Магадемия номер три

— Специально?! — опешила Гмерреда. Такая мысль ей в голову не приходила. — Это ж как надо меня ненавидеть, чтобы специально там оставить?

— Не знаю, не знаю. Тут ведь вот какая закавыка получается. На ужине-то ты была.

— Как это?!

— А вот так. Кто-то под твоей личиной пришёл, салат из дыкварза с белым соусом съел и ушёл спокойненько.

— Я не ем дыкварз! У меня на него аллергия.

— Потому-то тётушка Матильда и решила, что что-то неладно и мне сказала. А я уж присмотрелся.

Сначала Гмерреда почувствовала только одно. Немыслимое облегчение. Она-то уже почти вообразила, что её люто ненавидит если не вся Магадемия, то слишком многие. Но если кто-то продолжал её изображать и после праздника…

Нет. Об этом она подумает на свежую голову.

— Но как вы поняли, что это не я? — тут же заинтересовалась девушка. — Я же видела — иллюзия была очень качественная.

— Дык, — задумался Петрович. — Не знаю. Увидел и всё. Ты, девонька, пофорсить любишь и никогда бы на ужин праздничный в том же наряде, что весь день пробегала, не пришла. А самое заметное — ты, когда идёшь — ноги словно по ниточке ставишь и не горбишься никогда. А тот, кто твою личину надел, совсем по-другому ходит. Я хотел ректору сказать, гляжу, а самозванка с ним заигрывает. Старым дураком-то показаться не захотел, вот и решил сперва проверить. Стража попросил по Магадемии пошарить, а самого вот чего-то на двор потянуло. Повезло, что мы, домовые, магией хоть и не сильны, зато видим её хорошо. Кто другой той завесой невидимой мог и обмануться.

Гмерреда вспомнила, как крепенький домовичок нёс её на руках и уговаривал чуточку потерпеть и снова разнюнилась.

— Повезло, — согласилась Гмерреда. — Спасибо вам огромнейшее, Петрович. Вы мой герой, вот! Самый лучший и доблестный во всём Треугольнике! А гад чешуйчатый, значит, флиртовал… — последнюю фразу Гмерреда сказала совсем тихо, даже можно сказать прошипела.

И от этого тихого шёпота всех присутствующих немного передёрнуло.

— Съешь-ка ватрушку, — сообразила отвлечь девушку главная повариха.

— С мёдом, — добавил Петрович. — А то как бы тебе не разболеться.

Благосклонно проследив за послушно зачерпнувшей полную ложку мёда девушкой, Петрович озабоченно сказал:

— Как думаешь, к ректору сейчас бежать или на завтра отложить?

— Зачем?! — чуть не поперхнулась Гмерреда.

— Дык, злодейство такое никак безнаказанным оставлять нельзя. Пусть ректор вредителя найдёт и примерно накажет.

— Только не сейчас, — испугалась девушка. — Если шеф затеет расследование сразу, я же до утра домой не попаду.

Петрович глянул на измученную жертву и согласился.

Посидев в гостеприимном клубе ещё немножко, Гмерреда отчаянно зевнула и, извинившись, отправилась спать. Завтра. Все проблемы она решит завтра.

Правда кое-какие остались и на сегодня. Петровичу пришлось ещё раз стать спасителем и впустить девушку к ней же домой. Ведь ключи от квартирки Гмерреды остались в кармане пропавшей одежды.

5. Меееееесть

18-30 листопада года 1534 от объединения Миров Треугольника

Несмотря на тяжёлый вечер и всё-таки начавшуюся простуду, проснулась Гмерреда довольно рано. Ей хватило времени, как следует поразмыслить и вовремя перехватить Петровича. Уговорить домового не докладывать ректору о происшествии оказалось нелегко, но Гмерреда справилась. На ректора у неё были собственные планы.

Разумеется, в похищении Варрик фон Баррик не участвовал, но его вина была много больше. Если маг его уровня не заметил иллюзию, значит, он на своего секретаря-психолога просто НЕ СМОТРЕЛ!!! Гад! Чешуйчатый.

