— Да ты что, Егор, — мама вмиг окончательно посерьезнела — чего это сегодня с тобой, сынок? В пророки, что ли подался?
Егору было все равно теперь, что о нем подумают, потому что до часа "Х" оставалось всего несколько минут, и он знал, что другой возможности сказать своим родителям то, о чём он когда-то не знал или не смог сказать, у него попросту не будет.
— Если не отнесёшься серьёзно к моим словам, то однажды настанет такой момент, когда ты вновь окажешься в больнице, откуда уже не выйдешь никогда...
— Бог ты мой... — мама всплеснула руками — да как же так...
С минуту она не могла проронить ни слова, затем с тревогой посмотрела на Егора и негромко произнесла:
— Хорошо, сынок, ты, наверное, прав. Я ведь и сама чувствую, что мне такая еде в прок не идёт. Это ведь я все больше из-за вас с отцом готовлю...
— За нас не переживай, мама, мы без пельменей и жареных котлет как-нибудь обойдемся. Главное — береги себя. И помни, я тебя очень сильно люблю.
Егор сам вдруг подошел ближе к матери и прижался к ней, вмиг ощутив и вспомнив запах ее одежды, а также аромат того недорогого шампуня, которым она постоянно мыла свои пушистые волосы в прежние годы.
— Мне надо идти — сказал Егор, и решительно отодвинулся, хотя сделать ему это было крайне тяжело.
— Да постой, куда ты собрался — мать, казалось, была шокирована не меньше, чем до этого отец Егора. Она какое-то время по-прежнему сидела там, на балконе с влажной тряпкой в руке, не в силах встать на ноги.
"Вот теперь всё" — с вдруг нарастающей болью в душе подумал Егор и направился к выходу в коридор.
Дальше медлить было нельзя, и как бы ему не хотелось остаться здесь подольше, делать этого было попросту нельзя. Ключница ведь могла снова неверно спрогнозировать то время, когда возле дворовой беседки должен будет появиться Вовка, к тому же аномалия всё сильнее вносила свои коррективы в ход здешнего времени, поэтому ожидать от таких обстоятельств можно было чего угодно, а, значит, прошляпить важный момент можно было запросто.
— Мне нужно идти. Меня... ребята во дворе ждут — сказал Егор то, что было почти стопроцентной правдой.
Уже обуваясь, он краем глаза увидел, как оба родителя с растерянным видом смотрят на него, словно перед ними был вовсе не их сын, а какое-то невиданное существо из иного мира. Ах, если бы они только знали, что так всё почти и было!
— Я вас очень сильно люблю...
Чувство небывалой тоски и грусти нахлынуло на Егора. Такого щемящего чувства он не испытывал никогда прежде. Пальцы рук не слушались его, отказываясь вязать шнурки на стареньких туфлях, а ноги, словно намертво приросли к полу коридора, на котором, как и прежде, был постелен длинный домотканый коврик.
Егор пересилил внезапное желание расплакаться, еще раз попрощался, затем сделал над собой усилие и, помахав рукой своим самым близким существам на свете, нетвердым шагом вышел за дверь.
Он даже не помнил, как спустился вниз на улицу. Однако как только Егор очутился во дворе, его сознание вновь наполнилось необъяснимой тревогой. Разрываемый между двумя своими желаниями — идти спасать Вовку, или броситься назад домой, Егор мотнул головой, прогоняя всякие ненужные мысли. Затем он всё же внутренне собрался, и, утерев кулаком предательски выступившие на глазах слёзы, отправился выполнять то, что должен был сделать не только ради себя, но, прежде всего, ради жизни тех, кого он крепко и беззаветно любил.
От двери подъезда до той злополучной беседки, которая по-прежнему стояла среди густой растительности в дальнем конце двора, идти было не так уж далеко. По большому счету, весь их двор был достаточно небольшим и компактным даже в этой, не родной для Егора реальности. Всё здесь выглядело до боли знакомым и по-домашнему уютным.
Когда-то в глубоком детстве Егор искренне считал территорию своего двора невероятно большой и просторной, правда, уже к моменту окончания школы он вовсе так не думал. Четыре стареньких "хрущёвки", которые полукольцом огораживали детскую площадку, длинный погреб с горкой и пустырь возле старой котельной также давно перестали казаться ему гигантскими громадинами, каковыми представлялись Егору в пяти-, или даже десятилетнем возрасте.
Сейчас ему нужно было всего лишь немного прибавить шагу, чтобы обогнуть старый длинный погреб, а затем повернуть к растущим возле металлической горки толстым и раскидистым тополям, и тогда он окажется на месте. Со стороны улицы почти не было слышно никакого шума, и повсюду вокруг было непривычно тихо.
Егор ещё раз хорошо огляделся. Вовки нигде пока не наблюдалось. Из той точки двор, где он сейчас двигался, дворовая беседка была видна достаточно неплохо, невзирая на то, что вокруг нее произрастало множество кустов и деревьев. Он посмотрел в ту сторону, и еще издалека смог разглядеть, как Кабан со всей своей компанией уже были на месте. Со стороны беседки слышалась грубая речь и зычный смех парней-переростков. Егор даже не на шутку испугался, заподозрив, что прозевал приход своего друга, и что тот может находиться сейчас внутри.
