— Хотел стать богатым — вот тебе сорок коз и тридцать верблюдов? — спросил Найу. — По меркам древности -огромное богатство. И элитный отдых... по древним же стандартам. То есть вонючая корчма с пивом, похожим на ослиную мочу. Или там мальчики... без педикюра совсем. Немытые с рождения. Или натурально ослик. Или даже овца. Секс бесплатно и партнер безропотный совсем — ну, если не баран, который рогами даст под жопу.

Охэйо улыбнулся.

— Секс может быть бесплатно. И один из партнеров будет безропотным, потому что иначе покажут, кто прав... но кто сказал, кто это будет? Хотите мальчика для садо-мазо — ну, будет вам мальчик. А что мальчику 20 лет уж, и что он любит жестокое насилие... не в отношении себя... так могли же уточнить?..

— Репутацию сарьют не знают? — спросил Мурри.

— Не все сарьют ж такие суровые, как я. Да, вполне могут сказать что нет — это значит нет, и не надо лезть, даже несколько раз.

— А потом таки под жопу? Или даже на опыты, ибо достал уже?

— Скорее в игнор. Или сам влезет по дури. Если товарища уже в игнор, а он всё равно лезет и требует плюшек, да ещё и грозит, что если плюшек на халяву не будет — будет плохо... чревато.

— У товарища будет и дворец золотой, и рабыни... только командовать ими надо не привлекая внимания санитаров? — предположил Мурри.

— Вполне есть и такой вариант. И власть над миром даже. Когда главврач не видит. Гуманность у сарьют может быть... своеобразной.

— Смертной казни нет, бессмертная есть?

— Не только, но кстати может быть и так.

— Сурово, — сказал Найу. — Ад есть? Где некропедофилы и прочие маньяки кипятятся в изысканной смеси сильнейших ядов и кислот? Или там рай с мальчиками прекрасными, а что у них в попе зубы — ну, бывает.

— Смысла особо нет. И цель?

— Чтобы уроды помучились? И просто по приколу, потому что можем же. Ну и воспитательный пример, детей водить, чтобы росли хорошими.

— И зачем?

— В воспитательных целях.

Охэйо фыркнул.

— Ну, бывают, конечно, планеты, где школьников водят в банк органов в виде осужденных злодеев, от которых те органы берут, даже без наркоза. И говорят, что если они будут себя плохо вести — у них тоже что-нибудь отчекрыжат... хотя потом энурез ещё лечить...

— А если сарьют так накосячат? — спросил Мурри.

— Сделают внушение. В смысле формально словами и от своих, что наломали дров, но... они-то это переживут в общем.

— Но останутся без сладкого и без прогулок до конца четверти? А могут и ремня словить, от товарищей?

Охэйо ухмыльнулся.

— Запросто могут. Поэтому есть правило, что хорошо, если сам во всём признается. И если так, потом расследование будет вовсе не с целью наказать. Если виновный посчитает, что надо его наказать, — сам попросит или сам себе обеспечит.

— Сам себя лишит конфет и тортиков? — ехидно спросил Найу.

Охэйо улыбнулся.

— В том числе. Ещё можно самого себя по попе шлепать и за ухи тягать. И обзывать нехорошими словами: ах, я моль, гусеница, гнида, аскарида!

— А разве это поможет?

— Прощён может быть каждый. Главное — качество покаяния. Перед самим собой особенно.

— Ага, каждый может обидеть себя, но не каждый успеет извиниться, — фыркнул Найу.

— Это не смешно, — физия Охэйо стала вдруг хмурой. — Муки совести — штука офигеть как возвышенная, только вот жить с ними не хочется. Иногда буквально, кстати. А если всё равно приходится, то это... неприятно.

— Искупить честным трудом? — предположил Мурри. — Потому что ещё-то?

— Пофигизм? — задумчиво предположил в ответ Охэйо. — То есть забить, запить и забыть.

— Ну, это, наверно, не к тебе, — Мурри смутился.

