Осознав последнее обстоятельство, Тилли, наконец, прекратил метаться из угла в угол, словно тигр в клетке, и, задумчиво подергав свою "испанскую" бородку, направился к письменному столу. Следовало признать, что свою первую кампанию в роли главнокомандующего он проиграл. Признать и начинать готовиться к следующей кампании. Пусть разгромить вторгшихся шведов сразу оказалось невозможно, война с ними ещё не проиграна. Напротив, она только начинается! Воинское счастье переменчиво и скоро, очень скоро, ветреная богиня удачи вновь повернётся к нему лицом!

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Ejercito de Flandes (исп.) — самое боеспособное соединение вооружённых сил Испанской короны, базировавшееся на территории Южных Нидерландов (современной Бельгии).

* Герцог Пармский, испанский наместник Нидерландов и командующий Фландрской армии — один из наиболее ярких полководцев и политических деятелей времён Нидерландской буржуазной революции.

Глава 8

— Сегодня Фортуна на нашей стороне!

— Да ты что? А я и не заметил!

— Заметишь, когда будешь получать жалование!

Галланд буквально лучится весельем, в упор не замечая мой скепсис.

— Жалования я уже три месяца не видал. И, честно говоря, меня это обстоятельство сильно расстраивает.

— Хватит хандрить, Андре! Говорю же, сегодня ты получишь свои деньги. Точнее, половину. Но согласись, это лучше чем ничего.

— Откуда такие слухи?

— Почему слухи? Сведения верные — прямиком от гауптмана!

— Тогда рассказывай подробней.

— Что тут говорить? Оберсту наконец-то прислали денег, но на весь полк не хватало. Максимум на три роты. И то если платить только ветеранам. Вот ротные и разыграли в кости, кому достанутся деньги в этот раз. И наш гауптман выиграл! Так что сегодня ты получишь своё жалование за позапрошлый месяц. Как, впрочем, и я.

— Господь вседержитель да хранит герра Юлиуса от всяческих бед и да благословит дева Мария его лёгкую руку, ибо это первая хорошая новость с тех пор как от нас свалил Валленштайн!

— Тихо ты!

Франц досадливо морщится, попутно награждая меня укоризненным взглядом.

— Нечего так громко орать о том, что не рад новому главнокомандующему. А то ещё начальство неровен час услышит...

— Это что ли?

Я, в свою очередь наградив собеседника укоризненным взглядом, небрежно указываю себе за спину, на неспешно приближающегося к нам Шульца.

— Здорово, Отто! Слыхал новость?

— Про жалование, что ли?

— Откуда знаешь?!

— Послужите с моё, желторотые — тогда, глядишь, и научитесь узнавать про жалованье раньше, чем оно прибывает в полк.

Фельдфебель самодовольно ухмыляется, снисходительно похлопывая меня по плечу. Нам с Францем остаётся только завистливо вздыхать. Что тут скажешь? Опыт — великая вещь!

— Ладно, парни, раз такое дело, есть предложение вечером наведаться в город и как следует отметить столь радостное событие. Знаю я там одну неплохую таверну...

— Что, действительно неплохую?

— Они пиво не разводят!

— Да ладно!

Мой взгляд исподлобья буквально переполнен недоверием, однако Отто стоит на своём:

— Точно! Сам проверял.

— Ну, раз ты говоришь...

— А вино там не подают?

Фенрих, похоже, полностью разделяет мои сомнения в честности бамбергских трактирщиков. Но ожидаемого сочувствия своим кулинарным пристрастиям всё же не находит.

— Камрад, отвыкай ты уже от этих французских замашек! Здесь все нормальные люди пьют пиво! Вино хлещут только неприлично богатые или неприлично родовитые. Ты же гугенот! А Кальвин завещал жить в скромности и не впадать в излишества. Или я что-то путаю?

— Да нет, всё верно...

— Вот и не выпендривайся. Сегодня вечером идём пить пиво. Если повезёт — неразбавленное.

— А если не повезёт?

