Выпьем за выбор и прозрение

— А что, я этим должен заниматься? — Возмутился Рик. — Тебе падать, ты и копай залив к дворцу. У тебя вся ночь впереди. Ладно, так уж и быть, пока не выкопаешь, придется тебя терпеть.

Джес посерьёзнел.

— Рик, ты мне обещал рассказать, почему меня мать песочила, а не Эдоард. Что-то мне кажется, что сейчас самое лучшее время прояснить все окончательно.

— Да и собирался как раз. Только учти — эти сведения действительно не должны попасть в чужие уши.

— Рик, я...

— Знаю. Ты мне так же недавно говорил про Лилиан, помнишь?

— А.

— Э. — Рик помолчал, затем продолжил. — Хорошо, что ты до многого сам дошел. Мне легче будет объяснить, тебе — принять. Ты понял, какое место занимает Али... твоя мать около Эдоарда?

Джес задумался.

— Вроде понимаю, но как это назвать...

— Назови настоящей фавориткой. Тайной.

— Ты хочешь сказать, что они с Эдоардом...

— Джес, я тебя всё-таки стукну. Не зря тебя весенним кошаком зовут за глаза, одни мысли на уме. Да какая к Мальдонае разница, кто с кем спит. Это дело десятое. Фаворитки для постели — это совсем другое дело. А даже если бы и... ты бы мать или Эдоарда осуждал за это?

— Да нет, — без раздумий отозвался Джес, — это их дело.

— Так зачем ты этим глупым вопросом задаешься? По кошачьей привычке?

Джес смутился, а Рик продолжил.

— Раз уж зашла речь об этом — то я сильно сомневаюсь, что их соединяет что-либо, кроме работы.

Рик припомнил, как отец говорил ему, что Алисия настолько вкладывает душу в свою роль, что на детей уже ничего не остается. И он даже испытывает вину в этом перед своими племянниками. Но уж больно таланты Алисии выгодны для Короны. Впрочем, говорить это Джесу Рик не собирался. Зачем? Если тот поймёт это сам — это одно. А со стороны услышать подобное "участие" — да ну к Мальдонае. Рик, конечно, не знал, что Эдоард лукавил, когда делал такое высказывание — но в данном случае это было не важно. То, что отсутствие личной жизни Алисия замещала королевскими интригами было правдой как в реальном положении дел, так и в формальном.

— Отец может управлять напрямую. Но — мужчинами. Он может напрямую общаться с графом, герцогом, бароном, маркизом, купцом и так далее. Но — не с их женами или дочерями. А это очень важно. Иная баронесса или графиня вертит своим мужем как хочет. Возьми ту же дуру Крайдис. Дура-дурой, а по сути управляла графством она. Другой вопрос, что отвратительно.

Джес покачал головой.

— Я никогда не думал об этом с такой позиции. Значит, мать...

— Угу. Она проводит политику Эдоарда, скажем так, с женской стороны. И — весьма неплохо. Кстати, — неожиданно задал вопрос Рик, — скажи мне, Август Брокленд — просто хороший корабел, или что-то большее?

— Август — гений. — Ответил слегка ошарашенный резким поворотом беседы Джес. — Только гений может создавать корабли, которые выдерживают бурю, сам при этом страдая морской болезнью даже на корабле, попавшем в полный штиль. А к чему ты задал этот вопрос?

— А к тому. Сейчас поймешь. Ты уже понял, почему с тобой на приеме говорила в основном Алисия, а не Эдоард?

— Постой, — взмолился Джес, — не перепрыгивай так с мысли на мысль. У меня самого сейчас морская болезнь случится.

Рик ухмыльнулся.

— Так надо. Ладно, объясню тебе. Настолько, конечно, насколько сам понял. Так вот. Если бы тебе стал читать нотации отец, ты бы стоял, проглотив мачту, и кивал бы головой. Он король — ты подданный. Ты бы даже соглашался с тем, в чём тебя попрекают — но только снаружи. Внутри — ну разве что совсем чуть. Гроза прошла — плывем прежним курсом. Если, конечно буря руль не заклинит, и паруса не сорвёт, после чего ПРИДЁТСЯ плыть иначе. Ведь так?

