Из потока поднимавшегося снизу воздуха он попал в какую-то едкую, невыносимо ледяную среду. Дышать ей было совершенно невозможно и он закашлялся, съезжая на расколотых глыбах вниз. Это походило на кошмар: задыхаясь, он перебирал руками и ногами с той же скоростью, с какой обрушивался склон. Наконец, гребень завала осел и он смог перевалиться внутрь, судорожно хватая воздух жадно открытым ртом. Лавина с шипением сползла в чернильную воду. На ней тут же вздулись огромные бугры густой зеленовато-желтой пены.
Лэйми едва перевел дух. Он чувствовал, что если бы свалился-таки туда, вниз, то умер бы самое большее через минуту. Что же случилось с этим миром?
Взбираясь на завал, он успел увидеть напротив озера горы и узнать их. Никаких сомнений не осталось: он вновь оказался в Эменнае, в той его части, куда они хотели, но так и не смогли попасть. Судя по всему, теперь тут был страшный глаз Сугха — глухая, мертвящая сердцевина этой чумной бури. Величайшая из тайн Хары раскрылась мгновенно, но Лэйми не чувствовал радости: он ведь ещё не вернулся и даже не знал, сможет ли.
Резкий хруст щебня заставил его повернуть голову. Неуклюже карабкаясь по завалу, к нему спускалось существо, похожее на тех, что шли сюда по льду: длинное, изогнутое тело, гротескно похожее на человеческое, с короткими, кривыми ногами. Руки же были громадные, метра по два в длину. Они походили на костыли и кончались чем-то, похожим на костяные сабли. Морды Лэйми не успел рассмотреть: всё его внимание приковали громадные темные глаза, пустые и омерзительно пристальные. Затем что-то, похожее на хоботок бабочки, щелкнуло в воздухе, не достав до его носа считанных сантиметров.
На этом его нервы сдали. Он повернулся, ловко прыгая по глыбам в считанные секунды скатился вниз и понесся по туннелю изо всех сил. Бежать босиком было легко и Лэйми с разгона едва не полетел в колодец.
Не оглядываясь, он миновал оба зала и ворота, потом вылетел в просторное продолжение туннеля. Лампы здесь были чаще и ярче, под сводом вились темные кабели. Метров через сто он увидел впереди новый, узкий, высокий зал с двумя громадными арками в боковых стенах. Обе запирали глухие стальные ворота, исчерченные полосами сварных швов толщиной в руку.
Короткий туннель в дальней стене выводил к третьим воротам — из труб, обтянутых проволочной сеткой, тоже искореженных и вдобавок сильно обгоревших. Их створки подпирала баррикада из стальных ящиков и каких-то тяжелых железных деталей, усыпанных грудами резко пахнущей золы. Стены были испещрены черными оспинами, на полу виднелось несколько глубоких оплавленных подпалин, зловещие пятна и разодранные клочья темной плоти. На сей раз они принадлежали не людям: Лэйми заметил серебристые сегменты и клубки черно-желтых внутренностей, а в углу нелепо торчала чудовищная рука-костыль. Судя по всему, здесь бушевало жестокое сражение.
Он пролез под отодранной сеткой и едва перебрался через пепелище к ведущей наверх широкой лестнице. Здесь тоже всюду была кровь и бесформенные клочья мяса. На ступенях лежало тело юноши — кто-то вспорол ему живот и внутренности опутали ноги, когда он бился в агонии.
Из коридора впереди донесся глухой, сдавленный вопль, полный невыносимой муки, и Лэйми торопливо осмотрелся, стараясь найти какое-нибудь оружие. На порванном, запятнанном кровью ремне мертвеца, запутавшемся во внутренностях, он увидел кожаные ножны, и, зажав рукой рот, вытащил из них короткий тесак — массивный клинок из блестящей стали длиной дюймов в десять, с широкой, удобно лежавшей в ладони рукоятью. Он понимал, что это, в сущности, просто игрушка — длинная крепкая палка подошла бы здесь куда больше — но невесть почему почувствовал себя увереннее. Подавив тошноту, Лэйми снял ножны и прицепил их к своему поясу. Потом пошел наверх.
