Племя вихреногих-3

— Ну, шанс, — согласился Антон. — Только мы туда даже дороги не знаем. И Файму тоже, кстати.

— Туа-ти знают. И Вороны тоже. А они как раз где-то в этих краях бродят.

— О, это дело, — Антон заинтересовался. — Только вот мы тут не одни, знаешь. А с Файму и с племенем её. А у неё всё сурово. Шаг вправо, шаг влево — побег, прыжок вверх — провокация.

— Она тоже, знаешь, не дура и понимает, что шанс восприимца этого найти в Городе Снов куда как повыше. Там, говорят, тысячи ребят живут. Десятки тысяч. А тут нам за каждым паршивым племенем тысячу лет бегать...

— А с нашими как быть? — спросил Антон. — Они ж все, наверное, уже давно в Столице, а там эта �Алла Сергеевна�, у которой тоже не шибко попрыгаешь. А мы ей ещё Файму приведём. И они там мигом двуединую монархию установят, для полного уже счастья. Будем в сортир строем ходить и какать по приказу. И радоваться, что не в неделю раз.

Серый помолчал, глядя в небо. Верно и ему такая перспектива не нравилась.

— Мне бы хоть паршивый наган с сотней патронов, — вдруг сказал он. — Это бы поменяло ситуацию кар-ди-наль-но, — он нарочно отчеканил последнее слово.

— Нагана нету, — сразу же сказал Антон. — И не будет.

— Я хотел у отца ружьё в поход попросить или хоть старую мелкашку, — буркнул Сергей. — Но потом представил, как Аглая разорётся...

— Зря представил, — вздохнул Антон.

— Да, наверное зря, — Сергей пошевелился, устраиваясь поудобнее. — А знаешь, в чём мы сейчас маху дали?

— Не-а. В чём?

Серый приподнялся на локте, взглянув на него.

— Что мы тут с тобой два героя, а остальные наши — так, тюфяки с глазами... Мы вон вчетвером натуральный подвиг совершили — Ключ взяли, Хорунов побили... А остальные наши-то чем хуже? Ой, не всё, я думаю, в Столице так тихо...

— Думаешь, придём, а там �Алла Сергеевна� эта толчки драит, а Макс на неё покрикивает? — предположил Антон.

— А почему нет? — Серый вновь откинулся на спину. — Я бы, знаешь, совсем не удивился. Он парень, конечно, не напористый, но если им командовать начнут... ой, им это не понравится, — Серый вдруг душераздирающе зевнул. — Ладно, спать давай. Утро вечера мудренее.

Мальчишки ровно задышали, расслабившись. Сон не шёл, им казалось, что они очень долго лежали, сонно глядя сквозь лениво качавшиеся метелки травы на бездонное небо. Армея плыла по нему крохотным зеленовато-серебряным кружком. А ведь ни фига это не луна, это такой же спутник Таллара, как и мы, — лениво подумал Антон. И заснул.

Утром его разбудил дымчато-багровый солнечный свет. Антон долго, до дрожи, потягивался, чтобы размять оцепеневшее тело — он спал на холодной траве и замёрз. Но при том он чувствовал себя очень легким и счастливым...

Поднявшись, мальчишка подумал, что спать на земле неудобно, но вовсе не настолько, как ему вспоминалось. Потом замер, ошалело глядя на открывшийся ему мир.

Внизу, насколько хватал глаз, простерлась волнистая равнина, поросшая пышной травой. Над ней, волоча по земле свои бесконечно длинные тени, плыли величественные кучевые облака, окрашенные пурпуром и золотом восхода. Вдали, на западе, высились снежные горы, розовые от этого восхода. Над горами он разглядел серебристый диск Арисфены — он сам казался странным круглым облаком...

Мальчишка замер, зачарованный пейзажем. После многих, многих дней в лесу он казался настоящим чудом, но вопль Файму �Подъем! Подъем, товарищи!� разбил странное очарование утра. Маахисы завопили, запрыгали по траве, тоже пытаясь согреться. Бродяги испуганно таращились на открывшийся простор, Файму сыпала совершенно ненужными по мнению Антона указаниями... но всё это на самом деле было очень даже здорово. Казалось, что всё зло осталось позади, в лесу, и впереди ждёт лишь хорошее...

