с куцей бородкой и медными коронками. — Жить хочешь?

— М-м-м... — Кляп был вынут изо рта. — Вол... фли... на..

Язык плохо слушался, но походу посыл был понят, так как кто-то сильно пнул мне под ребра, едва не сломав, вышибая из легких воздух и создавая новый очаг боли на теле.

— У меня нет ни времени, ни желания с тобой возиться. Мои заказчики хотят знать, где вот это, — тот достал сложенный лист распечатки и подсветил слабым фонариком от одноразовой зажигалки. — Согласись эта бронзовая цацка хоть и стоит денег, но не стоит загубленной жизни?

— Никогда не видел. Если решил кончать приступай падаль, я таких как ты во время службы передавил столько, что на том свете свидимся!

— Заказчик говорил, что будут проблемы. — С этими словами тот неуловимо быстрым движением достал нож-бабочку из левого рукава, после чего сделав веерное движение кистью, без замаха всадил лезвие ножа мне в правое бедро.

Мой яростный крик боли огласил ночной лес.

— Ты хорошо подумал, мил человек? — Бородач заглянул в мои глаза, после чего повернул нож в ране. — Я могу так долго, куда дольше, чем ты сам сможешь продолжать тратить силы, крича и сквернословя. Где цацка, и видит бог уйдешь живым, не обязательно на своих двоих, но все-таки живым.

— Да по...

Над головой что-то с легким стрекотанием вжикнуло, и голова с бородой исчезла. Звездное небо на доли секунды заслонила чья-то тень, после чего послышалось падение нескольких тел и звук разбитого стекла, после чего так и не заведенный мотор заглох.

С трудом я приподнял голову, превозмогая боль и, попытался посмотреть, что же происходит вокруг...

Четыре тела в свете тусклых фар газели и худая женская фигура с серебристо-серыми волосами. С длинного ножа (Меч?!) стекали густые капли крови. Взмахнув несколько раз, стряхивая кровь, ночная спасительница развернулась ко мне и, подбежав ко мне, упала на колени, воткнув меч возле моей головы.

— Саша! Сашенька! С тобой все хорошо? Саша?

Я сквозь плывущие кровавые круги с трудом узнал лицо матери. После чего провалился во тьму.

Не знаю, сколько прошло времени с момента, как я потерял сознание, но когда я очнулся звезды, еще не покинули небо. Я пошевелился.

— Проснулся, герой-любовник? А я тебе говорила, чтоб поостерегся ее!

Возле костра на поваленном широком бревне клена в плотном камуфляже лесной расцветки сидела моя мать!

ЧТО ЗДЕСЬ... ТВОЮ... ПРОИСХОДИТ?!

Она поморщилась, поведя слегка удлиненными, с заостренными кончиками ушами...

— Саша УСПОКОЙСЯ! И ляг, как лежал, края швов еще не сошлись, и если они опять разойдутся, придется заново штопать! — Пружинисто вскочив на ноги, она подошла ко мне. — Я хотела тебе все рассказать, но не успела, они успели раньше.

— Мам? — Все еще не веря, спросил я.

— Мам-мам! Ведь никогда не слушал, что я тебе говорила! Хотя слушать женщин тоже перебор... Не хватало мне еще сына подкаблучника!

В голове шумело, словно кто-то бил в медный гонг.

— Да, я не человек, как и ты! Да не дергайся, нет у тебя ни темной кожи, ни моих ушей, ни глаз! Ты пошел весь в отца!

— Да что...

Мои губы накрыла хрупкая мамина ладонь, после чего она прошипела:

— Тише, твой голос нарушает естественный шум леса, могу не услышать, когда начнется время перехода! Пока лежи и слушай!

Дальше я выслушал дикую историю о своем происхождении и том, как мать после пропажи отца пустилась в бега. История заключалась в том, что возраст матери переваливал куда более чем за три сотни лет, хотя по меркам ее народа — она была еще соплячкой, только-только вступившей в брачный возраст. Незадолго после свадьбы отец пропал без вести, и по отсутствию пяти месяцев она пустилась в бега, спасая и себя, и еще не рожденного меня.

Она законная королева трона Эллурии мира Э'она. Мой отец представитель древнего народа титанов — Вэллинберг Эллурийский. Наследный правитель империи семи королевств. И сейчас, когда по Эллурийским меркам я стал входить в законные права на трон, зашевелились те, кому это далеко не на руку.

— Я долго ждала того момента, когда смогу вернуться, и привести на трон наследника! Как только эти клуши поймут, что остались не с чем, я смогу отправиться на поиски мужа! Твоего отца.

— Так он не погиб при исполнении?

— Нет, ибо я просто не представляю такого противника, способного справиться с титаном-воином! — Мать передвинулась к моим ногам, ощупывая бедро. — Саша сожми зубы!

-Аргх... В глазах от боли потемнело.

— Фух, хорошо! Швы легли правильно, еще полчаса и можно будет тебя переложить в машину, а там будем ждать открытия перехода!

— Открытия перехода? — Морщась от боли, переспросил я, все еще не веря в этот бред.

— Да. Раз в год грани между мирами становятся тонкими, позволяя таким путешественникам, как я и ты перебираться из мира в мир.

Внезапно заиграла мелодия на телефоне.

— Проклятье! Я еще не восстановила магический запас! Голос мужчины наколдовать не удастся...

Я протянул руку к телефону.

Пожав плечами со словами: "Хуже не будет" мать передала мне телефон.

— Да? — Хрипя, выдал я.

— Борода это ты?

— Борода сдох, это Хорь! — Попытался я выдать похожие интонации. — Эта падаль ему шею свернула! Мы так... кха... не договаривались...

— Что с клиентом? Вы узнали, где амулет?

— Цацки у него нет. С вас причитается за Бороду! А ваш фраер лежит и остывает!

— ИДИОТЫ! ВАМ ЖЕ РУССКИМ ЯЗЫКОМ ОБЪЯСНИЛИ! КЛИЕНТА НЕ ТРОГАТЬ! По крайней мере, пока не отдаст медальон! — Мать, судя по тому, как очертились ее острые скулы, прекрасно слышала голос. — Все наш контракт расторгнут, вы не справились!

Внезапно темные глаза матери испуганно расширились, а телефон из моей руки был выбит сильным ударом обутой в облегченные берцы ногой, едва не задев мою голову.

Яркая вспышка взрыва, в шести метрах заставили интуитивно сжаться и закрыть голову, невзирая на дикую боль в бедре.

— Саша! Сашенька! Прости, я не хотела! Ты цел? Цел? — В такие моменты мать обычно напоминает испуганную наседку.

— Однако забавные дела творятся дома, — сквозь сжатые зубы процедил я, баюкая правую руку, чудом избежавшую переломов.

Густые ресницы темной эльфийки слегка поникли, когда она прошептала:

— Сын, ты даже не представляешь насколько... Ты, даже не представляешь.

Глава 2. Дорога дальняя.

Внедорожник спокойно рассекал белую полосу мощеной лесной дороги. Несколько раз у нас на пути попадались груженые телеги, всадники и просто пешеходы, идущие через имперский лес. Реакция у всех была одна — дико завывая от страха народ разбегался, хозяева бросали телеги, всадники пришпоривали лошадей стараясь спрятаться подальше от четырехколесного лесного монстра. Или выходца из бездны, кому, что в голову пришло.

— Выспался?

— Не очень, тебя сменить?

— Не с твоей ногой! Пока отдыхай, я уже пару часов поспала. Доедем до дворца там смогу вылечить тебя полностью! — Она глянула на меня веселым взглядом: — Если понадобится. Этот мир уже принял тебя. Так что те способности, которых и ты, и я были лишены на Земле, проснутся здесь. Мои врожденные способности уже начали входить в норму, хотя они давно должна были изменить свою планку.

Мать достала сигарету из пачки и, прикурив от прикуривателя, опустила боковое стекло.

— Способности?

— Более плотная структура клеток тела, повышенная регенерация, ускоренный метаболизм... Суперменом ты не станешь, но вот более живучим — да! Кстати лес заканчивается, приготовься увидеть твой будущий дом во всей своей красе Саша! Да кстати Сашей больше я тебя звать не смогу, не подобает императорскому наследнику престола! Александр! А когда коронуют будешь Александром Первым Эллурийским.

— А это обязательно?

— Нет. Но ты от этого ничего не потеряешь. Но оставаться живым и не коронованным тебе не позволят твои конкуренты, у которых меньше прав на трон. Но еще раз повторяю, одев корону ты ничего не потеряешь.

— Это как? — непонимающе спросил я.

— Ты как монарх не будешь иметь никакой судебной, законодательной или исполнительной власти! ТЫ символ! Ты вождь! Ты воитель! — Мать затянулась, и выпустив струйку сизого дыма продолжила: — Император берет всю власть в руки только когда наступает война. Такая, которая требует объединения всех сил и средств, чтобы во главе был единый лидер.

Власть — принадлежит совету Семи Королей, сами короли являются наследными правителями — наместниками в каждом королевстве. Совет создает законы, указы и прочую бумажную волокиту, которую эти бюрократы распространяют на всю империю

Судебные полномочия исполняет Графский комитет Судей — выборный орган, куда принимается не каждый граф.

Существует сложная система муниципалитета, и многих организаций, которые составляют единый костяк империи.

После того как ты взойдешь на трон — ты станешь символом народа в счастливое будущее.

— И чем мне заниматься каждый день?

— Бить морды лизоблюдам, задирать юбки служанкам, графиням, баронессам — количество этой постельной швали преизрядное. Устраивать дебоши, состязания, турниры. Можешь странствовать, можешь кутить по империи. НО! Когда придет час — совет активирует амулет королей, и тебя призовут для того чтобы возглавить войска, и стереть с лица мира любую угрозу империи. Ты, надеюсь, не потерял отцовский перстень?

Серебряный перстень, покрытый гравировкой и инкрустированный граненым алмазом, который я постоянно носил на шее рядом с крестиком. Ну не люблю я кольца и подобные побрякушки.

Я сидел ошарашенный объемом выданной мне информации.

— В кратком варианте — это все. Дальше будет больше. Как только освоишься со всем, я тебя покину. — Глянув на меня, она выбросила сигарету и рассмеялась. — Привыкай сынок, теперь скучать тебе придется мало! А теперь смотри внимательно!

Внедорожник вылетел на опушку леса и, сделав резкий разворот, замер на краю горного обрыва. Стекло поползло, вниз открывая неописуемой красоты пейзаж:

Величественный замок упирался в небо золотистыми шпилями башен, в окружении огромного города, и близких к кольцу городских стен деревенькам. Все это было окружено тройным речным кольцом, с сетью больших и малых озер.

Открыв дверь, я выполз наружу.

Боли в ноге я больше не чувствовал.

— Похоже, мое лечение уже не пригодится, ты истинный титан!

Весенний ветер принес аромат цветочных лугов и лесных ароматов дикорастущих трав. Посмотрев выше, я замер. На небе в небольшом отдалении зависли три луны, отчетливо видные при дневном свете.

Мать выбралась из-за места водителя, и приобняв меня за талию пристроилась сбоку:

— Вот теперь мы дома Александр. Вот теперь мы дома.

В нашу сторону мчалась кавалькада закованных в латы рыцарей с имперскими штандартами и гербами герцога Клайва (по словам матери). Я как раз заканчивал переодеваться в новый камуфляж без знаков различия (сшитый явно на заказ, и по моей фигуре, еще один вопрос к матери), и спешно затягивал разгрузку поверх бронежилета. Кстати на удивление легкого, наверное, натовский образец. Рядом с автомобилем мать приводила в порядок свой внешний вид, довершая его двумя короткими мечами в наспинных креплениях. Затянув последний шов, я подошел к прислоненному к дверце автомобиля короткоствольному ручному штурмовому комплексу "Гроза", с подствольным гранатометом и оптическим прицелом. Автомобиль оказался набит оружием, как стрелковым, так и холодным.

Как высказалась моя мать, которую как оказалось, я толком не знал: "Я планирую маленькую войну, а этому найдется неплохое применение".

Вскоре всадники затормозили в тридцати метрах, окружая наш обрыв, якобы, не давая пути к отступлению. Лучников не видно, но я заметил несколько арбалетов с широкими крыльями и натянутым тросом тетивы.

— Вы вторглись на земли Эллурии, в самое ее сердце на этом демоническом отродье! Именем Совета Эллурии вы арестованы!

Мать успокаивающе положила мне ладонь на плечо и сделала пару шагов вперед.

— Что-то я сомневаюсь, что у вас на это имеется право, молодой герцог, - после чего вытянула перед собой бронзовое ожерелье с крупным сапфиром в самом центре медальона.

Далее можно было наблюдать падение на землю разряженных арбалетов, один из болтов просвистевший у меня над правым ухом. А сами рыцари спешивались, словно от этого зависела их дальнейшая жизнь.

Не прошло и минуты как перед нами стояли колено преклонные всадники.

— Ваше величество! С возвращением в Замок Алого Когтя! Мы уже не надеялись вновь увидеть вас живой!

— Встаньте герцог! Вы и ваша семья многие столетия исправно служили императорскому дому! — Мать надела ожерелье поверх камуфляжа. — Я привезла вам нового наследника престола! Донесите эту весть до стен города, империя вправе узнать о возвращении крови первого императора!

Все присутствовавшие у обрыва, словно по команде вскинули головы, подняв на меня полный ужаса, надежды и обожания взгляд.

Неприятный холодок пробежал по моей спине. Появилось стойкое ощущение того что живым я до конечного пункта назначения просто не доберусь.

— Герцог, не могли бы вы представиться полным именем, ибо последний раз я видела только молодого герцога Клайва, которым вы в связи с молодостью быть никак не можете.

Герцог встал и, отвесив поклон, представился:

— Герцог Кайл эр Филон, владетель озерного холма Эллурии. Герцог Клайв — мой покойный отец! И я благодарю ваше величество, что даже после столь долгого отсутствия вы помните моего покойного отца и наш герб! Разрешите вас Ваше величество и принца сопроводить к императорскому замку.

Мать размышляла совсем недолго:

— Это составит вам честь сер Кайл! Только прошу вперед пустить только головной дозор из двух всадников, ваши лошади не привычны к данной самоходной карете с дальнего запада.

— Как прикажите Ваше величество! — После чего он принялся раздавать команды направо и налево.

— Александр. Сегодня нам повезло встретить патруль дворян верных трону. Садимся, дорога чую, будет весьма интересной, да и не убирай оружие, возможны эксцессы и проблемы. Слушай внимательно и запоминай язык, тебе придется весьма быстро его выучить!

Пожав плечами, я снял ремень автомата и, усевшись на место, положил его на колени.

Наконец мы тронулись с места. Конная кавалькада пристроилась в хвост. Еще по одному всаднику справа и слева от автомобиля на расстоянии метров сорока.

Пейзаж вокруг был насыщен сильными, сочными зелеными цветами зеленых лугов, близких лесов и голубых озер. И только огромный дымный столб, тянущийся к небу, справа от нас выделялся на общем фоне.

— А вот это уже нам с тобой на руку.

Резко крутанув руль, мать съехала с дороги по направлению к деревушке.

— Если увидишь не только людей, не спеши жать на спуск, они могут оказаться и мирными жителями. Этот мир — весьма заселен иными расами, и цвет кожи и глаз здесь далеко не единственный расовый показатель.

Внедорожник остановился в полусотне метров от низкого частокола, огораживающего деревушку.

Выскочив наружу, мы понеслись вперед...

Дома пылали, словно их облили напалмом. Тут и там лежали трупы людей, и причина их гибели был далеко не огонь. Вернее, не только огонь.

Издав противный полу-писк полу-вопль в нашу сторону расправив широкие перистые крылья неизвестная науке тварь. Подствольная граната по дуге влетела аккурат твари в распахнутую пасть, сбив ее в полете. Мы отпрыгнули в стороны, пропуская тварь, кувырком снесшую пылающую хибару.

Мы успели залечь еще до взрыва, разметавшего низкие строения, и осыпав все вокруг углем и мелкой щепой.

А после огонь в деревне стал гаснуть, словно впитываясь в дерево. Не прошло и минуты, как не осталось даже красноты углей, только следы обугливания и зола.

В деревушку ворвались наши сопровождающие.

— Сэр Кайл, это работа химеры. Нужно обыскать пострадавшие дома и найти выживших, в земляных ямах и кладовках могли выжить люди.

— Слушаюсь Ваше величество! Сэр Родерик! Сэр Флай! Найдите тварь если она еще здесь!

— Ее труп вы найдете в той стороне, вернее то, что от нее осталось. Это она взорвалась.

Я стоял и молчал, давая матери говорить, один черт я пока не понимаю язык, на котором лопочут местные. Тут я заметил, что все замерли и, открыв рот (образно говоря), смотрят на меня.

— Что ты им сказала?

— А не обращай внимания, просто обычно, чтобы справиться с низшей химерой требуется либо сильный маг, либо целый отряд рыцарей. А так как магом ты быть не можешь, то... просто забей и привыкай. — Мать откинула челку в сторону, перемазав лоб и чеку золой.

Поиски выживших при пожаре немного затянулись. К вечеру к деревушке прибыли еще войска, и аналог пожарной машины в виде двух телег с крепышами и пары магов, владеющих силой воды.

Должен отметить выжило довольно много народу. Большинство успело покинуть деревушку, кто-то спасся от пожара в колодце, а кто-то с утра ушел на реку рыбачить и постираться. Бытовые мелочи в чем-то спасли селянам жизнь.

— Александр, поехали, иначе во дворце окажемся поздно ночью.

— Да иду.

Только я хотел сделать шаг, как меня кто-то подергал за штанину.

Девочка в некогда белой рубахе, до пят повязанной куском веревки протянула мне ярко алый цветок с желтыми прожилками.

— Спасибо.

Девочка заулыбалась, по-детски утерев рукой нос еще более размазывая угольную пыль по лицу, после чего убежала. Усевшись, я с удивлением разглядывал цветок.

— ...! Александр. ГДЕ. ТЫ. ЭТО. ВЗЯЛ?!

Мать с ужасом и недоверием смотрела на цветок в моих руках.

Он ядовитый?

Распахнув дверь, я уже собрался выбросить бедное растение, как мать мертвой хваткой вцепилась мне в руку.

— Ты с ума сошел! Закрой дверь и покажи мне цветок. — Пожав плечами, я протянул цветок. — Алая лилия. Темные и светлые боги! Все Александр, про спокойную и разгульную жизнь можешь забыть! Тобой заинтересовались младшие боги. Или точнее богиня охоты Тея. Что ж, это возможно даже на руку, ибо, зная и тебя и твоего отца, на месте вы оба не можете усидеть.

Честно скажу — я ничего не понял. Только то, что этот подарок сулит неприятности в ближайшем будущем.

— И что мне с ним делать?

— Приколи на разгрузку. Эта вещь попортит немало настроения тем, кто тебя увидит.

Въезд кавалькады в город был подобен приехавшему в сельскую местность цирку. Люди разных слоев и прослоек высовывались в окна двух-трехэтажных домов, вдоль "проезжей" стояли женщины, дети старики, мужчин было на удивление мало.

— А где все мужское население?

— Сейчас девять вечера по местному времени. Питейные заведения только-только открылись, так что большинство там, мастеровые работают, чуть ли не круглые сутки и т.д., и т.п.

