Записки легионера Абрамова

Лейтенант к этому отнесся философски: "Хорошо что не голову. Из той пушки нас бы там всех в фарш превратили." И вообще был доволен. Как я узнал стороной от людей из третьей роты, или роты "С" на североамериканский манер, Шапиро первым ворвался в один из городских банков, и похоже, очень неплохо там поживился, судя по его довольному виду. Когда я, как бы намеком, высказался что не понимаю, как культурный человек может грабить, лейтенант, улыбнувшись, ответил мне казачьей поговоркой: "Что с бою взято — то свято!".

Спорить я не стал, понимая что его не переубедить, а ссориться с Шапиро мне не хотелось.

И теперь, после его слов, глядя на отходящие в восточном направлении поезда, я с недоумением спросил:

— Как грабить? Где?

— Обыкновенно, как на всех войнах грабили. — ответил Шапиро, — В Оттаве. В столице гарнизона практически нет, а добра всякого туда, со всей Канады, говорят свезли много. Мне в штабе сказали.

— То есть этот Капитан Америка и его дивизия... — начал я.

— Ну да, обычный сброд, решивший прибарахлиться. — кивнул лейтенант, — Раньше грабили на канадской границе, пока британцы туда войска не прислали, а теперь рванулись в Оттаву. Воевать там всерьез не придется, а ценностей разных полно.

— И что, только для того чтоб эта сволочь могла пограбить, мы тут дрались, и столько людей потеряли?! — начал закипать я.

— Нет, не только. — спокойно ответил Шапиро, — Тут, брат, прежде всего военные соображения. Першинг последние резервы истратил на то чтобы окружить Китченера. Если британцы сейчас ударят с востока, все рухнет. Для того и затеяли этот набег на Оттаву, чтоб отвлечь туда силы неприятеля. Уж захват столицы ни бритты, ни тем более канадцы, без внимания не оставят, бросят туда все что есть. Нет, этого мне в штабе, понятно, не говорили, сам догадался.

Слова лейтенанта меня несколько охладили. Действительно, военные соображения на войне превыше всего. Но все равно, не отпускало какое то гадостное чувство. Мы здесь воюем, головы кладем, а всякая шваль наживается!...

На следующий день пришел приказ передать Торонто войскам из армии Першинга, и возвращаться обратно в САСШ. Мы снова погрузились на суда(теперь уже обычные озерные пароходы) и отплыли из Торонто на юг, увозя и своих убитых(раненых переправили сразу после взятия города, развезя по госпиталям).

Шапиро, несмотря на свою браваду, тоже был отправлен в госпиталь, заметив на прощанье, что ему и правда надо немного отдохнуть, да и заняться инвестициями, то есть вложениями капитала, на досуге будет время. Я догадался, что инвестировать он собрался "взятое с бою" в банке Торонто, вспомнив его мечту поучаствовать в игре с недвижимостью в Чарльстоне, но вслух свои мысли не высказал. Все же, от Шапиро я видел только хорошее, и чем-то попрекать его было неудобно, тем более после весьма дурнопахнущей истории с "дивизией" Капитана Америки, организованной на государственном уровне, дела лейтенанта выглядят мелкой шалостью.

После переправы, панцер-командор Назгулеску организовал церемонию прощания с убитыми товарищами. Похоронили всех в братской могиле на вершине небольшого холма, дав шесть залпов из личного оружия(в честь Западного и Восточного побережья, Юга, Севера, Запада и России), и поставив памятник с именами(пока деревянный). Долгих речей никто не говорил, только Назгулеску произнес несколько простых и душевных слов. Было торжественно и печально. Как заявил панцер-командор, он добился чтобы убитые легионеры из России были признаны посмертно гражданами САСШ, погибшие третьи лейтенанты будут тоже посмертно повышены до чина вторых лейтенантов, убитые сержанты тоже подрастут на один чин.

