Вот кто совершенно не огорчился гибелью двух односельчан, так это трудовик Безпалько. Отставной майор навидался на своём веку много смертей, когда гибли отличные парни, а всякая шваль отсиживается по домам или по тюрьмам. Ну и овощ на этих двух торчков, больше кислорода будет. Собакам — собачья смерть. Хотя какие из них псы, так, шакальё одно.
Митрофаныч всё же не забыл своего обещания пообщаться с новым математиком и предупредить его об имеющихся в школе детках, по ком тюрьма давно плачет горькими слезами. Поэтому, когда он выловил в коридоре математика, то затащил на свою территорию и обстоятельно рассказал тому все расклады. О том, что в 9Б классе учится, вернее не учится, а посещает школу некто Никита Галуев. Так у этого Галуева вся семейка х
* * *
ева. Учителя ждут, не дождутся, когда, наконец, этот Никита Галуев окончит девять классов и пойдёт на все четыре стороны, скорее всего на север, сразу в колонию. Вот там и будут его университеты. Брат его Васька этой дорогой уже прошёл, а главный в этой семейке папаша Юрик Галуев. Вот это уже не сволочь, а сволочь в кубе. И своих потсанов такими же воспитал. Сам себя Галуев старший считал "свободным художником" — типа это художник такой, которого еще не посадили. Так вот — вещал трудовик математику — этот младший Галуев пообещал потсанве, что спать не будет, а придумает, как изжить математика из школы, из спортивного интереса, так сказать, и для поднятия своего авторитета. Никитоса боятся даже старшеклассники, ведь он, чуть что, сразу подключает к своим разборкам старшего брата, а то и папашу. Как говорится, если вы никого не боитесь — значит, вы самый страшный. Папаша любит измываться над людьми, особенно беззащитными. Он и в школу частенько приходит и оскорбляет матом учителей, посмевших низкими оценками намекнуть Никитке, что тот, немного того, туповат-с. А ты, говорят, ему неосторожно кучу двояков впаял.
— Говорите, спать не будет, — задумчиво произнёс математик. — Ну-ну, — и продолжил: "...страсть убо сия есть тех, которые мнят о себе, что они нечто в мире суть, и тако о себе высоко мечтая, прочиих ничтоже быти судят".
— Это что? — удивился трудовик. — Из Писания? Ты что, верующий?
— Нет, это один умный человек так сказал, — признался Никодим. — Когда-то я с ним был знаком. Давно это было. А верующим в Бога мне как-то не к лицу быть. Хотя Его я боюсь.
На том новые знакомые расстались, чтобы через несколько часов снова увидеться, но уже при других весьма трагических кое для кого обстоятельствах.
Алла Леонидовна выслушивала завуча и классного руководителя 10А класса об их походе с соболезнованиями в семью Сторчаков.
— Как Евгений себя чувствует? — уточнила директор.
— Женя пока также молчит, но уже немного ходит, даже книги стал читать, — похвалилась классная мама. — Родители его сильно переживают, лица на них нет. Такое горе.
Раньше надо было переживать — хотела сказать директор, но такое вслух произносить было политически неправильно. Могли обвинить в чёрствости. Хотя всё равно обвинят школу. Скажут, что это в своё время школа не досмотрела, вот и получился наркоман и разбойник. Ага, это мы его учили выходить на большую дорогу и заниматься разбоем. Прямо на математике и химии этому учили. И к наркоте — это мы его приучили, наверное, на уроках ботаники. Исключительно про коноплю и мак ему рассказывали, а на уроках химии коллективно варили дурь на лабораторных занятиях. Чем ещё на химии заниматься?
Как только мысли Аллы Леонидовны перекинулись на химию, так вдруг разговор трёх дам был внезапно прерван влетевшей в кабинет секретаршей Танечкой.
— ЧП у нас. С Ангелиной Михайловной. Вот только что, — сообщила секретарь.