Кабаки расположены в основном в трех районах города, а дорога, по которой мы едем во дворец, не пролегает мимо них. Да и учти сын, нравы здесь совершенно иные, нежели на Земле. За оскорбление могут вызвать на дуэль чести, до первой крови, или до смерти одного из дуэлянтов.

С женщинами будь осторожен. Тебе будут пытаться подкладывать в постель своих дочерей видные вельможи империи. С тобой будут разговаривать на отвлеченные темы, прощупывая твой характер, ловить на мелочах. Будь осторожен в выборе еды. Твой организм еще лет пять-шесть будет приходить к конечной форме, когда тебе, как и отцу будут нестрашны большинство ядов и соединений.

Тебе будут говорить приятное, льстить, предлагать союзы, обливая грязью и помоями всех остальных. Особенно опасайся сводных братьев и сестер.

— ЧТО?

— Да сын, у тебя немало как братьев, так и сестер, от шести браков твоего отца. Многоженство разрешено, но мало кто может себе это позволить. Твоему отцу пришлось заключить семь браков с каждой представительницей королевского рода империи. На тот момент их было шесть, я же была первой кто вышла за него замуж.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Сын, ты еще не знаешь, что творится у моего народа, так, что просто прими как данность.

— Я так понимаю, что все, что ты мне рассказывала об отце сказки?

— Вокруг тебя то, что ты считал сказкой всю свою жизнь, хотя ты в чем-то прав, многое мне пришлось переделать. Мы с ним познакомились действительно на стажировке. Я была и остаюсь наследной принцессой клана убийц. Твой отец был моей первой целью.

— Мам?!

— Я не шучу, или ты так и не понял, почему в школе тебя боялись и уважали, а я постоянно отмазывала своего отпрыска от милиции? Сын я растила из тебя воина. Ты поэтому и выбрал эту стезю.

Так вот, первый и последующие шестнадцать попыток провалились. Твой отец играючи умудрялся поймать меня на любой мелочи, обезоружить, после чего лично доставить главе гильдии — моему отцу. Это был позор. — Мать усмехнулась. — Гильдия выплатила крупную компенсацию заказчику в связи с невозможностью выполнения условий контракта. А твой отец после последнего инцидента пробрался в кабинет твоего деда, набив ему два симметричных фонаря под оба глаза, сломав пару ребер, только после этого он попросил моей руки.

Должна признаться за все время я пожалела только один раз, когда беременная не смогла последовать за ним в очередную его авантюру. После ты знаешь.

Гранитные шарики в моей голове от избытка информации устроили канонаду.

— Что ты говорила по поводу сводной родни?

— Шесть браков. У каждой как минимум один-два ребенка. Твой отец любил покуролесить, — мама поморщилась.

Господи лучше бы я продлил контракт!

Дворец был величественен, великолепен, и просто красив. Извиняюсь что так плохо, но я как человек, мало понимающий в архитектуре ничего не смогу, поэтому пояснить. Разве что великолепно укреплен, даже имея за спиной зенитно-ракетные установки, им придется долго разносить этот монолит в кучу щебня.

— Камень, из которого построена крепость, неподвержен ни старению, ни разрушению. Чтобы перестроить крыло замка уходят столетия.

— Я произнес это вслух?

Мать покачала головой, после чего произнесла:

— Нет просто, когда ты рассматривал бойницы, у тебя взгляд становился, словно через оптический прицел. Отличительная характеристика того, кто не успел привыкнуть к мирной жизни.

Мы проехали второе кольцо замковой стены, после чего выехали на вымощенную черными мраморными плитами дорогу, окруженную декоративным садом.

— Этот сад сам по себе красив, но еще и хранит в себе много опасностей. Часть растений способна убить, связать, усыпить, парализовать свои жертвы.

— И как же тогда его приводят в порядок?

— Он самодостаточен, а у садовников имеются защитные амулеты.

— Защитные амулеты, колдовство, переход... ты хочешь сказать, что этот шаманизм и вправду реален?

— А тебе еще мало доказательств?

— А что можно считать доказательством? Быть может, я до сих пор лежу в военном госпитале в состоянии комы, и все мне это просто снится.

— Ты сам-то себе веришь?

— Слишком уж все нереально.

Кавалькада свернула, вбок пропуская внедорожник на небольшую площадь перед дворцом.

— Думаю, стоит покрасоваться транспортом, — пробормотала мама, резко выворачивая руль влево, огибая трехэтажный фонтан по кругу, после чего припарковалась возле бронзового памятника какому-то герою в латах. — Пойдем сын, пора устраивать культурный шок обитателям этой клетки с гремучими змеями. Автомат захвати, здесь все дворянство при оружии, на случай дуэли.

Мать расцепила крепеж с клинками и быстрым движением прикрепила мечи к поясу.

— Эх, давно ее не надевала, — в ее голосе было столько грусти. — Надеюсь, моль не сильно ее погрызла.

Из сумки появилась тонкая серебристая материя, расшитая сложным узором. Накинув на плечи плащ, мать застегнула его на шее золотой заколкой в виде крупного изумруда в драконьей пасти

— Вот теперь я готова!

Подойдя ко мне мать, снова покачала головой, поправив мне ворот и несколько клапанов разгрузки, тем самым вгоняя меня в краску.

— Кхм...

— Не ершись! Я в первую очередь мать! Ладно, идем.

Поднявшись вверх по темным ступеням, мы вошли в первое кольцо обороны внутренних помещений замка. Здесь, по словам матери, располагались караулы охраны замка.

Сэр Кайл следовал за нами в качестве сопровождающего. Ну да, ну да, часть своей славы парнишка не упустит урвать при дворе.

Дальше нас повели через целую анфиладу залов.

Никогда не был в Эрмитаже, или в Третьяковке, но могу сказать, что если бы пошел один, то заблудился бы точно. Череда картин, ваз гобеленов, чучел различных монстров и животных. Сильно непривычно было видеть, как все при твоем появлении кланяются, распахивают двери и стараются делать все бегом-бегом.

— Приготовься. Сейчас будет самое тяжелое! Старайся делать лицо кирпичом и улыбаться. И помалкивай, ибо никто здесь не владеет великим и могучим русским языком, а если и владеет, то уже я сильно удивлюсь этому.

Створки пятиметровых в высоту дверей распахнулись, слепя яркими огнями и цветными костюмами людей.

Справа низкий мужичок с длинным посохом в правой руке трижды ударил в пол и что-то громко объявил на весь зал, на этом каркающем словно вороны языке.

Игравшая музыка затихла, щебет и шепот прекратился. В зале воцарила настоящая тишина. Я видел, как от нас в разные стороны стали отходить люди.

Шок, удивление, ненависть, злость, любопытство, скука...

— Граждане Эллурии, я вернула вам наследника престола! Перед вами наследный принц Эллурии Александр!

— Не бывать этому!

Глава 3. Замок и его обитатели.

— Не бывать этому! — С высокого золоченого трона, обитого пурпуром вскочила разгневанная женщина лет двадцати восьми-тридцати. — Ты посмела вернуться после всего того что случилось и привести с собой своего недонос...

С головы женщины слетела диадема, растрепав несколько прядей волос в ее прическе. Звук приколотой диадемы метательным ножом пронесся по всему залу.

— Диана, ты смеешь оскорблять сына императора? При всем дворе Эллурии?

Проклятье, о чем они говорят? Я перевесил автомат на ремне стволом вниз, чтобы было удобнее перехватить в случае нежелательной ситуации. Должен признать, что мать меня удивила, и продолжает удивлять! Серая мышка любящая мыльные оперы, и боящаяся смотреть ужасы снимает маску и демонстрирует публике голодного до крови хищника. Честно сказать мне стало немного не по себе.

— Стража взять ее! Схватить изменщицу трону! — Эта темноволосая крикунья стала выкрикивать какие-то команды, указывая на нас с матерью. — Ее и ее бастарда увести в Клайн, до суда совета Эллурии.

В нашу сторону через весь зал неслись закованные в латы стражники.

— Я вижу нам тут не рады?

— Да и тебе придется немного пострелять. Старайся никого не убивать, они хоть и исполнительные, но все, же подневольные приказу королевы.

Мать, во что ты меня втравливаешь скажи на милость?!

Передернув затвор, я просто выпустил очередь, целясь в центральную люстру осыпав всех осколками хрусталя. Завизжали женщины, несколько особо ретивых выхватили мечи, некоторые просто схватились за рукояти мечей.

Стража замерла на месте.

Зал испуганно замер

— Ваше величество позвольте поучаствовать? Я прикрою ваши тылы, пока юный император не наведет здесь порядок!

— Вы, как и ваш отец галантны и бесстрашны. От вашей помощи мы не откажемся. — Мать выхватила оба клинка, встав в низкую стойку. — Старайся стрелять по ногам. Латы довольно крепкие, но кольчужная прокладка не должна выдержать...

Сменив магазин, я вставил с бронебойными патронами. Не люблю конечно их, ствол изнашивается раз в пять быстрее, но, когда дело того требует.

А после я открыл огонь, целя в бедро или плечо стражникам. Особо ретивому, подскочившему, просто двинул прикладом в забрало, отбросив этот кусок металла на метр в сторону.

— Ложись!

В падении я сбил с ног не ожидавшего такого сэра Кайла, после чего откатившись в сторону, резанул автоматной очередью по человеку в красном балахоне.

Моя очередь примерно совпала с моментом разрыва огненного шара, запущенного этим колдуном в нас.

Колдун, упав как подкошенный, дернулся несколько раз и затих.

Перекатившись, я приложил прикладом схватившегося за раненое плечо стражника, после чего вскочил на ноги и понесся в сторону крикуньи. Мне наперерез выскочило два дворянина с облегченным оружием, больше пригодным для парадов чем для боя.

Два патрона — две цели. Третьему схватившемуся за рукоять меча я приложил ногой с разворота, отбросив его на группу молодых дворян.

— Кто дернется — сдохнет прямо здесь!

Женщина, побледнев, отступала назад, со страхом глядя мне в глаза. Отступая назад, она бросала взгляды по сторонам, видимо надеясь на помощь.

— Мне плавать, что вы не поделили. Мне плевать на ваши ссоры. Мне плевать на ваш трон, можете облизывать его сколько хотите. — Я подошел к напуганной женщине вплотную и произнес ей в лицо: — Я не поднимал руку на женщину. Но если по вашей вине с моей родни или друзей упадет, хотя бы волос по вашей вине, я достану вас и все ваше племя, после чего с удовольствием сверну и вам и вашей родне шею!

Крутанувшись на месте, я приложил прикладом по зубам того блондина, который не понял с первого раза.

Повернувшись, я понял, что если бы не успел вовремя, то клинок мог (если не спас бы бронежилет) выйти из моей груди, а так у меня в ногах лежала красивая молодая женщина с пронзенным узким клинком сердцем.

— Вы считаете себя мужчинами? Нападать со спины позоря себя и убивая безоружных? Мне противно даже находиться здесь среди вас! Я воин, а не жалкая размалеванная кукла, которых среди вас немало! Если вы хотите трон — забирайте! Я здесь только по просьбе матери. Я пришел посмотреть на родню, и что я вижу? Стадо отребья! Командовать вами? Лучше мне умереть в бою, чем быть преданным в спину, такими как вы! Хотя, что я здесь распинаюсь?! Вы один х... ничего не поняли!

— Да Будет Так! — Пронеслось по залу. Алый цветок вырвался из петли на разгрузке и на долю секунды, зависнув над моей головой, вспыхнул всеми цветами радуги, ослепляя.

Я стоял посреди ночного леса, вдыхая ночную прохладу.

— Могло быть еще хуже...

— Я в этом не с-с-сомневаюс-с-сь! — шипяще пророкотало за моей спиной.

Перекатившись в сторону, я вскинул автомат и замер. Груда камней в лунном слете зашевелилась и поднялась на толстые узловатые лапы, вытягивая в мою сторону голову на длинной шее увенчанную длинным костяным гребнем.

— Очередной герой, решивший покус-с-ситься на золото владыки озера? — пророкотало по округе. Меня обдало запахом тухлых яиц и гнилой рыбы. — По крайней мере, проблем с-с-с ужином у меня с-с-сегодня не будет!

Подствольных РГД всего три! И все в кармашке разгрузки! Не успею!

Дракон выпустил тонкую струйку огня, заключая меня в десятиметровый огненный круг.

— Слышь, эм... как тебя дракон?! Давай разойдемся миром, мне ты даром не нужен, я тебе!

— Вс-с-се вы с-с-смертные трус-с-сливы! Нет, живым я тебя не отпущу охотник за чужой добычей!

— Ну как хочешь, вставляя гранату и запирая ее в канале ствола подствольника.

Мне нужен только один выстрел в открытый рот твари, тогда есть шанс разнести ему голову! Тут я увидел, что он набирает в грудь воздух, раздуваясь.

— И-и-и-кртс-с-с...

Мои ноги оказались оплетены чьим-то длинным хвостом, и я понял, что падаю. А в следующий миг меня обслюнявили!

— И-и-и-кртс-с-с...

На меня добрыми глазами ребенка смотрел молодой дракончик размером с крупного теленка.

— Ирингвар! Прекрати игратьс-с-с-ся с-с-с едой!

Дракон навис над нами мордой скинув дракончика с меня и слегка придавив руку с автоматом заглянул мне в глаза. Втянув воздух, он не выдержал и чихнул. После чего он убрал лапу с руки.

— Молодой титан, интерес-с-сно!

Дракон вернулся на свое место и, положив голову на кончик хвоста как на подушку, немигающим взглядом желтых глаз уставился на меня:

— Рас-с-скажи мне с-с-свою ис-с-сторию!

Я сидел у небольшого костерка, который помимо меня облепили еще шесть отпрысков Сигурда, хранителя озера. Имя дракона имело ярко выраженные скандинавские корни, но я об этом умолчал. После того как нервы и адреналин спал я заметил одну маленькую особенность — я понимал дракона. На вопрос как это возможно, дракон лаконично ответил, что драконы древние существа и понимают любое разумное существо, чем и ограничился. Нда... недостаток информации о мире становился просто огромным.

Сигурд оказался обычным хранителем закопанного в давние времена клада, и честь от чести сказать сам не помнил, где он закопан, ибо местность за столетия довольно сильно поменялась. Но дракон исправно стерег эту местность и, не зная, где сокрыт клад — охранял местность вокруг в радиусе километра.

Очередной дракончик, привлеченный запахом рыбы, обжариваемой на костре, схлопотал по носу кончиком хвоста папаши.

— Не стоит объедать гостя, если хотите рыбы — поймайте сами! — Дракон снова замер, немигающим взглядом глядя на языки пламени. — Твоя история весьма интересна и поучительна. Местная богиня охоты решила проверить новобранца в качестве юного охотника, и вот ты здесь.

Эта новость радости мне особо не принесла. Как и ее продолжение.

— То место, откуда ты перенесся — на другом конце света. Мы с тобой находимся так в называемых мрачных землях. Здешние властители не признают имперской власти. Полное раздолье для нечисти, ведьм и колдунов. Эллурия никогда не претендовала на эти земли, и вряд ли в скором времени ими заинтересуется. Ты сказал, что трон тебе не интересен, но у тебя осталась там семья — могу сказать одно, можешь туда не торопиться, ибо зная, что появился новый претендент на трон, за тобой начнется охота, вплоть до совершеннолетия, по меркам вступления в возраст, подлежащий коронации.

Я снял с огня импровизированный шашлык из молодого сома и вгрызся в него зубами.

М-м-м мясо прямо таяло во рту, еще бы чуть соли и специй... Съев еще парочку шампуров я понял что если еще съем хоть один кусочек — лопну. А посему.

— Ну что малышня кто хочет жареного?

Вскочили все, вытянув прямо сквозь костер в мою сторону морды молодой выводок драконят. Досталось всем, хоть и не по большой порции.

— Гляжу, им понравилось.

— Есть такое, дети наивны и доверчивы, — пророкотал дракон. — Любят "сладости" и ни в какую, не желают охотиться и добывать еду сами.

— Это приходящее, потом почуют азарт охоты...

— И это будет самый опасный и необходимый период в их жизни.

Я кивнул, и поблагодарил хозяина озера:

— Спасибо за рыбу.

— Тебе спасибо за историю. Можешь спокойно переночевать здесь, никто не посмеет тебя тронуть в моих владениях. — Внезапно в стороне в небо ударил столб пламени и тут же опал. — Опять началось! Ведь неймется ветреным дурехам!

Я внимательно смотрел в ту сторону. Через несколько мгновений пламя вновь рванулось к небу.

— Что там такое?

— Шабаш. Танец безумных ведьм. Из года в год... Если есть желание можем сходить, я пока загоню спать свой выводок. — После чего дракон, подняв тучу брызг, нырнул в озеро, следом за ним потянулись дракончики.

Шабаш... Танцы старух у костра, Баба-Яга с метлой в ступе.

Из воды вынырнула голова ископаемого и пророкотала:

— Идем смотреть? Или нет? Решил?

Я поднялся на ноги, перекинув ремень автомата на плечо.

— Идем. Посмотрим танец старых ведьм вокруг котла.

Дракон издал какой-то звук, в котором я тогда не опознал довольный смех.

— Да, именно старых ведьм...

"Старые" ведьмы в "лохмотьях". Да дракон явно посмеялся надо мной.

Молодые ведьмочки от восемнадцати до двадцати, в первозданном наряде Евы под гул барабанов выплясывали дикий и завораживающий танец. Стоило на одной из них зацепиться взглядом, и внутри просыпалось прямо нечеловеческое желание схватить ее и воспользоваться ее красивым телом.

Я помотал головой отгоняя наваждение, и поудобнее устроился на ветви дерева, куда меня заставил залезть Сигурд. Уже полчаса я наблюдал это феерическое действо. Телефон продержался полчаса, после чего объявил об окончании заряда и вырубился.

Сам же Сигурд обошел лесную поляну, укрытую в кронах деревьев с другой стороны, и улегся там.

Очередная вспышка пламени, и я в очередной раз сижу промаргиваюсь. Когда у меня перед глазами прекратили плавать разноцветные пятна, я понял, что позади меня кто-то находится.

— А ты не из робких, раз осмелился придти на шабаш!

Больше всего она напоминала пантеру готовую к прыжку. Глаза, по крайней мере, в пламени костра были исконно кошачьими.

— И как же мне наказать визитера?

— Почему бы не станцевать для него? — Ожидание неприятностей и шестое чувство, о котором все столько говорят, буквально взвыло. — Шабаш это или нет? А наказание оно разным бывает.

— Действительно, — она выгнулась вперед, слегка нависая надо мной, и демонстрируя себя во всей красе. Честно скажу, словно легкий туман стал окутывать голову, будоража воображение, заставляя вскипать кровь и ускоряя сердцебиение. — Что ж, смотри, не пожалей смертный!

Вспышка пламени.

Ведьма пропала, оказавшись в кругу танцующих ведьм вокруг костра. А я тяжело выдохнул. Всякое в моей жизни бывало, но такое знакомство за душу берет!

Танец продолжался до первого луча солнца, когда усталые и обессиленные они повалились на землю. Несколько девочек, в простых холщовых рубищах, видимо еще не достигшие нужного возраста для участия в плясках, подбегали к постанывающим ведьмам и подносили к губам крынки толи с водой, то ли с отваром.