Завтрак прошел энергично и быстро — все деловито доели оставшееся от вчерашнего ужина мясо. Потом невольно выстроились в линию, глядя на лежащий впереди мир. Прохладный, сильный ветер бил в спину Антона, трепал, словно флаг, его отросшие волосы. Облака целыми массивами плыли на юг, низкие, пугающе огромные, солнце багровым шаром ползло между них, не спеша подниматься — ну да, здесь же очень длинный день... Внизу же ничего не двигалось, кроме волн, гонимых ветром по густой, высокой траве. Лишь случайно он заметил одинокую белую фигурку, пробиравшуюся в текучих волнах травяного моря...

Какое-то время Антон молча смотрел на неё... потом сердце его вдруг бешено зашлось. Это был, безусловно, человек, очень светлокожий... и что-то в его манере двигаться вдруг показалось ему очень, очень знакомым. Неужто это...

— Да это ж никак Льяти! — Сергей поднёс к глазам руку и прищурился, стараясь разглядеть далекого путника получше. — Точно он!

Да кто ж ещё из светлокожих Виксенов будет шариться в одиночку по степи с утра пораньше? — с усмешкой подумал Антон. Эх, жаль, что Серый отдал свой бинокль Максу — с ним они бы мигом опознали путника...

Вспомнив о бинокле, Антон вдруг нахмурился. Серый послал Макса — вместе с Сашкой и Эдиком — в эти самые края, на поиски Астеров и Туа-ти. Эдик теперь тут, Сашка, наверное, в Столице, а Макс отправился вместе с Воронами им на помощь... Так что неудивительно было бы встретить тут его, вместе с этим племенем. Но... Льяти был один. Или...

Антон тоже прищурился. Нет, Льяти (или кто ещё там?) точно был один, никаких попутчиков с ним не наблюдалось...

Сердце у мальчишки снова ёкнуло, теперь совсем уже недобро. А Льяти ли это вообще? Или тот странный парень из леса, который предлагал ему выполнить его самое заветное желание? С такого расстояния фиг различишь же...

Едва ли понимая, что делает, он помчался вниз.

Антон сам удивился, как лихо слетел с крутого склона холма высотой в две сотни, наверное, метров — только ветер в ушах засвистел! И побежал, кстати, далеко не он один. Серый, как лось, вырвался вперёд, Эдик и Андрюха отстали — но сейчас мальчишке было не до них. Он мчался вперёд, думая только об одном — пусть у ребят всё будет хорошо, и слушать дурные вести ему в этот раз не придётся...

Скатившись в лощину, он, разумеется, потерял Льяти из виду, а на дальнем её склоне потерял и темп — бежать вверх, да ещё и по высоченной траве, было мучением, сердце быстро начало выпрыгивать из груди.

Мальчишка остановился, уперев руки в колени, стараясь отдышаться. Потом вновь упорно полез вверх. Красота окружающего мира теперь болезненно била по глазам — ей не было никакого дела до того, что его друзья, возможно, уже... что? Здесь не умирают же...

Эта мысль немного успокоила Антона. Мало радости, конечно, что ребят — если случилось наихудшее — забросило на другой край этого мира... но они, по крайней мере, безусловно живы. И они обязательно найдут их, если...

Взобравшись на гребень проклятого холма, Антон остановился, вновь уперевшись руками в колени. Сердце уже подкатывало к горлу, он даже испугался, что ему может стать плохо, словно пожилому дедушке...

Отдышавшись, мальчишка заставил себя выпрямиться, глядя вперёд. На несколько ужасных секунд ему показалось, что там никого нет... потом он заметил светлую фигурку, бодро бегущую вниз по склону соседнего холма. Уже точно было видно, что это парень в одной набедренной повязке — черноволосый, светлокожий... и Антон вдруг опустился на траву. Парень точно их заметил... и то, как он помчался к ним, тоже о многом говорило...

Но сомнения всё равно остались. Антон помнил, как Льяти умер, исчез прямо на их глазах, едва ускользнув от таинственной Серой Хозяйки. Только... ускользнул ли? Или теперь это уже совсем не он, а непонятно что, как тот странный незнакомец в лесу?.. И встреча с ним сулит недоброе...

