Где логика, блять?!
Так вот, говорил не раз и ещё повторю: дело было не в бобине!
А в том мудиле, что сидел за рулём нашего «самосвала».
Не в «-измах» заковыка — а в дурном менеджменте, короче…
* * *
Даю время осмыслить мною сказанное и, затем вопрос в лоб:
— …А вот теперь скажите, Михаил Степанович: разве это капитализм по Марксу?
— Тогда что это по-вашему, Серафим Фёдорович?
— Первая стадия социализма — «империализм», с классической «двойкой» классов: специалисты и менеджеры.
Ленин был чертовски прав, введя в обиход сам термин «империализм»…
Но называя его «последней, загнивающей стадией капитализма» — ошибался, не сумев разглядеть за слезающей шкурой предыдущей общественно-экономической формации — то, к чему всю жизнь призывал, то — за что всю жизнь боролся.
Так часто бывает, да?
Начитавшись рыцарских романов, девица ждёт благородного прынца на белом коне и в блестящих доспехах — а вместо него каждый является агрессивно настроенный пузан, в грязных джинсах и с перегарищем и, без всяких ненужных по его мнению прелюдий — пытающейся ею овладеть, в самом плотско-скотском смысле этого слова…
Разве враз разглядишь в нём своего будущего мужа? Отца своих детей?
А она не понимая, что прынцев не бывает, всё взывает в форточку башни:
— Прийди! Да, прийди же наконец!
А время идёт:
«Тик-так ходики,
Утекают годики…».
Не удивившись — видимо устав, Ольминский:
— Обычно, под «империализмом» подразумевают нечто другое.
— Обычно и под христианством подразумевают нечто другое… А Вы вспомните библейское: «Не мир я вам принёс, но меч!», костры инквизиции и насильственное насаждение христианства по всему миру. Социалистическое государство — значительно более агрессивно и хищно, чем капиталистическое. И всегда стремится распространиться на весь мир, чтоб иметь больше ресурсов. Поэтому и, войны становятся мировыми — чему мы с вами были свидетели.
— Тогда что такое по-вашему Русская революция, Гражданская война?
— Общественно-политический строй не меняется с помощью революций. Это лишь переформатирование государственной надстройки — с удалением не оправдавшей надежды, не справившейся с управлением правящей элиты. Как замена группы менеджеров обанкротившейся компании.
Мой собеседник в явном душевном смятении:
— Бред… Ересь… Ревизионизм!
Пожав плечами, спокойно:
— Не больший «ревизионизм», чем ленинский НЭП. Иль, где-то у Маркса про него сказано?
Тот, сперва рассмеявшись:
— Сказать по правде — крыть мне нечем!
Интересуется:
— А какая будет вторая стадия социализма?
С превеликой готовностью, отвечаю:
— Социально-ответственное государство… Когда каждый гражданин будет равен по предоставляемым возможностям другому, а материальные блага он будет получать по результатам своего труда. Государство — гарантирует такой порядок вещей и обеспечивает некоторые категории лиц, из тех — кто работать не может. Дети, старики, инвалиды — их государство учит, кормит, обувает и одевает.
* * *
Изрядно подумав, не найдя что возразить, Ольминский:
— Слишком всё с ног на голову перевёрнуто, чтоб быть правдой.
Указательным пальцем тычу ему в грудь и, глаза в глаза:
— «Правда» — вещь лукавая, ибо у каждого она своя. А надо думать о другом: выгодно мной вышесказанное нашей партии и государству, или нет!
Тот, сразу уши навострив:
— И в чём же Вы видите выгоду от вашего ревизионизма марксизма?
Поднимаю указательный палец вверх:
— Не «ревизионизма», а — развития! Вы же человек образованный, про Аристотелеву логику знаете и имеете богатый жизненный опыт. Теория, противоречащая самой себе — лжива по определению! Ее нужно отмести и искать теорию правильную, или же исправить и подстроить под требования текущего момента… В особенности, если мы — большевики, собираемся на основе этой теории управлять государством, а не слиться дерьмом в унитаз истории!
— Хорошо, пусть будет так…, — взгляд его становится жёстким, — и всё же: какие выгоды будет иметь наша коммунистическая партия, если она примет ваши постулаты?
— Помните, наш разговор про «особый путь»? Люди опасаются, что мы их заведём куда-нибудь «не туда» — поэтому всегда будет существовать, хотя бы скрытое сопротивление и тайный саботаж. А если мы объявим, что строя социализм — лишь следуем курсом более развитых стран и народов, люди будут нас всецело поддерживать!
Такой животрепещущий даже для моих современников, заставших СССР, вопрос:
— Советские люди, часто спрашивают: «Почему мы, освободившись от эксплуататоров — живём хуже чем рабочих и крестьян Европы и Америки?»… Как бы Вы на него ответили, Михаил Степанович?