Понимая, что больше уже сегодня ничего не увижу, я вернулся на стоянку к затухающим углям и, разведя новый костер, улегся на прогретую землю. Сон пришел практически мгновенно.

Проснулся я от того, что меня вновь облизывал представитель драконьего племени. От такого пробуждения я едва не упал на угли, чем вызвал довольный рокот дракона.

— Ну и как тебе общество старух в лохмотьях?

— Честно сказать великолепно.

— Не удивительно, что их сборища ищут многие представители мужского пола, вашей расы! Но находят единицы и то, если ведьмы сами позволят придти на их праздник.

Видя мое удивление, дракон картинно покачал головой:

— На колдовскую поляну вхожи только те, кому разрешено, иначе ты бы до утра ходил бы кругами, пока не сгинул бы в болоте. — Дракон со скрипом чешуи почесался мордой о правый бок. — Завтракай и уходи, эти места не для вашего племени.

Тут я увидел рядом берегом несколько голов драконят, и десяток крупных сомов. Видя мое вытянувшееся лицо, дракон расхохотался, оглушая и пугая птиц в лесу.

Чтоб не обижать хозяина я, наскоро соорудив в земле коптильню (довольно топорную), я закоптил себе немного мяса, завернув его в широкие листья какого-то растения (надеюсь, что не ядовитого). Позавтракав, ну а остальную "тонну" рыбы я запек на углях молодняку.

Я шел по солнцу, ибо иных ориентиров у меня не было. Конечно, можно так ходить кругами, но я сверялся с часами, надеюсь часовой пояс здесь такой же, как дома...

Вскоре я вышел на дорогу. Довольно прямую, со следами колеи от часто проезжавшего тут транспорта. Некоторое время пытался заметить следы шин, но потом опомнился и плюнул. Единственный автомобиль здесь находится на другой половине континента.

Часам к четырем, я, устав как собака вышел к какому-то селению. Домов пятнадцать-двадцать с огородами, низкими сарайчиками со скотиной, и на удивление низким частоколом.

В центре деревушки к столбу привязывали рыжеволосую девушку.

Девушка оглядывала обреченным взглядом односельчан. Но ничего не говорила, не пыталась просить, или молить. Народ, сквернословя и отплевываясь не хуже стада заправских верблюдов, увлеченно накидывал ей в ноги хворост.

Тут я заметил лысоватого мужичка с пивным брюхом, обряженного в черную грубую сутану, или рясу, повязанную на животе обрубком веревки.

— Сжечь ведьму!

— Ведьма!

Деревенский самосуд. Еще неизвестно является ли она ведьмой, хотя из-за синяков и ссадин на ее лице я даже не берусь судить.

Внезапно она испуганно закричала. Один из селян принялся грубо рвать на ней домотканое платье.

— Тебе чего путник!

Все как по команде развернулись в мою сторону, награждая злыми взглядами. Глядя в их добрые и все прощающие лица, требующие кирпича, я спросил:

— Ни хр... не понял. Да вот интересно, как вы в ней увидели ведьму, что решили устроить самосуд.

Тут я поймал обреченный взгляд девушки, в ее глазах на долю секунды промелькнуло узнавание.

— Шел бы ты куда шел, а то и за тебя можно взяться! — Произнес ближайший ко мне селянин, беря в руки инструмент для колки дров.

— Я бы на вашем месте развязал девушку и шел бы по домам, если жизнь дорога. — Я скинул ствол автомата и, снимая его с предохранителя, резко отпрыгнул.

Мимо меня на полном ходу пролетел детина с обломком полена в руках. Упав лицом в полено, он отключился. Глядя на кровавое месиво на его лице, селяне похватали, кто что смог и двинулись в мою сторону. Дикие земли — дикие нравы.

Выстрел в воздух напугал их до смерти. Все пригнулись, в ужасе глядя на меня.

— Кто дернется, первый поймает свою смерть.

— Колдун! — пронеслись выкрики. — Колдун пришел за ведьмой!

Тут начался бедлам.

Кто-то попытался убежать, кто-то наоборот, вцепившись в свое дреколье, рванул ко мне пытаясь проткнуть. Вспыхнули сухие поленья и хворост, заставив привязанную к столбу девушку закричать от боли и страха. Деревенский поп, размахивая какой-то бронзовой загогулиной и читая то ли молитву, то ли ругаясь в полный голос:

— Нет на до мной твоей власти, мерзкий колдун! Ты умрешь, как и все...

Выбив из рук первого, нападавшего дреколье, я коленом зарядил ему в живот, добавив прикладом по шее.

Не хотелось, но пришлось приласкать и священнослужителя. Тут уж все, испуганно завывая, разбежались по углам, а я кинулся к костру, расписывая полыхающий хворост, и выхватывая из ножен нож. Подхватив девушку на руки, я пока не вспыхнул сам отбежал от костра.

Из деревни я выбежал с девушкой на руках. Мне в спину сыпались проклятия, так по крайней мере мне казалось.

Присев на дороге возле кустов дикого кустарника, я достал оттуда сверток со свежее копченой рыбой, после чего сунул испуганной девушке в руки, после чего подхватил ее. Должен признать она практически ничего не весила. Вскоре деревушка скрылась за поворотом, и я сделал первую передышку, пытаясь отдышаться.

Осторожно опустив ее на зеленую траву, аккуратно осмотрел ее. Ноги были сильно обожжены.

Проклятье! Пока не отдалюсь от деревни ничем ей не смогу помочь.

Еще пару раз, глубоко вздохнув снова, подхватил на руки испуганную и дрожащую девушку. Пот с меня лил в три ручья, пропитав и камуфляж, и бронежилет. Спина под ним представляла одно единое мокрое пятно.

Следующий привал был минут через десять в стороне от дороги. Положив девушку на мох, я с трудом повалился, но ноги.

Девушка что-то пробормотала испуганным голосом. Но я не обратил на это внимания, один черт ничего не понимаю.

Скинув разгрузку, и осточертевший бронник на землю я с трудом выпрямился. Доковыляв до ручья, я с трудом умылся, после чего скинув куртку, я стянул с себя футболку, принявшись ее в ледяном роднике отмывать от пота. Наконец закончив, я принялся кромсать ее ножом на широкие ленты.

— Извини красавица, антисептика у меня нет, а травником в жизни не был.

Аккуратно обработав, да что уж там говорить, просто промыл и забинтовал испуганную и стонущую от боли девушку. Размотав листья, я поделил пополам рыбу, и сунув ее девушке принялся за свою. Она больше меня так не чуралась и прекратила дрожать, словно осенний лист, единственная проблема помимо ожогов — пострадала ее одежда, а у меня ни сменки, ни денег, ни даже фляжки. Вот уж действительно ведьмочка в лохмотьях.

После сытого отдыха сам не заметил, как прикорнул...

Девушка, видя, что нежданный спаситель наконец-то уснул, прошептала несколько фраз, взмахнула рукой в сторону мужчины, при этом ее глаза полыхнули ведьминым пламенем.

И ничего.

Сбитая с толку, она еще несколько раз повторила ворожбу, но так ничего и не добившись, напряглась. Привычная ворожба, погружающая в глубокий и беспробудный сон, не действовала. Это пугало. И еще от него странно пахло, не так как от остальных людей. Горящей землей, земляным маслом и железом. Нежданный спаситель пугал даже больше чем все остальные жители деревни вместе взятые. И еще он словно притягивал к себе взгляд.

Осторожно размотав тряпицы, она прикрыла глаза и что-то прошептала. Не прошло и нескольких минут как зашуршали кусты и к роднику, опасливо шипя, выползло лисье семейство, зажимая в зубах перекушенные ветви с листьями. Положив ветви рядом с девушкой, они тут же испуганно умчались прочь.

Оборвав ветви, Мира принялась тщательно пережевывать листья, после чего зеленую кашицу из листьев она прикладывала к местам ожогов, нашептывая что-то себе под нос.

Закончив, она взяла в руки отданную ей порцию рыбы, и осторожно попробовала. Копченая рыба была очень свежей, и вкусной. Чужак, одетый в странную одежду, говорящий на странном языке, словно кашель дикой лисы, и вооруженный чародейским оружием.

От стали зажатой в его руках, пахло смертью.

Проснулся я часа через три. Девушка сидела, прислонившись спиной к широкому стволу дерева с гладкой корой, и опасливо на меня поглядывала.

Поднявшись на ноги, я отряхнул одежду от налипшего на нее мусора, после чего подошел к напрягшейся девушке.

— Спокойно, красавица, не обижу.

Аккуратно размотав импровизированные бинты, я с удивлением обнаружил, что ожоги после меня были обработаны и облеплены кашицей из каких-то растений.

— Так ты в травах разбираешься, — с души камень упал. — Ну, слава богу.

— Мира.

Я непонимающе посмотрел на девушку.

— Мира, — произнесла она, указывая на себя.

— А-а-а... Алекс.

Глава 4. Тропа разбойничья.

Девушка приятно удивила тем, что быстро поняла, что я ни бельмеса не понимаю, и больше общалась общедоступными жестами, сопровождая жесты речью. Так к концу первого дня с ней на руках на лесной дороге я выучил около сотни простых слов, типа: есть, пить, спать, куст, огонь.

Язык был довольно таки сложным, одно слово могло быть во множественных значениях, слишком много уточняющих частиц, постоянно сбивающих меня с толку.

Из кустов в развалку выползли два весьма заросших субъекта, и на нетвердых ногах встали поперек дороги:

— Ты смотри, какая ляхва!

— Кор...че... подорожную пош...ну... и бабу! И вали отсе...да!

О чем говорили оба субъекта, можно даже не гадать. Извечная компания, стригущая деньги с проезжающих. Как минимум третий страхует где-то поблизости, целясь в нас из чего-нибудь дальнобойного, например, с луком или самострелом, если учитывать специфику местности.

Положив девушку на обочине, я засунул руку за пазуху, нащупывая ребристую рукоять. А вот и стрелок, плохо спрятался...

Грянул выстрел, унесший жизнь недалекого стрелка, после чего владелец деревянной дубинки получил удар в правый висок. Не успел его труп стрелка упасть с широкой ветви низкорослого дубка, как последний грабитель бросился бежать. На шестом шаге рукоять ножа вошла в спину, чуть пониже лопаток. Мертвый грабитель упал в дорожную пыль.

Мира сидела на траве, в ужасе глядя на то, как трое разбойников лишились своих жизней...

Перекат в сторону, и два выстрела.

Их было четверо.

Вскочив с пыльной лесной дороги. Я в три прыжка оказался в лесной глуши, прислонившись к дереву и вслушиваясь в тихий шелест листвы и отдаленное стрекотание птиц. Выждав пару минут, я осторожно перебежал к следующему дереву в ожидании выстрела...

Какого выстрела?! Средневековье на дворе...

Больше никого, либо он до сих пор ждал, когда я откроюсь, либо больше никого.

Карманы трупов были пусты. Лишь у одного на шее в кожаном мешочке обнаружилось несколько монет с изображением птицы. Сокол вроде. Все медные, и весьма засаленные. На безрыбье...

Тетиву обоих луков я перерезал, после чего привел оба лука в негодность. Спросите зачем? Не умею пользоваться, стрельбе из лука необходимо обучаться, а так они мне пока бесполезны. Пока, чую, придется ускоренно учиться.

Выйдя из леса, я как смог успокоил девушку, у которой после пережитого начался речевой водопад. Она испуганно говорила, вцепившись в мой рукав. Успокоив ее, я вернулся за ножом, вытерев кровь о его тряпье. В карманах кроме засохшей корки хлеба и грязной тряпицы, по-видимому, заменявшей носовой платок ничего не обнаружилось.

У второго нашлось еде с пол десятка медяшек со стертыми сторонами, и железная коробочка с паклей и кремнием. Походу местный аналог спичек.

Думаю, в следующем поселке смогу купить фляжку и немного продуктов. Еще сумка бы не помешала...

Сбросив тела в канаву, справа от обочины. Я поднял на руки Миру, после чего спокойно отправился дальше по дороге. Девушка похоже освоилась, и обняв меня за шею явно получала удовольствие от того что ее носят на руках.

Деревушка была довольно крупной, домов под сорок, с огородами, бревенчатыми домами и прочими строениями как подсобного, так и иного назначения. По средневековым меркам — вполне так себе городок, правда, скрытый кронами высоких деревьев.

Сонный караульный возле ворот ленивым взглядом проводил нас, после чего вернулся к своей утренней дреме.

— Алекс. Туда. — Мира указала направление вдоль улицы.

— Ну, туда так туда.

Черед полчаса, с двумя передышками мы дошли до противоположной части деревушки. Возле низкой бревенчатой хибары нас уже ждала довольно опрятная старушка неопределимого возраста в белой косынке, и темном домотканом платье. При виде Миры она заулыбалась, но, когда ее взгляд упал на перебинтованные ноги, старушка бойко рванула к нам.

— Мира! Мирочка что с тобой! Что у тебя с ногами.

— Бабушка, давай Алекс занесет меня в дом, а там переговорим.

Старушка после того как Мира произнесла мое имя соизволила на меня посмотреть, после чего испуганно ойкнула, и принялась кланяться.

Вот так под любопытными взглядами сельчан я стоял с симпатичной рыжеволосой девушкой на руках, и отбивающей поклоны старушке.

— Вот тебе бабушка юрьев день...

Понимая, что, не зная языка, я так и ничего не смогу ничего не спросить, ни объяснить толком, от души сплюнул, после чего внес девушку в хибару и уложил ее на низком топчане.

Бабка влетела в дом с такой скоростью, что спринтеры на короткие дистанции свои кроссовки от зависти бы изгрызли.

Аккуратно оттеснив меня в угол, на низкую лавку та принялась разбинтовывать ноги девушки, о чем-то с ней говоря:

— Мира, во что ты влезла?! Ты хоть знаешь кто он такой?

— Нет, он был на слете ее высочества...

— Опять! — Голос бабки заставил меня вздрогнуть. — Сколько раз я тебе говорила, чтоб не совалась на эти дурацкие пляски у костра!

— Ба!

— Я тебе дам Ба! Стоило тебя оставить одну с матерью с вашим охламоном Гилей, как ты опять во что-то впуталась!

— Я не впуталась, отец и меня и мать сдал монахам!

Бабка на какое-то время замерла.

— Ты хочешь сказать, что эти ожоги...

— Алекс меня с горящего жертвенного костра снял!

Бабка, с трудом выдохнула и, взяв в руки грубо сколоченный табурет села перед топчаном, принявшись обрабатывать кожу ожогов, втирая какую-то мазь, с резким запахом пустырника.

— Мира это ты спалила Дремучий вал?

— Нет, это Алекс, когда расписывал полыхающие вязанки. Да и еще, — Мира улыбнулась, глянув на меня. — Он не говорит по-нашему. Несколько десятков слов и выражений он успел за два дня запомнить, но это все.

— Что ж может даже лучше, что тот клоповник сгорел, препоганое было селение...

— Ба.

— Не перебивай старших. Учишь ее уму разуму — учишь! — Бабка закончила мазать ноги Миры, после чего достала ворох выбеленных от частой стирки лоскутков ткани, после чего принялась перебинтовывать ноги девушке. — Твоему герою придется покинуть деревню. Не перебивай!

Бабка глянула в мою сторону.

— Твой герой — старший наследник престола Эллурии, так что можешь ему глазки не строить. Кто он и, кто ты! Вылитый отец в молодости, если бы не перстень на его шее, не поверила бы своим глазам.

Я соберу ему в дорогу, после чего его придется проводить отсюда.

— Но ба!

— Не БА! Будь благодарна за спасение! А если он останется, то за ним, скорее всего, придут куда более страшные силы!

— Ох уж эти твои дедовские...

— Именно благодаря им, я до сих пор жива! И ты кстати тоже! А теперь ложись спать! Я наложила заговор, так что придется поспать.

После того как старушка насильно уложила спать это рыжеволосое чудо, она принялась рыться в деревянном ларце, истрескавшемся от времени.

— Куда ж я его дела-то... а вот он!

Найдя искомое, старушка с далеко не старушечьей грацией подскочила ко мне и насилу вложила в ладонь какой-то кругляш, обжегший диким холодом.

— Спасибо вам Ваше Высочество за спасение моей непутевой внучки!

Бабка была наследной ведьмой-знахаркой, лечившей всю деревню. Старушку боялись и уважали, ибо, как я понял остаться в глухом лесу без знахарки — долгая и мучительная смерть, даже от пустяковой болезни.

Старушку звали Сельвией, и она была родной бабкой рыжеволосой Миры, едва не сожженной на костре.

Медальон, который она мне всучила — одноразовая безделушка, позволяющая около часа понимать собеседника, не важно, на каком языке он общался. Второй облом заключался в том, что такие амулеты сами по себе редкость. И больше у старушки не было.

Печально, прохладно, но ладно.

Старушка забрала у меня всю медь, вернув пару наиболее крупных медяков, после чего убежала по соседям. Через полчаса, когда она вернулась, на столе стояла добротная котомка из выделанной шкуры оленя, в которой лежал недельный запас солонины, кожаная фляга с яблочным сидром, и пучок каких-то трав.

Понимая, что меня никто не держит и груз в виде раненой девушки больше не обременяет, я поблагодарил Сельвию и, забрав котомку, вышел.

Выйдя из деревушки, я закинул лямки котомки за плечи и отправился по дороге сквозь лес. Как я понял из рассказа знахарки километров через двести (верст точнее сказать) будет крупный город Столон. Если и выбирать место дальнейшего путешествия — то это оттуда.

Что ж и на том спасибо.

Ближе к вечеру, когда я устало передвигал ноги, из кустов выскочила троица "лесных братьев". Еще один осторожно смотрел сквозь придорожные кусты, сжимая в руках какую-то деревяшку.

— Плати вещами путник, если тебе дорога жизнь, — пропищал не прокуренный голос подростка.

Остановившись, я понял, что передо мной горстка подростков. Неимоверно худые, грязные, одетые в лохмотья и с самодельным оружием в руках, но, несомненно, подростки.

— Снимай вещи и обувь и тогда останешься жив!

И как быть? Стрелять в детей? Руки не поднимутся...

Положение спас протяжный свист, подражающий дикой птице — троица резко переменилась в лице, и забыв про свои притязания со всех ног ломанула в лес. Последней за ними юркнула стройная худая фигура с пепельного цвета волосами.

Из-за поворота лесной дороги показалась конная кавалькада, поднимающая дорожную пыль тяжелой поступью подкованных копыт лошадей. Сойдя с дороги, я перевесил ремень автомата так, чтобы было удобно сбросить на землю сумку и открыть огонь. Не нравятся что-то мне эти всадники в черных доспехах...

Свистнула плеть, заставившая инстинктивно пригнуться, что меня и спало. Воздух в том месте, где была моя голова, рассек шиповатый наконечник плети. Послышался смех. От общей колонны отделился всадник и, развернув коня в мою сторону, с силой ударил ни в чем неповинной скотине пятками в бока.

Не было печали...

Однако ситуация так и не смогла перерасти во что-то большее, ибо внезапно из леса раздался волчий вой, и прямо под ноги всадникам выскочило несколько волков.

Я отпрыгнул в сторону, пропуская всадника на лошади, чей конь понесся, не останавливаясь, испуганный волчьим воем. В колонне начался бедлам. Часть всадников, повылетало из седел, тут же попав под копыта коней. Сбросив с плеча автомат, я рванул в лес, спасаясь от стаи, выбиравшейся из лесу и нападая на всадников...

