| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
* * *
Идея с выводом "Резвого" за пределы Высокой Фиоренцы довольно прозрачно намекает, что Гроссу совсем не нужен преждевременный шум в городе и очень нужен запас времени. Банально... но в этом случае захват шлюпа и его вывод из города, логичен и понятен. Чем плодить трупы и бесхозные шлюпы, поднимая тревогу во Фиоренце и прямо указывая на себя как на виновников в случае начала разбирательства, герр Вальтер фактически обеспечил себе и "Солнцу Велиграда" свободный и беспрепятственный выход из парящего города и порядочную фору во времени.
Радиотелеграф у нас разбит, так что подать сигнал на "Феникс", даже если конвоиры прозевают этот момент, мы не можем. Потом, пока дождёмся в указанном месте Хельгу... груз уже будет чёрт знает где... Это если дождёмся. У конвоиров-то вполне мог быть приказ пристрелить Ветрова, как только шлюп окажется достаточно далеко, а Хельгу могут и вовсе выкинуть из "кита" без парашюта.
Ну а что? В случае необходимости портовые службы Высокой Фиоренцы подтвердят, что груз со шлюпа "Резвый" был доставлен их мобилем на "Солнце Велиграда", после чего оба дирижабля покинули парящий город. А уж куда потом делся экипаж шлюпа... Небо, оно большое, и направлений в нём без счёта.
— Может быть, ты и прав, — выслушав мои умозаключения, вздохнул Ветров, нервно поглядывая на всё ещё пребывающего в отключке подчинённого Гросса.
Поиграв невесть откуда вытащенным кастетом, он взглянул на часы и удивлённо покачал головой. Понимаю. С момента боя прошло не больше десяти минут, за которые мы успели поделиться друг с другом новостями, но дальше терять время Ветров явно не собирался.
— Так, Кирилл, слушай внимательно. Я сейчас отправлюсь на телеграф, отобью радиограмму на "Феникс" и постараюсь проникнуть на "Солнце Велиграда". Хельгу надо вытаскивать, а ты... о тебе они не подозревают, так что возьмёшь на себя управление "Резвым". Выведешь его в свободное небо и на крейсерской пойдёшь на восток, в Падую. Пусть пребывают в уверенности, что я им поверил и чётко выполняю приказ.
— А вы уверены, что "Солнце" ещё здесь? — удивился я.
— Конечно. Они не станут выходить, пока не убедятся, что "Резвый" покинул город, — усмехнулся Ветров.
— Наоборот.
— Что? — не понял наставник.
— Я говорю, что лучше поступить наоборот. Я отправлю радиограмму и проберусь на "кит" Гросса. Отыщу Хельгу и постараюсь уйти оттуда вместе с ней на парашюте.
— Сдурел? — опешил Ветров.
— Ничуть. — Я покачал головой. — Если в городе остались "уши" Гросса, а они у него здесь наверняка есть, или я плохо знаю этого... Так вот, наблюдатели наверняка пасутся рядом с телеграфом, просто на всякий случай. И если там появитесь вы, то уже через пять минут Хельга спикирует головой вниз, без всякого парашюта... если это ещё не случилось.
— Типун тебе на язык, — нахмурился Ветров.
— Мне тоже эта идея не нравится, — вздохнул я. — Поэтому будем считать, что она жива и здорова. Но я не о том... Вам появляться в городе нельзя. Зато на меня никто не обратит внимания, это точно. Кроме того, Святослав Георгиевич, я знаю устройство большинства существующих на сегодняшний день "китов". Навидался на свалке и наползался по ним на сто лет вперёд, так что пробраться незамеченным на дирижабль мне будет куда проще, чем вам. О том, что меня там не найдут даже старожилы, я и вовсе молчу. И я смогу вытащить оттуда Хельгу.
— Кирилл... — Ветров явно решил поспорить, но я не дал ему этого сделать. Щёлкнули наручники, взятые как трофей с удавленного мною урода, и наставник грязно выругался, обнаружив себя пристёгнутым к трубе поручня, протянутого вдоль обзора. Ничего, управлению шлюпом это не помешает. В аварийном режиме, конечно, но... ха, для Ветрова это точно не будет проблемой.
Выстрел пистолета, глухой как кашель, прервал его руладу. Святослав Георгиевич недоумённо воззрился сначала на меня, а потом на убитого мною "гостя", единственного до сих пор остававшегося в живых.
Ключ от наручников я положил на штурманский стол, а чтобы Ветров не добрался до него раньше времени, чуть сдвинул рукоять управления нагнетателями и малым ходом направил "Резвого" прямо в створ открытых ворот шлюза. Ну вот, остановить находящийся на "дорожке" шлюп он не сможет, остается только лететь вперёд. А за воротами обратного хода уже не будет.
