Гарри Поттер и рефлексия

— Если подумать... — заговорил Гарри, одновременно размышляя, — Запретный лес, по-моему — не игрушки, квиддич, само собой, тоже. И не колдовать на переменах — не игрушки, хотя директор и перекинул стрелки с себя на Филча. А вот третий этаж...

— Угадал, — обрадовался Энтони. — Даже я смогу сделать так, что никто не найдёт и намёка на это правое крыло. Барьер, иллюзия, отвод глаз....уж чего-чего, а способов сокрытия у нас всегда было выше головы.

— И чего он хотел этим добиться, если это так очевидно?

— Хм... значит, расчёт был на кого-то, кто ничего этого не знает... а остальные не полезут.

Охваченные одновременной догадкой, они вскинулись и уставились друг на друга.

— Тут есть ещё кто-нибудь такой, кроме меня? — спросил Гарри.

— На самом деле выбор небольшой. Вас таких... — Энтони походя хмыкнул, — ...выходцев из Большого мира, на курсе от силы человек пять. Или даже меньше.

— Одного такого я видел. Это Финч-Флетчли, он в Хаффлпафф поступил.

— Если выбирать между ним и тобой, сам понимаешь, что наиболее очевидный кандидат — это ты. Но может оказаться, что это игрушка не для первого курса. Ты просто не впутывайся в неё, и всё.

Разноголосый вой вынудил их прерваться. Голдстейн толкнул в бок первокурсника, сидевшего с другой стороны от него.

— Что происходит?

— Каждый поёт гимн Хогвартса на свой любимый мотив. Так объявил директор.

Дамблдор стоял за золотой трибуной, возвышаясь над распростёртыми крыльями золотой совы и выпускал из кончика своей волшебной палочки золотую ленту с текстом гимна, который, судя по содержанию, сочинил сам. Потому что текст был бредом сумасшедшего, как и сама идея петь вразнобой.

— Ах, музыка! Как это прекрасно! — воскликнул он и отёр рукавом слезу умиления.

Гарри и Энтони многозначительно переглянулись.

После ужина, пока народ тянулся на выход, к ним подскочил Зак.

— Гарри, круто, ты попал, куда хотел, — было видно, что ему не терпелось пообщаться. — Ты почти три минуты просидел под Шляпой — пришлось давить?

— И угрожать, — ухмыльнулся тот. — Только угроза и подействовала.

— Неужели Гриффиндор? А не похож...

— Нет, Слизерин.

— Ну и пошёл бы!

— Да там этот чёрный в деканах.

— А-а, — понимающе протянул Зак, и его взгляд перескочил на Голдстейна. — Энтони, а ты ведь хотел в Хаффлпафф?

— Да я, так, колебался. Шляпа первым предложила Равенкло, я не стал возражать. А ты как оказался в Хаффлпаффе? Невыразимцу же самое место в Равенкло.

— Это всё Шляпа, не знаю уж, что она во мне углядела. Я ей говорю, Равенкло, а она упёрлась. Нет, говорит, Хаффлпафф. Я уже собрался надавить на неё, как вдруг вспомнил, что дядя говорил, что Хаффлпафф рядом с кухней. А из Равенкло туда после отбоя не побегаешь.

— Продался за жрачку, — выговорил Энтони сквозь смех. — Ну точно Хаффлпафф.

Старосты стали скликать первогодок. Зак махнул друзьям рукой и убежал к своим.

— Увидимся!

13. Мальчик и первые уроки Хогвартса

В комнату их поселили вчетвером, Гарри, Энтони и ещё двоих первогодок — Теренса Бута и Майкла Корнера. Они наскоро представились друг другу и улеглись спать.

Наутро проснулись сами, даже вовремя. Всех разбудил Гарри, не привыкший спать подолгу. Первокурсников весь день водили старосты, и на еду, и на занятия, а вечером для них состоялся урок хождения по замку. В Хогвартсе было сто сорок две беспокойных лестницы с подозрительными ступеньками, несчётное множество дверей, причём соваться можно было только в знакомые, и неизвестное количество потайных ходов. Некоторые из них, проверенные поколениями учеников, могли сильно сократить путь при переходе из кабинета в кабинет.

