Лабиринт

— Мы вас приведем к господину. Но если окажется, что вы — наши враги, мы вас убьем, как этих гоенов. Вы согласны?

— Да! — кивнул Чирк.

— Ведите нас к вашему господину, — Иван тряхнул головой. — Если он говорит по-русски, я найду с ним общий язык.

— Пошел! — один из мулатов ткнул Аникеева в бок своим ружьем. — Попытаешься сбежать — пристрелим, как этих жаб. И сынка своего возьми на руки.

— Он мне не сын, это мой друг...

— Мне плевать, кем он тебе приходится, — давление ружейного ствола усилилось. — Делай, как я сказал и останешься жив.

Иван взял на руки Чирка. На лице литсянина сначала появилась маска недовольства, потом он расслабился и даже устал улыбаться.

— У тебя такие сильные руки, — Чирк захихикал. — А до темноты можешь меня нести? А если по нужде захочу, что будем делать?

— Хватит прикалываться, — прошипел Иван. — Скажи спасибо, что я тебя несу, а не наоборот.

— Не разговаривать! — крикнул один из мулатов.

Мулаты окружили Ивана с Чирком плотным кольцом. Все они двинулись по тропе, змеящейся между деревьями. Шли минут сорок, пока не подошли к городу, окруженному со всех сторон лесом. Вокруг города был высокий забор, сделанный из листов неизвестного Ивану металла. По периметру стояли высокие башни, на балкончиках которых стояли часовые, которые тоже были в зеленых одеждах. Самый старший мулат подошел к забору, ткнул пальцем в едва заметную кнопку. Тут же перед ним возник экран, на котором появилось объемное лицо человека с длинными волосами.

— Кто?

— Отряд Алексея! — сказал мулат, оглядываясь. — Привели пленных.

— У него русское имя, — шепнул Чирку Аникеев. — Это уже обнадеживает.

— Будем надеяться, что они не считают литсян врагами, — ответил Чирк.

Пластины забора бесшумно разъехались в разные стороны.

— Вперед, — послышался голос сзади. Дуло ружья уперлось в спину Ивана.

Когда они вошли на территорию города, пластины тут же сошлись, проход закрылся. Прямо от забора начиналась длинная широкая дорога, сделанная из материала, похожего на пластик. Над дорогой в воздухе висело странное овальное транспортное средство, отдаленно напоминающее автобус. Когда Иван, Чирк и группа сопровождающих их мулатов приблизились к "автобусу", в средней его части открылся большой люк, от которого до дороги протянулись ступеньки, которые, как и сам "автобус", висели в воздухе.

— Чего стоишь? — опять послышался голос сзади. — Поднимайся!

— Ага! — Аникеев поставил ногу на ступеньку, потом — другую. Постояв немного, он взбежал по лестнице и вошел внутрь транспортного средства.

— У на такие лестницы уже не используются, — важно произнес Чирк. — Это старая техника.

Салон транспортного средства был светлым и просторным. Из-за загородки в носовой части вышел парень в белых мешковатых одеждах.

— Здравствуйте, — сказал он, протягивая Ивану руку для рукопожатия.

— Чирк! — литсянин вцепился ему руку, потряс её. Потом спрыгнул с рук Ивана на кресло и устроился у круглого иллюминатора.

— Иван, — Аникеев пожал руку недоумевающему парню, который явно поначалу принял Чирка за ребенка. Парень тоже был мулатом.

— Вася, — представился парень.

— Очень приятно, — Иван улыбнулся.

В салон зашли остальные люди в зеленых одеждах и расселись по местам, пристегнувшись ремнями безопасности. Чирк с Иваном сделали то же самое.

— А вы откуда будете? — спросил Василий, разглядывая Ивана и Чирка.

— Я с Земли, он с Литса, — ответил Иван.

— С Земли?! — Вася многозначительно качнул головой. — Наш господин тоже с Земли. Судя по его рассказам, это очень хорошая планета. А вот про Литс я ничего не слышал.

— Литс больше Земли в два с половиной раза, — обидчиво закусив губу, сказал Чирк. — Просто мы не любим ходить на другие планеты!