— Тогда Отто угощает! Верно я говорю?

Фельдфебель, добродушно усмехаясь, согласно кивает — хороший признак. Видать пиво там и впрямь неплохое. Франц обречённо вздыхает. Шульц ободряюще похлопывает его по плечу:

— Не грусти, нормально посидим. Там и пожрать прилично можно. И даже музыка какая-то есть — хорошее заведение.

— Уговорили, черти. Вечером посмотрим, что за дыру вы там раскопали. Но если мне не понравится тамошнее пиво, то за жратву тоже платите вы!

— А если понравится, то ты!

— Идёт!

Ха, а жизнь-то, похоже, налаживается! Видать Фортуна нынче и впрямь на нашей стороне.

Глава 9

Как показали дальнейшие события, со столь оптимистичными выводами я всё же несколько поторопился. Первый тревожный звоночек прозвенел, когда Эльза пронюхала про нашу затею и категорическим тоном заявила, что не позволит Отто пропить столь долгожданный заработок в первый же день. В итоге, после бурных переговоров стороны пришли к компромиссному решению — пьянке быть, но Эльза идёт с нами. В принципе, это уже можно было считать вторым тревожным признаком, но только что полученные серебряные кругляши с профилем императора грели душу и приятно оттягивали карманы, а потому, отбросив все сомнения, наша дружная компания направилась в кабак.

Таверна с малоаппетитным названием "ToteKatze"* располагалась в довольно фешенебельном районе, неподалёку от центральной площади и, вопреки всем опасениям, производила весьма приятное впечатление. Помещение оказалось не очень закопчённое, да и грязи почти не было. Приятный полумрак скрадывал недостатки обстановки, а запахи с кухни успешно забивали вонь городских улиц, упорно норовящую просочиться через открытые окна. Народу, несмотря на вечернее время, было не слишком много и мы без особых проблем заняли целый стол.

Вид серебряного полуталера, раскрученного на тщательно отскоблённой столешнице лёгким движением пальцев, мигом заставил вышедшего к нам хозяина заведения преисполниться величайшим почтением. Мы едва-едва успели осмотреться и даже толком не начали скучать, как нам уже подали Eintopf*. Горячее варево с горохом, капустой и кусками баранины под свежий (ещё тёплый!) пшеничный хлеб пошло просто отлично. Даже рафинированный Галланд, именовавший подобные блюда не иначе как "свинячьим месивом", наворачивал так, что только ложка мелькала. Тушёная капуста с жареными свиными колбасками, поданные чуть позже, тоже не разочаровали. А светлое пиво, по утверждению трактирщика, прямиком с епископской пивоварни и вовсе заставило нашего француза горестно вздохнуть, ибо по всему выходило, что платить за сегодняшний праздник живота придётся ему.

Впрочем, особо расстроенным Франц не выглядел, об остальных и говорить нечего. Приятная сытость навевала умиротворение, а добрая кружка пива — поднимала настроение и развязывала языки, пробуждая тягу к общению. Подходящая тема для обсуждения в виде шумной и довольно приметной компании не заставила себя долго ждать.

Четверо суровых мужиков, разодетых в яркие, аляповатые, но явно недешёвые тряпки, буквально вломились в таверну, обдав притихших завсегдатаев ядрёным запахом лошадиного пота, перемешанным с густым ароматом парфюмов. Вызвав своим явлением лёгкий переполох и заставив ненадолго смолкнуть пиликанье скрипки в углу, вновь прибывшие с видом хозяев жизни проследовали к центральному столу. Двое сидевших за ним бюргеров при этом почли за лучшее поспешно освободить места. А хозяин, буквально горя желанием услужить дорогим гостям, шустро метнулся к новым посетителям, чтобы лично принять заказ.

— Кондотьеры*.

Отто, как и все, искоса приглядывавшийся к новоприбывшим, не забывая при этом потягивать пиво, первым пришёл к определённым выводам.

— Думаешь?