Внезапно что-то полыхнуло, и раздался звук близкого взрыва, на короткий момент, заглушая волчий вой, людские крики и испуганное ржание коней.

Магия.

Еще один аспект непонятной мне направленности. Всю жизнь считаешь все выдумкой и шарлатанством, и вдруг натыкаешься на смертельно опасное ее проявление.

Я несся по лесу, перепрыгивая через торчащие из-под густого мха древесные корни, поваленные стволы деревьев, скользя и падая по влажной земле.

В метрах двадцати справа, от меня ломая ветви и кустарник, пронеслась лошадь с седоком, преследуемые двумя волками... Резко вильнув вправо, лошадь понеслась в мою сторону, и одновременно с этим серый санитар леса прыгнул, вцепившись лошади зубами в заднюю ногу...

Всадник вылетел из седла и, пролетев несколько метров, хлопнулся в кучу мха. Грязь и мох полетели во все стороны.

Подбежало еще два волка, отсекая пути отступления.

Голова первого волка брызнула кровавой кашей, словно спелый арбуз, второй получив очередь в бок, упал и задергался, поскуливая...

В следующий миг из земли, словно живые, вырвались темные побеги, которые сначала я принял за щупальца неведомого монстра (в этом мире чего только нет) и, окутав меня с ног до головы, вырвали оружие из рук.

— Не думала, что еще существуют рыцари в этих запуганных землях? — Из темноты леса вышла закутанная в черный плащ фигура.

Из-под капюшона на меня смотрели пронзительные зеленые глаза. Однако все остальное лицо, словно, пребывало в густом мраке.

— Хотя ты явно нездешний. — Она подошла к лежащему рядом со мной оружию, и провела по ней тонкими пальцами ухоженной женской руки. — Странное оружие. Кто ты такой странник, что влезаешь в чужие дела? Убиваешь чужих слуг, и защищаешь ту, которая сама скорее отправит тебя на плаху, чем поблагодарит за спасение.

— Б... дамочка, если бы я хоть понял, что ты там лопочешь, я бы ответил, но вот, увы, никак! — С трудом дотянувшись до второго ножи, я принялся пилить побег за моей спиной.

— Знакомое наречие, где-то я его уже слышала... Что ж ты меня заинтересовал странник, а твоя спасенная умрет рано или поздно. Можешь мне поверить. — После чего дамочка с пронзительным взглядом удалилась, забрав с собой волков.

Перерезав побеги, тут же рассыпавшиеся трухой я схватил автомат.

Тишина.

Осторожно поднявшись, я, низко пригнувшись, обошел вокруг, сделав короткую остановку, чтобы добить бьющуюся в агонии лошадь. После чего вернулся к лежащему на земле телу.

Капюшон неудачного наездника задрался... наездницы, если быть точным. Белокурые волосы девушки были запачканы кровью, текущей из рассеченного лба.

— Меняем шило на мыло, как говаривал один классик. От одной избавился, получил вторую.

Девушка очнулась поздно ночью, испуганно вскрикнув, и едва не упав в разожженный рядом с ней костер.

— Проснулась?

Девушка попыталась вскочить, хватаясь за пояс, где у нее раньше висел длинный обоюдоострый кинжал, смазанный какой-то густой дрянью (скорее всего яд, а ножны, скорее всего заправляющиеся — идиотизм, такая сталь продержится от силы месяц, даже при ежедневной чистке и заточке). Со стоном она упала обратно в объятия свеженарубленного лапника.

— На твоем месте я бы не дергался, у тебя минимум перелом или сильный ушиб ребер, большая гематома на спине, и рассечена голова.

— Кто вы такой?! — Тут она поняла, что одежда на ней расстегнута... — Ах ты мерзавец!

Прежде чем я успел среагировать, с кончиков ее пальцев сорвался ветвистый дуговой разряд, не дотянувшийся до меня, и ударивший в лежащий неподалеку от костра труп, закованный в латы.

Дальше я не медлил, сократив дистанцию прыгнув через костер, захватив правую руку девушки, и дернув ее в сторону, выдергивая ее из лежанки. Влепив ей звонкую пощечину, я завернул обе ее руки за спину, и надежно связал обрезком кожаной лямки (моя сумка не выдержала издевательств). Не обращая внимания на ее крики и стоны, я воткнул ей в рот кляп, после чего связал ноги, ибо эта кобылка пыталась лягнуть меня в пах.

Подхватив это стонущее — брыкающееся существо, я положил ее обратно на лежанку.

— Лучше тебе поспать, завтра разойдемся, либо за тобой придут твои спутники, — Глядя на ее злой взгляд голубых глаз, пробивающийся сквозь слезы, добавил про себя: — Если кто выжил.

Утро принесло холод остывшего костра, и легкую влагу утреннего тумана, от которого вся одежда быстро вымокла.

С трудом разведя костер, я скинул мокрую куртку и принялся разминаться, разгоняя кровь по телу.

В карманах всадников я нашел довольно неплохой запас драгоценностей и монет различного номинала, какие-то бумаги с вензелями и несколько трубок со свитками, запечатанными сургучной печатью.

Блондинка проснулась на запах готовящейся еды. Аромат обжариваемого на костре мяса (я успел распотрошить двенадцать сумок) разыграл у меня дикий аппетит, да и не только у меня. Пробуждение ля нее, было, сразу скажем не из приятных. Судя по гримасе на ее лице, ее тело свело судорогой. Даже сквозь кляп во рту я услышал стон боли. Согласен, приятного мало.

Поднявшись на ноги, я разрезал путы и принялся разминать ей руки и ноги. Не хватало, чтобы меня еще в садизме обвинили. То, что ее так нагло лапают, видимо вогнало девушку в ступор. Она даже про кляп не сразу вспомнила, только тогда, когда захотела что-то гневно произнести.

— Сначала прожуй, потом говори.

Я встал на ноги и, вернувшись к костру, принялся поворачивать импровизированные шампура из молодых белых побегов дерева, с нанизанным на них мясом.

— Урод, насильник, тварь, каналья, кастрат, сволочь, евнух... — у девушки, похоже, ярко выраженная истерика.

Ухмыляясь, я неторопливо следил краем глаза, за тем как та пытается привести одежду в порядок, осыпая меня неизвестными словосочетаниями и руганью. Я как мог, старался запоминать как сами слова, так и интонации, с которыми она произносила ругань в мой адрес.

Нравится — не нравится, а язык придется учить.

Наконец мясо подрумянилось настолько, что я достал нож, и аккуратно потыкал острием в сочащиеся соком куски. Готово.

Убрав мясо с углей, разложив его домиком на широком листе какого-то куста, я положил новую порцию на огонь.

Мясо было великолепно.

Блондинка злыми и голодными глазами наблюдала за тем, как я набиваю желудок.

— Что красавица проголодалась?

— Я не понимаю, что ты бормочешь отродье леса!

По крайней мере, диалог налажен, вроде бы.

— Завтракать будешь? — Я взял в руки шампур с ароматно дымящимся мясом и протянул ей.

— Убери от меня свои руки ТВАРЬ! Не смей мне предлагать свои жалкие объедки!

— Ясно, диета... — Я печальным взглядом проводил улетевший в кусты шашлык. — Ладно, раз не голодна, то не буду зря переводить хорошую еду.

На ветку дерева сел черный ворон, нахохлившись, словно воробей он грозно каркнул, и принялся нас буравить то правым, то левым глазом.

— Лесной патруль, на страже лесов?

— Ка-ар-р-р-р! — Было мне ответом.

— Эй, патрульный есть будешь?

— Ка-ар-р-р-р!

Сняв с шампура кусок мяса, я подкинул его в воздухе.

Ворон схватил кусок клювом в полете едва, не задев испуганную девушку крылом, и сделав круг над нашими головами, улетел.

— Колдун! Мерзкая тварь, пожиратель мертвечины! Мясо, небось, моих гвардейцев... — Тут ее лицо стало сильно бледнеть, и она в ужасе окинула поляну, на которой я разбил ночной лагерь. — Убийца!

У девушки, похоже, снова ПМС. Никогда таких не понимал. Ее испуганно-злой взгляд бегал по сторонам. Пока не остановился на сложенной стопке мечей в ножнах. Рванувшись к сваленному в кучу оружию, она запнулась о корягу и, пропахав носом, мох и сырую землю вцепилась в рукоять длинного кинжала.

— За это и прочие оскорбления, надругательство надо мной, гибель моих людей ты заплатишь своей кровью тварь!

Брошенное полено она отбила клинком. Но вот от оплеухи увернуться уже не успела. История повторилась: связана по рукам и ногам, во рту кляп.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты дурра и истеричка? Пристрелить тебя и закопать вместе с твоими спутниками? Дикое время дикие нравы. Истеричка, блин.

Рытье братской могилы без лопаты — весьма тяжелое действо. Поэтому я выбрал широкую канаву и, углубив ее, стаскал туда тела. Можно было их бросить на съеденье стервятникам и санитарам леса (те и так постарались утащить большую часть тел людей и лошадей), но что-то в глубине души не позволяло так делать. Хоронить и убивать приходилось и не раз, но кощунствовать — увольте.

Вышло не глубоко, итак перемазался в грязи, как не знай кто.

Двенадцать крестов в ряд дополнили картину, в тринадцатую лунку, я положил лишнее оружие, оставив пару клинков для себя (надо вспоминать уроки юности, когда мать с деревянной палкой гоняла меня в попытках обучить искусству фехтования).

Разрезав путы блондинки, я кинул ей под ноги набитую и тяжелую дорожную сумку, а в руки вручил половину денег, собранных с карманов всадников.

— Все, я тебе ничего не должен, и ты мне ничего не должна! — Подхватив свои сумки, я еще раз остановился перед могилами, и произнес, перекрестившись: — Покойтесь с миром.

Развернувшись, я спокойно прошел мимо стоящей в ступоре девушки, направляясь в сторону дороги. По ней, несмотря на все проблемы идти все же куда удобнее, нежели напрямую через лес.

Глава 5. Пыль и прах.

Выйдя на дорогу, я успел сделать только несколько шагов, как из леса распугивая птиц на ветках задыхаясь, выскочила перемазанная в грязи и паутине (сейчас похоже сезон, когда пауки развешивают сети на деревьях).

Подождав, когда она дотащит до меня свою поклажу, и наберет воздуха в легкие чтобы устроить очередную истерику я спокойно достал фляжку и протянул ей.

Вы когда-нибудь видели, как сдувается воздушный шарик, когда из него аккуратно выпускают воздух? Так вот очень похоже.

Выхватив фляжку, она сделала несколько больших глотков, после чего мне пришлось перехватить фляжку, пока она не выронила ее или не расплескала остаток содержимого. Сидр оказался очень крепким.

Дождавшись, когда она придет в себя я поправил сумку на своем плече и, подхватив ее, отправился дальше по дороге.

— Спасибо.

— Не за что. — По слогам произнес одно из немногих выученных мною фраз.

Дальше дорога пошла куда как более информативной. Она трещала без умолку словно сорока. Я не понимал ее вообще, но старался запоминать каждое слово. По крайней мере, первые шаги в освоении языка я начал.

Как я уже говорил, девушка была симпатичной, но не более того. Плюс весь вид портила грязная, местами зияющая прорехами одежда. Синяки и ссадины на лице. Как говорится в девушке в первую очередь, смотрят на обертку, а уже после умственные и иные качества (последнее пока не наблюдалось).

Так мы с ней прошли до удобного места ночлега, явно рукотворного, если судить по ухоженности, и вырубленным пенькам, вокруг старого кострища. Пока не стемнело, я набрал хворост и, разведя костер, принялся снимать сбрую. Чувство, когда снимаешь бронежилет после двенадцати и более часов — готовность взлететь и необыкновенная легкость в теле, после чего наваливается усталость.

— Почему ты постоянно молчишь?

Глянув на сидящую возле костра девушку я, пытающуюся согреться (ночи здесь довольно холодные, как я заметил), я развел руками в стороны, надеясь, что она поймет этот интернациональный жест и произнес:

— Извини, пока из твоих слов я понял едва ли тысячную часть их значения.

— Чужак?! И еще при том, даже не владеющий языком? — Девушка схватилась руками за голову. — О всемогущие боги, из всех сопровождающих вы выбрали мне самого невозможного! Чем я так перед вами провинилась?!

Видимо очередной комплекс личностных проблем.

Когда от мяса пошел аромат в ней словно выключатель переключили. Кто сказал, что девушки не любят мясо, и берегут фигуру? Эта стройная особа в течение пяти минут умяла три шампура по двести пятьдесят грамм каждый (навскидку), после чего она, положив под голову сумку, заснула.

Хмыкнув, я достал дорожный плащ, позаимствованный у одного из мертвецов, после чего накрыл им так и не представившуюся балаболку. Или она представлялась? Честно говоря, какое слово являлось именем в том словесном потоке — сложный и весьма интересный вопрос...

Почувствовав на себе чужой взгляд, и чужое присутствие за своей спиной. На автомате перекувыркнулся через пламя, хватая автомат и бросив в костер полено, откатился в кусты, ловя в прицел ночного визитера.

— А ты довольно быстрый, для смертного, — прозвучал у меня над ухом женский голос. — Неужели ты станешь угрожать девушке своим колдовским оружием?

Перекатившись на спину и вскинув автомат, я замер.

На обломке широкого сука сидела стройная женская фигура, затянутая в черное платье до самых пят, только ее голые щиколотки выглядывали из-под подола. Несмотря на то, что вспыхнувшее пламя полностью осветила место привала, да и саму фигуру ведьмы (никем другим эта особа быть не могла), лицо ее так и оставалось в тени.

Соскользнув с дерева, ночная визитерша мягко спрыгнула на твердую землю.

— Ты же не собираешься обидеть безоружную и слабую девушку?

— Ты говоришь не по-русски, тогда как я тебя понимаю?

— Истинные ведьмы, магические существа, и многие другие создания, не входящие в человеческое представление о норме, могут не только это. — Девушка зябко провела руками по оголенным плечам. — Куртуазный рыцарь не пригласит даму к костру?

— В мою эпоху рыцарство вымерло, повесив латы над камином за ненадобностью. Садитесь, грейтесь. — Я поставил автомат на предохранитель и, перекинув ремень через плечо, убрал его за спину.

Девушка присела на стопку нарубленных ветвей, заменявших мне лежанку, и протянула тонкие пальцы, которые, скорее всего никогда не видели тяжелого труда. Настолько ухоженными они выглядели.

— Храбрый рыцарь не хочет представиться?

— Алекс, и я не рыцарь. — Я присел рядом с костром, так чтобы гостья была, напротив.

Платье на девушке было абсолютно черным, открывая плечи и грудь, было сильно заужено в талии, чтобы подчеркнуть стройный стан девушки. Низкий подол полностью скрывал бедра и ноги девушки. Довершали картину волосы воронова крыла, узкие скулы и большие зеленые глаза... лицо, несмотря на то, что близкое пламя костра великолепно освещало гостью, по-прежнему оставалось в тени. Чертовщина какая-то.

— А ты не из пугливых, воин.

— А чего мне бояться? — С легкой усмешкой и легким напряжением в голосе спросил я.

— Местные боятся ведьм. Колдунов и все что их роднит с великим искусством, в простонародье называемым магией.

— Моя мать, когда я в детстве знакомился с ровесницами, только головой качала и постоянно предупреждала быть осторожным, в особенности касаясь того, что все бабы — ведьмы, одна больше, другая меньше.

Темноволосая ведьма звонко засмеялась.

— А ты забавный, несмотря на то, что можешь умереть еще и пробуешь шутить!

— Все там будем, чего бояться? А коротать трех лунную ночь у костра в обществе красивой девушки — куда как приятнее, чем просто бороться со сном.

На долю секунды пламя костра осветило слегка растерянное и поистине красивое лицо ночной гостьи, но тут, же скрыло его в тени. Сердце неожиданно сделало десяток-другой тяжелых ударов, возвращаясь в прежний ритм.

Красива, скорее всего, умна, и весьма опасна раз разгуливает ночью без охраны... Хотя последняя скорее всего притаилась готовая в любой момент атаковать, вспомнить тот же эпизод из жизни последних дней, при столкновении с волками.

— Как ваше имя?

— А ты уверен, что хочешь его узнать, воин?

— Захотелось сравнить, насколько ваше имя соответствует вашей красоте.

— А вы нахал сударь! — Мне показалось, что она улыбается. — Говорить такие комплименты девушке, одной в лесу.

— И все же? В этом мире редко попадается собеседник способный понимать мою речь.

— Скромный рыцарь прячет свое воспитание под щитом случайностей? Весьма забавно.

Гостья поднялась на ноги.

— Мое имя Элизабель. Будь осторожен завтра воин, этот мир таит множество опасностей.

Костер резко полыхнул, на несколько секунд ослепляя. Когда я сумел проморгаться, Элизабель уже не было.

— Вот и поговорили.

Вернулись притихшие звуки ночного леса. Шумно ухнула сова, пролетая над головой, в поисках пропитания, а также заворочалась блондинка — болтушка.

Подкинув в костер несколько дров, я устроился поближе у костра и, положив под руку автомат, провалился в глубокий сон. Трехдневная усталость накрыла с головой.

Мы входили в руины некогда крупного города. Даже не руины гораздо хуже — пепелище.

Булыжная мостовая города по щиколотку утопала в пепле и золе пополам с принесенным ветром бурым песком, толстым слоем покрывая мертвые тела горожан. Сильно пахло озоном как после грозы.

Олию (так представилась блондинка, не знаю, правильно ли называю ее имя или нет) била крупная дрожь.

Больше всего город напоминал то, что остается после большого взрыва в несколько килотонн. Но и имелись существенные отличия. Деревья и вся растительность остались нетронутыми, в то время как люди и скот буквально рассыпались кровавым песком. Камень рассыпался в руках, словно был слеплен из рыхлого песка. Отсутствовал запах гари, но ветер постоянно перегонял с места на место кучки золы и пепла.

С протяжным скрипом невысокое трехэтажное здание с кованым флигелем покосилось, чтоб в следующий миг рассыпаться волной трухи и пыли. Кованый указатель направления ветра, упавший в десяти метрах от нас громко хрустнув, рассыпался мелким металлическим крошевом.

Искать живых здесь бесполезно, сомневаюсь, что кто-то успел спастись в этом аду.

— Уходим отсюда!

— Ч-что? — Спросила нежданная спутница.

Перехватив сумки, я пошел к противоположной стороне города. Чем скорее мы покинем это место, тем мне будет спокойнее.

Через полчаса мы вышли с другого конца города. Закрытые городские ворота рассыпались от простого прикосновения, едва не погребя под собой нерасторопную девушку.

Не знаю, как любители рыцарских романов таскают с собой в походах представительниц прекрасного, и одновременно слабого пола, скажу только одно — такая спутница в дороге — только обуза.

После того как мы отошли от города мне пришлось ее полчаса успокаивать, на что ушел остаток сидра (Эх хорошая была вещь), и куча моих нервов. Даже промелькнула скверная мысль: вырубить дуреху и дать ей проспаться, но я отбросил ее как негуманную. Дикий мир, дикие нравы, видать и сам начинаю звереть понемногу.