Тот, долго не раздумывая:
— Гражданская война и интервенция, приведшие к разрухе.
— Хорошо! Это объяснение пока работает и будет работать ещё лет пять-десять… Догоним ли мы за это время Запад?
— Однозначно нет.
— А чем объясните? И помните — народу заумные мудрствования не нужны, он их не понимает и не воспринимает! Ему, надо кратко и внятно объяснить причины своего незавидного положения.
Разводит руками:
— Ннн… Не знаю!
Я, ликующе:
— А если принять за рабочую мою гипотезу — то всё объясняется легко, просто и красиво! Мы — страна вечно догоняющего развития. Мы встали на путь социалистического развития позже всех — поэтому уровень жизни нашего народа несколько отстаёт… Но мы обязательно догоним, если хорошо все вместе — всем миром, потрудимся-постараемся!
Ольминский, проведя сверху вниз ладонью по бороде:
— Пожалуй, в этом что-то есть… Америка — среди народа очень популярна и, если мы объявим, что строим в России социалистическую(!) Америку — нас безусловно поддержат все слои общества.
После реформ Рузвельта 30-х годов, Америка была именно социалистической!
Корпоративно-социалистической, уточню.
Почему в открытую об этом не говорилось и до сих пор не говорится?
Увы, но мы со своими «социальными экспериментами» — приведшими к государственному капитализму (а как ещё его назвать?), дискредитировали сам термин «социализм», как нацистская Германия — «национализм», в принципе — здоровое общественное явление.
Продолжаю:
— Народ, может простить нам — большевикам необходимую жестокость, но не ложь! В 1917 году, большевики объявили о бесклассовом обществе при социализме, а народ видит образование нового класса — партийной бюрократии…
Ольминский, возбуждённо перебивает:
— А если мы объявим, что при социализме — так и должно быть, то народ это воспримет как данность!
— Совершенно верно, Михаил Степанович! Ибо, не нами было сказано, а самим народом: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь».
Наш народ далеко не идиот — за исключением отдельных личностей и, прекрасно понимает — что им кто-то должен управлять, «чтоб не баловали». Особенно, он это хорошо стал понимать после последней — произошедшей совсем недавно Смуты, когда от безначалия досталось на орехи всем.
Последняя «плюшка» вождям:
— Ну и наконец: мы перестанем пугать весь цивилизованный мир, своей «исключительностью»! И возможно тогда — дождёмся, наконец инвестиций для модернизации промышленности.
* * *
Поспорив всю ночь, мы с Михаилом Степановичем к утру набросали следующие «Январские тезисы»:
«Карл Маркс и Фридрих Энгельс — не непогрешимые боги, а марксизм — не священное писание, в котором незыблемо каждое слово! Учение Маркса, Энгельса и Ленина — верно, потому что не являясь закостеневшим догматом — постоянно теоретически развивается и практически обогащается в соответствии с требованием текущего момента.
Исходя из этого:
1) Мировой социалистической революции не может быть — как не было всемирной рабовладельческой, феодальной и буржуазной революции.
2) Каждая страна переходит к следующей общественно-экономической формации по-своему — с учётом географических, исторических и национальных особенностей.
3) Задержавшиеся с переходом государства — исчезают с политической карты мира, а их народы — переходят в подчинение другим элитам, растворяясь среди народов-победителей в технологической гонке.
4) Победа новой формации, не отрицает существование в отдельно взятой стране отдельных рудиментов прежних (вплоть до первобытного строя или рабовладения), если это оправдано с экономической точки зрения или необходимо в интересах государства.
5) В отличии от производительных сил (базиса), производительные отношения (надстройка) изменятся не эволюционно — а революционно, часто с возникновением кровопролитных гражданских войн. Цель таких переворотов, не изменение общественно-экономической формации — а замена правящей прослойки и перераспределение добавочного продукта.
6) Эксплуатация (человека человеком, класса классом) будет существовать — пока существует само государство и общество. Она лишь может принимать более цивилизованные формы — более не угрожая жизни и здоровью эксплуатируемого и, быть перенаправлена не в пользу частного лица или группы лиц — а на удовлетворение каких-либо общественных нужд.
7) С непрерывно происходящим усложнением орудий труда, требующих от рабочего не только простейших навыков — но и глубоких знаний, он теряет все признаки пролетария-люмпена середины 19-го века и автоматически превращается в следующего представителя эксплуатируемого класса — в специалиста.
8) В какой-то определённый момент, при возросшей концентрации производства и капитала, капиталист теряет возможность единолично управлять ими и вынужден прибегать к услугам нового зарождающегося класса эксплуататоров — менеджеров.