Историю магии вёл нуднейший призрак, профессор Бинс. Кое-кто там попросту спал, но из равенкловцев больше было таких, кто оказался к этому готов и принёс с собой книги и пергаменты для самостоятельных занятий. В числе их был и Гарри, которого предупредил Энтони, посоветовав прихватить на лекцию что-нибудь полезное. Гарри сначала не поверил, но уже через полчаса достал из сумки "Основы трансфигурации" и углубился в них.

У равенкловцев занятия проходили совместно с хаффлпаффцами. Знакомство в поезде оказалось прочнее совместного проживания, поэтому Энтони и Гарри садились на занятиях с Заком, а с Терри и Майком ходили постольку-поскольку. В отличие от спокойного и уравновешенного, деловитого Голдстейна, Зак был шебутным парнем, но это не мешало ему быть практичным и осторожным. Он всегда знал, когда можно хулиганить, нарушать, отлынивать и своевольничать, а когда лучше не высовываться. Оба приятеля охотно просвещали Гарри и помогали ему освоиться среди волшебников.

В Большом мире он остерегался заводить друзей, а здесь, в Малом мире, оно как-то получилось само собой. Гарри был рад друзьям, несмотря на то, что в глубине души он оставался тем же хитрым дьяволёнком, в которого впечаталось, что любой человек может отвернуться от него в любую минуту, обвинив его во всём, и который считал, что людьми можно пользоваться, но нельзя на них полагаться.

Здесь не было взрослых добрых женщин, которых он привык использовать в Большом мире — учителя к ним не относились, он давно это знал — но не было и Дурслей, против которых нужны были эти женщины. Да и сам он стал взрослее, пора было учиться решать свои проблемы по-другому. Почему бы и не с друзьями?

Со знакомыми слизеринцами Гарри почти не пересекался. Обменивались приветствиями в Большом зале и на истории магии, иногда перекидывались парой слов, попавшись в коридоре навстречу, но в целом отдельное проживание и отдельные занятия давали слишком мало причин и возможностей для общих интересов. В первые дни Гарри ощущал нездоровый ажиотаж вокруг своей героической персоны, но детям быстро надоело, и его почти перестали беспокоить.

Судя по количеству часов на предметы, Хогвартс специализировался на выпуске фермеров и ботаников. Урок астрономии проводился однажды в неделю, вечером по средам, трансфигурация, зельеварение и чары — тоже однажды, по полдня на занятие, зато гербология была трижды в неделю, исключительно на практике, в теплицах. Многие равенкловцы в свободное время что-то изучали, а когда Гарри поинтересовался этим, оказалось, что у них есть учебные списки на семестр, составленные родителями. Старшие даже привозили с собой копии глав или целых книг, необходимых к изучению помимо школьной программы.

Гарри, не замудряясь, воспользовался списком и пособиями Энтони.

Изучение чар началось с Люмоса. Гарри ожидал, что он один, или почти один, не умеет колдовать — но нет, весь класс пыхтел над заклинанием, и только ближе к середине занятия то тут, то там стали вспыхивать крохотные огонёчки. Гарри вспомнил, как они шли к озеру с огоньками на палочках, но спрашивать было некогда, да и Энтони с Заком выглядели сосредоточенными на упражнении, и он отложил расспросы на потом. К концу занятия у него уже стабильно получался приличный Люмос.

— Энтони, — спросил он на перемене. — А там, когда мы шли с поезда, вы колдовали какие-то другие огоньки?

— Нет, тот же Люмос. Я его с пяти лет невербально колдую.

— А как же тогда на уроке? — изумился Гарри. — Разве вербальный Люмос сложнее невербального?

— В чём-то — да, в чём-то — нет. При вербальном исполнении произнесение формулы нужно синхронизировать как с движением, так и с магическим посылом, а при невербальном просто посылаешь сконцентрированное намерение хоть в палочку, хоть куда, если ты колдуешь без неё. Зато при вербальном исполнении процесс произнесения останавливает мысли и концентрация повышается сама собой. То есть, в первом случае важнее способность к координации действий, во втором — к концентрации внимания.

