— Ты мне ничего не хочешь рассказать? — самым невинным тоном спросила Оля и посмотрела мужу в глаза. На миг взгляд Александра вильнул в сторону, затем он вновь посмотрел в глаза супруге.
— Да, хочу. Понимаешь... — он на миг остановился, как бы давая понять, что то, что он должен сказать, не очень-то ему нравится, потом решительно закончил:
— Сегодня меня вызвал комбат. Предложил майорскую должность начальника охраны посольства в Москву. Я сказал, что вначале поговорю с тобой. После обустройства посольства я смогу тебя к себе забрать.
На всех вышестоящих должностях прочно засели капитаны, майоры и даже подполковники, так что повышения можно ожидать очень долго. Майорская должность была пределом мечтаний Александра. Парень замолчал, испытывающе глядя на жену. Все-таки расставаться с городом, да и быть некоторое время, пока не обустроится посольство, в разлуке. Волнения Петелина оказались напрасными. Оля не даром слыла девушкой умной и практичной. Она любила мужа и мечтала стать со временем женой полковника или даже генерала. Александр у нее умный и талантливый! Он обязательно поднимется по карьерной лестнице... Если только не помешает ее родство с бывшим градоначальником. Этого она опасалась. А тут такое предложение. Девушка радостно завизжала, глаза восхищенно сверкнули. Кинувшись к мужу на колени, прильнула к его губам. Слава богу, не против, подумал Александр и облегченно расслабился.
Начиная со следующего дня Александр с утра шел в здание службы безопасности. С утра начиналась учеба: лекции по основам охраны, агентурного дела, учителей — историков о быте и нравах Московской Руси и другим предметам. Практические занятия, их вели опытные опера из безопасности и полиции, перемежались с занятиями по тактике. От методов агентурной работы до правил установки "жучков". Солидный запас их хранился у бывших фсбшников. Голова "пухла" от знаний, но юный офицер терпел и учился. Понимал, что эти навыки жизненно необходимы. Вечерами он едва доползал до дома. Так прошло почти полтора месяца. Календарная осень еще не окончилась, но на Южном Урале уже царила настоящая зима. Температура даже днем за минус десять и снег почти по колено. Малый ледниковый период, ничего не поделаешь. В конце ноября из Москвы в Орел-городок пришла долгожданная опасная грамота. Посольство в столицу Русского царства возглавил бывший начальник промышленного управления Рожковский Петр Семенович. Специалист он хороший, но использовать близкого к Соловьеву человека на ключевых должностях новый градоначальник не стал, хотя в верности Рожковского городу не сомневался. Александр получил в подчинение полтора десятка солдат, вооруженных в основном оружием, произведенным уже после Переноса: карабинами СКС, револьверами, гранатами и двумя автоматами из двадцать первого века. Автоматы слишком прожорливы и избыточны по скорострельности для неспешного семнадцатого века. Тем более что ресурс автоматического оружия не бесконечен, а решение о перевооружении армии уже претворялось в жизнь. Вооруженные силы города с осени начали перевооружать на производимые в городе под единый патрон берданки и револьверы, разработанные на основе нагана обр. 1895 г. Основой ударной мощи армии по плану станет артиллерия, вместе с БТР и бронированными Уралами, вооруженными огнеметами и минометами. Авиации — гидросамолеты с двумя двигателями, способные летать долго и надежно, не нуждающиеся во взлетной полосе, но способные нести немалую бомбовую нагрузку.
Еще через два дня, 24 ноября 1689 г., караван из двух десятков крытых саней выстроился на границе попаданческой территории. Вокруг унылая, белоснежная, слегка холмистая пустыня. Облегченные сани для путешествия изготовили из дерева и ДСП. Плиты из древесных опилок начали выпускать из отходов мебельной фабрики, лесопилок и костного клея, производимого на мясокомбинате. Впереди для обзора установили большое автомобильное стекло, по бокам и сзади — маленькие. Над кузовами дымятся печные трубы, обещая тепло пассажирам. Посольству предстоял долгий, трудный и опасный путь сначала на юг, в казахские степи, затем на север, до Казани, и дальше до Москвы. В дальний путь для связи взяли радиостанцию P-140, способную при телеграфном режиме работы обеспечить дальность связи до 2000 км и агрегат бензоэлектрический АБ-2-Т/230-М3, переделанный под питание от газогенератора. Александр в последний раз обнял заплаканную жену, открыл дверь и нырнул в теплое нутро саней. Тяжело нагруженные припасами на два месяца пути сани двинулись в дальний тысячекилометровый путь из Мастерграда в Москву. Так решением собрания депутатов переименовали город попаданцев.
