Никто из известных рас, кроме Файау, не пользовался Эвергетом, и это ограничивало их развитие. Межзвездные полеты они осуществляли с помощью релятивистских ракет, но тогда они длились десятки или сотни лет. И основанные ими колонии неизбежно превращались в отдельные цивилизации. Иногда только с помощью анализа плазмы наследственности файа удавалось установить родство. И по мере развития Файау загадка чужого разума привлекала всё меньше внимания. Она считалась уже менее важной, чем изучение Вселенной или познание её свойств. Может быть, потому, что некоторые, не пользовавшиеся популярностью исследователи доказывали, что во Вселенной рождение владеющих Йалис сверхрас происходит волнами и цивилизация файа — просто одна из первых в очередной волне. К тому же открытие Йалис и само появление разума — явления случайные и необязательные. Файау возникла вследствие случайного совпадения — вероятность его повторения была крайне мала.
Поначалу, это удивило и даже обидело Хьютай. Но, хотя файа непосредственно, с личными контактами, изучили 114 цивилизаций, вывести законы их развития им не удалось. Можно было подумать, что развитие культур определяется чистой случайностью. Разнообразие рас оказалось настолько велико, что нельзя было даже вывести принципы зависимости технического уровня от общественного строя, и считавшийся неизбежным технический прогресс не всегда шел по прямой. Впрочем, может, интеллектронные машины и знали эти законы — но могли ли их понять те, кто ещё мог дышать?..
Хьютай вздохнула. Непосредственно доступные файа цивилизации оказались довольно-таки однообразны. Это были юные расы, одинаковые в своём невежестве, но понять закономерности и их развития не удавалось. Можно было даже подумать, что никаких закономерностей нет.
Большинство книг, которые ей удалось добыть, были о том, что происходило, когда файа и представители иных рас встречались лицом к лицу. Контакты с ними редко получались мирными. Тем не менее, интеллектронные системы не вмешивались, хотя делали всё, чтобы не допустить передачу файских технологий. Если же это всё же происходило, изменения постоянных, ничтожные, почти незаметные, делали невозможным функционирование сложных структур — прежде всего, разумных. Но машины не без оснований скрывали подробности этих операций, и Хьютай не знала даже, сколько рас было истреблено Файау, а тем более — по каким причинам это было сделано. Её логика здесь просто отказывала. Впрочем, неутомимый Анмай смог разыскать на корабле нескольких участников таких экспедиций, точнее — всего одной экспедиции. Она вступила в войну с обитателями планеты Скрн. Скрниты были вооружены мечами, и файа, чтобы не играть в полсилы, пришлось вооружиться ими же. Бессмертные, они бились очень храбро. Туземцы оказались далеко не столь отважны, но зато намного более коварны. Они сражались с файа слишком успешно, стали теснить их, потом сумели захватить несколько их баз и их машинное оружие. Захватчики были уничтожены, только их матрицы уцелели, и то потому, что размещались в орбитальном хранилище. Затем появился звездолет-крепость Файау, и... — но об дальнейшем ей ничего не удалось узнать. К её большому сожалению. Самое страшное из развлечений файа было одновременно и наиболее интересным.
— Смотри, я кое-что нашел, — сказал Анмай, читавший очередной отчет об очередном контакте.
— Дай-ка посмотреть, — сказала Хьютай. Она поднялась и подошла к нему, но тут же плюхнулась на четвереньки — пол под ней дернулся, свет мигнул. От второго удара Хьютай полетела через всю комнату. Она успела сгруппироваться, но всё же так сильно ударилась о стену, что из легких вышибло весь воздух.
Отдышавшись, она тут же вскочила и обернулась к окну. В нем горела яркая звезда, которой только что там не было...
Уже понимая, что случилось, она нажала кнопку весма.
"Что это было?" — беззвучно спросила она.
