— Ну, у нас уже три ракетных субмарины с «Поларисами», а у красных пока только одна, и та в достройке, — поправил Эйзенхауэр. — У нас строятся ещё семь. Сколько строят Советы — мы пока не знаем, но, скорее всего, меньше.
На «Севмаше» в это время проходили испытания ещё две такие же лодки, но они в кадр американскому спутнику в августе не попали.
— Сэр, — Даллес неожиданно замялся. — Я хотел показать вам и мистеру Кеннеди ещё несколько снимков, на этот раз уже не только со спутника. Честно сказать, они нас сильно озадачили.
— Что вы там ещё выкопали, Аллен? — нахмурился Айк.
— Вот это, сэр, — Даллес выложил на стол снимок, сделанный любительской камерой. — Фотография сделана в конце октября этого года, в заштатном русском городке Урюпинск, Сталинградской области.
На снимке был изображён памятник, но... крайне необычный.
— Это что, собака? — удивился Кеннеди.
— Нет, Джон, — деревянным голосом произнёс Айк, чувствуя мурашки, пробежавшие по его спине. — Это — песец.
— Русское название полярной лисы, — пояснил Даллес. — На американском континенте их много в Канаде и на Аляске.
— Fuck! Какого же она размера?
— Примерно пятьдесят футов, сэр...
— Пятьдесят? Fuck!!! Его, наверное, со спутника видно!
— Да, сэр. На снимке со спутника он был ещё недостроен, мы не поняли, что это такое, и послали туда агента, чтобы прояснить ситуацию.
— У вас есть ещё снимки этого чудовища, Аллен? — спросил Эйзенхауэр.
Даллес выложил на столе ещё несколько снимков. Песец на них был изображён сидящим, и вглядывающимся вдаль. Его правая лапа была приподнята и лежала на большом бетонном шаре, а язык был высунут, как будто гигантский зверь плотоядно облизывался.
— Внушает... — произнёс Кеннеди. — Не понимаю, на кой чёрт красным понадобилось устанавливать этакого монстра, да ещё на площади какого-то крохотного городка у чёрта на рогах.
— Сэр... — Даллес был крайне обеспокоен. — Мне рассказывали, что во время вашего визита, в Сталинграде Первый секретарь Хрущёв совершил нечто, похожее на языческий ритуал жертвенного возлияния. Это так?
— Да, такой эпизод был, — припомнил Айк. — Я тогда здорово удивился, и даже запросил пояснений у историка ложи. Он сообщил, что на территории России в средние века существовал культ некоего Ящера, которого изображали в виде крокодила. В том фонтане, на площади в Сталинграде, была скульптурная группа из детей, танцующих в хороводе вокруг крокодила. То есть, это довольно-таки древний культ, ещё дохристианский, и я крайне удивлён, что русские ещё отправляют подобные обряды. Тем более — коммунисты.
— А Хрущёв не мог просто пошутить? — спросил Кеннеди.
— Не думаю. Более того, сэр, после того, как мы сопоставили тот случай в Сталинграде и этого... песца... мы обследовали ещё несколько близлежащих городов.
— И что? Нашли что-нибудь? — поинтересовался Айк.
— Да, сэр. Сейчас в России развернулась очередная кампания по благоустройству дворов, улиц и площадей. Красные любят такие шумные пропагандистские мероприятия. В том числе, во дворах ставят фонтаны, лавочки вокруг них, и разные фигурки, даже изображающие персонажей из детских анимационных фильмов.
— Ну, и?
— Сэр. Наши агенты обнаружили в городе Саратове, это к северу от Сталинграда, статую кота. Правда, небольшую. В Тамбове — статую волка. В Воронеже — изваяние белки. И, наконец, в Ростове-на-Дону — жабу, — доложил Даллес.
— Гм... Ну и зоопарк, — усмехнулся Кеннеди. — А какое отношение все эти зверушки имеют к этому гигантскому песцу?
— Они на него смотрят, сэр.
— Что-о-о? — изумлённо спросил Айк.
— Все эти изваяния ориентированы по сторонам света, сэр. Все они смотрят в сторону Урюпинска. Туда, где сидит гигантский песец. Это — единый скульптурный ансамбль поистине циклопических размеров.
— «Жаба, песец и белочка», — припомнил слова Хрущёва Эйзенхауэр.
— Да ну! — отмахнулся Кеннеди. — Думаю, это просто дурацкая шутка, или совпадение.
— Сэр, — Даллес оставался абсолютно серьёзен. — Может быть, вначале это и была шутка, но статуя высотой 50 футов на шутку уже не похожа.
— Да ещё статуя с масонскими символами, — заметил Айк, разглядывая снимок со спутника. — Смотрите, при взгляде сверху песец стоит как бы внутри стрелки, образованной двумя треугольниками. Судя по классическому соотношению углов — это циркуль и наугольник, символы масонов.
— Простите, сэр, можно взглянуть? — Даллес присмотрелся к снимку. — Чёрт меня подери, верно!
— А шар, на который песец возложил лапу, в масонстве символизирует Землю, — закончил Эйзенхауэр.
— Совершенно верно, сэр, — подтвердил Даллес. — Хуже того. Когда мы соединили перечисленные города линиями на глобусе, мы получили вот это.
Он достал ещё одну фотографию, на этот раз — цветную. На ней был изображен глобус, на котором красными линиями светилась перекошенная пентаграмма. Один из её лучей был длиннее и толще остальных.
— Обратите внимание, сэр. Центром этой пентаграммы является Урюпинск.
— Гм, — пробормотал Эйзенхауэр. — Как-то подозрительно все закручивается вокруг этого городка.
— Однако... — Кеннеди тоже был изрядно удивлён. — А куда указывает этот луч?
— Вы очень точно подметили, сэр, — мрачно произнёс Даллес. — Когда мы продлили линию от Урюпинска через Ростов-на-Дону, она прошла через Кипр, Каир и упёрлась в Конго.
— Интересно... — Кеннеди был явно озадачен. — Похоже, он указывает на основное направление экспансии Советов?
— А остальные лучи куда показывают? — поинтересовался Айк.
— «Саратовский» луч указывает на Пекин, а далее — на Соломоновы острова, — ответил Даллес.
— Чёрт подери... Советы начали с укрепления отношений с Китаем, после смерти Мао, — припомнил Эйзенхауэр.
— А потом втянули в сферу своего влияния Египет и Кипр, — напомнил Кеннеди.
— Верно. Пожалуй, ваша догадка близка к истине, Джон. А другие лучи?
— «Сталинградский» луч упирается в Мальдивские острова, — сообщил Даллес.
— Гм... Допустим... хотя... я бы, скорее, поставил на Белуджистан, — Айк придвинул к себе глобус и прикидывал по нему направление лучей пентаграммы. — На кой чёрт Советам эта россыпь островков, едва торчащих из воды? Для базирования флота у них рядом Индия, практически — их основной союзник, вместе с Китаем.
— Чем дольше я присматриваюсь к действиям красных, — заметил Кеннеди, — тем хуже я их понимаю. Они действуют как-то бессистемно, но при этом в некоторых случаях события затем вдруг внезапно обретают смысл. Как будто вдруг складывается некий геополитический паззл, который мы не можем понять до тех пор, пока он вдруг не сложится. Так было и с Египтом, и с Индокитаем... Иногда мне кажется, что они действуют в расчёте на очень далёкую перспективу, как будто считают, что их красная империя будет существовать ещё несколько тысяч лет.
— Мне кажется, вы слишком усложняете, Джон, — ответил Эйзенхауэр. — А что этот... м-м-м... Воронеж?
— «Воронежский» луч провести сложнее всего, — продолжал Даллес. — На таких расстояниях малейшее отклонение уже приводит к большим ошибкам на дальнем конце. Он проходит через Белоруссию, Прибалтику, Данию, Шотландию, причём идёт почти точно или чуть севернее часовни Росслин, древнего храма, построенного потомками рыцарей-тамплиеров. Далее уже сложно сказать точно, линия пересекает Гаити или Доминиканскую республику, и указывает примерно на границу Колумбии и Панамы.