Глава 3
Темнело. На перекрестке высилась убогая деревянная церквушка, внутри десятерым не повернуться. Дьяк торопливо прошел мимо полураспахнутых дверей. Из темных глубин доносятся сладко поющие женские голоса, мерцают рубиновые огоньки свечей. У бревенчатой стены, прислонившись, дремлют обмотанные в тряпье христарадничающие старухи. Юродивый, косматый, страшный увидел дьяка. Запрыгал, зазвенел веригами. Подбежал, возопил:
— Христа ради помоги, боярин!
Протянул черную, вонючую от застарелой грязи пятерню без одного пальца. Дьяк молча, не слушая бранные слова вслед, обошел. Проскочил по ветхому мостику заросший, давно потерявший оборонительное значение ров с обвалившимися краями, мимо промелькнули ворота Земляного вала. От мутной воды тянуло тиной и гнильцой, зябкий осенний ветер шевелил камышом на дне рва. Запахнув поглубже латанный зипун, дьяк в тревожном предчувствии покрутил головой. Всю дорогу от дома он мучился: не зря ли он направился к своему благодетелю? "Узнает, не дай бог, батюшка боярин Стрешнев Тихон Никитич — глава Разбойного приказа, все бока обдерет кнутом, да и выкинет бедовать на улицу". Дьяку ли не ведать, что может сделать с человеком искусный палач. На секунду показалось, что услышал стоны избитого человека. Дьяк зябко поежился и обогнул очередную кучу мусора, лежащего на пути: зола, падаль, сношенная одежка — все, что жители выкидывали на улицу. "Изба давно обветшала, того, гляди, рухнет, а проклятая баба совсем запилила, построй новую да построй! А откуда деньги на сие взять? Вот тоже! Хочешь — не хочешь, а пойдешь на поклон к верхним боярам. А там так просто и копейку не дадут. Ничаво! За известие о странном воре, коего забрал сам князь Федор Юрьевич Ромодановский, небось, пожалуют деньгой немалой!"
Дорога закружила по узким, изрядно унавоженным улицам, мимо проплывали дощатые заборы. За ними высокие и узкие, в два жилья, справные бревенчатые избы. Слободы за Земляным валом жили зажиточно. Часть из них обслуживала непосредственно царский двор. Народа на улице море. Лезут вперед, ругаются, толкаются. Купцы выскакивают из дощатых лавчонок. Зазывают к себе, ловят за полы одежды зазевавшихся. Иные, совсем отчаянные, срывают с прохожих шапки, лишь бы зашли, приценились к товарам.
Слобода (Слобожа) — вид поселения или района города в истории России, Украины и Белоруссии.
Дальше пошли богатые кварталы. За заборами выглядывают каменные, дома в два, а то и три жилья, пестрые, красные, серебряные, церковные маковки. Церквей много, по всей Москве-тысячи!
Остановился дьяк у высокого, видна лишь алая крыша здания в глубине обширного участка, забора усадьбы Голицыных. Постоял немного. Решился. Негромко постучал. Открывший калитку холоп лишь посмотрел на поношенную одежку дьяка и зыркнул недобро:
— Что надо?
— Скажи князю Борису Алексеевичу, что Ивашка Семенов челом бьет, принять с известием важным просит.
Холоп задрал русые брови, с сомнением оглядел дьяка, но все же спросил:
— А какое тебе дело до Бориса Алексеевича?
-То я самому князю Борису Алексеевичу скажу!
— Ну-ну, — холоп еще раз со скепсисом оглядел дьяка, но все же пообещал, — Скажу, а ты подожди здесь.
