— Забавная у вас традиция, Ван, — девушка улыбалась. — И что же, вы их ели и правда повсюду?
— Пока служил, да, — не без гордости кивнул я. — А когда организовал компанию, перешел на бутерброды на борту.
— Бутерброды? — удивилась Робин.
— Это просто замечательное блюдо, когда не хватает времени на хоть что-нибудь нормальное. Перекусил на лету и доволен. Разве что после раза двадцатого хочется убивать за жаркое и борщ.
— Борщ? — улыбнувшись переспросила девушка. — А это что такое? Судя по всему что-то обратное бутербродам.
— Борщ, это один очень вкусный, наваристый суп, с мясом и свеклой. Я вам как-нибудь приготовлю, если позволите.
— Буду рада попробовать, Ван.
— О! Вы не разочаруетесь! Это настоящий вкус дома, — на лице у девушки промелькнула тень. — Вот только готовить его надо в соответствующей обстановке, домашней. Так сказать, блюдо для своих.
— Боюсь, это усложнит процесс, — вздохнула девушка.
— Отнюдь, у меня есть прекрасный домик в глубине Порт Артура, далекий от всех людей и производств. Если не против, то я приглашаю вас туда погостить! — с полной беспечностью на лице и крайне сосредоточенными глазами, я рассматривал свою гостью.
— Это весьма неожиданное предложение... — начала девушка, но договорить ей я не дал.
— Но если вы захотите, то можете остаться в нем на правах полноценной хозяйки, — ни грамма беспечности и несерьезности больше не было. А на столе, прятавшийся до того глубоко в кармане, появился небольшой коробок. Сейчас он, открытый, смотрел на девушку, отражая своим содержимым неяркий свет лам и свечей вокруг. На изрезанных гранях небольшого колечка, выполненного в форме переплетающихся серебряных лепестков с небольшим глубоким зеленым камушком, впаянным в металл, играли блики света и тени.
— Ван, вы... — замялась, подбирая слова Робин. — Вы не понимаете, что делаете. Вы же не знаете, что во мне, и в то же время вы прекрасно понимаете, кто я.
— Помните, тогда, на том невзрачном островке я говорил. Что сделаю то, чего вы не ожидаете? Я всегда рационально продумываю свои поступки, издержки работы, но если все во мне кричит, что именно так и должно быть, то я привык это считать как один из главных фактов.
— Это просто смешно! Ван! Вы же не знаете... — девушка отшатнулась вместе со своим стулом.
— Робин, По сравнению с тьмой этого мира, вы всего лишь маленький затененный белый лоскутик. Ведь тьма на Охаре не была. Она туда пришла, — мне оставалось лишь крепко и серьезно смотреть ей в глаза.
— Ван, спасибо за приятный ужин и приглашение. Мне необходимо уйти, — девушка усилием воли заставила себя медленно вытереть салфеткой губы, и также медленно подняться.
— Постойте Робин, — я вскочил следом. — Это кольцо было сделано специально для вас. Прошу, возьмите его. Когда мы встретимся вновь, вы дадите свой ответ.
Девушка несколько долгих секунд смотрела на меня, после чего быстро взяла коробок из протянутой руки. После чего не проронив ни звука быстрым шагом удалилась из ресторана.
Я же, в компании второй, непочатой бутылки вина остался наедине с прошедшим вечером и застывшим выражением ее лица в моей памяти. И все никак не мог понять, чего в нем было больше, страха или какой-то затаенной надежды...
Следующая пара дней прошла в тишине. Робин отъехала в тот же вечер, поспешно снарядившись в дорогу, т.е. по-простому свалив все имеющееся в номере в рюкзак или чемодан, и сбежав на своей любимой черепахе. А я уезжать не спешил. Отдав распоряжение своим подчиненным готовить боевой и часть торгового флота к крупной военной операции, я продолжил свой нехитрый отдых на этом курорте. Днем рыбная ловля, вечером ресторан и вино. А после ужина были неспешные беседы с проживающими рядом пожилыми парами и игра в шахматы и карты. Тихо и спокойно.