Впрочем, Варрика Гмерреда решила отложить на сладкое. Для начала требовалось разобраться, что вообще произошло и составить список будущих жертв.

Согласно трактату «Искусство интриги», написанному мистрис Адой на основе собственного многолетнего опыта, а так же воспоминаний десятков самых знаменитых фавориток, фрейлин и директрис школ благородных девиц, ситуация «если вас поимели» требовала трёхэтапного противодействия. Первым был сбор информации. Принявшие сторону Гмерреды кикиморы и домовые здорово помогли. Всего через полдекады собирания слухов, недомолвок и хвастовства, Гмерреда знала поимённо всех проголосовавших за похищение, исполнителей и автора идеи. Отдельным списком шли раздолбаи, которые должны были её освободить, но сваливали это дело друг на друга, пока не увидели в столовой иллюзию и не успокоились, решив, что всю работу сделал кто-то другой.

Неохваченным остался лишь главный злодей. Тишайшая травница Анэстейша Дер-Резз, согласившаяся на главную роль только под чужой маской, увы, никакого отношения к покушению на Гмерреду не имела. Она сняла кулон, обеспечивавший нужную внешность, сразу после представления. Да и Петрович проверил — походка и манеры ничуть не совпадали. А вот кто воспользовался брошенным где попало амулетом, оставалось под вопросом.

Бросать поиски Гмерреда не собиралась, но не откладывать же из-за этого месть.

До мелких пакостей Гмерреда никогда не опускалась. Поэтому обе недобитые красотки, не попавшие в праздничные жертвы, в ближайшие же дни получили из надёжнейших источников «достовернейшую» информацию. Каждая узнала о том, что председатель студенческого совета давно и безнадёжно в неё влюблён, но стесняется признаться, да к тому же опасается реакции другой кандидатки, влюблённой в него и потому вцепившейся, как клещ. Дескать, он даже на свидание даму своего сердца пригласить не решается, опасаясь, что эта истеричка (здесь вставляется нужное имя), устроит скандал с дракой.

А в качестве вишенки на торте, по Магадемии пополз слушок, что Бонни Гангури — бастард некоего престарелого императора, не имеющего других наследников.

Сын провинциального портного, о своём «родстве» с императорской династией даже не подозревал. Бонни всего в жизни добивался упорным трудом. Магический дар, внезапно проснувшийся у мальчика, оказался средненьким, и ему приходилось вкалывать, как проклятому, чтобы не отстать от одногруппников. Спортивная стипендия давала возможность учиться, но не шиковать. Папины посылки, да и собственное умение держать в руках иглу помогали более чем прилично выглядеть. Зато зубрёжка, пяток факультативов, членство в спортивной команде Магадемии и председательские обязанности совсем не оставляли свободного времени и с девушками довольно симпатичный парень обращаться не очень-то умел. Так что одновременная атака сразу двух признанных «королев» повергла бедолагу в шок и ужас.

Следующая декада ознаменовалась двумя драками, пятью истериками, а Бонни даже в сортире стал бояться оставаться один. Ведь эти сумасшедшие ведьмы запросто могли выскочить из-за любого угла и потащить его в постель. Нет, он бы может и не отказался, но ведь где появлялась одна, там немедленно материализовывалась вторая и начинался скандал с выдиранием волос и делёжкой парня.

*

Через несколько дней после очередного скандала, уложившего всю троицу в целительские палаты, причём Бонни слёзно умолил целителей запихнуть его в недоступный инфекционный изолятор, Гмерреда как раз обдумывала планы наказания виновных, когда среди почты обнаружилось это письмо. Девушка уже начала писать отказ, как вдруг её осенило. Идеальный вариант!