— Наверно. Хотя между тем, что я сделал, и тем, что мог бы сделать, есть... определенная разница. Довольно большая, в самом деле.

— Никто не совершенен, — сказал Найу. — Даже я.

— О, в роли критической личности ты просто идеален. Верх совершенства.

— Гм. Спасибо?

— В целом да. Хотя, если бы я был твоим отцом... я бы повесился.

— Это всё равно не помогло бы, — Найу хихикнул.

— Никто не совершенен.

— Надо совершенствоваться и неустанно работать над собой. Мне это всё время твердили. Иначе меня никто не возьмет, и я так и буду гнить на Надежде, никому не нужный...

— Ой, прямо-таки гнить, — не удержался Мурри. — Ты ж там прям изголодался весь, с дев прекрасных не слезая.

Найу презрительно фыркнул.

— Это тебе ничего не светит, вот ты и не беспокоишься. А у нас иначе. Стать подарком — высшая честь. Не кому попало, конечно. Меня Мастер Маула лично выбрала. Из сотни... э-э-э... коллег. И сказала, что безмерно счастлива.

— Это у неё просто шлюз сломался, — предположил Мурри. — И мусоросборник тоже.

Найу скривил ему на удивление выразительную рожу, изображавшую презрение к глупой зависти. Потом всё же задумался.

— А других... э-э-э... подарков тут нет? — вдруг спросил он Охэйо. — Интересно сравнить же.

— Я непопулярен, — Аннит вздохнул и перевёл. — Нету.

— А от диких... ой, людей, то есть? Неужели никого не предлагают? Парней прекрасных, дев?

Охэйо вздохнул.

— Предлагают. Иногда даже берут. Из жалости. От подарков отказываться невежливо очень. Тем более, что идеалы деятельного гуманизма.

— А наоборот? Если таких красивых просят?

Охэйо улыбнулся.

— Если дядя хотел мальчика в рабство — ну, будет мальчик. Не слишком маленький, лет 18. И очень любящий БДСМ. А что не с той стороны — а вам это так важно?

— А мальчика не жалко? — спросил Мурри. — Могут на кол же. За непочтение к господину.

— А я что, не мальчик? — Охэйо удивлённо распахнул глаза. — На кол... ну, пусть пробуют сажать. Хуже будет. Им.

— Но ЗАЧЕМ?

Аннит смутился.

— Это такое развлечение. После пары раз стали специально проверять, и если реально такая ситуация — извинятся. Красиво жить не запретишь. Кому-то наверно даже ломехуза нравится — красивая ж, зараза.

Теперь уже смутился Найу.

— А не с сарьют бывает такое? — спросил он.

— Бывает. Только редко.

— Такие хорошие господа?

— Скорее — уверены в качестве подготовки, хотя реально были в таких вот парах случаи не очень хорошие. Когда хозяин совершал вдруг особенно зверское самоубийство, скормив себя котикам или хомячкам вообще. Или сам контракт странный подпишет. Или просто начнёт вдруг на четвереньках бегать и кусаться. А юнош ни при чём — ходит, как положено, в одном ошейнике, еретических речей не толкает, а что всю чорную икру сожрал — так надо ж красоту поддерживать. И такое допустимо — ну, пока в рамках.

— То есть пока господин не залезает вдруг в капсулу для утилизации рабов? И не включает самый-самый режим, где даже через изоляцию слышно? А что на четвереньках дядя бегает — имеет право быть альтернативно двуногим?

— С правами всё нормально, просто законы про рабов кое-где такие, что откатить статус ОЧЕНЬ сложно. При этом отправить кого-то ещё в рабство за незаконное обращение в рабство — можно, но вот откатить — фиг.

— Нельзя лишать раба права быть рабом? — удивился Мурри. — То есть альтернативно свободным. Раб — это ж оскорбительно.

— То есть рабам оскорбительно? — спросил Мурри.

— Не только, — ответил Охэйо. — Вообще, такой термин как рабство... ой как многозначный.

— Ну, для кого-то работа на Достойного Господина за еду — это честь, — сообщил Найу.