Франц, оторвав скептический взгляд от обсуждаемой компании, решил оспорить выводы старшего товарища.

— Скорее простые наёмники, которым повезло неплохо приподняться.

— Они минимум унтера. И точно из Италии.

— Что из Италии — тут не поспоришь.

Француз прерывается, чтобы допить свою кружку. В обсуждение тем временем вклинивается Эльза.

— А шмотьё своё эти петухи ломбардские не иначе как из кафедрального собора вынесли.

— Откуда знаешь?

Я позволяю себе усомниться в столь безапелляционном утверждении, потому как в отличие от предыдущих тезисов, оно кажется мне недостаточно обоснованным. В конце концов, версии фенриха с фельдфебелем подтверждались обилием легко заметных военных ухваток и деталей снаряжения, которые вкупе с характерным италийским говором, обрывки которого долетали до нашего стола, формировали вполне однозначную картину. А вот каких-либо связей с церковью или хотя бы с церковной рухлядью на мой скромный взгляд не наблюдалось. Отто с Францем, судя по озадаченным выражениям на лицах, придерживались того же мнения. Но Эльзу высказанное недоверие только раззадорило.

— Да что ж я, церковное шитьё не узнаю, что ли?! Плащ вот того бородатого прямиком из церковной ризы перешит — это ж даже отсюда видно!

— Хм-м-м... Это где ж они так прибарахлились?

Отто, приняв доводы супруги, задумчиво погладил гладко выбритый по случаю праздника (а выплату жалования в наши лихие времена смело можно считать праздником) подбородок.

— Мантуя?

Я ляпаю первое, что приходит в голову, хотя почти сразу же и сам понимаю беспочвенность своего предположения. Буча из-за наследства довольно внезапно двинувшего кони герцога Мантуанского и впрямь была знатной. Наши парни тогда взяли город силой и, как водится, немножко его пограбили, перед тем, как посадить на тамошний трон нужного человека. Местные во всём этом веселье, конечно же, тоже отметились. И наблюдаемая нами четвёрка в принципе вполне могла бы быть из их числа... Если бы не одно "но" — вся эта катавасия вокруг Мантуи закончилась больше года назад.

— Вряд ли. Может, они и там побывали, конечно, но то уже дело прошлое, давно всё быльём поросло.

Отто полностью подтверждает ход моих мыслей, после чего, ещё раз окинув взглядом обсуждаемую компашку, выносит окончательный вердикт:

— Похоже, ребятки примчались прямиком из Вальтеллины*.

— Может быть. Слыхал, французы недавно вновь пытались прибрать её к рукам. Знать бы ещё из-за чего весь сыр-бор.

— Испанская дорога, друг мой, испанская дорога...

Француз многозначительно поднимает вверх палец, чтобы придать большее значение следующей фразе.

— Источник всех моих бед.

— И что с ней не так? С дорогой этой. А главное ты-то тут каким боком?

Фенрих тяжело вздыхает:

— Долгая история... тут без пары кружек не разобраться.

— Так зачем дело встало?!

— Боюсь, я сегодня и так изрядно поиздержался...

Франц виновато разводит руками — ничего не попишешь, мол. Отто в ответ понимающе хмыкает:

— Ладно, так уж и быть, я выставляюсь. Но только если твоя история того стоит! И учти, я кое-что слышал об испанской дороге.

— В самом деле? Откуда?

Встрепенувшийся при известии о дармовой выпивке француз, задавая свой вопрос, недоверчиво щурится, подозревая какой-то подвох. Фельдфебель в ответ безразлично пожимает плечами.

— Я начинал службу во Фландрской армии.

После чего, повернувшись к жене, добавляет:

— Дорогая, принеси нам ещё по кружке, а то корчмарь, похоже, прилип к этим макаронникам надолго.