Городок при Магадемии существовал в основном за счёт Магадемии. Учеников и учителей требовалось кормить, обшивать, снабжать всяческой мелочёвкой, вроде письменных принадлежностей и так далее. Так что мастерские Рибовилля, работали в основном по заказам Магадемии. Да и развлекались преподаватели и старшие ученики в основном там же. В городских же гостиницах останавливались родственники учеников и прочие визитёры. Некоторые учителя даже квартиры снимали в городке, чтобы проводить выходные с максимальным комфортом. В общем, город и Магадемия жили в привычном и удобном симбиозе. Тем не менее, просьба, высказанная в письме бургомистра оказалась крайне необычной. Он сетовал, что некоторые несознательные граждане повадились пугать магами детей и предлагал для упрочнения отношений устроить в Магадемию экскурсию. Вроде как, раз с детьми, погулявшими по страшно притягательному местечку, ничего не случится, то и бояться нечего.

С детьми могло случиться всё, что угодно и везде, где угодно, это Гмерреда, имевшая нескольких младших кузенов, знала твёрдо, но устоять перед соблазном не смогла.

Получить разрешение ректора оказалось даже легче, чем она думала, а дальше в дело пошёл заготовленный список. Экскурсию ведь требовалось сопровождать, так?

*

Мистрис Фрида оглядела неровный строй парней в парадных мантиях и удовлетворённо кивнула. Она была в числе немногих осведомлённых о подставе на посвящении и полностью солидарна с целями и методами Гмерреды.

— Ну почему мы? — начал ныть один из троллей. Тот самый некромант, который особенно увлечённо охотился за жертвой.

— Все учителя и воспитатели заняты, — отрезала Фридаэннэль.

— Так отправили бы девчонок! Им всё равно к детям привыкать надо.

— Р-р-разговорчики! Список утверждён ректором.

— А можно хотя бы без мантий? — робко вопросил ещё один участник похищения. — Мы в них по-дурацки выглядим.

На самом деле парадные мантии выглядели очень представительно, хоть для взгляда обычного человека и непривычно. Длиннополые пурпурные балахоны, расшитые гербами Магадемии придавали назначенным экскурсоводам солидности. То есть, придавали бы, если бы те одевались так чуть почаще, чем несколько раз в год. Лабораторные-то мантии, зачарованные от воздействия всего на свете, начиная с кислот и заканчивая чёрной магией были короче, легче и намного удобнее. А на всех остальных занятиях ученики ходили кто в чём горазд, хотя бальные платья, конечно, не приветствовались.

И теперь студенты, с бурчанием и ворчанием следовавшие за мистрис Фридой к центральному входу, дабы достойно встретить делегацию, путались в подолах и цеплялись ими за всё, что подвернётся.

Широкие двери распахнулись, впуская чинную вереницу держащихся за ручки пар в разноцветных плащах с капюшонами, покрытых капельками дождя.

— Что это?! — бледнея, прошептал один из студентов.

— Экскурсия, — радостно осклабилась мистрис Фрида. — Старшая и средняя группы детского сада.

*

— Тёть, а тёть!

Взмокший тролль, которого дёргало за подол мантии мелкое недоразумение, чуть не зарычал. Эти проклятые дети! Они с визгом носились кругами, никого не желая слушать и забираясь сопровождающим чуть не на голову.

— Ты что? Не видишь, что я дядя?!

— А почему тогда в платьишке? — озадачилось дитя, не обратив внимания на грозность рыка.

— Потому что это — МАНТИЯ!

Некоторое время приставучий ребёнок потратил на осмысление незнакомого слова, но потом бросил это дело, отвлечённый насущными проблемами.

— Дядь, а дядь, я писать хочу!

Парень смерил взглядом намертво прицепившегося к мантии ребёнка и тоскливо вздохнул.

— Ну… пошли.

Дитя доверчиво схватило протянутую ладонь и вприпрыжку поскакало, куда повели, непрерывно тараторя.

— А тебе в твоей мантии удобно? Я вот в платьишках не люблю ходить. Они за всё цепляются. Меня Вилена зовут, а тебя?

Мерно кивавший на все вопросы тролль вдруг споткнулся.

— Ты что?! ДЕВОЧКА?!!

