Но, что-то сразу пошло не так!
Когда мы остались вдвоём в моём кабинете, Андрей Александрович первым делом — то ли спросил совета, то ли пожаловался:
— Из Москвы, приходит столько бумаг… Директивы, постановления… Не успеешь одно распоряжение исполнить, как приходит другое — ему полностью противоречащая.
В августе 1924-го, Жданов Андрей Александрович — бывший до того Заведующим агитационно-пропагандистским отделом (АПО), стал 1-м (ответственным) секретарём Нижегородского Губкома РКП(б). Это Сталин, нагибая Троцкого — расставлял своих людей на ключевых местах, к коим конечно же — относился Нижний Новгород с губернией.
В новой же «реальности», в конце ноября, на внеочередной «чрезвычайной» партийной конференции, против Сталина проголосовали крупнейшие партийные организации — Московская, Ленинградская, Украинская и Уральская и, он был вынужден был уйти с поста Генерального секретаря ВКП(б)… После этого, вся созданная им кадровая система партийной власти — начала разваливаться. Буквально за месяц, на этой должности — уже успело поперебывать трое генсеков и, с каждым разом — положение всё больше и больше усугублялось.
В декабре, происходил апофеоз организационного бардака в ВКП(б). В этом месяце, в Ленинграде должен был пройти XIV съезд партии — известный в «реальной» истории, как «съезд индустриализации», но он — сперва был перенесён в Москву, а затем — вообще сорван из-за позиции Зиновьева и Ленинградской партийной организации.
«Хозяин» исчез, а кремлёвские из «Семибоярщины» — слишком заняты выяснениями отношений между собой и, товарищ Жданов находится в полной растерянности.
Так, так, так…
Увы, но по своим личностным характеристикам — Андрей Жданов на роль вождя средневолжской партийной мафии не годился. Это скорее чиновник, чем политик — должный обладать соответствующей харизмой.
А любой чиновник славится чем?
Стремление переложить ответственность со своих плеч на плечи выше— или нижестоящих — тут уж как получится.
А, что если…?
Ну, а почему бы и нет?!
«Переобувшись» буквально в воздухе, я захожу с другого конца:
— Андрей Александрович! Все ваши проблемы от того, что у Вас плохо работает секретариат Губисполкома. Вот посмотрите на мой стол…
Будто делая магические пасы, провожу над ним руками:
— …На нём даже чернильницы нет!
Как будто, только что заметив:
— Действительно…
— А всё почему? Всю бумажную работу проделывают за меня мои секретари! Я, лишь принимаю решения и подписываю уже готовые постановления, что занимает у меня в день…
Прищурившись, смотрю на настенные часы:
— …Максимум час времени.
Ничего не ответив, Жданов перевёл разговор на другую тему… Затем на третью и на четвёртую. И лишь в конце разговора, уже прощаясь, задержав мою руку в своей, заглядывая мне в глаза, с еле различимыми просящими нотками:
— Серафим Фёдорович! Вы бы не согласились возглавить мой секретариат?
Ну, наконец-то!
Твёрдо смотря ему в глаза:
— Чтоб механизм работал, не обязательно менять его целиком — чаще всего достаточно заменить в нём привод. Я согласен с нуля создать и возглавить «Организационно-технический сектор» (ОТС) при вашем Секретариате и, поверьте мне — этого будет достаточно.
— Вы уверены?
— Отвечаю за свои слова, товарищ Жданов — как тогда, при строительстве Детской железной дороги.
Вместо себя, оставив Председателем волисполкома Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)… Председателем Совета рабочих и крестьянских депутатов — бывшего волостного военкома Взнуздаева Ивана Даниловича… Сохранив за собой должности Начальника «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) и Заведующего «Отдела главного технического консультанта» промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет»… Прихватив с собой компьютер, я на своём «Форде» выехал в Нижний Новгород — где у меня уже была небольшая съёмная квартира с мебелью и собственной женой.
Отпраздновали с ней и ребятами из Губисполкома РЛКСМ моё новое назначение, совпавшее с Новым — 1926-м годом и, за дело.
* * *
Дальше, собственно говоря — всё было делом техники и вопросом времени!
В Секретариат Нижегородского Губисполкома ВКП(б), постоянно приходили так называемые «закрытые письма» от вышестоящих (союзного и республиканского) и нижестоящих (уездных и волостных) партийных организаций — чаще всего с вопросами типа «что делать» и ответами на них. Кроме того — сводки о положении дел от ОГПУ, НКВД, совнархозов и трестов губернского подчинения… Всё это надо не просто прочитать и забыть, а проанализировав — разложить по полочкам и предъявить вышестоящему руководству. Желательно, с внятными рекомендациями — как поступить в каждом реальном случае, но тут уж не до жиру.
Работа с ними — скучнейшая до хронической зевоты, рутина!