Миновав лестницу, он попал на широкую темную галерею. Она выходила в высокий зал неправильной формы с глухими, облицованными мрамором стенами, — все разной длины, они стыковались друг с другом под разными углами. В каждой стене зиял темный проем с ярко светящимся, но совершенно непонятным для Лэйми указателем. Пол тут был серый, цементный, на потолке между белыми плитками тянулись длинные пластины матового стекла, заливавшие зал ярким голубоватым светом. Он был пуст.
Повернув налево, Лэйми миновал арку в пилоне и скатился в зал по длинной лестнице. Два коридора были совершенно темны, в трех других над струившейся по полу горячей водой клубился пар и в нем двигались силуэты, не похожие на человеческие. Ещё один яркий указатель под галереей отмечал двери лифта и Лэйми метнулся туда. К его радости, они раздвинулись, едва он нажал на кнопку.
Кабина оказалась узкой, облицованной красноватыми деревянными панелями, едва освещённой. На маленьком щитке было всего четыре длинных прозрачных прямоугольника; верхний ярко светился.
Подумав, Лэйми нажал на самый нижний. Едва двери закрылись, кабина беззвучно и мягко пошла вниз.
Спуск занял примерно минуту и у него даже заложило уши. Потом он вышел в комнату такой же неправильной формы, как и зал наверху, но низкую и облицованную темными деревянными панелями. Всего одна из вделанных в потолок полукруглых желтоватых ламп горела, но здесь не было никаких признаков тварей и это место показалось ему более-менее безопасным.
Прислушавшись и не услышав ничего, кроме звенящей тишины, он свернул в длинный коридор, в конце которого виднелось тусклое окно. За ним был странный пейзаж — небо, затянутое черными, подсвеченными снизу рыжим тучами. Сквозь них у горизонта пробивалось солнце.
Окно было очень высоко — метрах в сорока от земли — и внизу, из сплошного моря деревьев, поднимались длинные многоэтажные здания. Окаймленные огненной кромкой, они казались темными силуэтами. Это, конечно, была иллюзия — протянув руку, он коснулся гладкого экрана. Тем не менее, глубина изображения была поразительной — убрав ладонь, Лэйми бы поклялся, что смотрит в настоящее окно.
Он пошел назад, бездумно открывая одну дверь за другой, из комнаты в комнату, пока не попал в одну, просторную, выходившую в искусственный каньон — шириной всего метра в два, но протянувшийся в обе стороны, насколько хватал глаз. Стены его состояли из множества выступов, балкончиков, площадок. Далеко внизу застыл сонный золотистый туман, скрывающий дно.
Лэйми прислушался. До него доносились слабые, непонятные звуки — потрескивания, странные вздохи, словно бы от взмахов огромных крыльев, и другие, источника которых он не мог представить. Казалось, здесь бродит целый сонм невидимок. Все вокруг представлялось ему совершенно нереальным, но ему очень хотелось спуститься туда, вниз. Хотя он не видел здесь никаких лифтов и лестниц, это оказалось нетрудно — разбежавшись, он перепрыгнул каньон, с глухим стуком приземлившись на деревянную площадку, развернулся, спрыгнул на другую...
Бездумно выбирая путь, Лэйми спускался все ниже и ниже, перелезая, прыгая, карабкаясь, минуя ярусы уходящих в сумрак низких помещений, обитых черным шелком, занавешанных бархатом, обшитых темными панелями из дерева. Через девять или десять этажей он оказался прямо над закатно-золотой дымкой, влажной и похожей на светящийся туман. Ему очень хотелось погрузиться в нее, но, опомнившись, он начал открывать двери в боковых стенах и вскоре совершенно запутался. Здесь были какие-то бесконечные ванные — темные каморки, отделанные изразцами. Наконец, ему удалось попасть в поперечный коридорчик, но тяжелая дверь в его конце оказалась заперта. Поскольку на ней не было замка, лишь причудливая золоченая ручка, заперта изнутри. Он надеялся, что людьми.