— Не только. Но по Статуту Детей права всё же есть, и в том числе пусть ограниченное, но право выбирать, на кого работать. Иногда это приводит... к сюрпризам. Потому что правильное образование про то, кому служить надо... может и НЕ слететь при резком изменении ситуации... когда лучше бы ему слететь.

— А служить Недостойному Господину — это позор, позор, позор, и да здравствует Свобода? — с интересом спросил Найу. — И вообще, недостойный рабовладелец — это тоже позор, и надо его вилами, чтобы не позорил славное звание рабовладельца?

— Нет, зачем? Грешно издеваться над больными людьми. Надо им помогать. Изо всех сил и как уж получится.

— Мы заботимся о Наших Господах? — спросил Найу. -Теперь они могут играть фуги на собственных кишках, это именно то, что им нужно, правда-правда.

— Нет. Мы заботимся об их безопасности и прочем, а решения им принимать не надо — они ж могут быть опасные. И вообще, наш оргазмотрон обеспечит им полноценные аЩуЩЩения. Но возможна другая ситуация. Например служанка вознеслась топоскопически. Успешно. Привязка осталась, но она теперь лучше знает, что владельцу полезно.

— Оздоровительная порка и путёвка на Север, для исправления честным трудом? — предположил Мурри.

— Почему? Нет. Реально думает, что так лучше. Ну, обычно не доходит до электродов в мозг для стимуляции, но вот до полезной (безвкусной) кормежки и условий содержания, которые гарантируют отсутствие не то, что травм, а любых отрицательных эмоций... запросто. Господа не могут причинить себе вред, никак. Да ещё и пребывают в перманентном оргазме — ну, почти. А что они там мычат — не понять, да и не слышно. Есть варианты и без всякой топоскопии. С учётом технологий даже Детей — вполне возможно, что господин тупо не будет видеть, что ему не надо. Вообще, эта штука — имплант обработки изображений — для других целей. Но если есть доступ к аппаратуре получше — идеально подготовленная служанка считает ж свою жизнь идеальной... так можно поделится с хозяином, раз техника есть. Просто это сделать — и сделать его счастливым, а кому служить — ну можно обратится в соответствующие структуры. Кое-где предусмотрена такая ситуация, что если услужающая личность без владельца остается и не понятно, что делать — принуждать не будут видимо. Но если сама служанка захочет — помогут найти место, счастье в служении же, либо компьютерную программу на себя использовать, нечто вроде ИИ сопровождения. А если владелец спецкостюмы разные использовал для идеального типа воспитания, а не мозги прямо мыть, можно ему и их. А что там 220 вольт по интимным местам — ну так приказы слушать надо.

— Хозяин — это всё на свете и самое важное, — торжественно провозгласил Найу. — Особенно если его хорошо заспиртовать, чтобы не испортился.

— Польза очень разная бывает. Просто уничтожение — не несёт никакой.

— Даже если показывать по подписке в прямом эфире? А из тушки можно ещё мыло сварить.

— Уже вариант.

— И здесь тоже так можно? — удивился Мурри.

— У Онцутты рабства нет. Жена — это как бы не рабыня. А как это юридически обосновано — вопрос отдельный.

— Добровольно-принудительное партнерство на основе совместного владения акциями, выпущенными под залог одного из партнеров в качестве движимой собственности? — предположил Найу.

— Бывает. Свободные экономические отношения граждан, прямо очень свободные.

— Это что за строй у них такой? — удивился Мурри.

— Формально на Онцутте коммунизм. Очень формально. А на деле — феодализм махровый.

— Этим мечом, прекрасный сэр, я жалую вас в председатели райкома? — предположил Найу.

— Не так куртуазно, но да. Идея, кстати, так себе. Кончается плохо. Собственно, уже и кончилось.

— Человеческих жертв Первому Секретарю и просто пионеров в сауну пожизненному председателю совкома ну не надо?

— Очень не стоит. А то соседи покажут, как правильно.