"Нападение. Противник уничтожен. Он атаковал нас частицами дельта-уэмон, которые создают силовые поля. Они не разрушили наш корабль только потому, что его корпус построен из вещества, практически не подверженного физическому разрушению. Мощность обстрела тоже была относительно невелика — в миллион раз меньше, чем мощность наших двигателей. Но у нас на борту восемьсот убитых и мы... разозлились — это был оборонительный рефлекс".
-Так это корабль Империи Уарка? — спросила Хьютай уже вслух.
"Возможно. Но чтобы выяснить его реальное происхождение, придется обследовать всё центральное сгущение галактики А-1443. Это займёт много лет, а мы не можем отказаться от нашей главной задачи".
Хьютай вздохнула. Среди всех обследованных файа цивилизаций не было более счастливой, чем их собственная. Но все они настолько отличались друг от друга, что чаще всего об этом оставалось только гадать.
............................................................................................
Через две недели она и Анмай вновь сидели в наблюдательной рубке, на сей раз, в одиночестве. Хьютай почти не боялась смерти — шансы на успех были достаточно велики. Подготовка была сложной, — пришлось переформировать Эвергет. Это была опасная и очень сложная процедура, но всё прошло совершенно спокойно, и теперь она чувствовала себя увереннее. Цель их прыжка — тускло блестевший диск Линзы — был уже виден. Судя по размещенным под экраном индикаторам, зарядка накопителей подходила к концу.
Она поудобней устроилась в кресле и откинула голову. Вероятность неудачи и даже гибели тоже была велика, но Хьютай предпочитала верить в лучшее. К тому же, это была единственная возможность попасть в этот невероятный мир.
Вот боль не-перехода до сих пор пугала её, да и последствия прыжка довольно неприятны. Как-то смягчить их было нельзя. Переход в не-пространстве неизбежно причинял повреждения живым организмам. Но чем более активны они были, тем менее опасными оказывались последствия. Можно было, разумеется, прибегнуть к наркозу, и большая часть экипажа предпочла именно этот вариант. Но паре это казалось трусостью. И, в конечном счете, несколько минут адской боли были ничуть не хуже искусственного сна и нескольких часов последующего вязкого отупения. И им было просто обидно пропускать столь яркое впечатление. А что же до боли — то её можно и вытерпеть, тем более, что длиться она будет недолго...
Глава 5.
Звезда Айэта
Лестница в башне давным-давно обрушилась, но по её обломкам всё же можно было подняться наверх. Айэт Тайан понимал, что рискует жизнью, карабкаясь по непрочно сидящим в кладке камням, но желание осмотреться с единственной на всю округу верхотуры оказалось сильнее страха. Поэтому, едва у него выдалось свободное время, он улизнул из сарая и взобрался сюда.
Высота башни была метров двадцать, и с неё открывался отличный вид. Поэтому сейчас он, с ободранными и перепачканными руками и ногами, сидел на куче каменных обломков, наслаждаясь им. Вдобавок, никто не рискнул бы лезть сюда, к нему, что делало это место вдвойне ценным. Здесь Айэт мог предаться своему любимому занятию, то есть, глазеть на окружающий мир без опасений, что кто-то схватит его за ух или даст палкой по заднице. Ни то, ни даже другое он категорически не одобрял.
Он запрокинул голову, глядя на звезды, но они уже почти исчезли в сиянии рассвета. Его всегда интересовало, почему они неподвижно висят на небе, в то время как Солнца и Луны плывут бесконечной чередой. Сейчас были видны две очередных Луны — Накста и Актея. Обе маленькие и бледные, они ещё отбрасывали тени, хотя их зеленоватые диски уже вплотную приблизились к западной Вечной Стене. Понять, где Вечные Стены переходят в небо, было просто — его покрывали звезды.
Насладившись как следует их видом, Айэт всё же опустил взгляд. Вокруг башни простирались поля, за полями стеной темнел лес. Больше ничего на земле видно не было. Он знал, что дальше к югу лежит Асус, его родной город, но отсюда он не видел даже гор, у подножия которых тот был построен.