— Путешествовать, — поправил его Аникеев.

— Да! — Чирк кивнул и отвернулся к иллюминатору.

— Понятно, — многозначительно произнес Вася. — Ну, раз все пристегнулись, можем лететь!

Когда Василий скрылся за перегородкой, люк закрылся. Послышалось слабое гудение и транспортное средство стало набирать высоту. Иван расстегнул ремень и тоже прильнул к иллюминатору. Под ними простирались сельскохозяйственные угодья, небольшие домики. На полях работали какие-то странные механизмы, управляемые людьми. Даже с высоты птичьего полета было видно, что люди одеты одинаково — в свободные белые одежды. Земельные участки были отделены друг от друга ровными дорогами, по которым ездили каплеобразные машины. Многие машины тащили за собой прицепы, по форме напоминающие пули.

— А почему вы по лесу пешком ходили? — вдруг спросил Чирк одного из мулатов, сидящего сзади.

— А ты попробуй по лесу пролететь или проехать! — мулат захохотал. — Рядом с первым же деревом встанешь. И система безопасности оповестит тебя, что впереди непреодолимое препятствие.

— Ну, все равно вы ушли в своем развитии дальше землян, — сказал Иван, не отрываясь от иллюминатора.

— А наши аппараты летают и по лесу! — не унимался Чирк. — У нас они маленькие и...

— Маневренные? — Аникеев подсказал Чирку нужное слово.

— Да! — литсянин кивнул. — Маневренные!

Сельская местность закончилась. Внизу замелькали постройки, похожие на заводы. За ними располагались высотные дома, между которыми ходили люди, ездили машины, летали аппараты разных форм и размеров.

— Если делать маленькие аппараты, нам в них просто будет тесно! — продолжал мулат сзади. — По лесу лучше пешком.

— Согласен, — Иван улыбнулся. — Полезнее для здоровья.

— Если хищники не сожрут, — добавил мулат и отвернулся к иллюминатору.

Пролетев над городом, они оказались на территории большого замка и стали опускаться на квадратную площадку. Люк открылся.

— Можно расстегнуть ремни и выходить из летательного аппарата, — откуда-то сверху послышался голос Васи.

— А как город называется? — спросил Чирк.

— Господин запретил вам что-либо говорить! — ответил Вася. — Только доставить к нему.

— Выходим, — Иван встал, направился к выходу. — Не хотят говорить — ну и не надо.

У лестницы стояла небольшая блестящая машина в форме яйца, за рулем которой сидел работ, лицом похожий на Брежнева.

— Садитесь, — произнес Брежнев. — Наш господин ждет вас.

Иван с Чирком сели на заднее сидение. "Яйцо" плавно тронулось и понеслось по длинному тоннелю.

— Как зовут вашего господина? — спросил Иван робота.

Робот повернул голову назад, шевельнул густыми бровями.

— Зовут его Павлов Владимир Александрович. Больше я вам ничего сказать не могу. Нельзя!

— Ну, и за это спасибо!

— Точно не литсянин, — пробормотал Чирк.

— Русский! — Аникеев потер ладони. — Наш человек!

Тоннель внезапно закончился. Робот вышел из машины, помог выбраться из неё Ивану с Чирком, подвел их к округлой кабине лифта.

— Прошу вас...

Двери лифта плавно закрылись. Он стал быстро подниматься вверх. Через прозрачные стекла кабины было видно, как мелькают с бешеной скоростью этажи.

— Не советую вам смотреть в окна лифта, — сказал робот. — Людей иногда тошнит.

— Я — не человек! — с гордостью в голосе сказал Чирк, продолжая смотреть через стекло.

Иван, чувствуя, как что-то внутри поднимается к горлу, опустил взгляд и стал рассматривать свои туфли, которые за неделю ходьбы по лесу расклеились, стали грязными и бесформенными. Лифт резко остановился.

— Прошу! — робот вытянул руку.

— А как тебя зовут? — спросил Иван, выходя из лифта.

— Леонид Ильич, — ответил робот.

— Я так и думал, — усмехнулся Иван. — Твой господин стопудово русский.

— А что такое "стопудово"? — спросил Чирк.

— Наверняка, точно, гарантированно, несомненно, — ответил Аникеев.

— Богат ваш язык, — задумчиво произнес литсянин.

— Я знаю, — Иван направился по просторному холлу, обвешанному картинами России, на которых были изображены то лес, то поле, то речка. На одной из картин была изображена девушка с ведром. Чертами лица девушка была похожа на популярную певицу советских времен. Имя и фамилию певицы Аникеев вспомнить не смог.

Навстречу им вышла красивая мулатка.

— Владимир Александрович ждет вас, — произнесла она, приветливо улыбнувшись.

Бесшумно разъехались в разные стороны металлические двери . Аникеев с Чирком вошли в просторное, светящееся белым светом помещение, обставленное мебелью, выполненной в стиле советских времен. Там стояли шкафы, диваны, комоды. На стене висел ковер, на котором был изображен олень. В центре комнаты стояло большое кресло, в котором сидел очень толстый человек в желтом балахоне. Увидев Ивана, он вскочил с кресла, едва не опрокинув его, кинулся к Аникееву с вытянутыми руками.

— Как я рад! — громогласно возвестил он. — Как я рад увидеть русское лицо на этой забытой Богом планете.

— Взаимно, — ответил Аникеев, пожав толстяку руку.

— Ну, рассказывайте, как вы тут очутились? Неужели наши инженеры придумали ракету, способную долететь до Эймы?

— Так называется эта планета? — спросил Иван.

— Да! — толстяк вытянул руку, указав на диван. — Да вы присаживайтесь.

Иван с чирком сели на диван. Чирк, как маленький ребенок, стал болтать ногами, но, поймав на себе строгий взгляд Аникеева, перестал так делать, сделал серьезное лицо. Толстяк придвинул свое кресло к дивану, подпер подбородок локтем.

— Я боюсь вас разочаровать, Владимир Александрович, но наши ещё не придумали космических кораблей, способных летать так далеко, а главное — быстро. Я здесь оказался, войдя в лабиринт. Вошел я в лабиринт в Минске, в парке Челюскинцев, а вот вышел из него здесь.

— Я тоже здесь оказался так, — Чирк вздохнул. — Только я не землянин. Я с Литса. Мы с женой и с маленьким сыном шли к моему брату, чтобы поздравить его с назначением на должность командира межзвездного отряда, когда увидели вход в лабиринт. Я зашел, заблудился и вышел там же, где вышел Иван, у моря. К счастью, мои родители были межзвездными исследователями. Они научили меня, как можно выжить в условиях чужой планеты. На пятьдесят пятый день нахождения здесь я встретил Ивана. Если честно, до встречи с ним я планировал съесть какое-нибудь ядовитое растение и убить себя. Но, увидев Ивана, я понял, что нужно жить. Хотя бы для того, чтобы спасти жизнь Ване. Он бы сто раз уже помер без меня, без моей помощи. Он абсолютно не приспособлен для жизни в условиях этой планеты.

— А почему ты мне раньше этого не говорил? — удивленно спросил Аникеев.

— А ты и не спрашивал.

Глава 7. История Павлова

— Мужики! — Владимир Александрович подался вперед. — Я сюда попал таким же образом. Я жил в Ленинграде, учился в школе. Моя мать работала продавцом в продуктовом магазине. Отец ушел от матери, когда мне было пять. Мать рассказывала, что он был летчиком. Когда мне исполнилось двенадцать... Помнится, было лето, у меня были каникулы. Играли мы с пацанами в футбол. Это было лето 1967 года. Генеральным секретарем компартии тогда был Брежнев Леонид Ильич. Вдруг смотрим, а прямо посередине двора появилось небольшое строение, из которого вышел седой мужик в плаще. "Хотите погулять по лабиринту?", — спрашивает он нас. Мои друзья тогда почему-то испугались, а я вот согласился! И пошел я по длинным коридорам, удивляясь, как они могут быть такими большими? Шел я прямо, потом сворачивал направо, налево, пока на меня не напал какой-то черный безглазый чудик с большими зубами и когтями размером с лезвие перочинного ножа. Этот гад мне плечо поцарапал...