— Неужели так трудно перейти от невербального колдовства к вербальному?

— Нет, конечно. Труднее наоборот, поэтому дома начинают учить с невербального. На самом деле я, да и кое-кто ещё, сегодня тренировал не сам Люмос, а дозировку подачи магии в палочку, и ориентировался на вас с Финч-Флетчли, когда у вас начнёт получаться. Флитвик знает, но делает вид, что не знает.

— Но почему? Разве не лучше сделать сразу и идти по программе дальше?

— Мы в Хогвартсе, Гарри. Здесь мы вынуждены равняться на... — Энтони слегка запнулся, — ...на выходцев из Большого мира. Знаешь, как отец напутствовал меня сюда? Умеешь считать до десяти — остановись на трёх. И остальным говорят так же, никто не хочет, чтобы мы оказались целью интриг сумасшедшего.

— Это что же, все местные прикидываются, что ничего не умеют?

— Нет, не все. Девочки-хаффлпаффки, как я заметил, сегодня тоже поначалу не умели колдовать Люмос. Только те, с кем родители занимаются — это почти все в Слизерине, многие у нас, кое-кто в Хаффлпаффе, почти никого в Гриффиндоре. В Гриффиндор таких не распределяют, если сами не будут настаивать.

Такой подход к распределению был понятен Гарри. После того, как он целый год подыскивал школу для себя, он точно знал, каких учеников не бывает в "чёрных" школах. Ещё понятнее ему было стремление не выделяться, несмотря на то, что школа требовала обратного. Он никогда не забудет, как Дурсли реагировали на его школьные успехи и сколько он перенёс, пока они не смирились, что в учёбе он лучше кузена.

— А почему тогда родители вообще отправляют вас сюда? — спросил он.

— Школа одна, а документ об образовании нужен.

Зельеварение стояло в расписании в пятницу с обеда и до четырёх вечера. В предыдущие дни Гарри попривык к Хогвартсу, выучил основные пути внутри замка и в окрестностях, перезнакомился с одногруппниками и с большинством равенкловских старшекурсников. Из-за Дурслей он рано научился искать поддержку вне дома, поэтому вырос контактным и умел быть дружелюбным с незнакомыми и малознакомыми людьми. Другой вопрос, что эти люди интересовали его лишь постольку, поскольку могли быть полезными.

Среди равенкловских однокурсников Гарри уже считался за своего, хаффлпаффские первогодки тоже относились к нему дружественно. С обеда они пошли на зельеварение единой толпой и по пути наперебой делились свежими школьными впечатлениями. Кому-то успели сказать, что сегодня с утра Снейп свирепствовал в другой группе первокурсников и уже назначил отработку двоим гриффиндорцам, поэтому хаффлпаффцы трепетали. Равенкловцы были спокойны — первый урок, если учитель и будет свирепствовать, то только из-за дисциплины, а они не гриффиндорцы, чтобы нарушать её.

В кабинете зельеварения было холодно и сумрачно. По шкафам и полкам были расставлены многочисленные банки с порошками, растворами и заспиртованной живностью. Хаффлпафцы и равенкловцы расселись по столам вперемешку, переговариваясь в ожидании преподавателя. Вскоре явился и сам он — учитель зельеварения, по совместительству декан Слизерина, Северус Снейп.

— Ах да... — презрительно фыркнул он во время переклички. — Гарри Поттер, наша новая... хм... знаменитость.

Устремлённый на Гарри взгляд чёрных глаз был пустым и холодным, словно у пресыщенного своей работой живодёра, которому предстояло искромсать ещё одно тело.

— Вы пришли сюда, чтобы изучать точную науку и тонкое искусство изготовления волшебных зелий, — заговорил он, закончив перекличку. — В нём нет ничего от глупого размахивания волшебной палочкой, поэтому я не жду, что вы способны оценить его по достоинству. Но я могу научить вас разливать по бутылям славу, настаивать триумф, кипятить и процеживать самую жизнь и смерть, если вы хоть немного отличаетесь от того сборища идиотов, которое мне обычно приходится учить.

