Пионер Советского Союза

Пока шли, Ленка и Лотар немного остыли. Причём Ленка, кажется, жалела о внезапном порыве, она быстро раскаялась в своём решении взять Лотара с собой, но что-то менять было уже поздно, мы прошли. Да, забыл сказать, через проход во времени проходили мы, держась все трое за руки. Иначе не получалось. Проход делала Ленка, это её и только её проход был. Она хозяйкой была. Если отпустить её руку, то проход мгновенно исчезал, а стена, где он только что был, становилась просто стеной.

Для начала, Ленка показала Лотару (как и мне) вид из окна на московскую улицу и телевизор на стене. Телевизор как раз показывал проходивший в Берлине (да-да, в Берлине!) парад мужеложцев. Лотар сначала не понял, что это такое и кто все эти странно одетые люди вблизи Берлинского драматического театра, а когда понял, то... Сначала его чуть было не стошнило прямо на пол, а потом мы с ним едва не подрались, так как Лотар впервые в жизни был близок к тому, чтобы ударить девчонку. Хорошо, я схватить его за руку успел.

Помню, удивился я страшно, когда Лотар решил-таки напасть на девчонку из-за каких-то неудачно одетых актёров. Чем они ему помешали? И тогда этот фашист недоделанный соизволил-таки объяснить мне, чем именно. Когда мне удалось уяснить суть происходившего в столице Германии события, я сначала не поверил и обратился к Ленке за подтверждением. Она сказала что да, такое там иногда случается и событие оное называется "гей-парад". На этот раз едва не стошнило меня.

Ленка, от греха, быстренько выключила телевизор на стене и включила телевизор на столе, попутно объяснив, что это никакой не телевизор, а комп.

Лотар подозрительно посмотрел на этот "комп" и сказал, что если тот опять покажет какую-то гадость вроде вот этого, то он просто швырнёт в экран горшком с геранью. Ленка же честным-пречстным голосом заявила, что ничего похожего у неё на компе, конечно, нет. Правда, кончики ушей у Ленки при этом загадочно порозовели, я заметил.

Затем Ленка нам с Лотаром показывала на компе мультфильмы, которые она называла "роликами". Там мы с Лотаром окончательно помирились, так как было очень страшно. Мы с ним как два малыша сидели, держась за руки.

"Чего, страшно?", — спросила Ленка, когда мы посмотрели три ролика подряд. Мы с Лотаром честно ответили ей, что "Н-н-не оч-чень". И это была чистая правда, ведь штаны у нас так и остались сухими.

— Ну, это я вам для разогрева показала, мальчики — улыбнулась Лена. — Это всего лишь рисованные картинки, они не могут быть страшными. А вот сейчас будут фотографии. Настоящие, документальные. Вот их страшно смотреть даже мне. Потому что всё это — правда. Хотел увидеть Германию через пять лет, Лотар? Ну, сейчас увидишь...

Глава 7

— ...Лен, ну пожалуйста, ну пошли со мной, а? — канючу я. — Лен, Леночка, Ленусик. Тебе ведь это ничего не стоит, твоего отсутствия не заметит никто, а мне страшно.

— Трус несчастный.

— Лен, мамка убьёт меня. И будет права, вообще-то.

— Я что с ней, драться должна? Как я тебя спасу?

— В твоём присутствии сильно бить не станет.

— А мне кажется, что тогда и мне прилетит.

— Ну, может и прилетит, но точно не сильно.

— А что мы ей скажем? Кто я такая?

— Скажем... эээ... Наврём что-нибудь.

— Что, например?

— Давай, ты будешь иностранка?

— Угу. А ты у меня переводчиком. Но раз я языков не знаю, то буду глухонемая иностранка, да? Колоссально.

— Тогда... тогда ты будешь больная, а я как будто помогал тебе.

— Как помогал? Ты врач? И чем это я больна?

— Ну... А давай, ты будешь слабоумная, а?

— Чего?!!