Толстяк откинулся на спинку кресла, от чего оно жалобно скрипнуло, оттянул толстым, как сарделька, пальцем край балахона, показал Ивану и Чирку шрамы.

— Ого! — Чирк покачал головой. — Больно было?

— А то! Заражение пошло. Я не помню, где я шел, что делал. Всё было, как в тумане. Меня лихорадило. Я то терял сознание, то снова приходил в себя. Боль в плече была невыносимой. Шел, пока не упал в лесу. Очнулся от того, что услышал пение, звуки удара в бубен. Открыв глаза, увидел шамана в маске, склонившегося надо мной. Я лежал в пещере, вокруг меня было полно негров в набедренных повязках. Они дико радовались, когда я очнулся, называли меня "Мабука" — посланник звезды. Позже, немного придя в себя, я стал осваиваться тут, выучил их язык. Понял, что все они тут тоже гости, но не с Земли, а с какой-то другой планеты. Тоже пришли сюда через лабиринт. Они научили меня пользоваться их луками и копьями, охотиться. В пятнадцать лет я сдал экзамен на мужественность, убив в одиночку камбуту.

— Что такое "камбуту"? — спросил Чирк.

— Животное, похожее на крокодила, — ответил Владимир Александрович.

— Мы такое животное видели в лесу, — Аникеев почесал затылок. — Страшная тварь.

— Ага, — согласился Владимир Александрович и продолжал, покачиваясь в кресле. При каждом его наклоне оно скрипело. О т скрипа кресла у Ивана сводило челюсти. — Я прыгнул на него с дерева и вонзил копье прямо ему в мозг. Он бы сожрал меня, промахнись я хотя бы на сантиметр.

— А что было потом? — спросил Чирк.

— Потом... — толстяк задумался. — Потом всё было нормально. Слушай, Чирк! А откуда у меня такое ощущение, что я тебя знаю? Ты тут раньше не был?

— Я же говорил, что мои родители были исследователями. Они перелетали с планеты на планету, путешествовали, собирали информацию. Вполне возможно, что они и здесь побывали.

— Точно! — Владимир Александрович потер гладко выбритый двойной подбородок. — Была тут парочка похожих на тебя лет этак десять назад... Местные сутки короче земных, но я всё равно живу по земному календарю. Хотя Альберт говорил мне, что это неправильно. Но мне плевать! Я тут — Бог, хозяин и хер знает кто! Как хочу, так и отсчитываю дни. И пусть их год короче земного, я все равно высчитываю дни так, как я это делал на Земле. Мне так проще. Зато я всегда знаю, сколько мне лет, и сколько я здесь пробыл. Мне сейчас пятьдесят шесть лет. Я прожил на этой сраной планете сорок четыре земных года . А ты из какого года, Ваня?

— Из две тысячи двенадцатого, — ответил Иван.

— Ну, я примерно так и понял, когда тебя увидел, — толстяк рассмеялся раскатистым смехом, а потом вдруг стал серьезным. — Ну, как там Союз, как партия? Кто сейчас у вас генсек?

— Нет ни партии, ни Союза, — ответил Иван, глядя в белый светящийся пол. — Есть Российская Федерация, руководит ею президент. Компартия осталась, но сейчас она не столь многочисленная, как раньше.

— Ай-яй-яй! — толстяк печально воздел глаза к белому потолку. — До чего же страна докатилась? Как так можно? Наверное, у вас война идет, да?

— Нет, — Аникеев отрицательно покачал головой. — Живем нормально. Только в магазинах стало больше товаров. Всё можно купить, были бы деньги.

— Да... А я хотел назад рвануть. Я-то думал, что вернусь, обо мне в газетах напишут, стану знаменитым.

— Если вы вернетесь назад, вас посадят в психушку, — Аникеев посмотрел Владимиру Александровичу в глаза. — И вы никогда не станете ни хозяином, ни господином, ни богом. В России всё уже куплено и поделено.