Честно говоря, я поначалу не понял смысл всего этого, ведь убитым все эти чины и гражданство уже без разницы, однако, Шапиро перед отправкой в госпиталь тоже присутствовавший на прощании, объяснил, что теперь дети убитых легионеров становятся гражданами САСШ, и прочие члены семьи могут на льготных условиях получить вид на жительство и гражданство, а семьи погибших офицеров и сержантов, после их посмертного повышения, будут получать более высокую пенсию. Это объяснение повысило наше уважение к панцер-командору, который подумал и о семьях убитых подчиненных.

Вскоре мы узнали, что предсказание Шапиро не вполне оправдалось. Нет, действительно, "дивизия" Капитана Америки благополучно доехала до Оттавы и ворвалась в город, почти не встретив сопротивления, после чего принялась грабить. Но тут против них поднялись местные жители, и стар и млад, причем как мужчины так и женщины, начав уничтожать эту грабь-армию всеми доступными способами (и почему меня это не удивило?).

В Оттаве, судя по сообщениям прессы, закипели яростные бои, после чего сразу наметился обратный поток мародеров, которые на поездах, а также повозках и верхами, обвешавшись узлами, мешками, котомками, чемоданами, сундуками и ящиками с награбленным добром, спешили добраться до Торонто и переправиться на североамериканский берег(многие из них, как позже стало известно, даже не доехали до Оттавы, сойдя с поезда раньше и занявшись грабежом на северном берегу озера Онтарио и в окрестностях канадской столицы, а теперь торопились спасти свою шкуру и то что успели награбить). Правда, не меньше таких же негодяев направлялось в противоположном направлении, привлеченные рассказами о захваченной в Торонто добыче, и видимо, надеясь ухватить свою долю.

— Бегут, бандюги... — со злостью произнес Паша Саксалайнен, глядя на высаживающиеся с больших и малых судов толпы с оттопыренными карманами, тянущие на себе всевозможное имущество, — Из пулемета бы полить эту сволоту!...

Надо сказать, что после взятия Торонто, за проявленную в бою смелость и инициативу, Саксалайнен, или, как его официально называли в батальоне, Пол Сакс, вырос в чинах, получив нашивки капрала, и был представлен к медали "За заслуги". С наградами вообще вышло "интересно". В штабе армии Назгулеску давно не любили, за ершистый характер и нежелание подстраиваться под тамошних шишек, а может быть еще и завидовали его успехам и славе. И теперь решили хоть по мелочи, но напакостить. Согласившись повысить в чинах убитых, списки всех прочих, представленных к повышению и наградам завернули, на том основании, что отряд Назгулеску прибыл в Торонто во втором эшелоне, и "все самое трудное" за него уже "сделали русские легионеры". Так мой приятель Адольф остался пока без чина капрала, который ему явно светил за этот бой, и без медали. Сам он был зол, хотя старался это не показывать.

— Плевать на эти нашивки, не сдохну я без них! — говорил мне Адольф, выпив в кантине, — И без медали проживу, пусть поцелуют меня в задницу! За парней обидно, там ведь настоящие герои есть, а эти штабные твари... — дальше следовал богатый набор непечатных выражений на английском и немецком языках.

Единственным исключением стал наш батальон, видимо потому что только "временно" приписан к отряду Назгулеску, а может и ради соблюдения приличий (смотрите, де, мы русских легионеров наградили, какие к нам претензии?). Правда, поначалу хотели наградить только офицеров, сержантов и капралов из граждан САСШ, но майор О"Даффи устроил в штабе скандал, а "солдатская мать" миссис Рабинович пригрозила написать в газеты, где у нее, по ее прежним суфражистским делам, большие связи, так что в конце концов, в обмен на не вынос сора из избы, в штабе согласились наградить всех внесенных в список.