— Ага, — разулыбалось дитя. — А ещё я маленькое сокровище, золотце и ужасный ребёнок.

— Но… а… почему в штанах?!!

— А это братовы, — доверчиво сообщила девчонка. — Я, когда мама не видит, его штаны надеваю. Брату всё равно, он из них вырос. Зато бегать удобно и мама потом хвалит, за чистое платье.

— И почему мама тебя сегодня не видела? — простонал невольный экскурсовод. Вопрос, в общем-то, был риторический, но на него ответили.

— Мама рано на работу ушла, у неё сегодня дежурство. Она в поликли… поликле… людей лечит, вот! А мы писать пойдём? Я очень-преочень хочу.

Отвлёкшийся было от насущной проблемы, юный тролль в панике огляделся. Вокруг каждого из его товарищей по несчастью мельтешили по два-три мелких разбойника, а воспитательница, которая эту ораву привела и, по идее, должна была за ними присматривать, куда-то пропала.

Найти симпатичную молодую девушку, которая привела делегацию, не составило большого труда. Да и где ей ещё было быть, как не возле главного ловеласа Магадемии. Лелаэстэль самозабвенно флиртовал с краснеющей и хихикающей воспитательницей, задурив той голову настолько, что девушка совершенно перестала обращать внимание на подопечных. Конечно! Флиртовать веселее, чем ловить мелких бесенят, норовящих просочиться в любую щель и разгромить, что-нибудь хрупкое!

— Р-р-р-р-р!

Крупными шагами тролль рванул к смазливому эльфу и, не говоря худого слова, вмазал тому по физиономии.

— Офюмел?! — невнятно прошамкал Лелаэстэль.

— Барри, ты чего?! — кинулись к яростно-беспомощному троллю сразу несколько приятелей.

— А чего он?! Мы, значит, за сопляками… А он! С девкой!

Разобрав выкрики оскорблённого несправедливостью парня, на эльфа с угрозой уставились уже несколько замученных экскурсоводов.

— А действительно, Лель, ты за кем из малышни присматриваешь?

Набрать обороты скандалу не дало жалобное всхлипывание:

— Я опии-и-и-исалась.

Ревущую девочку бросились успокаивать всей толпой, да с таким жаром, что половину малышей, слинявших под шумок, пришлось ещё полчаса разыскивать по Магадемии. Самого ушлого, притаившегося за фикусом, отчаявшимся парням привела сердобольная кикимора.

Слава пресветлым, рыдающую малявку, завернув в мантию Леля, утащили отмывать и утешать набежавшие невесть откуда девчонки с целительского, но стирать штаны пришлось провинившимся эльфу с троллем. На робкое предложение воспользоваться очищающим заклинанием, на парней обрушилась гора угроз и объяснений, что детская кожа невероятно нежна и магия здесь никак не годится.

— Знаешь, — задумчиво сказал Барри, выжимая отстиранные штаны. — Я, наверное, никогда не женюсь.

Совместная стирка помогла приятелям помириться и Лель, оценивающе принюхиваясь к детским вещам, заинтересовался:

— Почему?

— Потому что с нами возился в основном папа.

*

Поздно вечером, после того как весёлые и довольные ребятишки, в полном (как ни странно) составе, давно покинули Магадемию, а измученные студенты разбрелись по своим комнатам, призрачный страж весело ворвался в преподавательскую гостиную.

— Минимум троим снятся кошмары! — с довольной улыбкой доложил он.

— Мне, пожалуй, тоже приснятся, — меланхолично сказала мистрис Фрида. — Думала, поседею, пока незаметно от мальчишек детей оберегали.

— Зато урок вышел отменный, — утешающе улыбнулась Гмерреда. — С меня торт.

— Большой!

— С шоколадом?

— И взбитыми сливками!

*

Дураков в Магадемии не держали и для того, чтобы разобраться в причинах происходящего бедлама большинству студентов много времени не потребовалось. Почти на месяц Магадемия замерла в ужасе и ожидании следующего хода Гмерреды.