Успокоив ее, мы закончили привал и двинули дальше. Тут меня внезапно остановила одна немного неприятная новость. До этого города должны мы били еще пешковать около двух дней, один в лучшем случае... Чертовщина какая-то.

К вечеру мы вышли у опушки леса. У края леса начинался пологий склон, ведущий в заполненную золотистым закатным светом долину, в центре которой виднелись какие-то строения, а также хорошо различимая вязь дорог.

— Вот и пришли Оль.

— О-ли-я! — возмущенно по слогам просипела девушка и чихнула.

Сокращения своего и так короткого имени для девушки оказались хуже зубной боли. Решив заночевать на опушке, мы принялись обустраиваться. В ста метрах от лагеря я нашел небольшой родник с ведущей от него звериной тропой, и радостно умывшись, наполнил флягу. Мыться и стираться в ледяном ключе, бьющем из-под земли, как и пить из него, я не рискнул, не хватало еще заболеть. Зато пополнил фляжки.

Угли радостно шипели в вечерних сумерках, испаряя капельки жира, стекающего с мяса, распространяя вокруг приятный аромат. Олия уже сидела с голодными глазами, глядя то на меня, то на прутики с мясом.

Похоже, такой рацион становится традиционным. Еще бы пива, зелени, кетчуп с майонезом, кусок бородинского черного... Тут уже я сглотнул слюну.

— Размечтался...

— Что? — Олия вопросительно на меня посмотрела.

— Почти готово. — Язык конечно проблема, но на самых основах речи разговаривать можно. Как говорится для освоения языка необходимо с головой окунуться в ту страну, и уже через месяц полностью понимаешь, и умеешь более — менее общаться.

— А-а-а-а... — Олия сняла с пояса небольшую фляжку и, сполоснув руки, вытерла их небольшим платком.

По крайней мере, чувство гигиены даже в полевых условиях — один из важнейших моментов. Ну, кому охота потом мучатся желудком по придорожным кустам?

Поделив порции пополам, я принялся неторопливо уминать свою, с улыбкой смотря как Олия обжигаясь, пыталась есть шашлык. Несмотря на всю свою аккуратность, она перемазалась, чуть ли не вся, пришлось пожертвовать свою флягу на умывание. Хотя смотреть, как она облизывает пальцы, было немного забавно.

Забрав пустые фляжки, я вновь сходил к роднику.

Вот тут я едва не выронил фляжки...

Мелкий пушной зверек подполз к роднику и принялся жадно пить воду. Поднявшийся от воды легкий морозный туман окутал фигуру зверька, и тут же рассеялся, оставив на его месте испуганно мемекающего козленка... Скажу честно — меня "прополоскало" прямо там. Не стесняюсь этого слова, меня больше напугало осознание того что я умывался этой водой.

Бегом, вернувшись к костру, я успокоено вздохнул, с Олией никаких метаморфоз не происходило.

"В жару и стужу жгучую,

Чтобы не было беды.

Не пей ни в коем случае,

Ты ведьминой воды..." (К.Ф. Чародеи).

Фляжки нужно будет промыть в нормальной воде, мало ли чего... Разогрев на огне остаток недоеденного за ужином мяса я все-таки сумел его в себя затолкать. Завтра силы понадобятся снова.

Проснулся я от чужого присутствия.

— А ты весьма везучий, воин. Мало кто сумел пройти мимо заколдованного родника, не испив воды и не превратившись в парнокопытное рогатое существо. Нечисть весьма ценит свежую козлятину. Не говоря уже о свежей человеческой крови и плоти.

У костра сидела давешняя ведьма и перекатывала, словно живые, искры от костра между пальцев. Слегка расслабившись, я повернулся на бок лицом к ведьме.

— Просто повезло, вода оказалась слишком холодной, чтобы ее пить. Потому решил подождать, когда согреется во фляжке.

— Удача и везение не случайность в этом мире, учти это Алекс. Если потеряешь их — то до конечного маршрута ты не дойдешь.

— Конечного маршрута?

— Ты ведь куда-то направляешься, не так ли?

Я только кивнул.

— Так вот, на тебя спустили "Дикую охоту". Пока ты был в этом лесу, они рыскали мимо, ибо эти леса принадлежат моей семье, и никто не имеет право здесь командовать кроме нас. За спасение Миры тебе отдельное спасибо, воин. Ты покидаешь мой лес целым, так что теперь у меня нет к тебе долга.

Поднявшись на ноги, она подошла ко мне и, усевшись рядом, наклонилась к моему лицу, разглядывая, тем самым давая хоть и короткую возможность разглядеть свое лицо.

— Твоя необычность притягивает. Но на этом все Алекс.

Наклонившись ко мне и положив руки мне на плечи, она подарила долгий и страстный поцелуй, ощущения от которого казалось, достигли кончиков волос. Не желая отпускать столь желанную особу, мои руки сомкнулись на ее осиной талии...

Вспышка костра совпала с моментом исчезновения Элизабель. Мои руки обнимали пустоту.

То, что это был не сон, говорил оставшийся легкий запах ее духов, а также легкий привкус дикой земляники во рту...

— Вот ведьма! Раззадорила и в кусты...

Со стороны леса послышался далекий, заливистый смех Элизабель.

На следующее утро я проснулся с восходом солнца. Спать совершенно не хотелось. Потратив час на разминку и еще столько же времени, чтобы разбудить сонную блондинку и собрать лагерь, я прикинул дальнейший маршрут и что мне понадобится в дороге.

Надо выбираться к населенным местам. Там же сбагрить балласт в виде не приспособленной к таким переходам девушки, пополнить припасы, и достать оружейное масло, точильный камень, и хороший лук с колчаном стрел. Так же сменную одежду, лекарства, и много еще чего по мелочи. Почему я оставил те два разбойничьих лука?

Вы сами-то возьмете в руки неопрятную засаленную палку, обмотанную кожей и шкурами плохой выделки, и выглядящие так словно они переломятся у вас в руках? Оружие всегда подбирается индивидуально, и чужое не подойдет в большинстве случаев.

С этими мыслями я и зашагал вперед по дороге. Утренний туман прибил всю дорожную пыль, так что идти было одно удовольствие, омрачаемое только без умолку тараторящей Олией. Честно говоря, с самого утра я мечтал о тишине. Увы, мечты как вы жестоки.

Существует одна большая проблема освоения языка — восприимчивость к словам. Пройдет немалый срок, когда я смогу нормально общаться без акцента.

Конная кавалькада со стороны леса.

Отойдя на обочину дороги, пропуская конных, я чуть ли не силком, вытащил за собой девушку. Мало ли кто скачет, меня ее спутники жалеть как-то не собирались. На мертвых зла не держат.

Всадники проскакали мимо, даже не взглянув на двух путников в грязной одежде. Проскакав в сторону города. То, что это город — даже слепой поймет. Трехметровый земляной вал, две полосы рва, от которых идут два канала в сторону реки. Шесть башен метров сорок в высоту. И россыпь деревушек, окруженных водоканалами. Красиво смотрится, скажу я вам.

Олия понимая, что уже сегодня попадет в город, несмотря на усталость, постоянно убегала вперед.

Кинув монету стражнику, я спокойно прошел мимо очереди крестьян, и был пропущен в город. Въездная пошлина съела серебряную монету. Как я понял, обдирают здесь неплохо, и это еще слабо сказано.

Постоялый двор можно найти весьма легко: по вывеске, по расседлывающим лошадей людям, и по праздно гуляющим. Ну и еще по нищим, в надежде найти того, кто им подкинет медяк, или нажрется до такой степени чтобы спокойно очистить его карманы. Похоже эта аксиома неизменна во многих мирах.

О как заговорил, недавно считал, что мой мир единственный, а теперь уже привожу аналогии культуры. Ладно, надеюсь, что этот клоповник все же лучше, чем спать под открытым небом.

Зайдя внутрь, я едва не пошатнулся, привыкнувший к свежему лесному воздуху, я совсем отвык от такого духана. Пахло хмелем, жареным мясом, тушеными овощами, немытым телом и еще чем-то напоминающем смолу. Запах смолы, скорее всего, шел от чадящего в углу факела.

Подошел мужичок в чистом, но сильно помятом фартуке, со следами ремонта (не раз штопали как фартук, так и всю одежду хозяина таверны).

— Есть. Спать. Комната, — и показал 2 пальца.

— Шесть серебренных за вечер, плюс ужин за наш счет.

Я глянул на Олию. Девушка поморщилась, но тут же произнесла:

— Деревянную бадью, и пять ведер горячей воды в каждый номер в каждую комнату, и по рукам.

— Согласен! Дерх! Проводи постояльцев, в правое крыло! — После чего он посмотрел на меня и произнес: — Плату вперед!

— Деньги, — Олия показала мне шесть пальцев обеими руками. — День. Серебро.

Я достал серебро и отдал требуемое.

— Что уставился? Не видишь, господин не из здешних мест, и плохо знает язык!

Хозяин постоялого двора быстро закивал, что-то тараторя, после чего так же быстро ретировался в противоположную часть зала.

— Идем, Алекс! — Олия пошла следом за половым. — Сейчас помоемся, а там и ужин принесут!

Слова мыться и ужин прибавили настроения, от того клоповника. Не сильно, но прибавили.

Комнаты были, не скажу, что просторными, три на три, с неширокой кроватью заправленные серыми простынями. Подушка набита чем-то плотным, а матрас был самым простым — соломенный, обшитый мешковиной. На безрыбье и рак рыба.

Вскоре притащили бадью, больше напоминавшую тазик — переросток, и наполнили горячей водой. Ясно все с вами. Скажу сразу, отмывался я с упоением, отдирая куском принесенной пемзы тело.

Вскоре ко мне постучали. Это оказалась молодая служанка, прибывшая, как я понял, то ли помочь мне помыться, то ли поинтересоваться надо ли еще что-нибудь.

Скажу честно, обжаться с людьми тыкая пальцем в пустое ведро и говоря: вода, кипяток — вымораживает. Чествуешь себя идиотом.

Принесли воду, старую вычерпали, после чего я, очистив карманы от содержимого, бросил одежду отмокать, обернувшись чистой простыней. Тут до служанки видимо дошло, что я планировал, и она просто забрала мокрую и грязную одежду и, указав на горящую, на столе восковую свечу показала три пальца и вышла.

Отступление.

Не успел темный вихрь посреди богато украшенной комнаты утихнуть, оставив на своем месте девушку лет двадцати-двадцати одного, как входные двери распахнулись, и в комнату вбежала служанка.

— Миледи в замке гости.

— Сур, не успела я придти в себя после перехода, а ты как всегда заваливаешь меня новостями. Полчаса эти новости разве не потерпят?

— Миледи, прибыла ваша подруга, баронесса Тантея эр Корвайл со свитой! Миледи Элизабель...

— Ли-и-и-изик! — В комнату ворвался вихрь с густой гривой каштановых вьющихся волос, едва не сбив Элизабель с ног. — Я соскучила-а-ась!

"Не было печали!"

Наконец вырвавшись из объятий подруги детства, никогда, не отличавшейся церемонностью и нормами приличного поведения, Элизабель жестом приказала служанке покинуть покои, после чего зашла за ширму, снимая неудобное, и слегка фривольное платье ведьмы.

— Ну, рассказывай, где пропадала последние четыре года.

— Заканчивала с отличием институт, пока одна личность моталась по стране. Как же меня достало выслеживать этого козла, чтобы он, наконец-то сдох! Он и весь его род!

— Истиут?

— Институт. Учебное заведение высшего после школьного образования. Пустая трата времени и денег! Но надо было дождаться, когда вернется этот козел! — Элизабель закончив разоблачаться, накинула на себя темный, махровый халат до щиколоток, после чего расслаблено рухнула в кровать. — Что подруга, пока я по приказу своей мамочки выслеживала наследника императорского трона Эллурии, чтобы покончить со всеми проблемами, ты все так же отрывалась на плясках дикарей?

Элизабель открыла глаза и, повернувшись на бок, с любопытством разглядывала подругу.

— Ты я смотрю тоже, время не теряла даром. Довольно вульгарный наряд...

— Ты про шмотки? — Тантея сморщила недовольную гримасу. — Гроши по тамошним ценам на золото. И весьма популярные кстати!

— Так ты его нашла?

— Да, но он сбежал. Ты даже не представляешь подруга, какую комбинацию поломала его мать! Кто же знал, что она сумеет ликвидировать более сорока человек! Нет, по-любому принца прикрывала целая команда, иначе бы он не выжил!

Элизабель краем уха слушая подругу, с удивлением и недоверием смотрела на миниатюрные портреты, выполненные с поразительной точностью, словно те вот-вот оживут.

Алекс! Это точно Алекс!

— У вас там хорошие художники. Никогда не видела таких точных работ!

— Ерунда обычный фото принтер. Как думаешь, он симпатичный?

— А как его зовут, наследника Эллурии?

— Александр.

Алекс! Назвался не полным именем. Предусмотрительно. Теперь понятно, почему за душой всего лишь одиночки отправили "Дикую охоту"!

— Э-э-э-э...лизик! Ты сейчас в нем дырку прожжешь! Неужто он тебе приглянулся?

— Да так, думаю...

— Да ладно...

— ...смогу ли я потянуть трон империи в качестве императрицы?

Тентея на несколько секунд замерла, слегка шокировано глядя на разглядывающую фотографии подругу и, мысленно выругалась.

— Мать меня убьет...

Глава 6. Пламя до неба.

Я лежал на кровати и просто не мог заснуть. Элизабель просто не выходила из головы. Ее образ раз за разом возникал перед моим внутренним взором, так вроде высказываются классики. Проклятье! Она меня действительно зацепила! Я уже готов на все плюнуть и вернуться в лес, лишь бы еще ее увидеть...

Стук дверь заставил меня подорваться на кровати и схватиться за автомат...

Солнечный свет лениво падал сквозь оконную раму, освещая полупустое помещение. Сердце сильно билось в груди от переизбытка адреналина в крови.

Отодвинув засов, я впустил вчерашнюю служанку, которая принесла мне выстиранную и даже выглаженную одежду. Подойдя к кособокому стулу, на котором я вывалил все из карманов, я взял несколько серебреных монет и протянул девушке со словами: "спасибо".

Та зарделась и, забрав деньги, выскочила за дверь. Тут я понял, что весь конфуз в том, что простынь, которую, я намотал на бедра, в момент, когда я протянул ей деньги сползла. Н-да конфуз.

По крайней мере, вымылся, выспался и оделся в чистое.

Потрогав берцы сушившиеся на подоконнике я, удовлетворившись тем, что они за ночь просохли, надел на ноги. Ну что, поход за всем необходимым в дороге?

Когда ко мне без стука в комнату зашла Олия, я уже закончил экипировку, застегивая последние лямки бронежилета.

Должен заметить, что девушка весьма преобразилась, отмывшись от грязи леса, причесавшись и тоже одевшись в чистую одежду. Природную красоту девушки даже не смогли испортить мелкие царапины и желтоватый след под левым глазом от недавнего синяка. Скорее даже придавали девушке легкий шарм опасности.

— Алекс?

— Был им.

Девушка покачала головой:

— Я все еще не понимаю твоей речи.

— Город, поход, покупка.

— Идем. Надо много купить.

Подцепив руками полегчавшие за время дороги сумки, я вышел. Судя по пустому залу постоялый двор, еще спал, мы оказались с Олией ранними пташками.

Город посыпался. Улицы заполнялись ранними прохожими. Кто-то куда-то спешил. Торговцы спешно открывали свои лавки.

Я же во все глаза смотрел на творение местной архитектуры — башни. На каждой башне был выполнен стилизованный символ (на каждой свой). Красиво, не спорю, но вот функционально ли, ничего не скажу. Могу просто прикинуть куда можно установить заряд чтобы при падении получился "эффект домино", который должен повалить соседнюю башню, погребя под собой четверть города. Хотя неизвестно из чего горожане строили свои башни, вполне возможно, что они могут рассыпаться, словно карточный домик.

Периодически я указывал Олии на предметы и строения, ожидая пояснений. Нужно ускорено запоминать язык, будет меньше проблем с местным населением (под местным я имею в виду население этого мира).

К часам девяти утра (если верить моим часам) торговцы закончили расставлять свои переносные торговые шатры, палатки и просто расстилать куски материи на земле с выложенными на ней поделками и товарами.

Торговый люд — это такой народ способный торговаться даже без использования языка одними жестами, и жестикуляцией. Спасибо сослуживцу на "срочке", сумел объяснить некоторые торговые идиомы, и пару аспектов торговли. Вот таким Макаром и началось наше путешествие по торговым рядам местного рынка сбыта. Олия первое время пыталась спорить с торговцами, после чего мне пришлось отодвинуть девушку в сторону. Торговец был колоритный, низкорослый, мне примерно по грудь ростом, загорелый, с пышной, ухоженной бородой, и в чем-то напоминающем тюбетейку на голове, обшитую по краю лисьим хвостом. О его солидности говорило круглое лицо, богатая одежда и выпирающее пивное брюшко, не говоря о доброй улыбке и хитрому взгляду.

Дальше пошел торг.

Через пять минут на нашу жестикуляцию собралось много народа, причем большую его часть составляли торговцы. Игра кто кого переубедит меня начала забавлять. Олии уже был найден стул в тени навеса, бронзовый кубок с каким-то напитком и мешочек засахаренными орехами и сухофруктами. Я уже два раза прикладывался к фляге, чтобы промочить горло. К торговцу подбегал какой-то мальчонка, подавая кубок с водой. Как я позднее узнал пить на работе — табу для торговцев, пьяный продавец — убыток предприятию.

Когда мы с ним уже охрипли, и дергали руками как паралитики, он сдался! Мы сошлись на семнадцати серебряных монетах, и двадцати медных, ни он, ни я даже говорить не могли.

По любому ни он, ни я не понимали родной язык друг друга, но учет шел на игру для публики. Привлекая к себе внимание, мы привлекали интерес покупателей к его товарам, а учитывая, сколько вокруг скопилось народу, рекламная акция прошла успешно.

Хлопнув по рукам, я стал обладателем двух комплектов мужской и женской одежды, нижнего белья (Олия с красным лицом выбирала тряпки под себя, видимо демонстрация нижнего белья тут чуть ли не табу), и мелочи вроде носовых платков. Так же я купил хорошие дорожные сумки, чехол дл автомата и несколько пеналов из твердой кожи с лямками под ремень.

Опустошенную фляжку наполнил водонос, торговавший водой и напитками на рынке за два медяка. Артур в те годы мне говорил, что рынок — это отдельный мир со своими законами и порядками, и знаете, понимать это я стал, куда позже сказанных им слов.

Когда мы вошли в оружейный ряд, где торговали "смертью" и дорогими безделушками, мой взгляд зацепился за висящий на стене крытой лавки классический лук. Потянув за собой девушку, я вошел в полумрак лавки.

— Чего желает молодой господин?

На меня поднял взгляд представитель расы эльфов. И если судить по седине на висках, и его худой фигуре, эльф был довольно стар (даже по своим меркам). Увидев, что мой взгляд зацепился за его уши он немного поморщился, но выдавил из себя дежурную улыбку.

— Должен предупредить, что данные товары весьма дорогие, и не каждый рискнет что-то приобрести себе...

— Прошу прощения, но мой спутник не владеет общим языком, он откуда-то издалека, и еще не успел освоиться.

— И как тогда юная леди, я смогу ему помочь?