Старички оказались далеко не самыми простыми. Путешествуя по морям, двое из этих старожилов успели повидать чуть ли не весь мир. А в местных реалиях это значило очень и очень многое. Вторая пара оказалась ушедшими на пенсию лет десять назад вице-адмиралом дозора и его супругой из штаб-офицеров. Фигуры, надо отметить, статные и весомые, но в силу возраста от святого дела поддержания порядка в водах этого мира отошедшие. Картина маслом: пожилые путешественники, с явно практически пиратским прошлым сидели и чинно беседовали с пожилыми дозорными высших чинов. И практически уверен, и те и те друг о друге знали наверняка и в лицах. Может потому и приплыли отдыхать совместно, кто знает?
— Вы, молодой человек, очень хорошо играете в шахматы, — всплеснул руками старичок-пират, в очередной раз отдавая мне на съедение свою фигуру. — Не часто встретишь подобное среди молодежи.
— И не говори Карл, сейчас молодежь все больше побегать да покричать любит, — вздохнул внимательно следящий за игрой старичок из дозора.
— Ромулус, как будто мы сами такими не были в юности, — укоризненно посмотрел на него товарищ, переставляя очередную фигуру на доске.
— Ты прекрасно помнишь Карл, что я всегда не любил лишнюю суету, — отвечал наблюдающий.
— И прекрасно играл в шахматы, — кивнул мой соперник. — Но боюсь этому молодому человеку еще немного не хватает выдержки и терпения. Вам мат, мистер Хоенхайм.
— К сему все и шло, после того как вы столь неожиданно сдали мне ферзя и пошли в атаку турами, — я официально положил короля на бок и начал аккуратно выставлять фигуры для нового раунда.
— Итак, счет 3-2 в пользу стариков,— заключил Ромулус, откидываясь в кресле и отпивая из кружки горячего глинтвейна
— Эх, а я то думал оторваться! Но видимо наша бурная молодость за вашей почтенной старостью лишь в вашем возрасте соперничать сможет, — улыбнулся я.
— Но тогда это уже не будет молодостью, мистер Хоенхайм, — Карл повторил действия своего приятеля и тоже теперь держал в руках ароматно пахнущую глиняную кружку.
— Ваша правда, — я обошелся простым зеленым чаем.
— Дорогой, а может быть прекратите свои трудные стратегические игры и обратите внимание на нас? — к беседе подключилась жена Карла, до того что-то обсуждавшая с оставшейся дамой этой компании
— Если ты дорогая настаиваешь, — чинно кивнул Карл, и вопросительно посмотрел на меня. — Не желаете продолжить наше состязание завтра?
— К сожалению, завтра меня в этом прекрасном месте уже не будет, — я развел руками. — Дела. Так что победа за возрастом, знаниями и опытом.
— Ох как жаль, — присоединилась и жена Ромулуса. — Тогда не откажитесь ли присоединиться к нам во время игры в карты?
— Карты, это мое слабое место, — улыбнувшись, я начал укладывать фигуры в специальный, обитый фетром, короб.
— Ну мистер Хоенхайм, это совершенно не страшно! — воскликнула жена Карла, Маргарет. — Мы вас всему обучим!
— Тогда с большим удовольствием.
Спустя минут двадцать довольно шумного объяснения правил местного покера и недолгой игры, я уже сидел с небольшой стопочкой монет, слегка возвышающейся над такими же у моих соперников.
— Это явно не называется слабое место мистер Хоенхайм, — смеялся глядя на меня Ромулус.
— Новичкам, как говорится, везет! — с улыбкой добавил Карл. — И в этом молодость нас всецело побеждает, друг мой.
— Да уж, сейчас рисковать нам совершенно нет нужды! — фыркнул Ромулус. — Разве что каждый день надеяться что сердце не откажет. И ведь пока каждый день тоже везет!
— Дорогой, вот уж твое сердце точно не откажет, — хмыкнула его жена. — Оно еще нас всех перестучит.
— За все те времена, что мы портили ему жизнь, — громким шепотом добавил Карл, и компания старичков громыхнула смехом.
Эта картина радующихся жизни людей свое уже переживших и теперь почетно вкушающих на лаврах, не могла не умилять, вызывая что-то теплое в душе. Я улыбнулся за компанию, толком не понимая юмора завязанного на их общие воспоминания, но, в принципе, это было и не важно.
— И надо отметить портите и до сих пор, — отсмеявшись фыркнул Ромулус.
— Но за это ты нас и любишь, не так ли дорогой? — жена положила голову ему на плечо.
— Тебя, дорогая, я люблю без каких-либо причин. А вот этих двух, это какое-то извращение!
— Это самое странное выражение почтения за всю мою насыщенную жизнь, — торжественно заключил Карл.
— Лови момент, — похлопала его по плечу Маргарет, и все четверо вновь рассмеялись.
— Друзья, думаю мы как-то забыли о мистере Хонхайме, шутим себе свои старые шутки, а молодой человек даже и не понимает о чем они, — перевела разговор в новое русло Маргарет, после того, как все отсмеялись и напились своих напитков.
— О бурной молодости, мистер Хоенхайм! Все о ней! — воскликнул Карл торжественно. — Я даже пишу о ней мемуары.
— А я их рецензирую, убирая кучу лишних фантазий и дописывая огромные пропущенные куски, — наигранно тяжко вздохнул Ромулус. — Знали бы Вы, какой это тяжкий труд следить за бурей воображения Карла! Чего стоят одни его восседания на крупах гигантских монстров! А однажды, будто он смог преодолеть огромную пустыню Каратау, на юге Ред Лайна, оседлав жуткого червя размером с город, это из тех монстров, что зовутся Королями Земель, представляете?
— Но ведь это так и было! И местные синеглазые жители тому доказательством! — всплеснул руками Карл.
— Которых никто никогда не видел, — фырканье Ромулуса не было услышано.
— Я, подобно тому, как мне показали эти местные жители, двумя крупными крюками захватывался за мощные хитиновые ячейки шкуры этого верткого монстра, поднимаясь за счет его собственного вращения, а позже, захватывая этими же крюками ячейки возле его сопл, правил им, развивая подчас скорость до семидесяти километров в час!
— Вот только непонятно, как ты измерял в однообразной пустыне скорость.
— Да элементарно!..
Между двумя старичками разразилась словесная баталия, практически оставшаяся вне моего внимания, так как разговор со мной завели дамы.
— И все-таки, мистер Хоенхайм, в прошлый вечер вы крайне туманно рассказали чем занимаетесь, не могли бы вы потешить наше любопытство? — первой от шумящих мужчин отвернулась жена Ромулуса, так и оставшаяся мне не названной.
— Честно сказать, ввиду некоторых причин я крайне не люблю распространяться о своих занятиях, но если вы пообещаете хранить это в секрете, то для вас я готов сделать исключение.
— Торжественно обещаем! — Маргарет, подражая мужу, театрально подняла вверх ладонь.
— Ну что ж, тогда отвечу: я возглавляю военно-торгово-промышленную компанию "Шляпки Зебры".
— Но это же так здорово, почему же вы не любите об этом говорить? — подивилась Маргарет.
— Довольно тривиальные причины, если честно. Крупные военные компании на наших морях не живут долго, мировое правительство их недолюбливает. Да и пираты тоже. Мои же заместители, являются весьма авторитетными в различных кругах, да и при таком их количестве никто им препятствий чинить не будет. А вот если узнают, что всей гидре голова лишь я, вот тогда будет не очень весело.
— Как это интересно! Но вы не боитесь, что мы можем оказаться в сговоре с пиратами или правительством и сдать вас?