— Лен, ну понарошку. Нам всего-то минут пять продержаться надо. Вернее, десять. Сначала она меня минут пять целовать будет, а потом минут пять бить. Вот вторые пять минут продержаться нужно. Потом будет ещё заход с поцелуями и битьём, но вторая волна гораздо слабее. Ты десять минут постой рядом, а потом можешь исчезнуть куда-то.

— А ты что про меня скажешь? Где я?

— Навру что-нибудь, Лен. Я придумаю, за меня не беспокойся. Главное — первые десять минут выстоять. Потом меня накажут, конечно, но это не важно. Лен, она реально прибьёт меня, вот честное пионерское. Лен, ну у тебя ведь там всё равно время стоит, мы же проверяли. Ты хоть год тут проживи, у тебя и секунды не пройдёт. Чего, жалко тебе? Ну, потеряешь пару часов, но всё равно вернёшься раньше, чем у тебя картошка закипеть успеет. Хотя всё равно ты зря её на плите оставила, пусть и на маленьком огне. Пойдём, Лен, а? Ну, пожалуйста!

— Ох, ну ладно, пошли, горе моё. Свалился же ты на мою голову! Только я не слабоумная буду. У меня ретроградная амнезия будет, ладно?

— А чего это такое?

— Память я потеряла, дурень! Говорить могу, ходить могу, есть сама могу, как зовут меня — помню, но кто я, откуда, забыла начисто!

— Здорово! Спасибо, Ленусик, спасибо!!

— Эй, эй! Только без поцелуев!..

И вот, иду я, значил, вместе с Ленкой к своему дому. На мне моя собственная одежда, на Ленке — её платье допотопное. Она говорит, что это её мамы платье, в котором та на какой-то бал ходила, когда была Лениного возраста. Всё остальное тоже на Ленке старинное, и чулки, и туфли, и даже бельё нижнее. Не моего времени, конечно, послевоенное, но всё равно старое. Ленка говорит, что специально тщательно все вещи изучила, чтобы никаких бирок или штампов нигде не оставалось.

Сегодня воскресенье, 14 июля 1940 года. Я на четыре дня из дома пропал, на четыре дня! Причём никакого, абсолютно никакого предупреждения не оставил. Ой, что будет, что будет, когда вернусь! Меня уже похоронили наверняка, а сейчас убивать станут. Это факт.

За последние два дня Ленка гораздо лучше научилась своими проходами управлять. Теперь она может из своего мира открыть проход в любую точку, через которую уже возвращалась к себе из нашего мира. А в нашем мире ей по-прежнему для того, чтобы вернуться домой, нужно всего лишь спуститься в подвал. В любой подвал. Но вот до нового подвала, откуда она ещё не возвращалась, ей своим ходом у нас добираться приходится.

Вероятно, при каких-то условиях она может из 2013 года пробить и новый проход. Как-то она ведь сделала самый первый проход в Ленинград! Вернее, первых проходов она сделала с десяток, но это всё были разные проходы, в смысле, в разные Ленинграды, и всегда в 10 июля. Но потом-то она проход в Берлин сделала, и это был наш Берлин, нашего мира. Значит, такое возможно, только она не поняла пока, как.

Откуда мы узнали? А время не остановилось! Я тогда вечером, когда мы с Лотаром под кроватью прятались, прямо в осадок выпал, когда узнал от него, что забрали мы его не из 10-го, а из 11 июля. Сутки, сутки меня дома не было! Я тогда уже сразу понял, что дома меня прибьют.

Так мы с Лотаром лежали под кроватью, шептались, а я заранее мягкое место потирал себе. Будет больно, точно знаю.

Потом вернулась с кухни Ленка и шёпотом позвала нас кушать. На ужин были сосиски со вкусом картона и вполне приличный хлеб. Представляю, как удивились Ленины родители, когда их дочка заявила, что жутко голодна, буквально умирает с голоду, и утащила к себе в комнату блюдо с двенадцатью сосисками и три здоровых куска хлеба. Наверное, подумали, что дочка балуется, съест штуки три, а остальное принесёт обратно. Обратно, однако, Лена вернула совершенно пустое блюдо. А Лотар копуша и привереда в еде, оказывается. Ну и, сам виноват. Не будет рожи корчить, когда поесть дали. Бубнил сидел, из чего, мол, они дрянь такую делают. Больше бы ещё бубнил, я молчал, потому пять сосисок успел целиком сожрать, и ещё одну до половины, прежде чем Ленка заметила такое и не отобрала у меня последнюю полусосиску и не отдала её Лотару.

Спал я той ночью вдвоём с Лотаром, на полу. Втроём на кровати ну никак не поместиться, никак! Вот, чтобы не обидно никому было, мы под кроватью и легли. Только у нас одно одеяло на двоих было и одна подушка, но это не страшно. Спать под одним одеялом с Лотаром я не боюсь ни разу, да и Лотара это не смущает ничуть. Мы же ведь не такие, как эти, из телевизора. Только всё равно тесно было. А немец ещё всю ночь ворочался, пихался и тянул одеяло на себя. Да и жёстко на полу, хоть мы и настелили туда тряпок. В общем, спал я не очень крепко.

К тому же, спать поздно легли. Раз мы выяснили, что время не останавливается, что проход Ленка теперь открывает в тот самый мир, где уже была, то... Теперь-то мы что-то поменять как раз и можем, можем! Что удивительно, самым горячим сторонником не допустить войны между Германией и СССР стал Лотар. Антифашистом он при этом не стал, но сказал, что расовая теория, возможно, требует доработки и переосмысления. В конце концов, как бы велик ни был фюрер, ошибиться может даже и он. Вдруг он ошибся?

Такое изменение взгляды Лотара претерпели после того, как он почитал статьи в Википедии (энциклопедия такая на компе, кто не знает) о разрушенном американцами Дрездене и о штурме Кенигсберга, а потом и Берлина. Посмотрел фотографии руин немецких городов (на сделанной с воздуха фотографии развалин Берлина он, кажется, заметил и свой дом, от которого одна стена осталась). Почитал об убийстве шестерых малолетних детей доктора Геббельса их собственной матерью. Когда Лотар изучал хронику последних дней и часов жизни Гитлера, то кусал себе губы от бессилия. А потом Ленка расстаралась и нашла ему прощальное письмо одной из дочерей Геббельса (на немецком языке!), которое та написала в конце апреля 45-го из бункера Гитлера, и Лотар даже разревелся и сказал, что допустить этого нельзя.

А вот что нам делать? Как остановить бойню?

Предложенный мной вариант снабдить товарища Сталина подробной информацией по разным вкусным штучкам, дабы 22 июня фашистов на границе встретили сотни ИС-3 и Миг-9, а все бойцы поголовно были вооружены "Калашниковыми", энтузиазма ни у кого не вызвал. Меня не поддержала даже Ленка, которая сказала, что, во-первых, СССР просто физически не успеет построить их столько за оставшееся время (тем более, обучить экипажи). Во-вторых, нафига эти ИС-3 нужны в 41-м году? С кем они воевать будут? Для их орудий чудовищных просто целей не будет. В кого им стрелять? По двойкам? Они их гусеницами передавят. В-третьих, она сильно сомневается, что в открытых источниках даже сейчас можно найти полный комплект документации по ИС-3, со спецификацией на все использованные материалы и с технологиями их производства. А если и можно найти, то точно не в Инете и искать придётся долго. Ладно, допустим, нашли, что дальше? А если чертежи украдут? И ещё следует иметь в виду, что воюют не танки, а люди. И немцы с их более опытной армией наверняка найдут способы борьбы и с ИС-3 даже наличным вооружением. Какие-то машины будут потеряны просто по дурости неопытных экипажей или разгильдяйства снабженцев, какие-то по глупости командиров. Немцы захватят несколько исправных танков, разберут их по винтику и сделают копии. В моём варианте фашистов, возможно, удастся удержать перед Линией Сталина до весны 42-го. А потом фронт рухнет, у фашистов уже и свои ИС-3 и "Калашниковы" будут.