— В смысле, покажут, что коммунизм — это не только работа 18 часов в сутки и паёк из морской капусты, но ещё и прекрасные девы в прозрачных одеждах, и вертолеты, которые сдобные булочки по утрам разбрасывают, и ку Большим Начальникам не обязательно делать?

— Это повезло ещё. Буржуазная контрреволюция тоже бывает. И добро пожаловать в ВР, добывать мифриловые мечи +100500, и потом их продавать. И продают, много. Только вот методики продления жизни требуют нормальной медстраховки, а не бесплатной. У многих государств Детей такое творится. А что ещё делать при почти полной автоматизации производства и даже сферы сервиса? Исключения есть, например, моя же Тайат и подобные ей государства. Эти товарищи даже БОД не платят своим гражданам.

— Отчего те кушают древесную кору и ёжиков, правда-правда.

— В пародиях на пропаганду да. С обеих сторон, кстати. Хотя буржуи вот говорят, что достойная работа у них есть для каждого — астероид там пилить. Ведь будут и учить, и лечить, хоть как-то. Хотя бы потому, что невыгодно, чтобы оператор угробил добывающий комплекс вместе с собой. Даже зарплату могут платить. В бонах. С использованием только в магазине Компании. Но это всё же лучше, чем вот миска, вечером ещё будет зарплата. И будьте довольны, что живы пока ещё.

— Хорошая у них там работа, — буркнул Мурри.

— Ну, искать-то её, видимо, не долго надо, — задумчиво сказал Найу. — Вот кавайное рабство найти, где ухи чешут и тортики по пятницам — видимо задача нетривиальная.

Охэйо улыбнулся.

— Решаемая. Но могут быть специфические требования.

— Прекрасная красота, например? — спросил Мурри. — Или там справка, что товарищ — НЕ ломехуза, и после него хозяину НЕ нужна скорая психиатрическая помощь?

— Не только. Ещё согласие на какие-то на первый взгляд не очевидные условия.

— Чистить картошку? Или там ходить в безтрусов, чтобы красота прекрасная видна была? — предположил Найу. — Или, наоборот, паранджа. Или повышенные обязательства по уходу за собой, красивым, — маникюр, педикюр, брови выщипывать, тортики не жрать и вообще суровая диета.

— Вполне может быть. А теперь представь страдания бедного раба, которому на воле брови нечем выщипывать и вообще пудры приличной не достать. Потому что если красу потерял — то на плантацию, бамбук окучивать.

— А в коммунизм оттуда нельзя разве свалить? — спросил Мурри.

— Кстати можно. Это в Статуте Детей прописано. И это — выполняется. Да — даже если у нас контора с Тайат, а эмигрант — раб с Онцутты. Условия работы и проживания вопрос отдельный, конечно. Но это должна быть достаточно сложная/тяжелая работа, чтобы внаглую не лезли. Желательно, которую местные не хотят выполнять. Кстати — не обязательно осмысленная.

— Начальник параши? — предположил Найу. — Есть на зоне такая должность, не очень почётная.

— Не совсем. Но...

— Похожая? Например крокодилом в зоопарке?

— Ну, это уже негуманно. У зверей шок ж может быть.

— Можно рабом в офисе? — предположил Мурри. — Там, говорят, работа тоже не осмысленная.

— Не рабом. Но что работа будет творческая — ой не факт. Да, у ком-планет всё достаточно, скажем так, мягко, но всё равно это НЕ формальность.

— И осваивать работу пилы в условиях Севера всё же придётся?

— Оно не для этого. Но в кружок политпросвета всё же придётся пойти. И консерваторию тоже не прогуливать. И учиццо ваять из гранита — надо же скилл Духовности прокачивать.

— А наоборот? — спросил Мурри. — От коммунистов к буржуям?

— Тоже можно. Но там придется платить. И лучше знать, чем. Цена реально может быть очень небольшой — но всё же стоит её знать, и документ иметь. Особенно в случаях, когда кажется, что вроде бы платить и не придется.