Которая, очень быстро надоедает даже самому терпеливому и усидчивому индивидууму. Любой нормальный человек, коль волею судеб доведётся ею заниматься — изо всех сил будет стараться спихнуть её кому-нибудь другому. Поэтому, в Секретариате Нижегородского Губисполкома, куда вашего покорного слугу чуть ли не за руку привёл Андрей Александрович — меня встретили, чуть ли не с распростертыми объятиями и, как двугорбого верблюда на Великом шёлковом пути — изрядно постарались загрузить этой нудятиной.
А я и, рад стараться!
Уверен, не раз и не два, про меня — как про ильфо-петровского Корейко, в стенах Секретариата было сказано:
— Славный парень этот Свешников, хотя и слегка туповатый.
Чуть освоившись, я так же «за руку» привёл двух молодых людей — недавних выпускников «Курсов подготовки секретарей-референтов» при бюро по трудоустройству «Шанс»:
— Товарищи! Познакомьтесь: это — Витя и Маша, они будут работать у нас под моим началом.
— У нас нет на них штатов! — возмутился кадровик.
— Ничего! Они будут работать внештатно — с товарищем Ждановым уж обговорено.
Таким образом, начав с малого, как кукушонок «располнев» помощниками — я уже к весне 1926 года, практически всех секретарей выкинул из «родного гнезда», а оставшихся — кого посчитал нужным, прогнул под себя.
Создав по предложению Жданова «Организационно-технический сектор» (ОТС) при его Секретариате, я фактически возглавил «теневой кабинет» — сделав Нижегородский Губискополком ВКП(б) ширмой для свой деятельности. Чтоб не отвечать на каждое письмо лично — что убило бы полностью всё моё время, из заранее отобранных представителей молодёжи — уже зарекомендовавших себя хорошими исполнителями и прошедших соответствующую подготовку на «Курсах» — очень быстро создал систему их сортировки и анализа, в особо важных случаях даже прибегая к своему компьютеру с программами «1С».
Теперь, получая и отправляя «закрытые письма», обладая информацией из разных независимых источников — я имел ясную картинку всего происходящего на местах, воочию видел ошибки и промахи региональных руководителей и, вполне обоснованно — мог требовать от Жданова их замены.
Нет ошибок?
«Нарисуем», дело недолгое!
Одна из важнейших функций — следить за выполнением принятых решений, тоже лежала на плечах ребят и девчат из «ОТС», поэтому на местах — все очень скоро поняли от кого они теперь зависят и на кого им ориентироваться.
Такое положение дел, я даже идеологически обосновал, выдержкой из устава партии, в котором сказано, что «текущей исполнительской и организационной работой руководит Секретариат».
А действительно, кому «текучкой» ещё заниматься? Если Губернский исполнительный комитет ВКП(б) — заседает периодически и состоит из лиц, хотя и «революционно» заслуженных — но не всегда понимающих сути поднимающихся на них вопросов? Особенно, в такое сложное время?
А «Организационно-технический сектор» Секретариата работает постоянно — едва ль не круглосуточно и принимает квалифицированные решения, в соответствии с текущим моментом и рекомендациями привлекаемых специалистов.
К весне 1926-го года, «Организационно-технический сектор» (ОТС) при Секретариате Нижегородского Губисполкома ВКП(б) состоял из Организационно-инструкторского отдела (руководство уездными и волостными исполкомами и их контроль), Учётно-распределительного отдела (контроль на кадрами), Отдела культуры, пропаганды и агитации (общественное мнение) и Отдела массовых кампаний (кураторство над проводящимися мероприятиями — вроде анти-хулиганского движения).
Я, не хуже Сталина понимал — что «кадры решают всё», поэтому кроме вышеперечисленных создал при Секретариате и тайную спецслужбу — «Особый сектор».
Чтобы назначать новых руководителей, надо было убирать старых и по возможности без шума и скандалов. А это, лучше всего проделывать с помощью компромата. Вот собиранием-добычей или фабрикацией последнего — на всех без исключения значимых лиц в губернии и её окрестностях и, занималась эта структура моего «Теневого кабинета».
Если же снять неугодного человека без скандала не получается, то он дискредитируется через «Могучую кучку» и его дело передаётся официальному партийному суду — «Высшему партийному контролю» (ВПК).
В дальнейшем по моей задумке, «Особый сектор» — должен стать органом негласного надзора за верхушками Всесоюзной коммунистической партии, Советского правительства, Красной Армии и, конечно же НКВД. Для этого у него должна была собственная общесоюзная агентурная сеть и специальный подсектор «персональных дел» на всех вельмож без малейшего исключения.
И естественно, своя силовая структура — для решения «особо деликатных проблем», наиболее радикальнейшим образом.
* * *
Сказать по правде, я лишь наглый плагиатор и жалкий подражатель — не способный придумать что-то своё, оригинальное!
Не видя другого способа создать собственную партийную мафию внутри ВКП(б), я доделывал в Нижегородской губернии то, что начал — да не успел проделывать Сталин в общесоюзном масштабе, да из-за моего косорукого вмешательства в естественно-реальный ход событий.
Хотя, ещё действовали уставы — талдычащие о пресловутой «внутрипартийной демократии», к весне 1926 года — на местах в Нижегородской губернии, уже не было ни одного законно избранного секретаря партийной организации. Под тем или иным предлогом, прежние выборные секретари освобождались от партийной работы — а на их место, по принципу известному ещё Макиавелли — не назначать наместниками местных и почаще их «тусовать» — ставились мои люди,.
Таким образом, решая какие вопросы поднимать на заседания в Губисполкоме, а какие нет, кого ставить на руководящие должности, а кого снимать с них — я взял Нижегородскую губернию под свой личный контроль. Фактически, внешне оказывая товарищу Жданову все приличествующие его положению знаки уважения — я фактически стал вертеть им как марионеткой.
Но клянусь всем на свете — ему такое положение даже нравилось!
Ведь, со стороны картинка выглядела весьма пристойно:
«Цезарь был на месте,
Соратники рядом…».
Во главе Нижегородской губернии, стояли известные в партии, заслуженные товарищи — имеющие дореволюционный стаж и большие заслуги во время Революции и Гражданской войны.
Во время идущих заседаний Губернского Исполнительного комитета ВКП(б), меж ними мелькали представители молодого поколения — которым навряд ли кто из сторонних наблюдателей, придаст хоть какое-нибудь серьёзное значение.
Без всяких видимых претензий на «большую политику», эти ребята и девчата ведут на заседаниях протоколы, дают требуемые справки по самым различным вопросам, приносят чай и бутерброды и, точат карандаши для старших товарищей — за что заслуживают от тех, снисходительно-поощрительное отношение. Они подчеркнуто послушны, даже покорны и, до приторности услужливы перед любым из членов Губисполкома — не говоря уже про его Первого секретаря:
— Изволите вызвать вашу машину, Иван Иванович?
— К вашим услугам, Алексей Петрович!
— Не прикажете ли бутерброд, Павел Михайлович? Вам с сыром или колбасой?
— Слушаюсь, товарищ Жданов! Будет сию минуту же исполнено!
Но управляли Нижегородской губернией именно они.
Так что не прошло и трёх месяцев, как члены Нижегородского Губисполкома ВКП(б) — стали узнавать новости о принятых решениях, буквально из «вторых рук» и хорошо ещё, что не из газет.
* * *
Скажите, что я повторил сталинскую авторитарно-тоталитарную модель? Да ещё лет на пять, десять, а то и пятнадцать — раньше «оригинала»?
Да, это так — я и не скрываю.
А другая, в таких условиях — не канает, от слова «ваще»!
Такая политтехнология, как «демократия» — работает только в экономически развитых странах, где имеется многочисленный средний класс — проповедующий либеральные ценности.
Причём, это состояние весьма хрупко и трепетно-нежно!
Стоит только владельцам «колбасных лавок», в результате какой-нибудь очередной «гросс-депрессии» — слегка подрастрясти жирок, как они тут же голосуют за какого-нибудь Адольфа Алоизовича — за его твёрдую руку и наведённый ею железный порядок.
Бытие определяет сознание, а базис — надстройку и, никак иначе — быть просто не может!
Вот в этом, Гегель и Маркс — были правы.
До Второй мировой войны, во всех «построссийских» странах: Польше, Финляндии, Прибалтике — существовала если не явная, так скрытая диктатура. А вот потом, поднакопив (в том числе и с помощью дурака-Ваньки) соответствующий «жирок» на пузе, они объявили себя демократиями.
Нет пророков в своём Отечестве?
Пожалуйста, примеры Португалии, Испании, Турции — вам в помощь!
Особо не напрягая память, могу также приплюсовать сюда до кучи уже послевоенную Греции, где очень долго — «ничего не было», кроме «Чёрных полковников»… Южную Корею с Паком Чонхи и Чун Ду Хваном… Наконец, Чили с её Пиночетом.
Все эти страны объединяет одно: диктатор пришёл и сделав своё дело ушёл — когда настал его час, оставив после себя развивающуюся многоукладную экономику, молодую демократию и либеральные ценности.
Но со сталинской моделью у меня есть два различия: она не тоталитарная в плане экономики и, не имеет стремление как стригущий лишай — распространиться на всю территорию СССР и за его пределы. Чтоб потом, не имея внутривидовой конкуренции — сгнить морально и натурально и рассыпаться гнилой трухой.
Это — всего лишь партийная мафия и на большее она не претендует!
А, это подразумевает существование других мафий — вследствие чего члены моего клана — всегда будут с сухим тренированным телом, крепко сжатыми «булками» и, в состоянии перманентной «вздрюченности». Чтоб в любую минуту — в бескомпромиссной подковёрной схватке с московскими, питерскими, украинскими и прочими «бульдогами» — быть готовыми отстоять своё право быть элитой…