Поскольку внизу не нашлось интересного, он вновь посмотрел вверх. Легенды гласили, что невообразимо далеко к северу небо спускается к земле, и его даже можно потрогать. Айэт не верил этим басням — он знал, что никто не смог бы сходить и узнать это. Впрочем, на севере, так же, как и на западе и на востоке, ничего видно не было.
Он посмотрел на юг, на Засолнечную Стену. Её колоссальные трубообразные изгибы были отлично видны, хотя толща воздуха размывала нижнюю их часть. Считалось, что за ней находится рай. Айэт очень хотел отправиться туда — но для этого ему пришлось бы помереть, а этого ему пока что совершенно не хотелось. В конце концов, ему лишь недавно исполнилось семнадцать лет и он надеялся прожить хотя бы раз в пять дольше... когда вообще думал об этом. Время здесь отсчитывалось по семидневному чередованию восходов Солнц, но счет по годам был более древним, хотя его происхождение давным-давно пропало в бездне лет...
Айэт вздохнул. Как ни тяжелы были эти полгода, проведенные на принудительных сельхозработах в Таре, они пошли ему на пользу. Он окреп и привык к самостоятельной жизни, настолько привык, что уже не хотел возвращаться домой. Правда вот и оставаться здесь ему совершенно не хотелось. Кормили здесь сытно, хотя и однообразно, но работа от рассвета до заката надоела ему уже до чертиков. К тому же, надсмотрщики не видели ничего дурного в физическом насилии. Не то, чтобы они были как-то особенно жестоки, но палки у них всё же имелись, и они весьма охотно пускали их в ход, стоило ему задуматься хотя бы на минуту.
Удар по заднице редко причинял какую-то особенную боль — Айэт уже привык к такому — но до сих пор ему было очень обидно. К тому же, его буквально донимала скука. Развлечений тут не было никаких, кроме разве что драк с собратьями-юношами, но они тоже доставляли мало радости. Айэт не любил ни бить, ни быть битым, но здесь он вполне регулярно получал и то, и другое. Особенно же его донимало отсутствие своего угла — спал он в сарае со всеми, со всеми ел, со всеми мылся. Не то, чтобы он любил одиночество, но оставаться круглые сутки на виду было... тяжело. Даже чисто психологически, не говоря уже о том, что иногда уединение превращалось во вполне физическую потребность...
Айэт давно бы свихнулся от всего этого или взбесился бы и набросился на надсмотрщиков с кулаками, но иногда всё же случались моменты, когда он оставался вне их власти. К ночи они все уставали так, что буквально валились с ног, но вот под утро Айэту иногда везло проснуться до подъема. Улизнуть из сарая правда удавалось лишь когда все остальные в нем спали, а такая удача выпадала всего несколько раз за полгода...
Но сейчас был как раз такой случай. Айэт ухитрился проснуться за час до рассвета, что случалось с ним вообще очень редко, обычно он уставал так, что его едва будили, — а все прочие в сарае дрыхли. Он даже подумал, не сбежать ли ему, пока и его охранники спят, но здравый смысл всё же быстро взял верх, и Айэт забрался вот сюда, посмотреть и подумать. Мысль о том, что здесь он проведет весь остаток жизни, доводила юношу до белого каления. Нет, умом он понимал, что тут всё логично — не девчонок же посылать на поля! Но эмоции юноши буквально кипели. Теперь-то он понимал, что мог сбежать из дому ещё до того, как его отправили сюда. Только вот думать об этом было, увы, уже поздно. Он здесь. А здесь Айэт был, в сущности, один. Нормальных друзей у него тут вообще не было, как и у всех, — каждый в их сарае был сам за себя. В других группах была пара парнишек, с которыми он хотел бы подружиться, но с ними он почти не пересекался. Это значило, что и ныне, и присно, и во веки веков ему придется страдать от одиночества, — в то время как он будет мучиться от невозможности уединения...