Все дамы ахнули, и уставились на Танечку, требуя подробностей. Оказалось, вот только что, Ангелина Михайловна, окончив уроки, спокойно шла к себе домой, никого не трогая, как на совершенно ровном месте она умудрилась не то сломать себе ногу, не то вывихнуть. Ну, и растянулась всем своим немалым весом на земле. Хорошо ещё, что эту картину заметила баба Серафима, которая умудрилась выловить мужиков — завхоза Бакшеева и трудовика Безпалько. Мужики кое-как подняли высокообъёмную химичку и усадили на лавочку, а дальше они не знают, что делать. Мужики, одно слово.
Все вчетвером дамы побежали к месту происшествия. Около химички толклись трудовик, завхоз и баба Серафима. Медсестры Клавдии Сергеевны не было, да и толку от неё всё равно не было никакого. На одутловатом резко побледневшем лице Ангелины Михайловны выделялись крупные капли пота, а левая нога, наоборот, посинела и отекла. Ясно было, что надо везти потерпевшую в травмпункт. Отзвонившись в местный фельдшерский пункт директор поняла, что всё гораздо сложнее: медицинская машина была в ремонте, а второй не было по причине оптимизации медицины. Получается, что надо или дозваниваться до скорой в Комаровске или искать частника на большой машине, чтобы приличных размеров пострадавшую отвезти в больницу.
"....на такой машине только бегемотов возить" вспомнила слова Ангелины директор. Это было сказано о машине математика. Оставалось только его найти и привлечь для благого дела. Ведь не откажет же он, а отвезёт бегемо...., то есть больную в Комаровск. На вопрос к Танечке, где сейчас Никодим Викторович, та ответила, что из школы тот не выходил, а занимается с отстающими в классе на втором этаже. Танечка ошибалась: Никодим занимался не с отстающими, а с учениками десятого класса, которые хотели заниматься математикой. Это Танечка думала, что дополнительно занимаются только с отстающими. Почему-то, к удивлению учеников, он согласился с ними заниматься дополнительно и, самое главное, бесплатно. Учеников потом удивило ещё и то, что на таких занятиях почему-то весь материал запоминается на раз-два, и держится в памяти намертво. Это было странно, но здорово, поэтому на дополнительные занятия к Никодиму уже стали приходить не трое, а целых пять учеников. Дети смекнули, что такими темпами, они проклятое ЕГЭ сдадут хорошо. Почему учитель не требует денег, тоже было странным.
В этом классе директриса и нашла Никодима. Ему пришлось на полуслове прервать объяснения и оглянуться на вошедшую начальницу. Алла Леонидовна в присутствии детей описала ситуацию с химичкой и настойчиво попросила Никодима проявить патриотизм, в виде быстрой доставки пострадавшей в больницу Комаровска. С чего она взяла, что Никодим возьмёт под козырёк и побежит выполнять указание неизвестно. Скорее всего, она привыкла, что учителя люди бесправные: их можно каждый выходной выводить на субботник, работать они должны круглые сутки, в том числе в праздники. С Никодимом у Аллы Леонидовны вышел облом. В данном конкретном случае он повёл себя, как последний жлобяра и чёрствый человек. Может он по происхождению из семитских племён будет?
Кивнув директрисе, что он всё понял, Никодим с максимально обаятельной улыбкой сообщил ей:
— Таки две с половиной в самый раз будет.
— Что, две с половиной? — переспросила Директриса. Видно было, что человек не въезжает в проблему.
— Денег две с половиной тысячи, — пояснил математик с семитскими наклонностями. Он умел считать. — Сами посудите: бензин на 30 километров туда и назад, опять же амортизация транспортного средства, страховка, налоги ужас какие. А вы мне копейки платите. Всё по-честному, без обмана.
Видя, что директриса судорожно пытается открыть рот, чтобы что-то сказать несдержанное, Никодим добавил:
— Торг тут не уместен. Деньги вперёд.
— Я вам завтра отдам, — задыхаясь от возмущения прорычала директриса.