9) Таким образом, в конце 19-го — начале 20-го века, в наиболее развитых странах мира произошла смена общественно-экономической формации: вместо капитализма — первая стадия социализма, «империализм».
10) Россия к тому времени, была одна из первых по степени концентрации капитала — поэтому, несмотря на обветшалую надстройку — ещё носящую следы феодализма, она перешла в разряд социалистических стран.
11) Великая русская революция 1905-1917 годов, произошла не с целью установления социализма — а с целью перестройки его управления и более справедливого распределения общественного продукта.
12) Гражданская война 1918-1922 годов, велась между несколькими группами социалистических менеджеров за контроль над распределением последнего. Победили наиболее эффективные из них.
13) «Военный коммунизм» периода Гражданской войны — был временным отходом от социализма к государственному капитализму, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, ради выживания государства и наций в него входящих.
14) Ленинская «Новая Экономическая Политика» (НЭП) — это возвращение на социалистический путь развития…».
* * *
Перечитав ещё раз тезисы, я молвил Альбертом Эйнштейном:
— «Перед нами безумная теория. Вопрос лишь в том — достаточно ли она безумна, чтоб быть верной и стать господствующей идеологией».
— Хорошо сказали, Серафим Фёдорович!
Так же перечитав наше с ним совместное творенье, Ольминский впал в пессимизм и, изрядно уныло резюмировал:
— Вот только боюсь, за такое «безумие» — отправят нас с вами прямиком на «Каначикову дачу»… Иль вышлют первым же попутным «философским пароходом»…
— А это смотря как эту идею всучить, Михаил Степанович! Если прямолинейно, по-крестьянски быковато — то да. А если по всем правилам современной психологической науки… То, через год-два Вас объявят живым классиком марксизма!
Тот, уши навострив:
— Это, что за «правила» такие?
— Технология манипулирования общественным сознанием. Можете мне не верить — ваше право, но с её помощью — можно навязать современному цивилизованному обществу, всё что угодно. Даже однополые браки, иль, положим — каннибализм! Не то, чтобы наши с вами «Тезисы» — это вообще, семечки.
— Верится, действительно с трудом…
— А что нам с вами терять? Давайте попробуем!
Всё же сомневается, Фома неверующий:
— Почему я про них ничего не знаю?
Перейдя на шёпот, смотрю ему прямо в глаза:
— Да потому что, про эти правила кому попало знать не положено… И Вам весьма настоятельно рекомендую помалкивать, от меня про них услышав. Согласны, на такие условия?
— Согласен.
Рассказал ему про «Окна Овертона», в моё время — известные даже не шибко одарённому школьнику и, мы тут же — на скорую руку составили предварительный план действий, рассчитанный на три года.
Если всё срастётся как надо — через означенный промежуток времени, страну будет просто не узнать!
* * *
Несколько поспорили об авторстве «нью-марксизма».
Я изо всех сил отбояривался от такой чести, ибо по моим словам:
— Кто такой я и кто такой Вы, Михаил Степанович? Моё имя рядом с вашими — дезавуалирует всю идею.
— Как, «кто»? Вы их автор.
— Не совсем так… Эти мысли вовсе не мои, а комсомольцев — с которыми мне приходится общаться. Я лишь их собрал до кучи и переосмыслив, рассказал Вам.
Тот, ещё раз изумившись:
— Ваши комсомольцы задают такие вопросы?
— Ага…, — достаю газеты и предъявлю, — вот почитайте статьи под псевдонимами «Бред Пить» и «Товарищ Чё» и их чрезвычайно популярные в народе диспуты.
Это, если кто забыл — мой «срач» с Кондратом Конофальским.
Тот, быстренько пробежав воспалёнными от бессонной ночи глазами и, широко их раскрыв:
— Ну, если даже комсомольцы… Тогда эти тезисы надо срочно опубликовать!
Закончив нашу беседу, я опять привел слова Конфуция:
— Цзы-лу спросил Учителя: «Вэйский правитель намеревается привлечь вас к управлению государством. Что вы сделаете прежде всего?».
— «Необходимо начать с исправления имен».
Уже на пороге, задержавшись перед открытой дверью:
— Михаил Степанович! Не удовлетворите ли мою небольшую просьбочку?
— Это какую же?
— Не могли бы взять на стажировку одного способного паренька, закончившего «Курсы секретарей-референтов»?
— Ээээ…
— Зовут «Миша» — так же как и Вас.
— Боюсь, я… Ээээ…
— Всего три месяца, без оклада и предоставления жилья. Всего лишь стажировка — ничего более, Вас хоть как-то обязывающего!
Махнув рукой:
