Семейные ценности

— Измельчали? — сомнение в голосе папочки было таким отчетливым, что даже мировые истины пошатнулись. — Да, Благородные Дома уже больше тысячи лет хранят эту тайну, хранят мир от Него. Мы научились сдерживать Его, научились предугадывать Его попытки проникнуть на Остров. Я бы сказал, что мы стали много сильнее, чем некогда наши предки... А вы никогда не задавали себе вопроса: что может дать нам Князь Тьмы? Власть? Богатство? Почет? Волшебство? Все это у нас есть и в избытке. Но такие, как вы, слабые, безродные, трусливые — вы ищите себе повелителя. Не можете вырвать зубами у нас то, что хочется, и думаете, что получите это из его рук?! Вы ошибаетесь. Князь Тьмы ненасытен, он уничтожает все вокруг себя. Он пожрет и вас. Тысячу лет назад, когда врагов больше не осталось, опаленная земля лежала, распростертая и безвольная, у его ног, он начал убивать своих сторонников. Сначала они пропадали поодиночке, но аппетиты росли, и крови казалось мало, и тогда гибли целые семьи. Десятки великих родов были вырезаны, включая грудных младенцев... — вдруг папочка остановил поток слов, приложил руку к виску.

— Что я говорю? — спросил он, как будто себя. — Кому?! Зачем?!

— Тянете время? — предположила Победа.

— Пожалуй, так, — согласился папочка.

Прозвучало тихое 'чпок', и почти два десятка волшебников ступили в зал. Где-то вверху раздался истеричный смешок мамочки.

— Вот и все, — папочка отвернулся от господина Лазаря. — Вы проиграли.

— Папочка! — мне показалось, что про меня забыли. — Освободите меня.

— Чорт! — папочка сделал повелительный жест, и брат встал перед сферой. — Здесь ты в безопасности, милая.

Я ждала незабываемых впечатлений от сражения, но ничего особенного не произошло. Господин Лазарь и его товарищи приняли академическую позу фехтовальщиков. Главы Благородных Домов коротко посовещались между собой, но это произошло в каком-то другом месте, и сразу после этого поклонники Князя Тьмы оказались заключенными в такие же сферы, куда они столь любезно поместили меня. Конец.

Через открытые окна доносились крики 'Ура!' и хлопки салюта. Горожане сегодня праздновали вдвойне. Вести опередили, и нас встретила буря оваций. Под те же овации преступников препроводили в тюремные камеры Ратуши. Победа и мальчишки незаметно улизнули. Наверное, им не очень хотелось отвечать на вопросы, которые непременно зададут.

А у нашей семьи не было праздничного настроения, и в комнате висела затяжная тишина. Я горевала о своем так и не надетом, прелестном платье и пропущенном первом бале. Почему молчали другие — не имею никакого понятия.

— Мариша, тебе следует вести себя осмотрительнее, — начал папочка, — ты причинила нам много тревог...

— Ну, — ответила я, — вы мне тоже доставили немало хлопот. Какое-то время, наверное, около часа, я даже думала, что вы хотите принести меня в жертву.

— Ах, как это ужасно унизительно, милая! — воскликнула мамочка. — Вдруг очутиться в положении, которое выбрали для тебя другие!

— Спасибо, мамочка, но они просчитались.

— Вот как?! — насмешливо спросил Чорт. — А мне показалось, что ситуация несколько затруднительна для тебя...

— Я не спорю с очевидным. Но есть кое-какие обстоятельства, которые никто не учел.

— Неужели?! — если интонацию Чорта развести в воде в пропорции один к одному, то можно насмерть отравиться.

— Авторы пособий по жертвоприношениям, — невозмутимо продолжила я, — настоятельно рекомендуют использовать в ритуале девственниц. А вы помните, как прошлым летом вы отправили меня в замок к дядюшке Мракулю? Вы тогда говорили, что я найду там, чем заняться. Я и нашла. В самом деле, о-очень интересное занятие!

— Милая?! — это мамочка.

— Вот как! — это папочка.

После чего родители в замешательстве переглянулись. В глазах Чорта я прочла новый интерес.

— Я не стала бы говорить, но понимаете... лучше, если вы будете знать... может быть, мы избежим неприятностей в будущем...

Папочка задумался. Честно говоря, я приготовилась провести пару недель в своей комнате.

— Дети растут незаметно, — с легкой грустью произнес он. — Вот что, Мариша, с этого месяца я увеличиваю твое содержание на два золотых.

— О-о! Папочка, спасибо!

— Что?! — возмутился Чорт. — Возможно, вы упустили этот момент в моей жизни, но я тоже...

— Замолчи немедленно! Я не желаю слышать подобных историй в своем доме! — оборвал его папочка.

Ну, вот и конец истории. Посмертное пророчество Сивиллы я отдала папочке, а что в нем было, так и не узнала. Папочка запер его у себя в сейфе, чем был крайне доволен. Он уверял, что с самого начала это и являлось его целью. Коллекционер!

К дядюшке Мракулю в это лето погостить меня уже не отправляли. Напротив, папочка написал ему чрезвычайно резкое письмо. Ответ пришел очень скоро. Дядюшка дерзко предложил заключить между нами, то есть мной и моим кузеном, брак, и так полюбовно уладить дело. Папочка рассердился и ответил, что кузен пусть не рассчитывает на меня как на жену, а дядюшка на мое приданое как на помощь разорившемуся семейству. На этом переписка оборвалась.

Победу, Героя и Льва пристрастно допросили. Думаю, от этих каникул у них остался неприятный осадок. По-моему, их не обвинили в пособничестве только благодаря папочке. Деметрия Лазаря наказали по всей строгости, и следующие лет пятьдесят он проведет не очень приятно, как и его товарищи. К слову сказать, в их компании отыскался человек, способный к зельям. Как он затесался к ним — загадка. Сам он разумно объяснить не смог и, кажется, крайне удивился, когда его приговорили к тюремному заключению. Папочка утверждал, что у судей сложилось общее мнение, будто он вступил на преступный путь по рассеянности.

Химера Моргана спрятала топор войны обратно в кладовку, но не далеко, твердо уверенная, что он ей пригодится в скором времени. Пусть она и не призналась, но я убеждена, что к нелепому нападению на улице, когда меня выручил Чорт, приложила руку она вместе с Болиголовами. Впрочем, я не держу зла — они действовали сообразно своим обстоятельствам.

О господине Крысе я ничего не слышала довольно долго, пока однажды...

Но это уже совсем другая история.