Эльза, уже навострившая уши и явно настроившаяся послушать новую историю в исполнении нашего высокоучёного писаря, недовольно фыркает, но затем, бросив быстрый взгляд в сторону центрального стола, за которым суетился, лично расставляя какие-то блюда, трактирщик, всё же отправляется к главной стойке. А Отто, проводив взглядом ладную фигуру удаляющейся супруги, небрежно бросает задумавшемуся Францу:

— Рассказывай, что там у тебя за история.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Дохлая кошка (нем.)

* Один горшок (нем.) — густая мясная (если повезёт) похлёбка с крупой, бобовыми и овощами. Традиционное блюдо немецкой кухни.

* Сondottiero (итал.) — командир наёмного отряда, в более широком смысле — беспринципный наёмник-авантюрист.

* Область, представляющая собой обширную горную долину на границе Италии и Швейцарии.

Глава 10

Франц задумчиво трёт лоб, видимо стимулируя работу мысли, и лишь затем принимается за свой обстоятельный рассказ, начав, как водится, издалека:

— Вы это наверняка и так знаете, но я на всякий случай повторюсь, ибо это важно для нашей истории, что Испания уже лет сто является сильнейшим королевством Европы. Помимо Кастилии, Арагона, Каталонии и Португалии католическому королю* принадлежат ещё и многочисленные владения в Италии, а также Бургундия и Южные Нидерланды. И разумеется обширнейшие колонии в Ост и Вест Индии. Столь огромные территории, населённые миллионами подданных, дают иберийским* монархам невиданную мощь и неисчислимые богатства, но в то же время создают и немалые проблемы. Ввиду того, что владения, принадлежащие испанской короне, разобщены, связь между ними возможна преимущественно по морю. Пока испанский флот безраздельно господствовал на морях, в этом не было большой беды, но с тех пор, как Англия, Голландия и прочие северные страны обзавелись собственными флотами, морские перевозки стали ненадёжными. К примеру, голландцы почти полностью заблокировали испанское судоходство в Канале* и Северном Море, из-за чего прервалась связь Испании с Южными Нидерландами. Конечно, Филиппу* под силу собрать очередную Великую армаду, способную прорваться через голландские заслоны, но для этого придётся отозвать корабли со всех концов мира, чего Испания, конечно же, не может себе позволить. И уж тем более таким способом невозможно поддерживать постоянное сообщение с Нижними землями на регулярной основе. Именно из-за этого обстоятельства в итоге захлебнулось наступление Фландрской армии на мятежные провинции, заставив Испанию в начале века подписать двенадцатилетнее перемирие с Морицем Оранским.

Но если испанские владения разобщены, то дом Габсбургов, возглавляемый, как известно, королём Испании, славится своим единством. И когда Филипп Испанский не сумел справиться с возникшими трудностями, ему на помощь поспешил его германский родственник — император Священной Римской империи. Испанские войска получили право прохода через земли империи — так родилась испанская дорога...

Тут плавное течение рассказа оказалось ненадолго прервано появлением Эльзы, ловко водрузившей на оперативно очищенный от пустых мисок стол четыре внушительного вида кружки, украшенные роскошными пенными шапками и резной деревянный поднос с брецелями*. Следующие пару минут были заполнены лишь сёрбаньем, чавканьем да односложными восклицаниями, характеризующими качество напитка и общее состояние души. Причём в исключительно позитивном ключе. Лишь когда кружки опустели наполовину, а горка брецелей осела, словно сугроб под весенним солнцем, Галланд, слегка переведя дух, продолжил своё повествование.

— Так вот. Вместо того, чтобы плыть в Нидерланды по морю, испанцы стали направлять подкрепления Фландрской армии по суше. Войска, снаряжение и деньги из Севильи или Валенсии перебрасывались в Геную, пополнялись солдатами навербованными непосредственно в Италии и далее следовали через земли империи к верховьям Рейна. После чего сплавлялись на барках вниз по течению до самых Нидерландов. Просто, надежно и безопасно — не нужно рисковать войсками и кораблями, когда один сильный шторм в Кантабрийском море* или удачная атака голландских каперов в Канале могут разом погубить плоды многих месяцев кропотливых приготовлений.