— Думаю, тут вы слегка ошиблись, Аллен, — поправил его Эйзенхауэр. — В этом направлении красных может заинтересовать только один объект...
— Панамский канал! — догадался Кеннеди.
— Именно.
— А куда показывает «Тамбовский» луч? — Кеннеди увлекла и затянула эта зловещая географическая игра.
— В Калифорнию, сэр, — ответил Даллес. — Приблизительно в район Фриско.
— Fuck!!
— И теперь у меня вопрос на 64 тысячи фунтов, — продолжал Кеннеди. — Куда смотрит песец?
— Туда же, сэр. В Калифорнию.
— Что-о?
— Песец смотрит в Калифорнию, сэр, — повторил Даллес.
Айк внимательно разглядывал спутниковый снимок.
— Циркуль и наугольник, на которых сидит песец, совпадают с направлением его взгляда?
— Да, сэр, — подтвердил Даллес. — Мы сразу подумали, что это стрелка, которая куда-то показывает, и начали копать именно поэтому.
— И эта стрелка видна только сверху, — заключил Эйзенхауэр. — Со спутника.
— Чёрт подери... вы правы, сэр, — упавшим голосом произнёс Даллес.
— Вы хотите сказать, что красные строили эту статую в расчёте, что мы увидим её со спутника? — уточнил Кеннеди.
— Конечно. Они, фактически, прислали нам билеты в партер. В первый ряд, — мрачно произнёс Айк. — Так вот, мистер Даллес. Песец смотрит не на Сан-Франциско. Он смотрит чуть севернее, в Монте-Рио.
— Почему вы так решили, сэр? — спросил Даллес.
— Потому что только там, в Богемской роще, есть объект, равный ему. 40-футовая цементная сова, — ответил Эйзенхауэр. — Полагаю, вам известно, что в Богемской роще собираются члены Богемского клуба, которые решают, каким путём будет идти Америка и весь Западный мир. Одним из символов клуба является гигантское изваяние совы, воздвигнутое в 1929-м году.
И вот теперь русские посадили у себя в Урюпинске пятидесятифутового цементного песца, который сидит, положив лапу на земной шар, смотрит на нашу Богемскую сову и облизывается!
— God damn... — упавшим голосом пробормотал Даллес.
#Обновление 30.04.2017
Работа советской разведки в странах Азии, прежде всего — в Японии, с самого начала была затруднена необходимостью подбора соответствующих кадров. Если в прочих азиатских странах иностранцы могли действовать более-менее открыто, то в Японии работать было сложно. Иностранных рабочих в страну не завозили, каждый «гайдзин»-иностранец оказывался под плотным контролем японских спецслужб.
Приходилось рассчитывать только на представителей китайской и корейской диаспор, и малых азиатских народов Советского Союза, но с ними тоже были трудности. Европейцу сложно отличить китайца или корейца от японца, а вот японцы своих соседей различают очень хорошо.
Ситуация несколько улучшилась после образования Коминтерна, который установил контакты с прогрессивными японскими партиями — Коммунистической и Социалистической, а также только начавшим формироваться движением «новых левых», центром которого была в период 1959-60 гг студенческая лига «Дзенгакурен» (Национальная федерация студенческого самоуправления). В этот период КПЯ ещё не отошла от марксистско-ленинских позиций и не присоединилась к либеральным демократам в требованиях возврата Курильских островов (В реальной истории с 1968 г КПЯ требует возврата не только Южных Курил, а вообще всех Курильских островов)
Лидер партии Сандзо Носака неоднократно бывал в Москве, и у него оставались там дружеские связи. К тому же у Первого Главного управления имелся на него компромат: в период репрессий 1937 года Носака написал донос на своего товарища по партии Кендзо Ямамото, также находившегося тогда в СССР. В результате Ямамото с женой попали в мясорубку ежовских репрессий. По указанию Серова, этот донос разыскали, на случай, если в будущем председатель КПЯ начнёт проводить собственную политику и требовать возврата Курильских островов. В этом случае, имея на руках компромат, ему бы мягко напомнили, что скандал можно устроить громкий.