Джес промолчал.

— Если бы тебя пыталась пропесочить мать — ты бы ее вообще не воспринимал. Может немного и послушал бы, изображая сыновий долг. Хотя скорее всего — просто постарался бы увильнуть от разговора после пары десятков слов. Все её доводы пропустил бы мимо ушей, а если что вдруг и услышал — забыл бы мгновенно по окончании разговора. Учитывая, что ты мать воспринимал исключительно как обычную придворную даму. Обычную женщину.

— Да понял я уже, насколько она "обычная", — буркнул Джес.

— К этому мы еще вернемся. И отец с Алисией всё это просчитали — и поэтому говорила твоя мать, а контролировал то, чтобы ты не сбежал, король. При нем ты бы не рискнул мать не слушать — он бы это увидел. Ну и... чтоб ты не находился в обстановке, к которой привычен. Так легче тебя заставить проникнуться.

Джес в легком ужасе уставился на Рика.

— Погоди, ты что, хочешь сказать, что они заранее просчитали моё поведение и специально выводили меня из равновесия?

— Угу. Чтобы ты серьезно задумался. Чего это они не просчитали, так это твоих подарков. Ты их тоже из равновесия вывел.

— Тогда мы квиты, — фыркнул Джес. — Но что-то в твоих словах... Эдоард всё же мог меня и в одиночку заставить ... проникнуться. Просто ему потребовалось бы немного больше времени и больше жесткости. А тут по сути, он раскрыл роль Алисии. А то, что ее роль тщательнейше скрывается — ясно без слов. Даже если бы ты не навел меня, я бы наверняка сообразил. Зачем?

— А сам? Замечу тебе, что про присутствие Алисии я узнал от тебя, и сразу начал вычислять причины. Попробуй, потом сравним выводы.

— Зараза, — беззлобно отозвался Джес. — Мне вредно столько думать.

— Тебе лично — может быть. Эдоарду, Алисии и ... мне, — вздохнул Рик, — весьма нужно. Да и твоей супруге — тоже, полагаю.

— Уж и пошутить нельзя.

— Ну ты сегодня уже нашутился.

— Да нет, это не я шутил, это надо мной... Не отвлекай, тут чистокровный граф думает!

Рик хмыкнул, потом встал, потянулся и, пока Джес размышлял, прикрыв глаза, достал письменные приборы с новомодными пером, чернильницей и бумагой, и начал что-то записывать.

— Дела или письма? — Поинтересовался открывший глаза Джес.

— Не мешай, тут чистокровный наследник престола мысли упорядочивает, — рассеянно ответил оный наследник.

— Пергамента не жалко?

— А это та самая бумага, которую тебе в магазине показывали. Она намного дешевле.

— Только не говори мне, что эту бумагу тоже Лилиан придумала и сделала.

— Как хочешь, — отозвался Рик и замолк.

Джес снова прикрыл глаза. Затем дернулся, подаваясь вперёд.

— Что-о-о? Ты хочешь сказать...

— Я? — Наигранно удивился Рик. — Я может и хотел, но ты же попросил меня не говорить. Так и не скажу тебе, что помимо самой бумаги, она еще придумала способ не переписывать книги, а от-пе-ча-ты-вать на этой самой бумаге. Успокойся, идею она отдала. Короне и Церкви. Себе оставила только печать книг лЕкарских и для детей.

— Б...! — Резюмировал Джес. — Надо мной еще и дочка смеяться будет.

— Это лучше, чем плакать.

— Нда... Или я по ней. — Джес помрачнел.

— Точно. А тебе что, Алисия про бумагу и книги не говорила?

— Не знаю. — Честно ответил Джес. К концу её пояснений я вообще уже не понимал, что со мной. Может и сказала, не поручусь. А может забыла — там и без этого... хватало.

— Это да. Ладно, чего надумал, давай сверим.