Так Паша и получил свою медаль. Кроме него были награждены Шапиро, получивший медаль Почета, высшую военную награду САСШ(североамериканская Конституция не допускает существования орденов, считая их признаком аристократизма, хотя, в других республиках мира, включая Францию с ее Почетным Легионом, ордена прекрасно существуют, в отличие от страны Вашингтона — такой вот пережиток революционной эпохи конца "Века просвещения", милый моему демократическому сердцу) и чин капитана, третий лейтенант Макбрайд получивший медаль "Пурпурное сердце" и ставший вторым лейтенантом, а также ряд других солдат, унтеров и офицеров, удостоенных медалей или повышений (О"Даффи, к слову, ничего не получил, видимо, в штабе майору не простили устроенного скандала и ультиматума). А также, к всеобщему возмущению в нашей роте, лейтенант Гамильтон был награжден медалью "Пурпурное сердце", а "наблюдатель" полковник Джексон, переправившийся в Торонто уже под вечер и до конца боя сидевший в вполне безопасном порту, получил медаль "За заслуги", такую же как Саксалайнен! Как стало известно, штабные согласились утвердить представленный О"Даффи наградной список только после того как туда были вписаны эти двое (уж не знаю, чем они так в штабе приглянулись — хотя и догадываюсь).

Все эти подробности я узнал от нашего "Пола Сакса", а он от "солдатской матери", с которой у него начинается что то вроде романа. Паша сразу после прибытия положил глаз на миссис Рэчел, а после боя за Торонто, его чувства, к которым прибавилось восхищение ее храбростью, усилились многократно. Впрочем, после взятия мэрии, "солдатскую мать" зауважал весь отряд, включая тех кто раньше относился иронически к ее стремлению пройти боевую подготовку наравне со всеми. Саксалайнен, кстати, в этом смысле не одинок, "солдатская мать", похоже, зацепила сердце и моего приятеля Гитлера, который с малолетства был воспитан на германо-скандинавском эпосе, где воинственные дамы совсем не редкость, а миссис Рабинович во главе атакующих войск произвела на него огромное впечатление. Вообще, получается довольно забавно, учитывая что Гитлер родом из Австрии, а Саксалайнен на финском означает "немец". Американский австриец и финско-русский "немец", соперничают за руку и сердце дщери Израиля заокеанского разлива...

Вот только, увы, шансов у бедняги Адольфа похоже никаких. Слишком уж велика у них с миссис Рэчел разница в возрасте (она и с Пашей немалая, хотя тот выглядит старше своих лет, а тут уж вообще неприлично). Так что вряд ли наша "солдатская мать" захочет стать предметом насмешек. Да и не обращает она внимания на Адольфа, который, если честно, сильно проигрывает рядом с Саксалайненом. Паша высокий, широкоплечий, белокурый, с большими синими глазами, настоящий викинг из скандинавских саг, и вообще, на лицо из тех кто "бабам нравится", как говорят в народе. А теперь еще и с медалью. Рядом с ним невысокий, щуплый, невзрачный Гитлер совсем не смотрится, несмотря на свою нашивку за ранение. Похоже, Адольф и сам осознал что тут ему ничего не светит, и оттого, пряча свои душевные терзания внутри, напивался в кантине и с нетерпением ждал нового боя.

Его желание вскоре исполнилось. После капитуляции армии Китченера, генерал Першинг бросил освободившиеся резервы к Оттаве, где еще шли бои между канадским ополчением и "дивизией" Капитана Америки, рассчитывая легко захватить канадскую столицу. Но было поздно. Британцы успели подтянуть к Оттаве регулярные войска с Ньюфаундленда и Лабрадора. Грабь-армия Капитана Америки была разгромлена наголову в первом же бою с ними, и окончательно разбежалась. Те кому повезло уйти от разъяренных канадцев (которые, по сообщениям прессы, особенно присланной Адольфу из дома германской и австрийской, творили с захваченными мародерами нечто непередаваемое, те кто просто отделался виселицей или расстрелом могли считать себя счастливчиками), в панике сбегались в Торонто, переправляясь на эту сторону. Самого Капитана Америку, по сообщениям британцев, вроде бы захватили и будут судить как преступника. Во всяком случае, так пишут германские и австрийские газеты. Североамериканская пресса эти сообщения опровергает, но как то неубедительно. Ни одна из местных газет не может сообщить, где Капитан Америка находится в данный момент.