Дверь со скрипом захлопнулась.
Пришлось ждать: где дьяк, а где один из русских аристократов — бояр. Род князей Голицыных из знатнейших и богатейших в России. Происхождение они вели от литовского великого князя Гедимина. Его внук — князь звенигородский Патрикей, прибыв в Москву в 1408 году, поступил на службу к великому князю Василию Дмитриевичу. Сын перебежчика — князь Юрий Патрикеевич женился на дочери великого князя Василия Дмитриевича, в браке родилось двое сыновей. От одного из потомков — князя Андрея Андреевича — пошли четыре ветви рода, три из них существуют и в двадцать первом веке. Князья Голицыны занимали видное место в истории России. Из рода вышло 22 боярина и 3 окольничих, фельдмаршалы и другие знатнейшие чины. Голицыны входили в число 16 родов, представителей которых в семнадцатом веке возводили в боярский чин прямо из стольников, минуя чин окольничего. Князь Борис Алексеевич принадлежал к третьей ветви рода князей Голицыных, основателем которой стал его отец. Во время фактической ссылки царственного ребенка, будущего Петра первого в Преображенском, он не оставил воспитанника и после свержения Софьи был в чести у царя. Слыл Борис Алексеевич человеком умным, но легкомысленным, больше любившим забавы, чем упорный труд.
Ждать пришлось долго, так что дьяк успел порядком замерзнуть, наконец, калитка распахнулась. Холоп появился вновь, лицо недовольное, качнул головой:
— Пошли.
Иван осторожно зашел в палату, остановился у двери, руки нервно теребят шапку. Красиво, богато. Стены обиты дорогим синим бархатом. По углам высятся массивные, искусно изукрашенные сундуки и ларцы, покрытые шелком и бархатом. Продай такое покрывало, глядишь, и наберется денег для постройки избы. На подоконниках сверкают жемчугом наоконники. Напротив окна — громада напольных часов, медленно вращается расписанный диковинными цветами циферблат. Рядом стол. На серебряном подсвечнике пляшут огоньки свечей. Пахнет сгоревшим воском и чем-то церковным. Заробев, дьяк истово обмахнул себя крестом на висевшие в красном углу иконы в позолоченной оправе.
— А, Ивашка, — произнес появившийся в дверях князь, оглядел дьяка свысока. Одет Борис Алексеевич в традиционную русскую одежку. Бороды нет, но длинные висячие усы носил. На бритой голове вышитая туфейка. В руке сверкающая драгоценным камнем в навершии трость, — зачем пришел? Опять денег просить?
Дьяк подошел к нему, поклонился в ноги.
— Здравствуй, батюшка-князь, рассказать пришел о диковинке, как ты велел!
— Сказывай! — приказал князь. Прошел к стулу, присел. Оперся одной рукой о трость. Всегда полезно знать, что происходит внутри замшелой бюрократической машины Московского царства. Вдвойне полезно знать о происходящем в карательном Разбойном приказе. Поэтому он и пригрел мелкого дьяка из этого приказа. Мал человечишка, кто на него обратит внимание? Зато ведает многое...
Пока дьяк рассказывал об иноземном колдуне, князь слушал рассеяно, меланхолично постукивая пальцами по столешнице, лишь под конец, когда дьяк упомянул, что узника забрал сам князь Федор Юрьевич Ромодановский, глава Преображенского приказа розыскных дел, словно просыпаясь, приподнял брови, в глазах появился живой интерес. На огонек наполовину сгоревшей восковой свечи налетела муха. Обжегшись, упала на стол, задергалась опаленными крыльями. Дьяк замолчал, вопросительно и с надеждой глядя на князя. Негромко вздохнул, теребя шапку в руках. Борис Алексеевич положил локти на стол, бросил острый взгляд на дьяка. Что-то о появившемся на границе с киргизцами городе он слышал.
— Как, говоришь, князюшка сказал? — спросил он после некоторого молчания.
— Сказал, что колдун из города на украине уральской, к нам перенесенного божьим соизволением из будущего, не врет. Потом дал грамотку, собственноручно писанную боярином Тихоном Никитичем с приказом отдать ему колдуна. Забрал и его, и диковины.