— А? Ах да. Ну давай. Первое. Я тоже выполняю поручения короля. И без того приходится пускаться на ухищрения, чтобы не показывать, насколько часто я с ним встречаюсь. А бывает вообще желательно, чтобы про встречу не узнали. В таких случаях я мог обратиться к тебе, но ты — наследник. Всё равно внимание. А теперь можно будет использовать не вызывающее подозрений общение сына с матерью. И второе тут же — и наоборот — она может передать мне волю Эдоарда.

— Угу. Я правда, по-другому это бы сказал, но это не важно.

— Третье. Мне показали, что Лилиан настолько важна, что за неё стоит не только Эдоард, хотя и этого — с переливом. А еще и четвертый-пятый, если даже не третий человек в государстве. Мда, не ожидал такого от матери...

— Совпадает. Хотя я это поставил в выводы, а не причины. Что еще?

— Ну... четвертое, что несмотря на мои ... гхм, ладно, опустим — мне продолжают доверять. Что и хорошо и плохо одновременно. Вот не уверен, будь у меня возможность, не отказался бы ли я от подобного знания.

— Доверие — совпадает. Дальше.

— А дальше — по-прежнему каша. — Честно сознался Джес. — Понимаю, что тут еще много подводных камней, но...

— Эх, маловато. С другой стороны — слишком много на тебя сегодня вывалилось. Хотя ты отчасти в этом сам виноват.

— Это в чем? Хотя постой, сам скажу — что бесился и данные не пытался свести воедино?

— Ну как-то так. Ладно. Вот еще — ты сам сказал, что Эдоард мог и один на тебя надавить как следует, только жёстко. А ты подумал, что он мог не желать настолько... силой? Чтоб без обиды от ожесточения?

— Думаешь, не хотел?

— Ты сам сказал про доверие. Одно вытекает из другого. Доверие и насилие сочетаются плохо.

— Рик, ты такие фразы заворачиваешь, — "восхитился" Джес. — И главное — без ругани, что удивительно.

— Вопрос тренировки. Далее. Тебе решили показать, насколько Алисия умна.

— Да это я понял.

— А что тогда не озвучил?

— Ну... это как-то само собой.

— Само собой только кошки рожают. Сформулировал бы — мог бы сделать следующий вывод, более общий. Какой?

— Ну ты... Какой?

— Ну ладно. Алисия — очень умна. Алисия — женщина. Далее?

— Ну, раз уж она моя мать... Да понял, я понял.

Рик изогнул бровь, но настаивать на конкретном ответе не стал.

— Хорошо. Потом Август, который гений, как ты сам сказал. Кстати, Алисия или отец про него случаем ничего не говорили?

— Э-э-э... А я и забыл. Нет, я начинаю тебя подозревать в подслушивании нашего... моего разноса.

— Вот еще. Просто я хорошо представляю характер мыслей отца, и немного — твоей матери. Итак, Август — гений. А с Лилиан ты почти не общался, а когда общался, она, как правило, была не в себе. По разным причинам. Теперь можешь всё построение сказать?

— Б... на ... ... и ... в ...!!

— Нет уж — словами. В этот раз — это важно.

— Гр-р-р-р-р... Ну... Показали роль Алисии. Алисия — женщина. Женщина — может быть умной, даже очень. Вот это, Рик, я до сих пор... понимаю и не понимаю. Бред какой-то. Женщина должна быть... она не должна...

— Остановись. Понимаешь, но не принимаешь. Нужно время. Пока просто запомни вывод и давай дальше.

— ... Ладно. Август — гений. Значит и его ребенок тоже может быть... гением. Даже — если это женщина. Гхм. А я — осёл.

Если бы тут присутствовала Лиля, она могла бы хмыкнуть и припомнить фразу про отдых природы. Но во-первых, её здесь не было, а во-вторых... Во-вторых, она бы мудро промолчала. Ибо — афоризм хорош к месту. И времени. А вот Рик отреагировал. Довольно распространенным способом.