— Извините, Святослав Георгиевич. Но время споров действительно вышло. — Я примиряюще улыбнулся и выскочил на боковой вынос мостика.
Дверь за моей спиной тихо чмокнула, восстанавливая герметичность, и я, отсалютовав в иллюминатор зло матерящемуся Ветрову, перемахнул через леера.
Кубарем прокатившись по стальному полу, я поднялся на ноги и, убедившись, что прыжок с трёхметровой высоты не стал причиной ушибов, отряхнул одежду. А теперь ходу!
Стук ботинок эхом отдавался по огромному пустому помещению ангара. Гулко грохнули за моей спиной внутренние ворота шлюза. Я оглянулся и, удовлетворённо кивнув, помчался дальше.
Чтобы найти телеграф, оказалось достаточно подняться на "поверхность" и как следует расспросить первого встречного прохожего. Тот недовольно покосился на мою непокрытую голову, но дорогу подсказал. Я предельно вежливо поблагодарил чопорного ревнителя приличий, щеголяющего под куполом парящего города в похоронно-чёрной тройке и котелке, при перчатках и шарфе... это при температуре в пятнадцать градусов по Цельсию, и направился к ближайшей станции, старательно гася в душе порыв мчаться на восьмой пирс. Хотя зудело, зудело такое желание. Хотелось убедиться, что Ветров был прав и "Солнце Велиграда" до сих пор там, а не бороздит небо Италии в сотне километров отсюда. Но... сначала радиограмма.
К зданию телеграфа, расположенному, как оказалось, совсем рядом со шпилем энерговода, я подходил с опаской. Всё время казалось, что вот-вот за плечо ухватится чья-то рука и вся затея с треском провалится. Но нет... никто на меня не глазел, никто не хватал за руки и плечи. Я спокойно вошёл в просторный зал с рядом окошек над деревянной стойкой, протянувшейся вдоль одной из стен. Клиентов было немного, и часть окон была закрыта, но, пройдя вдоль ряда, я нашёл свободного оператора. Сидящая за стеклом девушка улыбнулась и, ни слова не говоря, протянула мне бланк, украшенный эмблемой дирижабля с двумя рожками и стилизованной молнией.
Похлопав себя по карманам, я обнаружил лишь несколько гривен и никакого следа любимой авторучки. Вздохнул и взялся за лежащее здесь же на стойке перо, удивительно ухоженное, кстати говоря. Макнув его в чернильницу, я вывел на черновике пару букв и, приноровившись к перу, принялся писать своё "послание турецкому султану".
Одёргивая себя и подпрыгивая от нетерпения, я трижды переписывал текст радиограммы, перепортив пять бланков и заплатив за каждый по куне... благо никаких проблем с приёмом иностранных монет здесь не возникло... пока наконец не удовлетворился результатом. Вздохнув, перечитал сообщение и протянул его девушке.
Та взяла бланк, пробежала по нему взглядом и, невозмутимо посчитав знаки, озвучила сумму. Куны у меня кончились, так что пришлось набивать карманы сдачей с гривны в виде монеток со смешным названием чентезимо и нескольких лир.
Никакого удивления содержание радиограммы у девушки не вызвало. С другой стороны, думаю, немалое количество купцов использует свои незатейливые шифры, так что моё послание не покажется уж слишком... хм... странным.
— Когда радиограмма будет доставлена? — поинтересовался я, продиктовав восьмизначный номер идентификатора "Феникса", который меня заставили вызубрить, едва "кит" покинул Новгород. На всякий случай, как сказал боцман. Вот он и настал, этот "всякий случай", м-да...
— Две минуты. — Девушка улыбнулась и, повернувшись к стоящему у неё на столе аппарату, быстро и уверенно застучала по клавишам.
А я думал, это у неё такая хитровымудренная печатная машинка... Пока я удивлялся, оператор успела закончить набор и вновь повернулась ко мне.
— Есть подтверждение. Ваша радиограмма принята. Будете ждать ответ?
— Нет, спасибо. — Я улыбнулся и, попрощавшись, двинулся на восьмой пирс. Спасать Хельгу.
* * *
— "Гросс Зонне Меллинга обманом унесло подругу огненной птицы, прихватив оба яйца". Что за бред?! — Вновь перечитав послание юнца, Гюрятинич обернулся к палубному старшине. — Иван, ты дольше всех знаешь этого шалапута. Почему, чёрт побери, "Большое Солнце Меллинга" написано по-немецки русскими буквами?! И что он вообще имел в виду?!
Pardonu, mi ne parolas esperante. - Извините, я не говорю на эсперанто.
- Prego, signore. - Grazie. Ciao. — Пожалуйста, синьор. - Спасибо. Чао. (итал.)
21
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