Глаза князя сузились, он размышлял, как скажется на придворных раскладах появление вблизи Петра нового человека. Дьяк терпеливо ждал. Наконец, придя к решению, Голицын поднял холодный взгляд на дьяка:
— И что за диковинки там? Что колдун бает?
Дьяк заискивающе улыбнулся и зачастил с рассказом:
— Есть там мушкеты, стреляющие на версту, и более точно попадают в любую цель. Повозки железные для войска и корабли небесные, с коих на врага можно обрушить гранаты. Живут там богато, делают рухлядь кузнечную искусно, зеркала, не меньше веницийских, шкафы холодильные и многие иные диковинки.
Сначала князь удивленно уставился на собеседника, затем его лицо болезненно сморщилось. Завладеет царь Петр диковинками, усилится, зачем ему тогда древние роды? Без них всех в кулаке держать сможет. Ну да ладно, дьяк не виноват. Надобно наградить за ценные сведения, пригодится еще...
— Семен! — негромко, но повелительно произнес князь и стукнул тростью об пол.
Давешний холоп нарисовался в палате, поклонился князю, спросил:
— Что прикажешь, князь-батюшка?
— Отведи дьяка к ключнику, — Голицын перевел пристальный взгляд на дьяка. Сердце княжеского посетителя сжалось в томительном предчувствии, — пусть выдаст в награду два рубля. Лицо дьяка просияло. Он словно скинул тяжкий груз с плеч. Бросившись князю в ноги, принялся истово целовать вялую руку.
— Сделаю, князь-батюшка, — еще раз махнул поклон холоп.
Когда радостный дьяк вслед за холопом вышел, взгляд князя замер на темноте за узким окном. В последнее время князь стал подумывать: а не зря ли он поддержал Петра против Софьи? Часть Голицыных держала сторону царевны, часть царя, но все были уверены, что поражение им ничем особым не грозит. Удалят от двора, не более того. Надежды оказались тщетны. Родственника, Василия Васильевича, лишили боярства и с семьей сослали в Еренский городок, тем самым унизив и ослабив весь род. А за что? За то, что был верен до конца предыдущей правительнице? Не по правде это! Кровь — не водица, негоже попускать обиду роду. Впрочем, посмотрим, что будет дальше, но посоветоваться всем родом, как вести себя, стоит...
* * *
Почти три месяца спустя заканчивался зимний и вьюжный декабрь 1689 года от Рождества Христова.
Солнце в зените, желтое, не греющее заснеженную землю. Зима выдалась морозная и многоснежная. Густой чащобный лес вокруг на пару дней конного пути. Матерый волк с пепельной от седины шкурой, ступая осторожно, вышел из-за деревьев на едва проторенную дорогу, замер неподвижно. Ветер свистит по-разбойничьи, сметает белую и колкую пыль с сугробов, гонит ее пеленой. Желтые звериные глаза пробежались по вековым соснам, празднично белым от висевшего на ветвях снега. Чуткий нос опустился к заячьим следам, пересекавшим дорогу. Любопытная белка выглянула из дупла. Интересно ей, что делает серый разбойник. Ох, не к добру косой выбежал прогуляться! Внезапно уши волка встали торчком, а клыки угрожающе оскалились. Словно тень, так же бесшумно, как и вышел, хищник исчез среди заснеженных елей на противоположной стороне дороги.
Над плечами одетых в посеревшие тулупы городовых стрельцов, в такт шагам лошадей мерно покачиваются стволы пищалей. Их отправили для сопровождения посольства и защиты от лесных воров. Равнодушные взгляды скользят по густо заросшему деревьями-великанами заснеженному лесу. Позади конников тянется длинная колонна саней. Покрытые инеем кони, запряженные в первую повозку, плетутся неторопливой дорожной рысцой. Порывы ветра скидывают противную снежную пыль с ветвей на крыши саней. Она на лету исчезает в дыму, струящемся из трубы. Кучер на козлах надвинул высокий колпак подальше на брови, взмахнул кнутом. Раздался сухой щелчок.