(Странно, что этот компромат не был использован в реальной истории. Донос был обнародован двумя японскими репортёрами, Кобаяси и Като, из коммунистической партийной газеты «Акахата» 27 сентября 1992 года, вскоре после 100-летнего юбилея Сандзо Носака. Они приобрели этот документ во время поездки в Москву. После скандала Носака был исключён из КПЯ, лишён статуса почётного председателя КПЯ и ему прекратили выплату партийной пенсии. Через год после разоблачения Носака умер в своем доме от старости в возрасте 101 года.)
Приструнив излишне самостоятельного председателя компартии, Коминтерн и Первое Главное управление обратили внимание на идеологически близкую коммунистам Социалистическую партию Японии, последовательно выступавшую за захват власти парламентским путём. Один из лидеров партии Инэдзиро Асанума в 1959 году побывал в Пекине, где во время выступления назвал США общим врагом китайского и японского народов.
Коминтерн с помощью дотаций и уговоров убедил Асануму поддержать начатую «новыми левыми» из «Дзенгакурен» и поддержанную КПЯ вместе с левым крылом социалистов кампанию против продления на следующие 10 лет «договора безопасности» с США, по которому американцы удерживали острова Рюкю и Окинаву.
В Японию переправили большое количество пропагандистской литературы антиамериканского содержания. Основной акцент в пропаганде делался на полное неуважение американцев к культуре и традициям японского народа. Американцам припомнили и атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, и многочисленные изнасилования японских женщин и девушек, и даже повальную конфискацию самурайских мечей, проводившуюся во время оккупации, в конце 1945 года. Эти книги и журналы, выполненные в традиционной технике японской манги, распространяли в школах и ВУЗах, а также среди молодых рабочих японских предприятий.
Коминтерну не удалось предотвратить раскол Социалистической партии Японии на правую и левую партии, произошедшего в январе 1960 года, в результате которого председатель партии Мосабуро Судзуки подал в отставку, считая себя ответственным за это размежевание, и её следующим лидером стал именно Асанума. Под его руководством социалисты Японии вместе с коммунистами устроили довольно крупные массовые выступления против американской оккупации. Разумеется, эти выступления в тот период не могли достигнуть своей цели. «Договор безопасности» всё равно продлили, но вот отношение к американцам в Японии было серьёзно подпорчено, несмотря на все усилия либеральных демократов, откровенно «ложившихся» под американцев. На Окинаве и островах Рюкю даже случались нападения на американских военнослужащих, жестоко подавлявшиеся военной полицией, и оттого вызывавшие ещё большую ненависть к оккупантам. Ситуация усугублялась отличиями в языковом и этническом составе населения Рюкю и Окинавы от населения крупных островов Японии. В этой ситуации Коминтерн с некоторой помощью японской компартии и социалистов пропагандировал идею отделения Рюкю и Окинавы от Японии, с последующим выводом американских баз и построением независимого государства социалистической ориентации.
Идея «республики Рюкю и Окинавы» оказалась неожиданно популярной среди населения островов, уставших от необходимости обслуживать наглых американских оккупантов. В течение всего 1960 года на островах было неспокойно. Подъём кооперативного движения в Европе после создания Средиземноморского экономического партнёрства (АИ, см. гл. 05-07) натолкнул функционёров Коминтерна на мысль предложить населению Рюкю и, особенно, Окинавы, гарантированный канал сбыта для любой продукции, производящейся на островах. Раз в неделю острова обходил неприметный кораблик под филиппинским флагом, торговые агенты скупали производившийся на островах текстиль, тростниковый сахар, ананасы, бататы, и кораблик вёз всю продукцию в СССР и Северную Корею. Взамен торговали деревом, которого в Японии всегда не хватало, продавали дешёвое советское оконное стекло, и прочие подобные товары, происхождение которых сложно было отследить. Одновременно торговые агенты раздавали иллюстрированные буклеты и мангу на японском, рассказывающие о сути кооперативного движения.