Мальчишка помотал головой, стараясь выбросить из неё явно лишние мысли. Так или иначе, но уже скоро он обо всём этом узнает...

Но тут на гребень холма высыпали приотставшие было Маахисы и парень замер. Поднёс к глазам руку, явно разглядывая их, потом всё же вновь двинулся вперед, но уже шагом и неспешно...

Антон вздохнул. Время и так тянулось мучительно медленно, а теперь, казалось, вообще остановилось. Уже было видно, что лука у парня нет — он держал в руке копьё, и Антон снова встревожился. В самом деле, Льяти ли это? Тот ни за что не расстался бы со своим луком...

Но парень подходил всё ближе, и в какой-то миг Антон понял, что все пришедшие ему в голову мысли были чушью — это и в самом деле был Льяти. Пусть без лука, но явно он.

— Кстати, а что он тут делает? — вдруг спросил Серый. — Домой идёт? С чего бы это?

— А куда он должен был идти? — удивился Антон.

— В Столицу, например. Где другие наши.

— Может, он там и был, да его �Алла Сергеевна� нафиг послала, — предположил Андрей. — Вот он домой и идёт.

Это казалось похожим на правду, и Антон вздохнул. Вот же гадство, в тысячный уже наверное раз подумал он. Ни радио, ни телефона, ни даже простого бинокля. Сиди и гадай, что и как, и что расскажет тебе встречный путник...

Расстояния в степи обманчивы, и мальчишке показалось, что Льяти добирался к ним никак не меньше часа. Навстречу ему никто однако уже не спешил — сам дойдёт, зачем ноги бить? Да и слышать возможные дурные вести никому не хотелось. Все движения парня говорили о том, что приближается он к ним без всякой радости, просто потому, что так положено обычаем, да ещё из желания узнать новости, не больше. Это Антону уже совершенно не нравилось, и он едва ли не жалел теперь, что заметил его. Впрочем, не заметил бы он — заметил бы кто-то другой...

Наконец, парень остановился ниже по склону, шагах в двадцати от них. Остановился и замер, как статуя, сложив руки под наконечником упёртого в землю копья. Теперь, вблизи, стало видно, что это уже совершенно точно Льяти — с ножом на поясе, с дорожной котомкой за плечами. Но вот физия у него была непривычно хмурая. По крайней мере, никакой особой радости от встречи с пропавшими друзьями на ней не отражалось. И виной тому были явно не стоявшие вокруг Маахисы — с ними, насколько помнил Антон, отношения у Льяти сложились более-менее нормально. По крайней мере, не так, как с немцами или Куницами...

Ежу ясно, что последний месяц у парня выдался явно тяжелым, подумал Антон. Или случилось что-то такое, что перебило даже его упорную весёлость, бывало, так злившую его в иные дни...

Льяти, тем временем, водил взглядом по шеренге встречавших — справа налево и обратно. По удивленной его физии было понятно, что он никак не ожидал встретить тут Маахисов. Да и их четверых встретить не особенно рассчитывал. И не особо был им рад...

Взгляд Льяти, между тем, остановился на Сергее. Он замер, всматриваясь внимательней, потом вдруг мотнул головой и своей быстрой, упругой походкой пошёл к нему. Остановился в трёх шагах, пристально глядя на светящиеся бусины Ключа.

— Это у тебя что? — удивлённо спросил он.

Сергей усмехнулся. Снисходительно.

— Ключ. Ключ от Надира. Хочешь примерить?..

Льяти издал какой-то нечленораздельный звук — но Серый уже стащил бусы-Ключ с шеи и протянул ему. Льяти пару секунд как-то ошалело смотрел на них, потом вдруг быстро шагнул вперед, стремительным движением цапнул, почти вырвал из руки и торопливо набросил на шею. И... И...

Ключ вдруг засиял ярко-ярко, а сквозь ошалело смотревшего на всё это Антона прошла явственно ощутимая волна тепла. Или чего-то другого...

