— Пришло время, Аргнак, обзавестись тебе собственным посохом.
Встав, старый шаман прошёл в угол и, взяв посох, вернулся к очагу. Старое потемневшее дерево не было потрескавшимся, место, где рука обычно держала посох, было отполировано тысячами прикосновений. Сам атрибут шаманского ремесла больше походил на серый камень, нежели на деревяшку. Определить, какое дерево пошло на его создание, я не мог. И ещё от него явственно несло чем-то магическим. Это не было самообманом — моя чувствительность ауры была ещё очень низкой, но вблизи я такие вещи уже ощущал.
— Он — спутник на всю жизнь, — проговорил негромко Хатгаут. — Сколько дорог мы вместе прошли, сколько рассветов встретили...
Учитель погрузился в воспоминания, а я не стал ему мешать, дожидаясь продолжения урока. Сам посох был покрыт незатейливой резьбой — две противоположно направленных спиральных линии покрывали его от вершины до последней трети, где сливались в кольцо. В навершии был костяной шар, пожелтевший от времени. Судя по размерам кости, что пошла на его изготовление — это копытень. Он не был выточен — головка бедренного сустава, гладкая и внушительная. При случае посох мог послужить неплохой дубиной.
Из какого всё-таки дерева он сделан? Непонятно. Наконец, как будто очнувшись, Хатгаут отложил посох в сторону.
— Как сделаешь посох, он будет помогать тебе проводить ритуалы и вызывать духов. Поможет и в пути, и на празднике. Отнесись серьёзно к его созданию, Аргнак.
— Какое лучше дерево взять — живое или засохшее? — решился я уточнить.
— То, которое подскажет сердце. Это слишком личное, чтобы опираться на чужие советы. Но не тяни с этим — чем раньше у тебя появится посох, тем легче тебе в дальнейшем будет торить тропу шамана.
Опять чувства и интуиция вместо выверенных математических расчётов? С другой стороны — какой простор для творчества! Я же могу сделать что угодно, и это не будет выглядеть ни диким, ни странным — духи меня ведут! Но древко от копья я точно не стану использовать — к нему не лежит душа. И неплохо бы почитать книгу по основам магии — интуиция интуицией, но немного теории, пусть и в другой магической плоскости, не помешает.
Вернулась Реррия, со своим заплечным мешком и свёрнутым охотничьим доспехом. Видя, что её не прогоняют, разместилась в уголке, внимательно оглядывая обстановку. Сейчас её разбирало любопытство, и она не стесняясь осматривала своё новое место жительства.
— А резьба, что украшает посох — тоже по велению сердца?
— Зависит ещё и от удобства. Гладкое древко держать не так хорошо, как узорное. А обматывать кожей — это же не копьё!
Дальше Хатгаут стал делиться техниками создания посохов. Пока только теория, но и она пригодится. Я же, слушая рассказ, прикидывал, походит ли по своему принципу действия посох на многоразовый тотем или даже переносной алтарь? Насколько я знал, тотемы с духами орки использовали нечасто — почему-то шаманы не любили их делать. Да и в основном те были лечебными — жезлов с молниями или огненными шарами было наперечёт. Да, пожалуй, шаманский посох совмещал в себе оба атрибута, и со временем лишь набирал свою "пропускную способность", а это наводило на мысли в его изготовлении.
* * *
Два часа спустя, шатёр Аргнака.
Девушки заняты рукоделием, раскраивая серую дренейскую ткань. Покрасоваться до лета в нарядах из неё они могут только в шатре, но это не умаляет их энтузиазма. Я же углубился в чтение дренейских книг, пропуская незнакомые слова и пытаясь воссоздать смысл по контексту. Больше всего меня сейчас интересовали начала ритуалистики.
Внимая словам неизвестного дренейского мудреца, уяснял особенности начертания ритуальных узоров. Если упростить и не принимать в расчёт неизвестные термины, чем ровнее и однороднее были линии, тем точнее проходил ритуал. Ещё его качество и полноценность зависели от материала линий. Самые простые вообще не несли красок или иных субстанций, а являли собой прочерченные или прорезанные линии. Границы материала и воздуха или воды (хотя таких ритуалов дренейки при мне пока не проводили) являлись простейшими каналами для распространения магии.