— Тогда я завтра готов съездить, мне не к спеху. У меня, как видите работа, и на минуточку, в свободное время без дополнительного жалованья в звонкой монете.
Алле Леонидовне хотелось плюнуть в эту наглую рожу, но вспомнив, что её подруга сидит и страдает без медицинской помощи, она стала рассуждать здраво. Нет, конечно, можно вызвать из города такси или скорую помощь. Но пока помощь приедет, да и обойдётся это в приличную сумму, подруга будет страдать. Кроме того, такси будет наверняка не такое комфортное и вместительное, как Вольво. В этой машине, вспомнила директриса слова химички, можно хоть бегемотов перевозить. Вот же карма какая настигла подругу: только она пожелала этому человеку сломать ногу, как сломала сама, и, кстати, на ровном месте.
Алла Леонидовна внимательно посмотрела в холодные глаза Никодима. Ей стало немного жутко. Нет, этот будет стоять на своём. И несчастные две тысячи для него совершенно непринципиально, здесь что-то другое. Здесь дело принципа. Он просто навязывает свою волю, и надо согласиться, что воля его намного сильней, чем у неё. Наверное, Никодиму кто-то сболтнул, что про него говорила химичка, вот он и окрысился. Надо соображать быстрее. Этот тип специально провоцирует на скандал, поэтому не надо поддаваться на его психологические трюки.
— Ах, я вспомнила. У меня в кабинете есть как раз требуемая сумма, — как можно спокойнее произнесла Алла Леонидовна. Пусть сволочь задавится, лишь бы отвёз Ангелинку в Комаровск.
— Тогда чего ждём. Идём в ваш кабинет за деньгами, грузим пострадавшую и вперёд. Кстати, а кто поедет с ней в город? Как я один буду поднимать её?
— Я попрошу с вами съездить Безпалько, — сквозь зубы проворчала директриса. Ей совершенно не хотелось говорить с таким мерзким человеком.
Только не пожелать ему чего плохого, только не пожелать — молилась Алла Леонидовна Высшим силам — Господи, если ты есть, я этому гаду....ой прости......хорошему человеку зла не желаю, только счастья в личной жизни и большую зарплату. Да где ж её взять большую-то зарплату, ведь этот гад.....ой прости Господи....этот великолепный учитель не хочет работать на две ставки, как другие учителя. Вот ведь гад какой....ой, прости.
В кабинете директриса видела, как Никодим демонстративно пересчитывает деньги: чуть ли не на просвет смотрит и только что не обнюхивает банкноты. Ага, впарю я тебе фальшивые деньги вместо настоящих.
Погрузка Ангелины превратилась в целую эпопею, но вскоре такелажные работы закончились. На переднее место уселся безотказный, как АКМ Безпалько. После этого машина, ровно гудя мотором, плавно отправилась в город.
Только не ляпнуть что-то плохое про Никодима, только не ляпнуть — глядя вслед удаляющейся машине, думала директриса. Ей совсем не улыбалось сломать ногу на пустом месте. Возможно, она была в чём-то права. Это звучит настолько же просто, как и безумно. Как любая истина
Это событие, с ногой химички, стала одной из самых обсуждаемых тем в школе на ближайшие дни. Учителя сочувствовали, директор и завуч кусали локти, соображая, как быть с уроками химии: ставить в расписание вместо химии другой урок, напрячь кого-то из преподавателей вести ещё и химию или пригласить пенсионера из Комаровска, но тогда надо оплачивать человеку ежедневные покатушки туда-сюда. Учеников такие тонкости не интересовали, а половина из них даже были довольны, что избавились от уроков химии. Вообще, что это за предмет? Всякие валентности, водороды, кислороды, кислоты, мыла и прочая лабуда. И без химии проживём, а если потребуется, купим химию в хозяйственном магазине или, что гораздо лучше, в "Красном и белом". Одним из таких довольных учеников, что нет химии, являлся всем известный Никита Галуев. Вот, кто злорадствовал открыто, так это он. Ведь эта дура химичка обнаглела до того, что ему ставила трояки. А он что, дурак какой? Папка уже и материл её, а этой толстомясой всё неймётся, всё ей мало. Вот и допрыгалась, теперь на костылях прыгать будет, как кузнечик. У Никиты был приличный проскрипционный список врагов-учителей и врагов-учеников, которых надо было наказать. А это требовало выдумки. Не тупо же их избивать? Тут важен сам процесс. На одном из первых мест списка находилась химичка, а на самое первое место Никита поставил нового математика. Вот кому надо было жестоко отмстить, чтобы этот гнилой тип кровью ответил за свои дела. Сволочь он. Так и продолжает ставить Никите двойки за никому не нужные письменные работы. Ну, ничего у Никиты есть два мощных союзника: пахан и брательник. Они оба уже в теме и скоро математику кирдык будет: пахан и брательник также думают, как больнее чморить Никодимку. Скоро гад кровью умоется. Весь день Никитос прибывал в приподнятом настроении от известий, что химичка сломала ногу. Порадовало его и последующее сообщение, что перелом сложный, и она будет лежать в Комаровске, где этого бегемота готовят к операции. Может, ей там ногу отчекрыжат по самую шею?