— Поверьте, он торговался на рынке около часа с торговцами, не зная языка, заставив двоих торговцев охрипнуть. Думаю, с вами он найдет об...

— Скажите, этот лук продается?

Эльф вздрогнул одновременно с Олией, в то время как я не отрывал взгляда от висящего на стене лука.

— Старшее наречие... Нет не продается. Лук является изюминкой моей коллекции. Им не может воспользоваться ни человек, ни эльф. А отдавать его за бесценок ради чьей-то коллекции не позволит моя совесть. Если желаете, я вам смогу подобрать что-то под вас.

— Можно мне хотя бы посмотреть на него?

Торговец несколько мгновений раздумывал, после чего снял с полки лук и протянул его.

Лук был легким для своего размера. Широкие "плечи", покрытые плотными накладками из непонятного материала призванными защищать лук от попыток его перерубить. Концы лука имели небольшие крепежи, на которые как я понял, надевались недлинные лезвия или ножи. Высота лука была мне по уровень груди. Размотав пропитанную воском, или чем-то похожим тетиву я попытался натянуть ее на лук. Куда там, такое чувство, что он несгибаем.

Аккуратно смотав тросик тетивы, я обеими руками передал лук торговцу.

— Мастер, сделавший его, видимо вложил в него душу. Такие вещи как говорил один философ, живут своей жизнью.

Скажите, сможете подобрать под меня лук несколько колчанов с тренировочными и боевыми стрелами, наконечниками, сменным оперением, запасной тетивой, пропиткой к ней. Так же мне нужны краги, несколько перчаток, и оружейное масло с точильным камнем.

— А вы неплохо подошли к этому вопросу. Увы, я смогу подобрать вам только лук, если у вас на это хватит средств. Стрелы и наконечники вы сможете подобрать в соседней лавке, скажете, что вам посоветовал "сушеный эльф" — при этих словах он скривился как от зубной боли, — а краги, и прочее вы найдете в соседней лавке. Там подберут все под вас.

Лук, на который у меня хватило денег, был чем-то похож на тот, что висел на стене, но сделан не с таким изяществом, и более подходил под мою руку.

Когда я выходил из лавки старик спросил меня:

— Откуда вам известно старшее наречие?

— Мать научила в детстве, сказала, однажды может пригодиться. Я все гадал, где же говорят на этом языке.

— Алекс, ты знаешь язык эльфов?

— Нем... но... го. — Некоторые слова языка Эллурии заставляют твой язык выворачиваться наизнанку с непривычки.

После полудня мы покидали торговые ряды с потяжелевшими сумками и полегчавшими кошельками.

Олия непонимающе стояла возле почтовой кареты с конной охраной, и что-то мне втолковывала.

— Алекс! Почему ты не хочешь ехать со мной в столицу? Отец за мое спасение тебя озолотит! Сможешь устроиться в столице с постоянным заработком, куда большим, чем оплата наемника!

— Езжай. Мне быть спокойнее.

— Но почему?

Что можно ответить девушке рублеными фразами, на ее словесный поток? Правильно — ничего. Хорошо еще слушает.

Глядя на лыбящуюся рожу стрелка, пристегивающегося ремнем к крыше кареты, я кинул ему золотой и, кивнув на Олию, показал кулак. Монета исчезла еще в полете, а стрелок расплылся в довольной улыбке и, окинув изучающим взглядом объект охраны, кивнул:

— Не волнуйтесь господин, доставим в целости и сохранности!

— Алекс!

— У меня свой дорога.

После чего достав пятирублевую монету, подкинул вверх и, поймав, положил на тыльную сторону ладони.

— Орел. Олия. Беречь себя. Держи. Память.

— Проклятье! — Девушка, подхватив сумку, поднялась по ступенькам кареты, даже не поблагодарив за помощь, уселась на диванчике. Задернув за собой штору чтобы не показывать слез.

Извини девочка слишком разные у нас дороги. Элизабель сказала, что за мной идет по следу "Дикая охота". Знать бы, что это такое. Но если я буду путешествовать с ней, боюсь, будут проблемы. А живой щит мне не нужен, да и самому им быть тоже нет никакого желания. Так что до скорого. Жизнь позволит, еще свидимся.

Пересобрав сумки, я вывалил на пол ненужное мне барахло, после чего на белой простыне разобрал автомат.

Богу в душу!

Тот, кто хоть раз был знаком с чисткой и уходом за оружием меня поймет. Протяни я еще день, и оружие просто бы отказало в ненужный момент! Полная разборка заняла не так много времени, больше всего заняло на вычистку и смазку, особенно ударно-спускового механизма. Проклятье! На кой черт сдался этот стрелковый комплекс?! АК с подствольником — и чистить проще, толку в бою столько же, и вещь безотказная! Не говоря уже о полевых условиях.

Купив у трактирщика несколько чистых простыней, я пустил одну из них на ветошь. На второй разложил вычищенные до блеска части автомата. С промазкой деталей я провозился до самого вечера. Пистолет вычистить ушло куда меньше времени и сил.

Подсчет патронов меня не порадовал. Три полных коробчатых магазина, два десятка россыпью, и два с половиной магазина к пистолету. Скидав всю грязную ветошь в угол, я взял в руки "броник", и, достав пластины, внимательно осмотрел на предмет ржавчины, после чего проверил все швы. Да качественная вещь.

Служанка принесла ужин, за что, получив серебреную монету, долго благодарила, и скрылась за дверью, захватив ветошь и разорванную простынь.

Разгрузку я заполнил необходимой мелочевкой, которая нужна под рукой. Остальное рассовал в две сумки, соединенные широкими ремнями. Как я понял, они обычно вешаются на спины лошадей, но и носятся на плече, главное правильно перевязать лямки. Лошадь — самое распространенное средство передвижения в этом мире, но, во-первых, нет денег, во-вторых накладывается сразу куча других проблем! (в детстве, конечно, ходил на курсы вольтижировки, оплаченные матерью, но одно немного покататься, и совсем другое уметь ухаживать за лошадью).

Итог сборов — увесистая сумка, с притороченным к ней чехлом с луком и двумя колчанами...

Пол под ногами колыхнулся, заставив подпрыгнуть мебель. С потолка посыпалась древесная труха. С первого этажа послышались испуганные крики.

Распахнув окно, я обомлел. Из центра города в небо бил высокий столб пламени, быстро расширяясь и расходясь в стороны. Ближайшие дома уже были объяты пламенем...

Накинуть куртку бронник лямку сумок, схватить автомат. И все бегом... Времени на все секунды...

Секунд через двадцать я уже несся по булыжной мостовой прочь, запинаясь и падая.

То, что творилось на улице — нельзя описать словами. Люди с дикими глазами бегущие прочь из города, сбивая друг друга, сметая все на своем пути. Помощь, грамотная эвакуация, в первую очередь женщины и дети в этой массе перепуганных людей просто пустой звук. Люди словно превратились в стадо перепуганных зверей...

Земля вздрогнула снова.

Уже падая на спину, я успел заметить, как над городом, расширяясь по окружности, пронеслось огненное кольцо. В следующий миг стало трудно дышать. Нестерпимая волна жара, пришедшая следом, принесла еще больше паники. Я почувствовал, как трещит кожа на лице и руках. Бронник словно раскаленная сковорода, обернутая несколькими слоями ткани.

Люди, получив мощный тепловой удар падали на мостовую.

Двигайся черт тебя дери Алекс!

Вылив на лицо фляжку, я, с трудом поднявшись и вцепившись в сумки, перевалился через низкую оградку чьего-то садового участка в центре города.

С оглушительным грохотом башня слева от меня стала рассыпаться каменными блоками, которые падая с высоты, превращали городские дома и кварталы в непроходимые руины. Погребая под собой живых людей.

Мой взгляд упал на стоящий посреди сада низкий выложенный камнем колодец. Возле колодца лицом в землю лежал видимо сам хозяин сада. Подскочив к колодцу я первым делом глянул на наличие воды. Есть родная! Потрогав пульс мужика, я понял, что он просто без сознания.

— Всех не спасти...

Сумки полетели в воду. Подхватив хозяина, я схватился за веревку и попытался как можно осторожнее спуститься...

Практически у самой воды катушка не выдержала и с треском отвалилась от деревянного блока. Мы упали в воду...

Утро красит дивным цветом...

Сырой и продрогший до самых костей, я с трудом выполз из колодца. Не знаю, каким чудом бронежилет не утянул меня ко дну, но я все-таки сумел его снять и прикрепить к сумкам. Правда, едва не утопив мужика. Обошлось.

Солнечные лучи освещали выжженный до пепла некогда красивый город. Вытащить хозяина стало довольно тяжелой, но все, же выполнимой задачей. За вещами мне пришлось спускаться еще раз в колодец. Вытянув колодезной веревкой сумки, пропитавшиеся водой, я только выругался. Ситуация сложилась не из самых приятных, и о грядущих проблемах было страшно подумать.

Мужик пришел в себя только к обеду. Дав ему напиться. Я продолжил осматривать окрестности. То, что произошло здесь — точная копия лесного городка. Периодически в город заходили люди в поисках выживших, или с иным умыслом. Я видел рыдающих в пыли у обгорелых остовов домов людей. Видел людей копающихся в развалинах домов и устраивая драки из-за найденной утвари.

Пострадал только сам город, пожар, если его так можно назвать не распространился за пределы водного кольца, полностью испепелив все до камня брусчатки.

Пару раз меня попытались ограбить, первый раз отделались легким испугом, а второй пришлось сломать для наглядности обе руки смельчаку. Обычно после такого, люди не рискнут подойти "прикурить".

За кольцо города я выбрался с трудом. Несколько раз меня останавливали мужчины и женщины что-то пытаясь расспрашивать. Но быстро отвязывались, цепляясь к следующим прохожим.

Удача, везение — припомнились мне слова молодой ведьмы. Да без везения тут не выжить.

Похоже, у меня появился второй день рождения.

К вечеру я убрался километров на десять-пятнадцать от города, где возле крупных каменных глыб, неизвестно как оказавшихся так далеко от гор, разбил небольшой костерок, в качестве растопки используя сухой кустарник, в изобилии росший неподалеку.

Оружие пришлось сушить и заново чистить. Не хватало ему еще заржаветь. Патроны пришлось вытереть насухо и смазать легким слоем масла. Надеюсь, местный аналог масла, используемый оружейниками, не заставит оружие выйти из строя в ненужный момент. И не загустеет, заставив заклинить затвор...

Одежда плохо сохла, сказывалась быстро падающая температура.

— Я смотрю, ты просто кладезь умений, — прозвучал из-за спины знакомый голос, заставивший схватиться за пистолет.

Из темноты в длинном черном платье вышла Элизабель.

— Честно говоря, я так и не понимаю, что же в тебе такого притягательного? Я видела куда более красивых и сильных мужчин. — Ведьма неторопливо обошла костер по кругу, задумчиво гладя на то, как я обрабатываю детали автомата. — Видела храбрецов, не только способных залезть в пещеру дракона покусившись за его головой и сокровищами, которые он стережет, но и выбраться оттуда с трофеями.

Сев на покатый валун, она наклонилась к костру, вытаскивая оттуда тлеющую ветвь. Взмахнув миниатюрным факелом, она что-то крикнула, при этом ее слова упали так низко, что завершились едва ли на грани человеческого слуха.

— Не люблю, когда за мной подглядывают...

В следующий миг ночную тишину пронзил дикий вой, пробирающий страхом и холодом до костей. Мимо каменных валунов пронеслась стая пугающих одним своим видом существ только отдаленно напоминавших волков, или еще кого похуже...

Вскинув пистолет, я прислонился спиной к холодному камню, готовясь "продать свою жизнь подороже".

— Ни мольбы о помощи, ни молитв, ни к одному из богов. Кто же ты такой Алекс? Даже самые великие воители бежали в страхе, только услышав вой вожака "Дикой охоты".

— Твои штучки? — Тяжело дыша, спросил я довольно улыбающуюся ведьму.

— Ох, какие мы грозные! Собираешься угрожать слабой и беззащитной женщине? — Несмотря на комичность ситуации, ее голос не только очаровывал, но и будил во мне желание.

Вытянув вперед руки и слегка прогнувшись в спине, демонстрируя всю прелесть глубокого декольте, произнесла:

— Ну же закуй меня в оковы, и отведи к деревенскому монаху, чтобы он прочел все мои грехи и сжег во имя светлого будущего.

— Ремня бы тебе красавица, чтоб не гуляла поздно ночью, и не общалась с незнакомыми мужчинами, — выдавил я, тяжело дыша, после чего вернулся на место и принялся собирать автомат.

Дыхание медленно приходило норму. Вставив крышку затворной рамы в паз и защелкнув, я поднял глаза на Элизабель. Валун был пуст.

— Вот и поговорили, — печально произнес я.

Внезапно автомат выпал из моих рук, а из костра взметнулся темный вихрь, приняв облик горной пумы, прижимавшей передними лапами меня к земле. Мир, словно потек, и вместо пумы, на моем животе прижимая к земле мои руки, и крепко обхватив мои бока бедрами, сидела Элизабель.

Наклонившись к моему лицу, она жадно впилась своими губами в мои губы, больно вонзив ногти в кожу на груди.

Наконец мы, оторвавшись друг от друга, тяжело дыша. Попробовав пошевелиться, я понял, что не могу даже опустить веки.

Пробежавшись тонкими пальцами по моей груди, она склонилась надо мною, щекоча нос и лицо непослушными локонами волос:

— Ну и каково всемогущему воину чувствовать себя беспомощным в руках слабой и беззащитной женщины?

Зеленые глаза ведьмы слегка светились в ночной темноте.

Если бы я мог пошевелиться, ты бы узнала по-настоящему, каково почувствовать себя слабой красавица. Я же все-таки не железный!

— Посмотрим, чего еще ты стоишь как воин! — Прошептала она мне на ухо, и словно кошка, лизнув языком мою щеку, произнесла: — Мя-яу!

Секунда, и она исчезает словно легкая дымка, оставив на груди следы от ногтей, и легкий запах ее духов, быстро рассеивающийся в воздухе.

— Ох, и доиграешься ты у меня, любительница острых ощущений!

Обретя возможность двигаться, я стряхнул со спины мелкие камешки, больно врезавшиеся в кожу.

— Ох, и доиграешься ты у меня!

В дали, словно в ответ послышался леденящий душу вой удаляющейся стаи монстров. Чудны твои деяния господи...

Чую, дорога будет о-о-очень длинная!

Глава 7. Трактир на перекрестке.

Утром я проснулся промерзшим, казалось, что до самых костей. Пока разгорался потухший за ночь костер, и языки пламени весело пробегали по веткам кустарника, разгораясь, я устроил утреннюю разминку, пытаясь согреться.

Завтрак куда как скуден — пара бутербродов с суховатым сыром и ломтиками вяленой свинины. Проверив работоспособность автомата, я стал собираться.

Через полчаса я уже вышагивал по дороге в сторону гор.

За эти дни у меня было много времени обдумать все произошедшие со мной события. Во-первых, Таня: многое из моего детства связанно со множеством несуразностей. В первом классе первая подошла ко мне, предложив дружбу. Потом постоянные драки из-за нее... Спортивная секция по рукопашному бою. Попала в мою же группу. После чего меня регулярно возили носом по татами. Переломанные ребра.

Выпускной. Поездка на теплоходе, выпитое пиво, и драка с какими-то нуворишами, решившими приударить за школьницами. Два ножевых, переломанные ребра, проткнутое ребром легкое. Один единственный визит в больницу, после чего она поступила в институт, а я ушел в армию.

Мое возвращение, и не прошло пары часов как она уже на пороге моего дома, стесняясь и улыбаясь, строит мне глазки. Счастливая прогулка по городу... Итог ножевое ранение в ногу и трупы местных уголовников.

Во-вторых — это моя мать. Честно говоря, мне так и непонятно зачем она скрывала от меня всю свою жизнь свою настоящую сторону. Секция стрелкового дела, секция рукопашного боя, вождения автотранспорта, вольтижировка, историческое фехтование. Многое не прижилось. Тайны за семью, печатями, и полный чулан скелетов.

В-третьих — Элизабель. Странная ведьма практически каждую ночь, наведывающаяся ко мне на костерок "поболтать". Красива и опасна. Глядя в ее глаза мне представляется изголодавшийся хищник семейства кошачьих. Вообще непонятная фигура во всей этой истории.

В-четвертых, два сгоревших города...

Из задумчивости меня вывел скрип деревянных колес. Позади меня в пятидесяти метрах, быстро сокращая расстояние, в мою сторону ехала кособокая телега, запряженная пегой кобылкой.

Седой старик, сидящий на козлах, насторожено смотрел на меня из-под густых бровей, но останавливаться даже не думал. В самой телеге зажав в руках узел с вещами, сидела молодая девушка лет пятнадцати-шестнадцати с любопытством бросающая взгляды по сторонам. Пропустив телегу, я вернулся с обочины на дорогу.

К вечеру я добрался до края золотистых полей, вдоль которых пролегала дорога, и свернул на перекрестке в сторону низкой березовой рощи...

Первые трупы я обнаружил на дороге рядом с перевернутой телегой старика. В дорожной пыли лежали двое: старик с натекшей под ним лужей крови, и пустыми глазами смотря в смекающееся небо. Рядом с ним лежал труп с проломленной головой, судя по кожаному доспеху, обшитому металлическими и кожаными ромбиками, а так же отсутствия какого-либо оружия — один из напавших (скорее всего, подобрали свои). Девушки нигде не было.

Скинув вещи под корягой, в зарослях низкого кустарника, чем-то схожим с привычным лопухом пошел следом.

Впереди слышались крики и звон металла о металл.

Черт, от волчьего шага потом полдня будут болеть ноги...

Три перевернутые повозки, еще две были охвачены пламенем. Люди в одинаковых кожаных доспехах с металлическими нагрудниками (отдаленно смахивающими на испанскую кирасу), стояли в круге окруженные нескольким десятком разбойников, или кем-то похожим. Наемники во все времена промышляли грабежами.

Я залег в сорока метрах от места сражения. Прикрепив прицел, я приник к окуляру, прислонившись подбородком к щеке приклада.

Первыми упали двое стрелков, схоронившиеся в кустах. Следом двое нападающих ожидавших сигнала к нападению или отступлению (в зависимости от сложившейся ситуации). Следом разлетелась кровавым фаршем голова одного из любителей молодого тела, с улыбкой разрывая на кричащей девушке платье.

Еще шестеро получив пулю в район лопаток упали под ноги обороняющимся.

Вожак, или кто у них там, оглушительно свистнул, подавая сигнал к отступлению, после чего перепрыгнув через тела своих же людей, понесся в гущу деревьев.

Свинцовая смерть со стальным сердечником нарисовала в его лбу аккуратную, ровную дырочку, с широким выходным отверстием в виде кровавого фонтана, после чего тело пролетело полметра по инерции и упало в траву.

Минус магазин... Что ж, вечного запаса не бывает.

Поднявшись, и стараясь не таиться я вышел к все так же стоящим в обороне людям. Мне в лицо были направлены два заряженных арбалета.

Меня несколько мгновений рассматривали, после чего их главный отдал команду рассредоточиться по местности и опустить арбалеты.

— Благодарю за помощь, господин маг.

Кивнув головой, я направился в сторону оставленных вещей. Тут до меня дошел смысл сказанного. Усмехнувшись своим мыслям, я спустился в придорожную канаву, и перепрыгнув через журчащий ручей, подошел к своим вещам.