— Я не столь глуп полагать, что обо мне не известно наверху. Такая политика скрытничества возникла относительно недавно, когда мы вышли на арену целого Ист Блю, вместо обычных нескольких островков. Но делать что-то прямо сейчас никому не выгодно, слишком много на языках простых людей лишнего осядет в этом случае. Уж мои товарищи об этом постараются. А плодить недовольные настроения вряд ли кто захочет. Не сейчас, так точно.
— Хитро задумано, — кивнули дамы, улыбаясь. — Все прямо к ваших любимых шахматах — вы находитесь под ударом, но никто вас не ест. Ведь стоит неосторожным ходом вас сместить, как фигуру это совершившую в тот же момент съедят в ответ, защищающая вас пешка.
— Интересное сравнение... Только я бы сказал, защищающий меня король в этой аналогии. Ну и к тому же я слишком ненормален в общественном понимании генерального директора компании: сам бросаюсь в атаку на пиратов, веду порою с ними переговоры. Ношусь по свету, проворачивая лично мелкие сделки. Практически не пользуюсь ни своей властью, ни богатством...
— Для не пользующегося богатством, вы живете в слишком роскошном отеле, — неожиданно выпали из своей перепалки мужчины.
— Увы, но владея огромным бизнесом, я подчас не имею лишнего пол белли в кармане. Все пущено в работу компании. Знали бы вы сколько стоит построить хоть один завод... — я присвистнул.
— Ну, заводы строить не доводилось, зато порты и форты, бывало дело, — откинувшись в своем кресле, Ромулус промочил горло. — Помню, будучи еще только старшим помощником на своем первом корабле, паршивый фрегат был, как сейчас помню, мы отстраивали местный штаб дозорных на острове... Как же его звали-то?
— Байро Валл? — не веря, спросил я.
— О точно! Байро Валл! Именно! Он тогда был куском камня с небольшой рощицей и руинами давно заброшенной базы.
— Это сколько же лет назад было? — старички меня не переставали удивлять. Хотя конечно на их вид в откровенную старость я бы их не записывал, пожилые, но не старые.
— Как говорил отец моей драгоценной Клаудии, столько не живут, — махнул он рукой. Зато теперь я знал как зовут его жену. — Кстати, дорогая, ведь именно там мы впервые и встретились, ты была в числе организаторов реставрации, насколько я помню?
— На тот момент я была лишь помощницей штаб офицеров, дорогой. Давненько же это было.
— Да! Тогда я впервые увидел и сразу влюбился! — с ностальгией протянул Ромулус.
— И в первый же раз получил отказ, — вставил свое слово Карл.
— Но все же со временем я добился ответных чувств, да дорогая? — на лице бывшего флот-офицера зияла гордость.
— Ты был весьма и весьма убедителен в своих попытках, Ромул, — ласково улыбнулась Клаудия.
— Вот! Ох и чего мы только не пережили на той стройке!
— А можете рассказать поподробнее? Ведь вы, получается, целый остров отстроили с нуля. Хотя мне казалось что он не меньше пары сотен лет насчитывал своей истории.
— Много меньше, молодой человек. Много меньше. Раньше, когда эра пиратсва была не золотой, как сейчас она лживо именуется, а воистину кровавой, морской дозор располагался на далеком северном острове Книтте.
— Это тот, с которого начали тянуть вечный мост, — я вспомнил это редко фигурирующее название.
— Это информация вроде как закрытая, но вы абсолютно правы. — Ромулус кивнул. — На нем находились тюрьмы и казармы. Там же был еще и незамерзающий порт. Дурное было место, скажу честно, но выбирать нам никто не предлагал, когда направляли из центра по распределению. Я туда попал, когда махина моста уже десятилетие, как скрылась з горизонтом. А когда гужевой транспорт уже не мог добраться по нему до края, морозы стояли жуткие, было решено остров оставить под полупустые тюрьмы, а дозорных, чтобы не снижать боевой дух, перевести на юг. Честно признаюсь, тогда все этому факту радовались, слишком много костей лежало в основании этих каменных блоков, уходящих в бесконечность. Боялись все. А кто не боялся, пил.