Соответственно, узор, вычерченный на песке, был самым нестабильным. В памяти всплыл ролик разрушения Даларана, когда Архимонд исполнил свой поистине впечатляющий ритуал, уничтоживший магическую твердыню. Сколько же силы он туда вбухал, и насколько ювелирный у него был контроль, чтобы сотворить подобное?! Следующим по надёжности шла земля, после — глина и камень. Чем стабильней и однородней была "подложка" для ритуала, тем более предсказуемо он протекал.
Следующим по силе и надёжности были насыпанные, нарисованные и, наконец, выполненные из металлов фигуры ритуалов. А потому нарисованные на листе бумаги краской или чернилами были одними из лучших по соотношению надёжность/долговременность/пропускная способность. Но меня интересовал верхний сегмент надёжности — магопроводные материалы. Были они редкостью, пусть и не совсем дефицитом. Но у меня была замена — камни из Горы Духов. Видимо, под воздействием множества обрядов, пропуская сквозь себя ману и эмоции орков, пол пещеры у священного озера обзавёлся столь полезным качеством. Был ли он таким изначально — неизвестно, но скорее нет, чем да.
Со своей стороны, хочу дополнить обработку посоха кровью. Своей кровью. У такой "варварской" магической практики есть множество плюсов. Во-первых — как часть меня, кровь лучше всего проводит мою ману и резонирует с аурой. Во-вторых — после камней из Ошу'гуна она лучший проводник, доступный мне на данный момент. Ну и в-третьих — интуиция, подкреплённая несколькими фактами. Ритуал посвящения в Священной Горе проходит с нанесением крови на лицо начинающего шамана. Сам я провёл повторный, используя собственную кровь, а значит, могу рассчитывать на то, что наличие такого ингредиента позволит быстрее и качественнее "прокачать" посох за счёт собираемых у орков сил.
С "начинкой" определился, хотя её в обычный посох и не требовалось — кроме украшательства в виде резьбы, каменных, костяных и иных наверший, а иногда и подвешенных на шнурах побрякушек, ничего не использовалось. Но моё вдохновение требовало большего. Единственной породой дерева я также не обойдусь. Центральным стержнем, несомненно, пойдёт олемба — лёгкая и прочная. Наборные кольца можно сделать из триррика, кер'габба и краммота, перемежая их костяными кольцами от волков, талбуков, кабанов и копытня.
Пока не покинуло вдохновение, зарисовываю чертёж, чего и сколько потребуется. Краски? — со временем они сотрутся, пускай будут естественные цвета.
* * *
Дни шли за днями, я ходил к Хатгауту на учёбу, начав осваивать вызов стихии воздуха. На этот раз было и легче, и тяжелее. Легче в том плане, что я уже представлял, какие усилия нужно прикладывать, и как настраивать себя для контакта. А тяжелее потому, что, во-первых, мы почти не использовали стимуляторов, а во-вторых — медитация, совмещённая со сложной дыхательной гимнастикой и некоторыми специальными физическими упражнениями и предназначенная для того, чтобы помочь почувствовать эту стихию, была намного сложнее (психологически, да и физические нагрузки присутствовали), чем у стихии огня. К тому же в моё свободное время скучающая Реррия забрасывала вопросами и напросилась ходить после обеда в гости. Видимо, уже успела навести порядок в шатре учителя — готовка не занимала много времени, а Хатгаут был немногословен. Первоначальный запал по изготовлению посоха не выдохся, но перешёл в раздел планомерной работы. Вырезал детали, полировал и вспоминал, что это не навсегда. Гронн! Ещё одной отдушиной в рутине было увеличение шатра — но с этим справились, не торопясь, за два дня. Но вот, когда я принялся полировать отпиленное от позвонка копытня кольцо, к нам пришли гости. Точнее, гость.
* * *
— Здравствуй, Дубеут, проходи, — поприветствовал я сына вождя.
— И вам привет, — ответил тот, зайдя в шатёр и осматривая обстановку. — Вижу, готовитесь к пополнению, — отметил он свежие шкуры и расширенный каркас.
— Уже готовы, только сватов и ждём.
— Вот и дождались! — по-доброму усмехнулся орк. — Когда за сестрой придёшь?