При одной мысли об этом Айэта охватило бешенство. Ему вдруг нестерпимо захотелось, чтобы случилось хоть что-нибудь, чтобы весь мир вокруг провалился в тартарары, чтобы...
Когда в небе, — прямо в созвездии, имя которого он носил! — вдруг вспыхнула ослепительная белая звезда, Айэт замер, уже совсем перестав понимать, что это с ним происходит. Неужели он зажег её сам?..
Небо взорвалось переливчатыми сполохами зелено-голубого пламени, из-под земли донесся тяжелый, почти инфразвуковой гул. Айэт замер. Он не боялся, хотя вся башня колебалась, словно сделанная из воды, и камни водопадом посыпались со стен вниз. Столь же неожиданно всё прекратилось. Звезда, однако, осталась. Она потускнела, но оставалась всё ещё яркой — ярче всех знакомых ему звезд. Айэт подумал о том, что с ней теперь станет. Окончательно потускнеет и погаснет? Или...
Тут он заметил, что звезда едва заметно сдвинулась на юг, словно указывая ему путь. Туда, на юг, к дому и свободе...
В голове у него всё перемешалось. Не думая о том, что делает, он подбежал к лестничной шахте и торопливо полез вниз, цепляясь за выступы стен. Он очень спешил, боясь, что звезда скроется из глаз, и несколько раз едва не сорвался. Спустившись, он не стал тратить время, выбираясь в полузаваленную свежим обвалом дверь, а нырнул в уцелевшую комнату и выскочил в окно. Оказавшись на земле, он со всех ног рванул к лесу. За спиной у него творился настоящий содом. Вся живность в Таре буквально сошла с ума от небесного происшествия, и юноша подумал, что селянам сейчас точно не до того, чтобы оглядывать окрестные поля в поисках возможного беглеца...
...............................................................................................
Зелень на поле была ещё невысокой, земля под ней мягкой и Айэт быстро добежал до грунтовой дороги, ведущей на юг. Добравшись до неё, он ещё прибавил скорость, из-под его босых ног летела пыль. Наконец, он влетел в лес, но всё равно не останавливался, пока не добежал до бревенчатого моста через ручей. Здесь он скатился с насыпи, чтобы напиться и перевести дух. Сердце прыгало где-то у горла, босые ноги горели. Айэт как-то вдруг осознал, что одним махом пробежал пару миль. Ещё полгода назад он и не подумал бы, что вообще способен на такой неожиданный подвиг, но постоянная тяжелая работа сделала его тело выносливым...
Отдышавшись, он посмотрел на себя. Всё, что на нем сейчас было, — туника с короткими рукавами из грубой серой ткани. Перетянутая на узкой талии куском толстой веревки, она едва достигала середины бедер. Ничего больше на нем не было, хотя сейчас совсем не было жарко...
Потное от бега тело начало быстро остывать в утреннем холоде. Айэт поджал пальцы босых ног и поёжился. Кроме туники и куска веревки, игравшего роль пояса, у него не было вообще ничего. Еды в том числе. К счастью, во время своих утренних блужданий он ухитрился стянуть полкаравая свежего хлеба и на ходу сожрать его. Вплоть до обеда голод не будет его мучить. Потом... но он знал, как добыть пищу. Кое-какой опыт в воровстве у него уже был. Не очень большой, но пока вполне удачный...
Вздохнув, Айэт зашел прямо в воду, и, нагнувшись, посмотрел на себя. Если в целом, он выглядел совсем неплохо — рослый, очень стройный парень. Правда, большеглазое лицо слишком мягкое для столь сильного и привыкшего к дракам юноши. Обрамлявшие его давно не стриженные волосы, густые и спутавшиеся, касались плеч, и только грязные босые ноги с отросшими и обломанными ногтями портили впечатление.