Льяти замер, тоже ошалело моргая. Вид у него сейчас был такой, словно он только что проснулся и не понимает, где он и кто он. Сияние Ключа потускнело, но оставалось явно ярче, чем было только что...

— Я думаю, — наконец сказала Файму, — что вопрос поиска восприимца следует считать закрытым...

С минуту, наверное, висела изумлённая тишина — все, включая самого Льяти, пытались осознать случившееся. Наконец Льяти вдруг часто-часто заморгал, словно стараясь не расплакаться, глубоко вздохнул и успокоился. Отчасти. Физия у него была всё ещё обалдевшая.

— Как ты? — спросил Серый.

Льяти удивлённо моргнул, потом повернулся к нему.

— Тепло, — он накрыл ладонью Ключ. — Он... он поёт мне. И я... я чувствую Надир. Вон там, — его рука поднялась точно и плавно, указывая куда-то на восток. — Я думаю, мне надо... надо идти туда. Чтобы исполнить обещанное.

— А что с тобой было-то? — спросил Антон, опомнившись. — Лук-то твой где?

Льяти быстро повернулся к нему. Несколько секунд удивлённо моргал, словно не понял вопроса. Потом вдруг его лицо стало очень хмурым. Он обвел взглядом шеренгу смотревших на него ребят, явно что-то прикидывая... потом вдруг усмехнулся. Иначе, чем усмехался раньше. Как-то... по-взрослому. И не очень приятно, кстати говоря...

— Сломал я свой лук. А... — в животе у него вдруг громко заурчало, и он сразу же переменил тему. — Жрать у вас есть что? Я с прошлого вечера голодный.

Вздохнув, Файму добыла из заплечной сумки изрядный кусище жареного мяса — всё, кстати, что осталось от завтрака! — и протянула его Льяти. Тот цапнул его почти так же жадно, как и Ключ, и принялся жадно жевать, буквально не сходя с места. Остальные молча смотрели на него, словно на явившегося прямо с небес ангела...

Наевшись, Льяти устало уселся на траву. Ребята сели вслед за ним. Теперь их всех скрыли высокие шелестящие заросли, над ними простерлось бескрайнее небо, полное розовеющих воздушных гор, неторопливо плывущих на юг. Трава шумела и клонилась под ветром, словно оплакивая что-то...

— Ну, рассказывай, что с тобой было-то? — спросил Сергей. — Где ты сломал свой лук и вообще...

Льяти вновь хмуро взглянул на него. Помолчал, явно что-то вспоминая. Потом вновь усмехнулся — очевидно, своим мыслям. Словно знал нечто такое, чего не собирался нам говорить, вдруг подумал Антон. Что-то очень-очень важное... только вот что?.. И почему это не хочет?..

— Да ничего такого, в общем, — наконец сказал Льяти. — Выкинуло меня в западный лес, едва ли не под нос к Хорунам. Они меня, гады, чуть не сцапали. Насилу отбился. Лук вот об гадов сломал. Еле-еле из того леса выбрался. Ну и решил, что нафиг всё это. Домой пошёл. А по пути вас встретил. Вот, в общем-то, и всё.

Антон вздохнул. В рассказе Льяти ему вдруг померещилась некая неправильность — не он ли сам говорил, что погибших выкидывает аж на другой край мира? — но никаких особых правил на этот счёт, насколько он знал, тут не было. Можно было попасть вообще куда угодно — чем, говорят, даже пользовались тут некоторые особо любопытные товарищи, сигавшие с высоченных деревьев и скал в надежде, что их выкинет в какое-то необычное место...

Хмурость Льяти его рассказ, конечно, объяснял преотлично — в самом деле, мало радости помереть, а потом проходить через тот же кошмар едва ли не с самого начала, да ещё и в одиночку. Да ещё и потерять любимый лук! Но всё же, какая-то неправильность в его рассказе скребла Антону душу. Сама манера этого рассказа давала понять, что Льяти что-то от них скрывает, о чём-то не хочет говорить. Может, как Хоруны всё же взяли его в плен и он едва от них утёк... а может, и что-то другое. Ну да подозрения к забору не прибьёшь, а кидаться на Льяти и трясти его, как грушу, требуя рассказать невесть о чём — чистой воды идиотизм. Наверное.