Быстрым шагом он подошёл поближе, чтобы попробовать разубедиться в своих тревожных предположениях, и вдруг увидел, как из совершенно другой части двора, ступая не очень твердым шагом, к беседке брёл Вовка.
"Э, брат, — Егор неодобрительно цокнул своим языком, пустившись наперерез товарищу — а ведь не забыл, небось, как обещал Виктору Леонидовичу, что больше не станешь пить вина. Что ж ты творишь, братец?"
В эту минуту Егор прекрасно понимал, в каком именно мире он находился. И что Вовка обязательно должен был помнить о тех событиях, когда еще совсем недавно, под руководством своего друга детства (который в тот момент находился в образе заводского специалиста по оптике) он занимался конструированием своего телескопа. Помнить он был должен также и те обещания, которые давал тогда своему пришедшему из будущего другу.
Егор решил, что если у него в данную минуту не получится реализовать свой план первоначально задуманным образом, то при случае он обязательно попытается сыграть на тех, еще достаточно свежих, Вовкиных воспоминаниях. А там — будь что будет.
Как ни старался Егор двигаться быстрее, добраться до места первым он все-таки не успел. Пусть даже на нетвёрдых ногах, его друг оказался проворнее. К ужасу Егора, и под одобрительные возгласы своих сверстников, Вовка моментально был вовлечён внутрь беседки.
"Вот, зараза — с ужасом подумал Егор — я ведь не столько прозевал время его появления, сколько не учёл всех тех возможных путей, откуда именно Вовка мог войти во двор".
Егор остановился за ближайшим кустом, чувствуя, как у него начинают нервно трястись пальцы рук. Он вдруг хорошо осознал, что еще чуть-чуть, и будет слишком поздно что-либо изменить. Пока же ему приходилось только наблюдать, лихорадочно соображая, каким образом еще можно попробовать повлиять на неизбежность грядущего конфликта.
А обстановка внезапно и в самом деле резко обострилась.
— Валя, я тебя прошу, пойдем отсюда — услышал вдруг Егор голос Вовки.
— Слышишь, Вован, если хочешь, то сам катись отсюда! Она никуда с тобой не пойдет — раздался чей-то басовитый голос. Отсюда Егор не мог видеть того, кто это сказал, как не мог он и видеть Валентины — той самой девушки, из-за которой, как хорошо помнил Егор, очень скоро должна будет разгореться жестокая драма.
"Пропади я пропадом, бестолочь окаянная — в сердцах подумал Егор, обращаясь к самому себе и лихорадочно прокручивая в голове любые варианты своих возможных действий — надо срочно что-то предпринимать!".
Тем временем Вовка не собирался сдаваться, пытаясь увести свою подругу из недружелюбно настроенной компании, однако парни в беседке ему не уступали. Условия их были до примитивизма просты: либо Вовка вместе со всеми остаётся пить с ними дальше, либо катится отсюда по добру по здорову.
— Я не буду с вами больше пить — вдруг услышал Егор Вовкин голос — никогда не буду.
— А с кем ты тогда будешь, придурок — раздался вдруг дружный гогот из беседки — со своей малышней, что ли?
— Нет, я завязываю. Надоело всё...
Всё было бы не так трагично, если бы Егор вдруг не услышал, как сама Валентина вдруг выразила желание уйти вместе с Вовкой. Она принялась сопротивляться, но, похоже, кто-то из ребят удерживал ее против воли. А в тот самый момент, когда девушка запищала сильней, в беседке тут же послышалась какая-то возня.
Видимо, теперь Вовка уже не выдержал подобных издевательств над Валентиной. Несмотря на свой невысокий рост, он ринулся прямо в гущу толпы, с явным намерением силой отбить у сидящих в беседке парней свою подругу.
Егор вдруг понял, что если промедлит хотя бы одну секунду, то потом окажется слишком поздно. В один момент он принял последнее решение и выскочил из своего убежища, бросившись по направлению к шумной компании парней.
В один миг смешалось всё. Возня мгновенно переросла в драку, Егор быстро пробрался к Вовке, намереваясь добиться одного — быть как можно ближе к нему, и предупредить об опасности, если та вдруг появится.
— Егорка, а ты что тут делаешь? — Вовка вскинул брови, совершенно не ожидая увидеть своего товарища в завязавшейся потасовке.
Ответить Егор не успел. Позади себя он вдруг услышал разъяренный крик парня, известного по кличке Кабан.
— Завалю гада! — послышался его повторный крик, и в этот же самый миг Егор вдруг краем зрения увидел, как в руке у метнувшегося в сторону Вовки верзилы блеснуло лезвие ножа.