Так что захватить Оттаву Першингу не удалось. Завязнув в боях на окраине канадской столицы, и понеся большие потери, Першинг решил обойти Оттаву с юга и захватить Монреаль, на который одновременно начали наступать североамериканские войска из Вермонта. Но вермонтская армия была сразу разбита британцами и отброшена за озеро Шамплейн. Так же мало посчастливилось и Першингу, который был отброшен с большими потерями, не дойдя до Корнуолла у истоков реки Святого Лаврентия. Разгром был такой, что Першинг едва смог удержаться на юго— западной окраине Оттавы.

В это время Назгулеску, погрузив свой отряд, включая и наш батальон, на минные катера, и взяв слишком шумные аэроглиссера на буксир, в ночи, тихо и незаметно, пробрался из озера Онтарио в реку Святого Лаврентия, и удачно миновав английские береговые батареи у Корнуолла, к рассвету спустился по реке до Монреаля и немедленно его атаковал. Тут в целом повторился бой за Торонто, только было еще тяжелее, так как нашим противником была в основном регулярная армия Ньюфаундлендского доминиона, вооруженная не хуже нашего, а в чем то и лучше(у нас не было пушек, не считая 37-миллиметровых "хлопушек" Гочкиса снятых с кораблей и поставленных на кустарные лафеты, а у противника артиллерия была куда серьезнее), хотя и сильно уставшая после предыдущих боев. Думаю, если бы не эта усталость, у нас ничего бы не вышло.

К счастью, Першинг вовремя перебросил на восточный берег озера Онтарио часть своих резервов, которые, отчасти на катерах и лодках присланных Назгулеску, отчасти на собранных по округе повозках, подоспели в Монреаль, где британцы уже начали нас теснить. Следом подтянулись войска из Вермонта и Монреаль был взят.. Правда, британцы успели увести из местного порта в реку Оттава все находившиеся на ходу суда, а также все военные корабли(последние, они, по слухам, успешно использовали в боях за канадскую столицу). Остановить их у нас не было никакой возможности, да, честно говоря, и желания. Все наши тоже вымотались в этих боях. А североамериканские войска дальше Монреаля не смогли ступить и шагу, слишком хорошо противник укрепился вокруг города, взяв его в осаду с севера, востока и и запада. Только подходы с юга еще были свободны, но мы сомневались что британцы не постараются это исправить в самом скором времени.

Так что, наш батальон, понесший в боях за Монреаль достаточно ощутимые потери (только в нашем взводе убитыми и ранеными выбыла половина), был вместе с отрядом Назгулеску снова отведен в Ист-Пойнт на отдых и пополнение(к нам в батальон прислали новых легионеров из Кэмп-Джексона, которых теперь гоняли "сатрапы"-унтера). Кстати. "героического" полковника-наблюдателя сразу после награждения в штабе армии, только и видели на берегах Онтарио — он благополучно отъехал в Чарльстон (и правильно сделал — многие хотели набить ему морду, не боясь даже военного трибунала). А о нас (я обо всем отряде Назгулеску, включая и наш батальон) — "забыли".

Пресса и местные политики трубят о подвигах армии Першинга, прославляя его самого и командующего флотилией дирижаблей, поддерживавших наступление, бригадного генерала Васильшмана, как героев Америки (кстати, оба награждены медалью Почета и повышены в чине — Першинг стал генерал-лейтенантом, а Васильшман генерал-майором), хвалят войска из Вермонта, по сути пришедшие на готовенькое, многие одобрительно отзываются даже о "дивизии" Капитана Америки, называя ее "воплощением истинно американской инициативы и предприимчивости", и скромно добавляя что "под конец парням немного не повезло, но они все равно молодцы". А о нас ничего...Как будто нас вообще не было ни в Торонто ни в Монреале (взятие последнего вообще приписывают целиком войскам Першинга при некоторой помощи вермонтцев,, а про первый если и упоминают отряд Назгулеску, то пишут что без пришедших к нам на помощь войск Першинга мы бы никак не удержались в Торонто). Тьфу! Противно!