Из-за события с химичкой, Никита пребывал в некотором возбуждении и вечером. Даже в эту ночь он не мог уснуть, всё ворочался, вспоминал, как рассказывал братану и отцу по пятому разу, как толстая химичка завалилась возле школы на асфальт. С каждым разом описание было всё красочнее, как будто сам Никитос при этом событие присутствовал. Отец и братан довольные давили лыбу. Наверное, она ещё и орала, гы-гы. Утром Никитка испытал некоторое раздражение, из-за того, что не смог уснуть всю ночь, из-за чего он не выспался. Вот же гадость какая эта химичка, даже из больницы достаёт Никитоса. В школе он выдержал два урока, а потом свалил домой. Голова была ватная, и хотелось спать. Но дома поспать не удалось. Сон не шёл. Может, ночью высплюсь, решил Никита. Ночь прошла ужасно. Это была пытка. Спать хотелось неимоверно, но сон, огибая Никиту, посетил только родственников. Домашние раздражали неимоверно своим храпом и глупостью. Вместо сожалений они только ухмылялись и не верили, что Никита уже вторую ночь не сомкнул глаз. В школу Никита не пошёл, да и не смог бы: координация движений у него ухудшилась, речь была невнятная, появился нервный тик, болела голова. Стало барахлить зрение. Однако, аппетит был хороший, хотя тянуло на солёное и жирное. После третьей бессонной ночи организм Никиты стал бить озноб. Аппетит исчез и не подавал признаков жизни. Никитоса уже ничего не интересовало. Родственники заметили, что парень сидит и тупо смотрит в одну точку.
— Отчего он заторчал, — стал суетиться отец. — Может дури какой наглотался? Васька, ты не в курсе.
Старший брат Васька был не в курсе. Он не видел, чтобы младший глотал какие-то вещества, но с младшего станется. Чему только этих дебилов в школе учат!
Четвёртую ночь Никита провёл совсем плохо. Говорить внятно он уже не мог. Всех домашних считал сволочами. Бормотал что-то бессвязное и был агрессивен. Всё порывался кого-то убить, искал топор, то впадал в панику. Сознание его периодически отключалось. Смотреть на парня было жутко, и домашние, наконец, всполошились: уже было ясно, что дело тёмное.
Под вечер к Галуевым приехала скорая помощь из города. Из скорой, под злые и хмурые взгляды всего семейства Галуевых, выгрузилась фельдшерица средних лет.
— Где больной? — спросила она, стараясь не реагировать на злобные взгляды. Опыт у фельдшера был уже приличный, она только усмехнулась в душе, сообразив, что попала на вызов в очередную проблемную семью. За время своей работы на скорой помощи она могла бы рассказать о десятках случаев неадекватного поведения, как больных, так и их окружения. О домашних питомцах в виде шавок различных размеров лучше и не вспоминать.