Все, что случилось потом, заняло лишь несколько мгновений: попытавшись оттолкнуть с пути неизвестно откуда взявшегося Егора, Кабан бросился с ножом на Вовку. Но сам он также был пьян и при этом плохо держался на ногах. Мгновенно бросившись в сторону нападающего, и оказавшись между своим другом и Кабаном, Егор попытался оттолкнуть Вовку обеими своими руками. И в этот самый миг он оказался на пути у сверкнувшего на свету лезвия. Отчего-то падая на спину, Егор, вдруг, почувствовал, что его чем-то не очень сильно ударило, при этом левый бок мгновенно обожгло острой болью.
Незадолго перед тем, как его сознание вдруг стало расплываться, а затем окончательно померкло, Егор услышал истошный девичий крик и ощутил прикосновение к своему лицу чьих-то заботливых рук.
— Егорка! Егорка, держись! — кричал Вовкин голос, который своей ладонью пытался перекрыть хлещущую из раны Егора кровь.
Откуда-то вдруг выскочили множество соседей. Похоже, несколько человек из своих окон наблюдали за тем, что творится в беседке. Теперь они спешили на помощь, попутно кляня, на чём свет стоит, горластых и пьяных дворовых бездельников.
Меньше чем через минуту, все вокруг внезапно завертелось в каком-то странном водовороте, затем пузырь пространства вдруг хлопнул и погас, словно перегоревшая лампочка. Угасающее сознание Егора уже не могло увидеть того момента, когда мир — который до сего момента существовал в рамках своего привычного хода времени — в один момент исчез, чтобы меньше чем через секунду, появиться вновь в том же самом образе, но только теперь будучи окончательно и полностью изменённым.
Не видел он, конечно же, и того, как за секунду до перезагрузки земной хронологической цепочки, исчезла без следа и та самая аномалия, которая однажды была порождена по причине элементарной халатности неосторожных работников таинственного Ведомства по контролю за ходом Времени. Тех самых людей, кто однажды допустили утечку из герметичного резервуара нескольких капель опасного, и неизвестного простым людям, таинственного первичного вещества.
После всего того, что внезапно случилось, каждый из рукавов основных хронологических потоков был полностью отлажен, и теперь функционировали исправно и без сбоев. Часы бежали за минутами, года складывались в тысячелетия, века уходили в прошлое и устремлялись в будущее. Земная история обрела, наконец, свой настоящий, исходный облик. Правда знать об этом не мог никто в целом мире, за исключением только лишь тех, кто мог наблюдать весь этот процесс со стороны, и кто не имел никакого отношения к числу обычных земных людей.
* * *
Из отчета руководства Ведомства по контролю и наблюдению за точкой соприкосновения темпоральных потоков, закрепленной под штатным номером 15678/5А:
Работниками службы доводится до сведения вышестоящего начальства о том, что последствия аварии на реакторе первичного вещества целиком и полностью устранены. Вместе с тем хотим добавить, что факт исчезновения циклической аномалии, образовавшейся ранее в хронологическом рукаве планеты, аннулировал возможность инициализации запуска протокола "ноль".
Полная и эффективная дефрагментация хронологических кластеров позволила полностью отладить и сохранить данную линю в ее первоначальном виде, не прибегая к процедуре полного форматирования.
— Это невероятно, у него всё получилось! — с чувством нескрываемого восхищения тихо произнес Эонт Пан, не отрывая своего взгляда с огромного монитора. По поверхности экрана еще несколько минут назад хаотично бежали ряды разрозненных цифр, а теперь все числовые значения вдруг сложились в некие правильные блоки, двигаясь по монитору друг за другом в строгом и гармоничном порядке.
— Что же, должен вас поздравить, коллеги, операция завершилась успешно — произнес тот самый представитель вышестоящего начальства, которого теперь уже бывший начальник лаборатории биологического сканирования до сих пор называл про себя "агентом номер один".
Этот странный, немного сутулый человек стоял сейчас немного обособленно от остальных сотрудников Ведомства. Скрестив руки на груди, и время от времени поглядывая на центральный монитор, установленный в огромном зале, этот представитель Центрального руководства едва заметным движением ноги нервно постукивал по полу подошвой своего правого ботинка. Рядом с ним находилось начальство здешнего Ведомства в лице нескольких его главных руководителей, В эту минуту те счастливо улыбались и хлопали своих коллег по плечам, совершенно не скрывая своих радостных эмоций.
— Всё обернулось как нельзя лучше — представитель Центрального управления проекта перестал смотреть на экран и обвёл, наконец, своим холодным важным видом всех присутствующих. Затем он медленно поднял руки и несколько раз одобрительно хлопнул в ладоши. Кто-то из находящихся в зале людей стал аплодировать вслед за ним.
Людей в информационном центре собралось сегодня великое множество. И если бы каждому из них не было известно о том, что только что была завершена сложная операция по устранению циклической аномалии, со стороны можно было бы подумать, что идёт подготовка к какому-то праздничному событию.
"Что ж, — думал в этот момент про себя Эонт Пан — всё и в самом деле обернулось достаточно хорошо. То ответственное дело, которому были отданы бесконечные годы работы, и которое они чуть случайно не испортили, будет продолжено дальше благодаря Тамаре и... своевременной помощи самого обычного биологического объекта... нет, не объекта, человека по имени Егор Карасёв".