О том, чтобы выломать эту дверь из темного дерева толщиной дюйма в три не могло быть и речи. Лэйми просто постучал — сначала чуть-чуть, потом громче. Довольно долго царила тишина. Он повернулся и принялся лупить в дверь босой пяткой, пока не послышался глухой стук засовов.
Когда дверь распахнулась, Лэйми изумленно замер: в проеме стояла рослая девушка, на вид лет двадцати, с бледным скуластым лицом, скорее задумчиво-хмурым, чем красивым. Глаза у неё были большие и темные, нос — короткий и чуть вздернутый, губы — пухлые, четко очерченные. Темные рыжеватые волосы падали на плечи из-под отделанной коротким мехом круглой шапки. Свисавшие с неё серебряные диски со сплетенными змеями скрывали её уши. Тяжелое платье из темно-зеленой гладкой ткани, доходившее до пят, скрывало фигуру. Нашитые на него серебряные пластины были украшены гравированными листьями, пояс тоже был тяжелым и серебряным. Но в неожиданной полуулыбке девушки, в её манере держать голову — чуть отвернув её и глядя как бы искоса — проскальзывало нечто удивительно знакомое...
— Аннит?
— Привет, Лэйми.
Какое-то время Лэйми бессмысленно хлопал ресницами. Охэйо улыбнулся.
— Похоже, у тех, кто строил Хару, довольно странное чувство юмора. Мне самому такая шутка бы понравилась — если она не со мной.
Интонации были знакомыми, но голос — совершенно другим. Лэйми помотал головой. Эта девушка казалась ему, скорее, сестрой Охэйо, но, как бы то ни было, они смогли найти друг друга. Им поразительно везло.
— Ну как? Тебе удалось взять с собой брахмастру?
— Сейчас её со мной нет, но я... её чувствую. Не так, как раньше, и не знаю, смогу ли я выстрелить, но что-то от её сущности — во мне. Мы слились, понимаешь?
Лэйми вздрогнул. Он вновь вспомнил увиденное им в самом сердце тьмы: сияние абсолютной смерти внутри души Аннита Охэйо.
4.
— Лэйми, ты знаешь, где мы? — спросил Охэйо.
— В Мааналэйсе. В Эменнае. То есть, скорее уже в Ирринае. Где-то у самых Ворот Мроо.
Охэйо присвистнул.
— Надо же... Я думал, это какой-то бункер. Не представляю, как тебе удалось меня тут отыскать... Чш!
Лэйми прислушался. Из главного коридора доносились глухие, спотыкавшиеся шаги — словно тяжелая туша ковыляла там на костылях. На острых костяных костылях...
Не говоря ни слова, Аннит схватил его за рукав и втащил внутрь. Потом запер дверь и быстро пошел вперед не оглядываясь.
Они нырнули в лабиринт темных проходов. Неожиданно быстро Охэйо втолкнул его в другую дверь, захлопнул и запер её. Они оказались в маленькой, обитой темно-зеленой тканью комнатке с грудой подушек в углу. В зеркале на стене Лэйми увидел скуластое лицо напуганного мальчишки — своё новое лицо.
— Симпатичная мордочка, — сказал Охэйо. — Но неумная. Хара подбирает нам наиболее подходящие тела: не только по внешности, но и по характеру. Это тебе очень подходит.
— А тебе очень идет платье, — съязвил Лэйми.
Охэйо тщательно, до хруста, потянулся и неожиданно передернул плечами. Бедра девушки соблазнительно качнулись. Аннит с усмешкой посмотрел на них.
— Я хочу овладеть этим телом... в моем собственном. Смешно, правда? Для этого места такое тело, как у тебя, подошло бы куда лучше. С такими бедрами не очень-то побегаешь, и руки не слишком сильные, и грудь... Брр!
— Я буду тебя защищать, — сказал Лэйми.
— Разве? — Охэйо мгновенно повернулся на пальцах босой ноги, неожиданно высоко поднимая ступню. Она накрыла лицо Лэйми, так быстро, что он не успел увернуться и его отнесло метра на два; удара как бы и не было, но в голове так гудело, что он не мог встать. Пол был чистым, холодным и гладким.