За речью последовало долгое молчание. Снейп ждал, когда семена его слов прорастут в головах первокурсников.

— Поттер, — вдруг вызвал он. — Что получится, если насыпать корень златоцветника в настойку полыни?

Гарри помнил из учебника, что это два основных компонента зелья Живой Смерти, но эти сведения были в конце учебника за первый курс, а сам он был первогодкой, только месяц назад узнавшим о существовании Малого мира.

Это была грязная игра.

Кроме того, умея считать до десяти, нужно было остановиться на трёх.

— Порошок корня златоцветника в настойке полыни, — отрапортовал он. — Его точно не надо размешать и проварить, чтобы получилось зелье?

Губы Снейпа скривились в усмешке.

— Попробуем ещё, Поттер. Где бы вы стали искать, если бы я попросил вас принести безоаровый камень?

Гарри обвёл взглядом многочисленные полки и шкафы кабинета.

— Где-то на этих полках, сэр. В моей прежней школе на шкафах висели списки содержимого, сэр.

— Полагаю, до школы вы не заглядывали в книги, Поттер?

— Десять учебников, месяц времени. Нет, я не учил их наизусть, сэр. Я здесь как раз для того, чтобы вы научили меня, разве нет?

— Так-так... Слава — это еще не всё, верно, Поттер?

— Почему бы вам не выпить свою бутылку со славой и не узнать самому?

Раздались смешки.

— Минус один балл с Равенкло. Мисс Турпин, где бы вы стали искать безоар, если бы я попросил вас об этом?

Встала тоненькая темноволосая девочка с быстрым взглядом и мелкими изящными чертами лица.

— В этих шкафах, сэр, — без запинки ответила она.

— Смит?

— В этих шкафах, сэр. — Зак подавил намёк на ухмылку. — Или в медпункте.

— Неужели и вы, Смит, не знаете, где взять безоар? — прошипел Снейп.

— Если бы, сэр, вы спросили, где встречается безоар в природе, я ответил бы, что в желудках жвачных животных, иногда. Но если вы попросите принести его, я точно не побегу потрошить коз.

Снова раздались смешки.

— Минус один балл с Хаффлпаффа, Смит, — злобно выпалил профессор.

— Устав Хогвартса, раздел четыре, пункт три-два. Преподаватель не имеет права наказывать ученика за незнание материала, который он не преподавал, — процитировал Зак. — Мой дядя, сотрудник Отдела Тайн, просил сообщать ему о любых нарушениях Устава, ему это для чего-то нужно. Устав я знаю наизусть, сэр, дядя проверял меня.

Снейп позеленел от бешенства, но промолчал. Здесь был не гриффиндорский сброд, который можно было шпынять безнаказанно, перед этими зубастыми чистокровными детками он был бессилен. А этот Смит еще и водится с наследником Голдстейнов, которым должна половина британской магической верхушки...

— Садитесь, Смит, — выплюнул он. — Все приготовили инструменты, сегодня мы будем варить зелье от ожогов.

Остаток урока прошёл без неожиданностей. Гарри с Энтони сдали на проверку получившееся зелье, Зак, сидевший сегодня в паре с Джастином Финч-Флетчли, тоже сдал на проверку своё зелье, померявшись при этом взглядом с профессором.

— В Хогвартсе такое сплошь и рядом, дядя мне много чего рассказывал, — сказал он, когда они вчетвером вышли из кабинета. — Снейп издевается над красными и шарит по чужим мозгам, МакГонагалл с Хуч устраивают подлянки зелёным, директор вечно что-то крутит и тоже шарит по чужим мозгам, Хагрид пьёт как табун лошадей, шутники Уизли травят учеников, родители жалуются, а попечительский совет не может всё время следить за этим балаганом. Вот они и обратились к дяде, чтобы он натаскал меня.