— Поздравляю, Джес. За это следует выпить. Мне как раз прислали... очень неплохое. Наливай.

— За то, что я — осёл? — Иронично спросил Джес, наливая.

— Про то, что ты относишься скорее к другому животному, весеннему, я уже говорил. Нет. Выпьем просто за выводы.

И они выпили.

— А что ты будешь делать с закупленными подарками? — Не особенно надеясь на ответ, поинтересовался Рик.

Джес усмехнулся и неожиданно ответил — что. Рик второй раз за вечер серьёзно подавился вином.

* * *

— Ваше сиятельство!

Лиля устало обернулась. Сил не было. Хотелось добраться до кровати и отрубиться. Но по тону слуги она поняла, что дело важное. Опять. Интересно, когда, наконец, будут проявляться НЕ важные дела? Улыбнувшись своим мыслям, Лиля поинтересовалась.

— Ну что еще?

— Вам просили передать. Вот это. Только сперва выражали очень сильную надежду, что вы вначале прочитаете это письмо.

— И кто это такой вежливый?

— Ваш супруг.

Лиля с трудом подавила проявление целой гаммы эмоций. Хорошо еще, усталость помогла. Но сердце тревожно сжалось.

— Он... Ответ требуется?

— Нет, Ваше сиятельство. Его сиятельство со своими людьми сразу удалился, ничего про ответ не сказав.

Лиля вздохнула и с нехорошим предчувствием сломала печать. "Ну и что тут у нас плохого?" (примечание: цитата Зеленого из м/ф про Алису)

Интересно. В этот раз обращение было... вежливым. Не формально-вежливым (на грани приличия), как ранее, а по настоящему вежливым. И достаточно большим. "Все страньше и страньше" (примечание: цитата более другой Алисы). И что у нас далее?

"... после чего я оказался в салоне Мариэль, об истинном хозяине которого я в то время даже не подозревал, и совершил в нём следующие покупки, которые должны были хоть в малой мере загладить мою вину перед Вами..."

Лиля с возрастающим интересом дочитала список покупок до конца, с трудом сдерживая улыбку, грозившую превратиться в хохот.

А глаза уже выхватывали следующие фразы: "... пытаясь поинтересоваться у Его Величества, Эдоарда восьмого и вдовствующей графини Иртон, своей матери, приемлемостью данных подарков, способствовал повышению их настроения, выразившееся в самой крайнем выражении...", "... немного позднее, этим же рассказом повысил настроение еще и наследнику престола, Ричарду...", "... посчитал, что и Вы, как последняя из полностью посвященных лиц, тоже можете испытать чувства, аналогичные вышеуказанным трем персонам...", "... эти свитки оказались единственным, что может оказаться настоящим подарком. Поэтому, по моей просьбе, Ричард любезно переуступил мне свитки не только по лекарскому делу, но и остальные. Насколько я понял за последний день — Вы лучше любого другого сможете оценить, имеют ли они...", "... выражаю восхищением салоном Мариэль...", "... забавный и поучительный случай с графиней Крайдис...".

И заключительное — "... тем не менее, подарки из салона Мариэль предназначались Вам. Понимая, что для Вас они не представляют ценности, решил всё же передать их, поскольку именно Вы лучше всего знаете, что с ними сделать. Возможно, они опять окажутся в салоне. Возможно, Вы найдете им иное применение. В любом случае — я поддержу Ваш выбор. Разве что хотелось, чтобы какой-нибудь из подарков для Миранды остался у неё. Вряд ли у неё нет какой-либо из купленных мной для неё книжек, но калейдоскоп или какая-нибудь из кукол — может ей использоваться вместе с теми, что у нее, без сомнения, уже имеются. Впрочем, выбор всё равно остается за Вами."

И постскриптум. "Приношу искренние извинения за категорически неверно подобранные цвет и размер некоторых подарков. Надеюсь на Ваше понимание."

Лиля, улыбаясь, свернула письмо. Написанное, кстати на ее бумаге. "Королевского" образца.

"Очень... интересно."

=====>