Ну, это всё Ленка так нам объяснила, только лишь когда смогла заставить Лотара сесть на место. А то он вскочил и без слов попытался поколотить меня. Хорошо, Ленка предусмотрительно между нами села, а то бы подрались.

Я спросил этого умника, а что предлагает он? Лотар, подумав, предложил отправить по почте Гитлеру все те фотографии и дневники, что так поразили его самого. Можно ещё чего-нибудь добавить до кучи. Пленных немцев под Сталинградом, например. Или фотографию развалин Рейхстага. Он поймёт, что нападение на СССР — самоубийство и война не начнётся. Единственное, что смущало его, так это техническая возможность сделать это. У Лены есть фотоаппарат? Ведь всё нужно переснимать с экрана компа, потом проявлять, печатать, а это долго и муторно. Как идея, спрашивает он нас.

Ленка сказала, что как раз чисто технически проблем нет никаких, она легко напечатает любую фотографию или текст, что мы видим на экране, причём в цвете и даже не вставая со стула. А потом немедленно раскритиковала саму идею. Допустим, послание не выбросят, и его действительно прочитает Гитлер. Допустим. Что тогда? В варианте Лены события станут развиваться так. Гитлер испугается до усрачки, немедленно и на любых условиях заключит мир с Англией (причём это будет тайный мир, когда формально война идёт, но реально никто не стреляет), а потом всеми силами навалится на СССР, пока тот первым не напал. И пофигу, что Германия не готова. СССР готов к войне ещё меньше. Воюя на один фронт (возможно, даже с тайными поставками сырья из Англии), Германия СССР задавит. И в тот момент, когда последний советский солдат пересечёт Уральский хребет в восточном направлении, в спину истекающего кровью обессиленного германского орла вонзит свои когти сытый и хорошо отдохнувший британский лев, который не забыл бомбёжек Лондона. И тут как бы Германии не стало ещё хуже, чем в Ленкином варианте истории было.

Лотар посопел носом, но согласился, что так тоже вполне может быть.

Ленка же говорит, что для того чтобы мы лучше поняли, покажет нам ещё один ролик, который раньше не показывала. Он не такой страшный, как другие, но зато поучительный. Запустила она свою игру со Змеем-Горынычем вначале и включила ролик. Действительно, не страшно вовсе. Там человек и какая-то здоровенная зубастая жаба, которую Ленка обозвала орком, оказались на необитаемом острове вдвоём. Сначала они просто так бродили по этому острову, а потом случайно встретили друг друга. И немедленно, без разговоров, начали драться (я так и не понял, из-за чего). Били они, били друг друга, лупцевали нещадно, и руками, и ногами, и палками, и просто всякими предметами. А потом откуда-то вылез чудик в смешной китайской шапочке и побил их обоих. Побитые человек и жаба-орк объединись против чудика (человек орку даже палку подарил, которой только что его же убить пытался), но у них всё равно ничего не получилось. Смешной чудик ещё раз побил их, даже когда они вдвоём против него бились. Ролик закончился, а Ленка и говорит, понятно, мол? Вот так в нашем мире и было, СССР с Германией бились до кровавых соплей, а когда измутузили друг друга, третий пришёл и всё забрал. Войны вовсе быть не должно, а то у вас получится так же, как и у нас получилось.

Ну, а что ты, Лена, предложишь? Есть идея? А она говорит: "Есть! Применение оружия массового поражения!"...

Интерлюдия IV

Света частично пришла в себя, когда вместе с матрасом, подушкой и одеялом полетела с кровати на пол. Недовольный рёв медсестры. Что случилось? Опираясь на руки, Света кое-как села на полу и поняла причину её недовольства — Света описалась в постели. Опять описалась.

До того, как попасть в эту больницу, Света в последний раз писалась в постели, когда ей было чуть меньше четырёх лет. Она уже и забыла, как это бывает — писать в кровать. А тут вот невольно пришлось и вспомнить. Всё дело в тех лекарствах, которые Свете колют дважды в день. От этих лекарств очень сильно глупеешь, полностью пропадает всякая воля, да и вообще становится совершенно безразлично то, что происходит вокруг.