В следующий миг с моей руки сорвался один из двух моих ножей, брошенный в затаившегося в кустах нападавшего на обоз. Короткий вскрик, и тело растянулось на траве.

Люди спасали из пламени вещи, оказывали пострадавшим помощь, и переносили отдельно тела убитых. Что могу сказать, этот мир ничем не отличается от моего, в особенности ценности человеческой жизни. Уровень развития и наличие такого аспекта как волшебство не в счет.

— Господин маг! Господин маг! — В мою сторону шел мужик лет тридцати в добротном кожаном доспехе с нашитыми на груди пластинками стали наподобие рыбьей чешуи. — Господин барон, желает вас видеть.

— Веди. — Этого еще не хватало.

Бароном оказался низкорослый мужичок, обладавший рыхлым и тучным телосложением, кошачьими усами, круглым, словно блин лицом с тройным подбородком.

— Это маг? Гийом! Это какой-то оборванец в грязной одежде! Киньте ему пару серебрушек и пошлите подальше! Я уже хотел предложить найм на сопровождение!

— Господин барон! Этот человек спас весь обоз, и нас.

— Ты видишь его рожу Гийом?! Небрит, грязен, одет в какие-то лохмотья! Мне плевать, ронять статус и нанимать оборванцев я не намерен. Свободны!

Из всего сказанного я понял едва ли часть сказанного. Вот какого лешего мать научила меня совсем не тому языку, который необходим? Еще одна галочка на будущее. Слишком много растет вопросов.

Гийом провел меня сквозь кольцо охраны (весьма жиденькой я бы отметил), после чего снял с пояса кошель и сунул мне в руки.

— Прошу прощения за господина барона, он сломал ногу во время нападения, когда выпрыгивал из полыхающей кареты, и весьма не в духе. От меня и моих подчиненных, прошу, примите это, - он сорвал с пояса плотный кожаный мешочек, и протянул мне. — Ценность моей жизни и моих подчиненных стоит того чтобы отдать не только месячное жалование. Отказа я не приму.

— Спасибо.

Я забрал кошель, и убрал в карман. Если я загляну в него сейчас, могу задеть чувства старшего охраны этой толстожопой жабы-барона.

— Счастливо добраться до конечного пункта назначения.

— Не знаю, что вы сказали господин маг. Но надеюсь, что это пожелание доброго пути. Берегите себя. — Развернувшись, Гийом ушел.

Забавный барон. Интересно как он выжил, не видя дальше собственного носа? Ладно, уже его проблемы. У меня вот другая проблема — патронов все меньше и меньше...

У развилки четырех дорог в закатных сумерках придорожный трактир на опушке березовой рощи смотрелся весьма колоритно. Особо удивили размеры трактира — три этажа и протяженность около сорока метров... Хотя та пристройка скорее всего крытые конюшни...

Внутри играла музыка. В углу зала на небольшом пьедестале сидело три музыканта, и играли, на каком-то подобии скрипки. Миловидная девушка с вьющимися каштанового цвета волосами танцевала меж столов. Задевая полами широких юбок посетителей. Многие пытались поймать стройную девушку за талию, или за руки, но куда там! Не сбиваясь с шага и лавируя между столов, она продолжала свой кружащийся танец.

— Что изволит путник?

— Номер. Ужин. Постель.

— Две серебрушки за ночь!

Достав две серебреные монеты, я сунул их в руки трактирщика.

— Смотри не дай бог, номер мне не понравится, — после чего показал хозяину трактира кулак.

Глаз у него слегка дернулся, но он быстро пришел в себя.

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Все будет! И комната с кроватью, и ужин.

Похоже, понял. Хотя интернациональный жест понимают практически все.

Разложившись, я скинул разгрузку и бронежилет, после чего размял спину и плечи. Боже как же я не люблю таскать на себе столько железа...

Стук в дверь. Вошла служанка, держа в руках деревянный поднос с тарелками, и глиняным кувшином.

— Ваша еда. — После чего быстро пробежалась по мне взглядом и, пряча улыбку, выскочила за двери.

Полу остывшая тушка запеченной на вертеле птицы, полкаравая черного хлеба, несколько ломтиков сыра и зелени. В кувшине оказалось молодое вино. Попробовав на вкус, я сплюнул, ну и гадость! Мало того, что сильно разбавлено, так еще и горчит на языке.

После ужина я разделся и лег спать. Дорога выматывает весьма сильно.

Проснулся я в полной темноте от чьего-то присутствия в комнате.

— А ты весьма беспечен Алекс! Ты хотя бы представляешь куда угодил?

Рядом со мной сидя на постели полубоком, глядя мне в глаза, слегка обеспокоенно улыбалась Элизабель.

Обхватив руками талию девушки, я осторожно потянул ее к себе.

— Ты так ко всем встречным девушкам подкатываешь Алекс? Где же твоя куртуазность рыцаря? Где стихи в адрес прекрасной дамы? Цветы, любовные письма, серенады под окном?

Девушка, слегка поколебавшись, обняла меня за шею.

— А ты хочешь только стихов и серенад?

— А ты хочешь взять невинную девушку, даже не спросив на то ее желания?

— Судя по тебе, ты уже давно скучаешь, не говоря уже про меня, или ты обожаешь долгие прелюдии Эллис...

Подхватив девушку на руки, испуганно ойкнувшую при этом, я аккуратно положил ее на кровать, нависая над ней. Былая уверенность ведьмочки куда-то улетучилась.

— Ты понимаешь, что сейчас не время и не место для этого? — Ее голос забавно дрожал.

Я потянул за шнуровку платья на ее груди.

В следующий миг я отлетел к противоположной стене, приложившись спиной к доскам. Когда я с трудом сумел подняться, то увидел тлеющее тело на полу, и рассерженную девушку, зашнуровывающую платье.

— Дурак! Говорила же я, что сейчас не время и не место! Кобель! Теперь сам выпутывайся!

С легким хлопком ее тело расплылось клубами темного дыма.

Душераздирающий человеческий крик из-за стены отрезвляет, куда лучше ведра с ледяной водой.

Отступление второе.

Тронный зал королевского дома Найвелл был украшен золотом и пурпуром, как требовала того геральдическая коллегия, но несмотря на все требования той же коллегии украшения, картины, статуи были подобраны таким образом, чтобы гости попали в легкую прострацию как от обилия впечатлений, так и от стеснения.

На спинку трона с потолка спланировал черный ворон и громко каркнул, привлекая к себе внимание.

Молодая темноволосая женщина поправила диадему, лежащую на строгой прическе и, не поднимая головы, произнесла:

— Ты задержался!

Ворон тенью спланировал к ногам королевы и, расправив крылья, изобразил некое подобие реверанса.

— Пр-р-рашу пр-р-рощения моя кор-р-ролева. Ночные полеты над вашим замком весьма опасны. В последнее вр-р-ремя!

— Полно тебе кормить меня отговорками. Меня интересует совсем другое.

Ворон замер в ожидании продолжения речи королевы.

— Моя дочь, Элизабель уже которую ночь пропадает неизвестно где. Ее служанки не могут сказать ничего вразумительного.

— Пр-р-рикажете пр-р-роследить за пр-р-ринцессой?

— Да! Этой вертихвостке уже давно пора подумать о замужестве и остепениться, а она пропадает по шабашам и вечеринкам подруг.

— Ваше величество, вы сами р-р-растили пр-р-ринцессу независимой и вольнолюбивой, так в чем же пр-р-рич...

Рядом с вороном в пол с потолка ударила миниатюрная молния, заставив перепуганную птицу замолчать и в ужасе отлететь в сторону. В том месте, куда ударила молния, камень раскраснелся докрасна, и в образовавшейся тишине было слышно, как он потрескивает остывая. В воздухе запахло грозой...

— Ты смеешь мне указывать, комок перьев? — Глаза Королевы Иларии вспыхнули колдовским зеленым огнем, а голос ее приобрел силу и ужас. — Может, ты еще что-то хочешь мне посоветовать?

— П-п-пр-р-рошу п-п-пр-р-рощения моя кор-р-ролева!

— У тебя два дня чтобы узнать, куда пропадает моя дочь. Если ты не справишься за это время, дорогу в замок можешь забыть!

Старый ворон, объятый страхом и ужасом, взлетел, теряя перья, сделав круг по залу, рванул к ближайшему раскрытому окну.

Догорающий труп оказался телом служанки, обугленной, словно над ней поработали огнеметом. Скажу вам весьма жутковатое зрелище. Еще более жутковатым оказалось ее лицо, а именно торчащие изо рта зубки. Кожа на ее лице потрескалась и рассыпалась вместе с телом, оставив после себя только пепел и обугленную одежду.

Меня обдало холодом от осознания, где я оказался. Ресторан. Ресторан для вампиров. И угадайте, кто остался на десерт?

Правильно думаете, вот только от этого мне не легче.

Быстро одеваясь, я бегло осматривал комнату. Хлипкие стены, долго не продержатся, если верить Брему Стокеру и его толкованию вампиров в своем бестселлере. Серебра у меня нет, хотя если задуматься оно скорее от оборотней (черт его знает, может и оно не берет). Дерево? Осину от обычного дубья я вряд ли отличу в такой темноте, не мастер деревообработки.

Дверь от сильного удара распахнулась, как раз для того чтобы первый желающий зубастик схлопотал пулю в лоб.

Выстрел в ночной тишине, не говоря уже о замкнутом помещении, был просто оглушителен.

— Держать оборону! Орл, Гафир, держите лестницу. Стром, льва тебе в дышло, долго ты еще с луком возиться будешь.

Аккуратно выглянув, я отскочил назад. Вовремя, ибо стрела впилась в косяк на том месте, где была за секунду до этого, была моя голова. Оценив точность стрельбы, я не решил повторять подвига, решив оставить все геройство тем людям.

Протяжный потусторонний вой, пробирающий холодом до самых костей. Элизабель дура-недотрога! Нельзя было по-человечески объяснить?!

Первая тварь вынесла своим телом ставни, и кубарем вылетела в коридор, чудом не задев меня.

Выпутаться?

Девочка ты явно пересидела на концернах Задорнова, в таких ситуациях не выживают... Или выживают в качестве чьего-нибудь ужина на потом.

В окне заслоняя свет трех лун, окрашивая фигуру твари серебристым отсветом, шипя и скалясь, сидела огромная зубастая образина. Угольки глаз с нечеловеческой злостью буравили меня, словно желая прожечь во мне дыру.

Медленно и осторожно я развернул ствол в сторону твари и нажал на спуск...

Глухой лязг ударника по капсуле...

Один удар сердца...

Ствол огрызается неярким пламенем, на тысячную долю секунды осветив зубастую пасть твари, чья голова неестественно дернулась, после чего тварь под собственным весом упала вниз.

Оставаться здесь — загрызут, там пристрелят...

Выскочив за дверь, я перекувыркнулся через низкий борт, падая на спину еще ничего не понимающей твари.

Удар при падении выбил из легких весь воздух, а также переломал твари спинной хребет (об этом я узнал довольно поздно, так как был занят, всаживая в шею мертвой и нож по самую рукоять).

Когда я сумел встать, то вокруг меня творился настоящий ад. Любители загрызть посетителей схватились с мертвыми тварями. У лестницы сбились шестеро мужиков, из них трое стрелков, всаживавших в тварей стрелу за стрелой.

— Давай сюда, пока они не опомнились!

Знание языка и его освоение в таких ситуациях ускоряется в несколько раз. Из моей комнаты внутрь лезли все новые и новые твари...

Посреди зала вспыхнуло черное пламя, приобретая четкие очертания закутанной в плащ фигуры.

— Плевать на упырей! Убейте воина! — из-под плаща вылезла сухая костлявая кисть и ткнула указующим перстом в мою сторону. — Он не должен дожить до рассвета!

Я, стоя на середине лестницы, поймав в прицел фигуру, сделал три выстрела, целя в голову нового любителя нетрадиционных вечеринок с летальным исходом.

В тот же миг фигура покачнулась, и упала на пол, обильно заливая его тягучей черной кровью.

Дикий вой боли и страха, наполнил помещение, оглушая и заставляя терять сознание. Дальше — больше! Твари одна за другой стали вспыхивать и рассыпаться грудой пепла и обугленных костей.

Кульминацией было появление ведьмы, появившейся в клубах черного дыма, и взмахом руки, отклонившей выпущенную в нее стрелу, в ближайшего упыря, пытающегося сбить с себя пламя. Тот упал словно подкошенный.

— Перстень "Дикой охоты". — Элизабель наклонившись, брезгливо сдернула с руки колдуна (а кем он еще мог быть?) перстень с крупным кроваво-красным камнем и, глянув в мою сторону, улыбнулась. — Прекрасное пополнение коллекции.

Прежде чем в то место где она стояла, ударили стрелы синхронных выстрелов всех троих лучников, ведьма исчезла так же как появилась, в черных клубах дыма.

— Хочешь выжить Алекс, убейте их вожака. После этого упыри станут неопасны. — Донесся до меня ее голос.

Вожака? Не проблема. Проблема в том — где он? И вторая проблема, что прежде чем мы его тут найдем, загрызут уже всех.

Так, а где трактирщик?

Темный вихрь пронесся по залу, гася последние факелы, погружая "обеденный" зал во тьму ночи.

Сильный удар сотряс трактир. Лестницу, на которой я стоял, подбросило вверх, ломая крепежи, и дерево, словно тонкие прутики.

Пришел я в себя связанным и подвешенным к потолочной балке.

— Повелитель позволь нам их высушить! Мы все еще голодны...

— Да повелитель, дай их нам...

— Молчать! Вы разнесли трактир! Кто теперь будет его ремонтировать? Может быть ты? Или ты? А может Ты? Теперь придется искать новое место!

— Повелитель...

— Молчать! Хотя... можете сожрать повара, он и так на ладан дышит.

Глаза, наконец, привыкли к темноте, достаточно чтобы увидеть низкую тварь с обезображенной рожей и светящимися красным глазами.

— Очухался наконец-то. Люблю бодрствующую пищу, от спящей пищи в сон тянет, да и вкус не тот. А так, когда пища ощущает, когда зубы прокусывают ее шею и ее жизнь утекает...

Попытавшись пошевелить руками, к ужасу понял, что они крепко связаны за спиной, и ими даже не пошевелить.

— О, трепыхания... Люблю, когда жертва дергается в страхе перед своей смертью.

Угольки глаз твари приблизились к моему лицу, обдав вонью и запахом давно немытого тела.

— Боишься смерти воин? Или нет? Неважно, я не выпью тебя полностью, я сегодня лишился многих своих слуг. Ты и твои дружки пойдут на их замену.

Внезапно вспыхнул камин призрачно-зеленым пламенем, разгоняя тьму и пуская по стенам зловещие тени.

— Я столько лет пыталась загнать тебя в могилу, и ничего, а какой-то кладбищенский падальщик сумел подвесить тебя к потолку, и вот-вот готов позавтракать.

На низкой деревянной скамье закинув ногу на ногу, сидела Таня.

— Здравствуй Алекс, я уже не надеялась тебя поймать до того, как ты доберешься до трона, и тут такой фарт. Даже обидно становится...

Я смотрел на облаченную в облегающий кожаный дорожный мужской костюм подругу детства. И теперь из глубины моей души вместо симпатии к ней стала разрастаться злость и ненависть.

— На счет клыкастиков не волнуйся, пока я не переговорю с тобой, они даже не пошевелятся. Низшие, — презрительно поморщилась Татьяна. — Что с них взять.

Глубокий вздох.

— Зачем приперлась?

— Приперлась, — Таня снова поморщилась как от зубной боли. — Ты раньше был куда более вежливым.

— Времена нынче изменились.

— Это да. Думаю, прелюдию мы с тобой отпустим, вроде не дети в песочнице. Я пришла мириться Саша. Я отказываюсь от притязаний на твою жизнь, ты меня не преследуешь, в твоих силах я уже убедилась.

Я рассмеялся, глядя в ее серьезные глаза.

— Мириться? Ты всегда ставила меня на ниточку не тоньше конского волоса, в ситуации близкие к смерти, наблюдая за тем, как я пытаюсь выжить. Как же я был слеп насчет тебя!

— Былое не вернуть. Голову береги Саша. — Татьяна взмахнула рукой, что-то прошептав, и я полетел вниз головой.

Чудом, не свернув шею при падении, успев сгруппироваться, и подставить руки... тут до меня дошло, что руки свободны.

Отскочив в сторону, я выхватил пистолет и, передернув затворную раму, прицелился в любовь всей своей юности, хладнокровно, с легкой толикой грусти наблюдавшей за мной.

— Я бы на твоем месте поберегла патроны Саша. До империи куда как далеко. А вокруг дикие земли полные нечисти и разбойников.

— Если ты считаешь, что этой помощью, ты заслужила прощение, то боюсь тебя разочаровать. Последние годы меня научили многому, и не всегда хорошему Тань.

— Ох уж эти мужчины...

Щелкнул курок, ударяя по бойку, и все.

Дернулся затвор, и снова сухо щелкнул курок. К моим ногам упал второй патрон.

— Эх, Саша, Саша. Ты действительно собираешься убить меня этим? Без этого?

Татьяна продемонстрировала мне иглу ударника.

— Думаю назначение и работу ударно-спускового механизма для тебя разъяснять не надо? Саша магия может многое, кроме доверия, и того что... — Тут она заметила, что я пытаюсь нащупать второй нож, и покачала головой. — Видимо сегодня с тобой разговора не получится. Ударник найдешь в нагрудном кармане. И не забудь подобрать патроны с пола, здесь таких вещей не делают.

Она встала и шагнула к камину, тут же охваченная пламенем зеленого огня.

— Мое настоящее имя Тантея. До скорого, Саша! Надеюсь в следующий раз ты будешь куда более разговорчив.

Таня исчезла, пламя погасло, а передо мной стояла низкорослая тварь и набирала в легкие воздух, чтобы закричать.

Глава 8. Мрак над лесом.

Человеческое горло весьма хрупкая и незащищенная часть человеческого тела. Прежде чем тварь успела что-то вякнуть или закричать, я вбил кадык в ее горло носком берца. Не дожидаясь пока "это" придет в себя, я оторвал ножку от скамьи и воткнул в грудь твари. Острый обломок вошел в рыхлую грудь этой засаленной жабы, словно в сырую землю. Полыхнуло огнем ослепляя в темноте и обдав жаром и вонью паленого.

Зажечь свет не оказалось слишком трудным, ибо лохмотья сгоревшей твари неярко тлели в темноте. Развязать остальных выживших и найти свои вещи ушло еще минут пятнадцать... Когда я сунул им в руки оружие меня поняли без всяких слов. Старая хохма о понимании народов, когда их жизнь висит на волоске, куда более жизненна, чем обычные устои общества.

Твари валялись на полу, слабо шевелясь, хрипя и постанывая. Воткнуть в грудь упыря деревяшку оказалось куда проще, чем биться с этим скопом кровососов.

Еще живые были обнаружены в кладовке связанные по рукам и ногам. В глазах большинства читался ужас от ожидаемой сверти, и когда их развязывали они не сразу смогли успокоиться. Женщине в дорогом платье, местами пострадавшем, пришлось залепить звонкую пощечину, приводя в себя.

Вскоре трактир был зачищен от упырей, а их обугленные тела были свалены в кучу посреди трактира. Умершим от укуса упырей, на всякий случай вбили кол в грудь (если точнее вбили ножку от стола или стула), на случай возможного появления новых кровососов. Рисковать никто не хотел.

— Все. Больше никого не осталось.

Я кивнул.

— Осмотреть вещи. Ценное забрать. — Надо скорее осваивать язык, набор фраз и слов — весьма большая проблема. — По один... не ходить.

Ценности были свалены на широком куске парусины, найденном в кладовке. Немного дорогой одежды расшитой жемчугом и золотой нитью. Небольшая кучка золотых и серебреных побрякушек. Около десятка кошельков с "наличкой" разного достоинства. Немного провианта, несколько пыльных винных бутылок, и небольшой бочонок с полу выцветшей зарисовкой виноградной лозы на своих боках. Так же нашлось несколько единиц холодного оружия в простых солдатских ножнах. Не густо, но и не пусто.

Выжил весьма говорливый барон, который "вежливо" меня послал на дороге, часть его охраны, возглавляемой неким Рихардом, и несколько девушек. Да чуть не забыл отметить одну стервозную особу в весьма дорогом изорванном платье. Когда она, наконец, отошла от первого шока и хотела закатить скандал, благо публики было теперь предостаточно, наткнулась на мой "спокойный" взгляд. Желание открывать рот у дамочки испарилось, особенно когда она пробежалась по хмурым взглядам выживших.

— Скоро рассвет. Надо будет вытащить тварей на солнце, чтобы их тела истлели. — Рихард презрительно глянув на собранное в трактире

— Господин маг, что посоветуете?

Я покачал головой.

— Не маг. Путник.

Я поднял несколько кинжалов и "повертел" в руке прикидывая баланс. После чего поднял второй и снова повторил процедуру. Удовлетворившись результатом, я убрал оба в пустые кармашки разгрузки. Один черт сигнальных ракет нет, а так будет удобно достать в случае чего. Позже переделаю ножны.

Барон распалился, начав громко наезжать на охрану, видимо у человека сработал защитный режим, и теперь пытался эмоционально выпустить и негатив, и страх.

— Тихо! Не расслабляться! - Мой голос заставил барона вздрогнуть и подавиться своей речью.

Все схватились за оружие, две девушки испуганно зажали рот. Дамочка вцепилась в ближайшего к ней мужчину, барон от неожиданности вскрикнул и попытался отскочить в сторону. Упали оба.

Скрежет ломаемого дерева и протяжный вой известил о том, что "скоро рассвет" это еще уйма времени, чтобы проститься с грешной землей.

— Двери! Окна!

Я, показывая пример, перевернул дубовый стол и загородил им дверь. Не прошло и минуты как все принялись закрывать ставни и двери обломками мебели, досками и всем что попадалось под руку.

Первая тварь прорвалась сквозь вывороченные с корнем ставни под самым потолком.

Вскинуть автомат и выстрелить... Вроде легко и привычно...

В следующий миг туманный вихрь сбивает меня с ног. Еще несколько теней сбивают с ног людей и прижимают их к полу.

Вспыхнул яркий белый свет.

— Liorre l'vaas terrul. Notkis seem! (Лиорре, проверь местность. Нежить убить!)

— Diverrolla! Humaro los! (Чисто! Только живые люди!)

— Sea. (Хорошо).

Тени резко отступили, оставив нас, как есть, никого не убив, и не забрав.

Интересно девки пляшут! Это что сейчас было?

Трактир весело полыхал в свете восходящего солнца. Лошади были загрызены вместе с несколькими охранниками обоза. Эти упыри успели оклематься и сбежали, если, правда, их не сожгло солнце.

— Что дальше? — Рихард отвернулся от полыхающего здания, глядя на меня. — До ближайшего поселка день конного пути. Стоянок в виде трактира не предвидится.

— Пойдем пешком.

— Через сколько отправляемся? — Похоже, во мне увидели лидера, вот не было печали.

— Облегчить сумки. Брать только ценное.

Рихард ушел, отдавая распоряжения немногим выжившим.

Дальше начался пеший переход.

Если охрана барончика — были бывалые люди, готовые пройти пешком полмира, то барон к ним не относился. Привалы устраивали каждые полчаса, пока позади пешей колонны не показались две крытых телеги с конной упряжкой.

Добрые мечи, и звонкая монета решила все проблемы. Людей загрузили в обе телеги. Это оказались ярмарочные артисты, вроде передвижного цирка на колесах. Девять человек, из которых: три подростка лет двенадцати и две девушки лет восемнадцати и две семейные пары. Семейный бизнес, так сказать.

Юные дарования сначала испуганно жались по углам, но через пару часов успокоились. Уставшие от бессонной ночи люди отрубались, кто как сидел. Мне же сон пока не шел. Обмотав ремнем автомата правую кисть, прикрыл глаза, позволяя себе легкую дремоту.

Те, кто не спали, постоянно перешептывались, создавая легкий шум...

Я провалился в глубокий сон.

До поселка мы добрались к самым сумеркам. Горы были все ближе, а лесные угодья все меньше, открывая все больше и больше участков каменистой почвы.

Меня осторожно разбудила одна из девушек артисток. Глянув наружу, я понял, что проспал до самого вечера.

Выгружались быстро, разминая затекшие во время сна в неудобной позе конечности. Последними из телеги выгружали барончика и стервозную дамочку. Судя по тому, как он вокруг нее прыгал, и по ухмыляющейся "в усы" охране он нашел себе пассию.

— Алекс.

Я повернул голову глядя на подошедшего Рихарда.

— Да?

— В поселке есть харчевня. Людей можно размести в одном — двух домах, благо деньги имеются.

Я кивнул.

— Тогда я размещу господина барона и маркизу, после чего остальных. В харчевне побеседуем, у меня к тебе есть несколько предложений.

Харчевня была маленькой, всего четыре стола, и несколько скамей. Понятно, что переночевать здесь точно негде. Положив на стол серебряную монету, я успел досчитать до восьми, после чего она практически мгновенно исчезла с поверхности стола, а передо мной стоял сухощавый старик, скорее всего и являвшийся хозяином заведения.

— Ужин. Двое. — Рихард как раз подойдет.

Он ушел. После чего вернулся с крытым глиняным кувшином и глиняной тарелкой с мелко нарезанным мясом, сыром и зеленью. Глянув на чистоту глиняной кружки поморщился, и достал из сумки стакан, отлитый из тонкой бронзы. Протерев платком стакан, я налил в него густую пряно пахнущую жидкость и пригубил.

Пиво со специями. Домашнее пиво, причем довольно неплохое. Дверь распахнулась, и внутрь вошла стервозная дамочка в сопровождении барона. Хозяин труппы циркачей и двое охранников. Рихард появился последним.

— Хозяин всего лучшего на стол! Надеюсь в этой дыре хотя бы вино не будет таким кислым, не так ли леди Диалетта?

— Да Жером, я боюсь, еда здесь будет еще хуже, чем обслуживание...

Дальше я уже не слушал, ибо барон начал лепетать всякую чушь, после чего сам же себя и одернул. Освоение языка — на первом месте, после выживания. Ох, и не нравится мне этот мирок, ох и не нравится...

Разлив пиво по стаканам я взял в руки свои и вопросительно посмотрел на молчащего все это время начальника охраны барона.

Когда он уже собрался начать свою речь, появился хозяин и, поставив перед нами деревянное блюдо с дымящимся поросенком, я слегка вздрогнул. Э

то за серебряную монету?

Через минуту стол перед бароном и его новой пассией стол буквально ломился от еды.

— Так что ты хотеть сказать?

— Предлагаю наем до столицы Эллурии. Две серебрушки в сутки и десять золотых по прибытию.

Я покачал головой.

— Слишком опасно.

— Подниму до трех и пятнадцати золотых, но это последнее слово.

— Ближайший городок. Там разойтись.

Рихард задумчиво пожевал правый ус. После чего кивнул и протянул руку для рукопожатия.

Я пожал протянутую ладонь.

— Контракт заключен. Выходим завтра с рассветом. Тебе нашли место во втором доме с левого края от въезда в поселок. Я с бароном и маркизом разместился в соседнем доме. — После чего залпом хлопнул стакан пива и с аппетитом накинулся на начавшую остывать хрюшку.

Честно говоря, ясам не ожидал, но фаршированного яблоками и овощами поросенка мы одолели за каких-то минут двадцать. Давненько я не был так голоден.

Закончив с трапезой, я заказал еще кувшин пива. Вещь весьма неплохая...

Комнатой оказалась полупустой кладовкой, с развешенными под потолком пучками трав и кореньев. В доме жила семейная пара с дочерью, как можно выразиться на выданье. Бегло оценив фигуру девчушки, я только хмыкнул, Рихард умеет посмеяться. У деревенских своих взглядов на право первой брачной ночи, о котором постоянно любят писать молодые писатели, как и на то что, лишив девственности девушку неплохо бы выдать замуж, так сказать, не отходя от кассы. Так что и ночь на сеновале, и кузнец тоже найдутся...

Жесткий топчан, из прутьев какого-то дерева. Оригинальная кровать я вам скажу, проще уснуть на полу чем на нем. Сбросив в углу сумки и бронежилет, я прислонил автомат к изголовью топчана. Потушив свечу, я улегся на него, скинув берцы...

Чужое присутствие я почувствовал уже на грани сна. Выровняв дыхание, я стараясь не выдать себя ничем, под полу прикрытыми веками окинул взглядом комнату.

— Умно, но бессмысленно. Я хорошо чувствую Алекс, что ты не спишь. — Раздался сбоку голос Элизабель.

— Попытка не пытка. С чем пожаловала сейчас?

— А почему так холодно? Или уже не рад меня видеть, воин? — В ее голосе промелькнули обиженные нотки.

— Даже не знаю, что ответить. Твое поведение сбивает с толку. Непонятно чего ты вообще хочешь, появляясь из ниоткуда и исчезая в никуда. — Я сел, повернувшись в ее сторону.

Вспыхнула колдовским зеленым пламенем свеча, отбрасывая по стенам хоровод теней. Ведьмочка была одета в черное платье, словно вторая кожа обтягивающая тело, слегка расширяясь в районе подола от колен до щиколоток. Классический вариант платья из семейки Адамс.

— Разве присутствия прекрасной дамы для тебя мало?

— При сервированном столе и при свечах, распивая бутылочку красного полусухого вина пятидесятилетней выдержки, либо в иной плоскости вполне соблазнительно...

Ведьмочка на несколько секунд замерла, после чего ее глаза слегка полыхнули зеленым, словно отражая эмоции, после чего она звонко расхохоталась. Пламя свечи при ее хохоте испуганно затрепетало.

Вот и разбудили весь дом.

— Не оглядывайся, хозяева не проснутся, пока я не сниму запрет.

Ее тело расплылось клубами черного тумана, после чего, она словно призрак появилась за моей спиной и, обхватив руками мои плечи, прошептала на ухо:

— Это испытание Алекс, и от того как ты себя поведешь, будет зависеть и сама награда.

— А смысл в нем?

— Я ведьма, ты воин. Мы два разных полюса, две противоположности. Издревле воин обязан пройти испытание, чтобы показать, что выбор ведьмы правилен.

— И?

— Пройдешь, испытание посмотрим, достоин ли ты меня.

Я едва не заржал в полный голос. У меня с момента возвращения из армии что ни даешь, то кто-то пытается меня загрызть, ограбить, убить, а эта любительница спецэффектов, таким образом, пытается оказывать знаки внимания... Дурдом, и я в нем главный пациент.

— Тебе сколько лет?

Мой вопрос застал ее врасплох.

— Семнадцать, между прочем, возраст дамы — это табу!

— А мне вот кажется лет пятнадцать, ибо девочка ты явно заигралась в куклы.

На короткий миг вспыхнул яркий, ослепляющий свет, после чего правую щеку обожгло.

Когда я смог проморгаться, ночной гости уже не было, единственное напоминание о визите вздорной ведьмочки.

Отступление третье.

Принцесса Элизабель впервые на памяти обитателей замка устроила истерику. Причина оной для всех оказалась полной загадкой. В особенности после того как заплаканная и злая принцесса стала сыпать направо и налево проклятиями.

Тентея какое-то время, понаблюдав за подругой, тяжело вздохнув, вошла в разворошенный улей, некогда бывший великолепным образчиком женской спальни.

Отклонив пронесшееся в ее сторону проклятие, девушка подхватила подругу за локоть и переместилась в сторону гор.

— Можешь обижаться, сколько хочешь, но это тебя взбодрит!

Легкий толчок ладонью в живот столкнул девушку с уступа, и не успевшая среагировать Элизабель с испуганным криком упала в центр горного озера.

— На твоем месте я бы поторопилась выплывать, вода в озере блокирует магию, и весьма холодная!

Понаблюдав за барахтающейся в воде подругой, стала спускаться к воде, стараясь не оступиться на камнях. То, что Элизабель когда выберется, будет зла как сотня чертей, Тентея не сомневалась.

— Ну что пришла в себя? — Спросила Тентея. — Может, поделишься, что так тебя вывело из себя подруга?

— С-с-сей-ч-ч-час-с-с у-с-с-с-знаешь!

Взмах руки дрожащей и мокрой как оттенок девушки отправил в недолгий полет подругу. После чего ведьму на пару секунд охватило зеленоватое пламя, и во все стороны от нее пошли волны сухого жара. Как только волосы и безвозвратно испорченное платье высохли, пламя соизволило пропасть.

К тому моменту, когда Тентея выплыла из ледяной воды, Элизабель уже переместилась к себе в покои.

— Да тяжелый случай...

Охотничий костюм поплыл, приобретая очертания махрового банного халата, после чего вторая ведьмочка переместилась обратно в замок.

К ее появлению комната уже приобрела первозданный вид, а Элизабель сидела н6а кровати в обнимку с подушкой и тихо плакала.

Присев рядом, и обняв подругу за плечи, она принялась успокаивать Элизабель. Проще было остудить извергающийся вулкан, так как слезы хлынули с еще большей силой.

— Ну и в кого ты такая плакса? А?

— Почему все мужчины хамы и козлы?

— Что случилось? И утри слезы, двадцать один год, а все ревешь как соплячка.

Элизабель дернулась, пытаясь освободиться, но неудачно.

— И ты туда же, а еще подруга называется!

— Та-а-ак! Рассказывай и по порядку!

Три минуты спустя...

Элизабель сидела, словно нахохлившийся воробушек, глядя как Тентея со слезами на глазах и схватившись за живот, хохочет в полный голос. Эффекта добавляло легкое эхо.

— Т-т-ты! М-м-м-малолетка... Господи держите меня семеро! Алекс отжег, так отжег! Отверг домогательства малолетки... Ха-ха... кха... — Перехваченная подушка, полетела обратно в Элизабель. — Все больше не могу...

— И что тут смешного! Что я ему скажу? Мне двадцать один?!

— Дура, ты меня спросить не могла? — Тентея с трудом села утирая слезы с уголков глаз. — Он вырос в другом мире! Там менталитет и обычаи совсем иные! Нет, подруга, ты точно неплохо отожгла!

— И? Я этого козла скормлю пещерному троллю! Так оскорбить меня! МЕНЯ!

— Ой, дуреха... сказала бы восемнадцать... Пятнадцатилетняя простушка с зачатками высших сил и полным набором кукол ищет себе рыцаря для приятного времяпровождения за игрой в куклы.

В этот раз увернуться от подушки не удалось.

Тонкая ткань лопнула, подняв облако пуха и перьев. Девушки зачихали и закашлялись.

— Кар-р-р-р!

Когда облако перьев опустилось на пол и мебель, на спинке кресла стал, виден взъерошенный черный ворон, клювом чистивший перья.

— Воше высочество! Кар-р-р! Завтра состоится ежегодный слет ведьминского Ковена всех четыр-р-рех башен! Ваше присутствие обязательно! Кар-р-р!

Расправив крылья, ворон взлетел, сделав круг по комнате, поднимая в воздух невесомые перья, и вылетел в распахнутое окно.

— Не было печали... Кстати подруга я что зашла. Ты теперь мне должница до конца жизни! Из-за Алекса меня лишили наследства и приданого, а также выставили из дома! Так что теперь подруга с тебя как минимум графский титул и прилагающие к титулу земли и полномочия.

Отступление четвертое.

С мягким скрипом половиц под ногами в кабинет главы гильдии наемных убийц Эллурии вошел одетый в дорожный камзол и пропылившийся плащ мужчина.

— Прошу садитесь лорд Валлент. Что привело вас в мою обитель?

— Не надо играть словами убийца. Я пришел заключить контракт за голову высокородного.

— И кто же наш мертвец?

На стол лег тонкий пергаментный лист с удивительно четким портретом молодого мужчины.

— Имя?

— Наследный принц Александр.

В кабинете на несколько секунд возникла тишина.

— Лорд Валлент, вы же понимаете, что убийство наследной императорской династии прикроет всю нашу деятельность на долгие годы по всей стране.

— Если вы это сделаете, то гильдия получит десятикратный размер оплаты за его голову, и прикрытие ваших дел с моей стороны.

— Вам известно, где находится принц?

— В настоящий момент он направляется по дороге в Бриттоль, столицу королевства Найвелл. Да и его еще прикрывают. Над тем районом закрыто все магическое наблюдение.

В кабинет вошла прислуга и оставила на небольшом столике бутыль вина и два хрустальных бокала наполненных рубиновой жидкостью.

— Я так понимаю, вы согласны Тетанхарм?

— Вы даже не представляете насколько лорд Валлент. Ваш вкус надеюсь, с последнего посещения не изменился?

— Норлейское красное. — Лорд поднял бокал и посмотрел сквозь прозрачные грани тонкого хрусталя на свет и произнес. — Урожай прошлого века. Итак, вы согласны?

Глава гильдии наемных убийц встал с места и, подойдя к низкому столику, поднял бокал.

— За успех в вашем предприятии лорд.

— За успех.

Звон бокалов.

— Присаживайтесь лорд, обсудим все в деталях.

Обогнув стол, Тетанхарм уселся на место и, откинувшись на высокую спинку, принялся ждать. Лорд успел сказать несколько слов, прежде чем бокал выпал из его рук, а сам он захрипел и задергался в конвульсиях. Изо рта у него потекла кровавая пена.

Дождавшись, когда тело лорда обмякнет, старый эльф пробормотал:

— Нельзя заказывать деду убийство своего внука смертный, как и пить, что-либо в месте, откуда не каждый уходит живым. — Выдвинув верхний ящик стола, он достал оттуда деревянный резной ларец, из которого на свет появилась персональная радиостанция. — Гнездо — Кукушке. Прием. Гнездо — Кукушке. Прием.

— Кукушка на связи, прием.

— Воробей найден. Присылайте Ворону. Как поняли? Прием.

— Принято Гнездо. Отбой связи.

Дернув висевший возле гобелена золоченый шнур, казавшийся частью антуража, Тетанхарм развернулся в сторону раскрывшейся потайной ниши. Оттуда вышел молодой худой, даже для эльфа подросток.

— Красный код. Свертывание всей сети, и эвакуация по третьей схеме. Время полчаса. Приступайте!

Темный эльф поклонился и скрылся в проходе за нишей.

— Тяжелые времена грядут, — пробормотал глава гильдии, и подошел к сейфу, чтобы забрать документы.

53