— Это называется "мертвое время", Лэйми, — нравоучительно сказал Охэйо, сложив руки на груди. — Оно нужно твоим мозгам, чтобы сработать. У каждого человека оно разное, обычно от полутора до трех десятых секунды. У меня — двенадцать сотых, у этой девушки — наверное тоже. Очень полезное свойство для рукопашной схватки. К тому же, у меня есть оружие, — он вытащил из кармана плоскую серую коробку со спусковым устройством наверху и четверкой дул на переднем торце. — Это что-то вроде ракетницы. Патроны, должно быть, термитные. У меня даже есть несколько запасных, — он показал латунный цилиндр величиной с палец, со зловещим крестообразным острием. — Сомневаюсь, что эта штуковина бьет дальше, чем шагов на десять, но это явно лучше, чем махать ножиком. Кстати, ты можешь встать?
Лэйми попробовал. Да, он мог. С трудом.
— Хорошо. Посмотри, что тут есть.
Из-под ткани с другой стороны падал свет, поразительно похожий на дневной. Откинув полог, Лэйми попал на просторный балкон, выходивший в ущелье шириной метров в восемь. Перегнувшись через перила, он удивленно приоткрыл рот.
До белого плоского потолка было всего три этажа. Его подпирали ряды громадных, толщиной метра в два, пилонов, облицованных вездесущим здесь мрамором. Между пилонами помещались балконы, завешанные тяжелыми шторами. Дна ущелья Лэйми разглядеть не мог — там, метров за сто или глубже, стлался жемчужный туман. Справа, тоже метрах в ста, ущелье кончалось гладкой белой стеной. Слева...
Узкую расщелину заполняло палевое сияние удивительно чистого оттенка, похожее на рассветное небо из сна. Его вид был, как чистая вода; Лэйми решил немедленно пойти к этому месту, но никак не мог отвести глаз. Это уже совершенно не походило на бомбоубежище. Правду говоря, вообще ни на что не походило.
— Что это? — спросил он беззвучно подошедшего Охэйо.
— Не знаю. Я здесь всего минут пятнадцать. Пойдем туда?
Настороженно прислушиваясь, они бесшумно миновали несколько почти темных низких переходов, потом, через разбитые стеклянные двери (Лэйми очень внимательно смотрел на свои босые ноги, ступающие по осколкам) выбрались в коридор, кончавшийся массивной деревянной панелью, совершенно глухой на вид.
Такой роскоши Лэйми ещё не видел — пол, набранный из шестиугольных шашек коричнево-золотого и темно-вишневого дерева, также же наборные деревянные стены с многочисленными дверями и белоснежными карнизами из сложных лепных украшений, выступающие из них многочисленные бронзовые... букеты? соцветия? — усыпанные множеством крохотных матово-белых плафонов величиной не более ореха...
Здесь было тихо и тепло. Коридор оказался длинным и с другой стороны упирался в светло-коричневые двери, очень большие; Лэйми увидел, что их деревянные панели крепятся болтами к массивным листам серой стали. Эта преграда казалась очень надежной, но нижняя её треть была разворочена, торчали лохмотья железа и щепки. Сталь была издырявлена, словно по ней стреляли снаружи, и разодрана. В громадную дыру легко можно было пролезть.
Пригнувшись, Лэйми выбрался в круглый зал диаметром метров в двадцать. Его пол и вогнутая стена были облицованы гладким мрамором. С другой стороны были массивные резные колонны и балюстрада, также из мрамора. Сквозь заплетавшую её зелень пробивались чистейшие палевые блики. Воздух здесь был прохладный и влажный. Таинственный полумрак создавал впечатление рассвета.
Лэйми сразу заметил широкую и пологую мраморную лестницу в центре зала — она вилась вокруг толстой колонны. Ему хотелось подойти к балюстраде и заглянуть в это палевое сияние, но лестница неудержимо влекла его. Он помчался по ней вниз и вниз, радуясь быстроте и легкости бега. Казалось, он никогда не прекратится. Лэйми не обращал внимания на то, сколько этажей миновал, что он на них увидел и даже следует ли Охэйо за ним. И только вылетев на конец лестницы он побежал к балюстраде.