— Уходить уже собрался? Без угощения не отпустим.
Бьюкигра, кивнув, пошла разогревать еду, а Кайнати приняла верхнюю одежду Дубеута. Пока девушки накрывали "на стол", отошли в угол, чтобы не мешать и перекинуться парой слов.
— Ты хороший охотник и неплохой боец, — произнёс Дубеут, осматривая трофеи. — Но как шаман до сих пор не присоединился ни к одной охотничьей группе.
— Как шаман я пока мало что могу, а ещё один простой охотник им вряд ли потребуется. Ни местность разведать, ни раны залечить.
— Понятно. А сестра считает, что ты слишком загордился.
— Я так сильно ей не нравлюсь?
Хочу услышать из надёжного источника. Сплетни на пустом месте не рождаются, но мотивы и причины в них могут быть искажены или не совсем верны.
— Разбирайтесь сами. Скоро вы станете одной семьёй. Уверен, как узнаете друг друга получше — отношения наладятся.
Помолчав немного, он добавил: — Слишком много о тебе разного говорят, да и обиделась она на тебя, когда чуть с ног её не сбил, выходя из шатра вождя.
— Хорошо, разберёмся. А пока предлагаю перекусить — Бьюкигра с Кайнати расстарались.
* * *
То же время, Дувейли.
Девушка волновалась оттого, что скоро её жизнь серьёзно поменяется. Мама Кайрилса уже успела заплести её и теперь собирает последние вещи. Вернее, перепроверяет — всё и так со вчерашнего дня собрано. Нравился ли ей Аргнак? Дувейли не знала. Слишком много было сейчас намешано в её душе, чтобы она могла дать однозначный ответ. Имя орка и его дела то и дело всплывали в клановых новостях и сплетнях. Пройдя обряд первой охоты, он сразу стал охотником-одиночкой. После свадьбы добыл молодого, но копытня. И вот теперь — вернулся от дренеев с украшениями, которыми его жёны успели похвастаться перед всем кланом. Ещё и в схватке поучаствовал с чужими охотниками. Прям не муж — мечта каждой орчанки!
Но как же он неразборчив в жизни! Принять Бьюкигру — его выбор, но всё-таки у неё была не самая хорошая репутация. А он ещё до свадьбы завалил невест подарками, даже подарил луки! Нахамил ей, уходя от отца, и вождь ничего ему не сделал! А сейчас и подавно ничего не будет, раз отдаёт её в жёны. Тяжело вздохнув, Дувейли достала из-за пояса нож дренейской стали — подарок отца. Много камней из вновь открытой ямы пошло на его покупку. Полюбовавшись острейшим лезвием и зеркальной полировкой, спрятала обратно в ножны. Мысли её вновь вернулись к суженому, что вот-вот должен прийти. Она дочь вождя, а потому не может выйти замуж по любви. Если бы Аргнак первым стал искать её внимания, это, возможно, смягчило бы её сердце!..
— Не печалься, Дувейли, — мягко произнесла Кайрилса. — Он ещё молодой, сумеешь его приручить.
— Так говоришь, будто он волк! — фыркнула девушка.
— А разве нет? — с улыбкой спросила мама. — Такой же дикий и невнимательный!
Шутка разрядила обстановку и немного подняла Дувейли настроение. Но плоха та шутка, в которой нет правды. Уж она-то займётся его воспитанием!
— Идут, идут! — услышала орчанка голоса малышни снаружи.
Поправив охотничий доспех и закинув баул с вещами за плечи, девушка приготовилась встретить всё, что приготовила ей судьба.
* * *
Надев доспех, приторочил за спину топор, захватил и налучье с луком и колчаном. Был бы готов посох — взял бы и его. Дубеут ведёт меня к шатру вождя, готовясь передать сестру с рук на руки. Галдёж орчат сопровождал нас всю дорогу, помимо малышни к процессии присоединялись и свободные от дел орки. Полог колыхнулся, выпуская орчанку наружу, и я залюбовался наречённой. Сложная причёска из переплетённых хвостов и косичек удерживалась массой заколок и ремешков. Охотничий доспех, усиленный пластинами копытня, лёгкое копьё и лук с колчаном. Дополняли картину топор, притороченный к поясу, и внушительный рюкзак за спиной. Краем глаза отметил прицепленный к нему сбоку котелок и горшочек с углями в руках девушки.
Снисходительная улыбка, царственный кивок головой и молчание. Что поделать — принцесса! Характер мне её пока неизвестен, на охотах она тоже нечасто появлялась, но танцы пропускала редко.
— Привет, красавица, — здороваюсь с Дувейли. — Мой шатёр готов принять тебя.
— И это всё, что мне хочет сказать великий охотник? — изогнув бровь, спросила девушка.
— Предпочитаю дела словам, — жестом приглашаю её следовать за собой.
Не оборачиваюсь, но слышу недовольное сопение. Уже чую неприятности от такого "подарка" вождя. Догнала и пошла рядом.
— Как предпочитаешь — сыграть свадьбу завтра или после совместной охоты? — спрашиваю Дувейли.
— Охота всегда покажет, на что способен орк!
— Хорошо. Кого духи пошлют, или отдаёшь предпочтение какому-нибудь зверю?
— Копытень будет в самый раз такому великому охотнику!
— Будет, — легко соглашаюсь с ней. — Но время большой охоты ещё не пришло. Обычаи запрещают брать лишнее.
— Обычаи позволяют невесте выбрать зверя, чтобы узнать, достоин ли её избранник.
Так не хочет за меня замуж, что готова уличить в трусости? Почему тогда вообще пошла, а не осталась, если против нашей свадьбы? Боится ослушаться отца? Возможно. А так — ну оказался недостоин.
— Предлагаю четырёхлетку. И мяса много, и вкусное, не старое, и проворней остальных. А пока мы его ищем, будь гостьей в моём шатре, — выделил я предпоследнее слово.
Сузив глаза, Дувейли величественно кивнула, после чего её лицо приняло довольное и безмятежное выражение.
* * *
Бьюкигра с Кайнати также успели принарядиться перед нашим приходом и теперь гостеприимно распахнули полог, впуская нас внутрь. Пройдя к очагу, Дувейли высыпала угли из горшочка. Теперь наши судьбы связаны. Не так крепко, но сейчас разойтись без репутационных потерь будет куда сложнее.
— Добро пожаловать в семью! — сказала Бьюкигра.
— Надеюсь, мы поладим, — добавила Кайнати.
— Я пока — гостья, — уточнила статус Дувейли. — Аргнак обещал добыть на свадьбу копытня.
Киваю посмотревшим на меня жёнам и начинаю раздеваться. Перекусили мы недавно, а посох за меня никто доделывать не будет.
— Ты голодна? — спросила Бьюкигра раскладывающую вещи Дувейли.
— Не очень, но перекушу.
Из всех костей для посоха мне больше всего глянулись позвонки — отпилил, отполировал — и готово. Но они же накладывали и ограничение на толщину посоха. Впрочем, позвонки молодого копытня не сильно отличались по размерам от волчьих и талбучьих, и делать посох излишне крупным я тоже не хотел. Как раз по руке. Краем уха слушал разговор девушек, что приступили к застолью, потягивая травяной отвар. Ради такого дела достали последнее варенье. Руки полировали костяное кольцо, а я думал о предстоящей охоте.
Зверь был серьёзным, а потому его добыча требовала тщательного обдумывания и подготовки. Я специально выбрал четырёхлетнего — пусть он и пошустрей прочих, зато уже отлучён от матери и ещё не успел набрать всех сил взрослого копытня. Нет никакого желания сплавлять в ледяной воде неизвестно сколько часов огромную тушу, а иначе с ней далеко от разъярённой матери не уйти. И орочий, и людской опыт пасовали перед такой задачей — всегда на подобную живность охотились большими командами. Но уже сейчас ум стал выдавать приемлемые варианты, как расправиться со зверем. Прежде всего, он очень силён и вынослив, а значит, чтобы его измотать, потребуется много времени. А чем дольше находишься возле такой туши, тем больше вероятность, что он изловчится и стопчет кого-нибудь из охотников. Значит, нужно всю его силу превратить в слабость и не затягивать с убийством — одним ударом пробить голову, а с такой раной он долго не протянет. Эх, мечты-мечты...
